Освобождённая возлюбленная

Глава 23

В смотровой комнате целитель Пэйн выглядел полумёртвым, но безумно счастливым такой частичной кончине.

Ожидая ответа на свой вопрос, Пэйн беспокоилась о его состоянии сильнее, чем он сам. Его кровь на вкус оказалась шокирующее густой, тёмное вино скользило по задней стенке горла, наполняя не только её желудок, а насыщая всё тело.

Она впервые брала вену у шеи. Избранные в Святилище не нуждались в крови, так же они не ведали жаждущего периода. И это не в застывшем состоянии, в каком пребывала она.

И Пэйн едва помнила кормление из запястья Рофа.

Странно… их кровь на вкус была похожа, только букет короля был богаче.

— Что такое «кончать»? — вновь спросила она.

Её целитель прокашлялся.

— Это… эм, происходит тогда, когда ты с кем-то, кто тебе нравится.

— Покажи мне.

Раздался бархатистый, низкий смех.

— Я хотел бы. Поверь.

— Это что-то, что я… могу сделать с тобой?

Он слегка закашлялся.

— Уже сделала.

— Правда?

Её целитель медленно кивнул, его веки низко опустились.

— Стопроцентно точно да. Поэтому мне нужно в душ.

— И потом ты покажешь мне. — Не просьба, приказ. Когда его руки тесно сжались вокруг неё, Пэйн почувствовала его возбуждение. — Да, — простонала она. — Ты покажешь мне всё.

— Да, чёрт возьми, — сказал он порочно. — Всё.

Когда он смотрел на неё так, будто ведал о секретах, о которых она даже не догадывалась, Пэйн осознала, что даже с параличом, это стоило того, чтобы жить. Эта связь и волнение значили больше, чем её ноги, и Пэйн охватил внезапный, резкий страх из-за того, что она едва не упустила.

Ей следует щедро отблагодарить близнеца. Но какой равноценный дар она может предложить взамен?

— Позволь отнести тебя в твою комнату. — Её целитель встал плавно, не обращая внимания на её вес. — Я вымоюсь, и мы устроим тебе обтирание губкой.

Она недовольно сморщила носик.

— Звучит очень уж больнично.

Его улыбка стала ещё более заговорщической.

— В моём исполнении выйдет иначе. Поверь мне. — Он помедлил. — Хэй, можешь включить свет для меня, чтобы я не наткнулся на что-нибудь? Ты сияешь, но не уверен, что твоего свечения достаточно, чтобы рассеять темноту.

На мгновение Пэйн охватило замешательство… пока она не подняла руку. Её целитель был прав. Она слегка сияла, кожа искрила мягким свечением… Может, таков был её сексуальный отклик?

Логично, подумала она. Чувства, которые он будил в ней, были лучистыми, словно надежда.

Когда она мысленно включила свет и открыла замки, Мэнни, покачав головой, двинулся к выходу.

— Чёрт. Женщина, а ты знаешь ловкие фокусы.

Возможно, но она этого не хотела. Она желала вернуть ему то, чем он поделился… но не знала тайн, которыми могла поделиться с ним, не могла разделить с ним кровь, ведь людям она не только не требуется, но также несёт смертельную опасность.

— Жаль, что я не могу отплатить тебе, — прошептала она.

— За что?

— За то, что ты пришёл сюда и показал мне…

— Моего друга? Да, он внушает вдохновение.

По правде говоря, она говорила больше о мужчине из плоти и крови. А не о том, что видела на экране.

— Воистину, — нерешительно ответила она.

В послеоперационной палате он положил Пэйн на кровать с такой заботой, поправляя простыни и покрывала так, чтобы она была укрыта… не спеша устанавил оборудование, отвечающее за телесные функции… взбил подушки.

И на протяжении всего этого, он прикрывал бёдра чем-то. Кроватью. Двумя половинами халата. А потом он встал у противоположного конца роликового стола.

— Удобно? — Когда Пэйн кивнула, Мэнни сказал, — Я сейчас вернусь. Крикни, если понадоблюсь, хорошо?

Её целитель исчез в ванной, закрыв за собой дверь… но не до конца. Столб света проникал в душевую кабинку, и Пэйн чётко увидела, как рука в белом халате потянулась к ручке, повернула её, вызывая тёплый дождь.

Он снял одежду. Полностью обнажившись.

И потом он мельком рассмотрела шикарную плоть, когда Мэнни ступил под струю, и закрыл стеклянную перегородку. Когда ритм воды изменился, Пэйн поняла, что его обнажённое тело препятствовало свободному падению воды.

Как он выглядел, мокрый от воды, тёплый и такой мужественный?

Оторвавшись от подушек, она наклонилась на бок… и ещё немножко… а потом ещё, пока совсем не свесилась с…

О, дааааа. Она видела его тело в профиль: развитую мускулатуру, его грудь и руки массивной горой возвышались над узкими бёдрами и длинными, мощными ногами. Тёмные волосы покрывали грудь, тонкой дорожкой пробегая вниз по животу, и ниже… ниже…

Чёрт возьми, ей было видно не всё, а любопытство было чересчур неумолимым и сильным, чтобы его игнорировать.

Как выглядела его эрекция? Каковой она чувствовалась…

Выругавшись, Пэйн неуклюже сменила положение, так, чтобы оказаться на краю кровати. Изогнув голову, она получила самый лучший обзор из узкой щели в дверном проёме. Но наряду с её перемещениями, отвернулся и Мэнни, его спина и его… нижняя часть тела…

Она с трудом сглотнула и вытянулась вперёд, чтобы увидеть ещё больше. Он снял упаковку с моющего бруска, вода стекала по его лопаткам и вниз по позвоночнику, заднице и внутренней стороне бёдер. Потом у шеи показалась его рука, мыльные пузыри, взбитые в ладонях, последовали за струёй воды, омывая его тело.

— Развернись… — выдохнула она. — Позволь увидеть всего тебя…

Желание её глаз получить больше доступа к его телу только возросло, когда он начал намыливать себя ниже пояса. Он поднял сначала одну ногу, затем другую, и его руки с неумолимой тщательностью скользнули по бёдрам и икрам.

Она уловила момент, когда он обратил внимание на член. Потому что его голова запрокинулась назад, а мышцы на бёдрах напряглись.

Он думал о ней. Пэйн была уверена в этом.

И потом он развернулся.

Всё произошло так внезапно, что когда их глаза встретились, они оба отшатнулись.

Хотя её поймали с поличным, Пэйн неуклюже поползла к подушкам, и приняла прежнее положение, разглаживая одеяла, которые он одарил таким тщательным вниманием. Лицо пылало, ей хотелось спрятаться…

Резкий скрип эхом пронёсся по комнате, и Пэйн подняла взгляд. Мэнни вылетел из ванной, оставив душевую открытой и работающей, мыло всё ещё стекало по животу на пол…

Его внушительная эрекция шокировала. Жезл был крепким, твёрдым, гордо выпирая из его тела.

— Ты…

Он сказал что-то ещё, но Пэйн была слишком озабочена, чтобы обращать на слова внимание, слишком увлечена, чтобы замечать что-либо. Глубоко внутри неё открылся неиссякаемый источник, её лоно готовилось принять его.

— Пэйн, — повторил он, прикрывая себя руками.

Она мгновенно почувствовала стыд и приложила ладони к горящим щекам.

— Мне жаль, что я подглядывала за тобой.

Её человек ухватился за дверной косяк.

— Не это… — Он покачал головой, словно проясняя мысли. — Ты понимаешь, что ты делала?

Она рассмеялась.

— Да. Поверь, мой целитель… я прекрасно осознавала, что я так внимательно разглядывала.

— Ты сидела, Пэйн. Ты сидела на коленях на краю кровати.

Её сердце замерло. Конечно, она неверно расслышала его.

Естественно.

Когда Пэйн нахмурилась, Мэнни устремился вперёд… а потом осознал, что стоит абсолютно голым. Такое случается с мужчиной не просто когда он выставляет задницу на ветерок, но и когда он полностью, до онемения в яйцах возбуждается, набрасывая на себя костюм Адама. Протянув руку в ванную, он нащупал полотенце, обернул его вокруг бёдер, и только после этого подошёл к кровати.

— Я… нет, должно быть, ты ошибаешься, — сказала Пэйн. — Я не могла…

— Ты сидела…

— Я всего лишь вытянулась…

— Как тогда ты оказалась на другом конце кровати? Как ты вернулась в исходное положение?

Её взгляд переместился к низкому изножью кровати, она нахмурила брови от замешательства.

— Я не знаю. Я… наблюдала за тобой, видела лишь тебя.

Мужчина внутри него был поражён… и удивительно преобразился. Быть желанным такой как она?

Но потом врач в нём взял верх.

— Позволь мне взглянуть как ты, хорошо?

Он расправил простыни и покрывало с противоположного конца кровати и закрутил их до верхней части её бёдер. Потом скользнул пальцем по её идеальной ступне.

Он ожидал, что ступня дёрнется. Ничего не произошло.

— Чувствуешь что-нибудь? — спросил он.

Когда она покачала головой, он прикоснулся к другой ноге. Потом двинулся выше, скользнув ладонями вокруг её тонких лодыжек.

— Что-нибудь?

Встретив её взгляд, в них отразилась печаль.

— Я ничего не чувствую.

Он двинулся выше, к икрам.

— Ты сидела на коленях. Клянусь.

Ещё выше, к подтянутым бёдрам.

Ничего.

Господи, подумал он. Она каким-то образом обрела контроль над своими ногами. Другого объяснения быть не могло. Хотя… и раньше ему мерещились разные вещи.

— Я не понимаю, — повторила она.

Как и Мэнни. Но он, чёрт возьми, прояснит ситуацию.

— Я ещё раз взгляну на твои снимки. Сейчас вернусь.

Вернувшись в смотровую, он воспользовался помощью медсестры, и, используя компьютер, получил доступ к медицинским записям Пэйн. С практической эффективностью он пролистал всё: данные о жизненных показателях, записи об обследованиях, рентген… к своему удивлению, он даже нашёл информацию об операции в Святом Франциске. Он понятия не имел, как они получили доступ к оригинальным снимкам МРТ… ведь он удалил файлы сразу же, как только они поступили в систему медицинского центра. Но, определённо точно, он был рад снова увидеть их.

Закончив, он откинулся в кресле, и пронзивший лопатки холод напомнил, что он сидел в одном полотенце.

Это объясняет вытаращенный взгляд медсестры, когда он говорил с ней.

— Что за чёрт, — прошептал он, рассматривая последние рентгеновские снимки.

Её спина пребывала в идеальном порядке, позвонки выстроены и в подобающем виде, их призрачное свечение на чёрном фоне дало Мэнни краткую характеристику того, что он делал с её спиной.

Всё, начиная с медицинской карты и заканчивая осмотром в кровати, подтверждало, что его первоначальное заключение было верным: он сделал лучшую техническую работу в своей жизни, но позвоночник был непоправимо повреждён и всё тут.

Внезапно он вспомнил выражение на лице Голдберга, когда стало очевидно, что он упустил различие между днём и ночью.

Потирая глаза, он гадал, а не сходил ли он снова с ума? Он знал, что видел… ведь так?

И потом его осенило.

Развернувшись в кресле, он взглянул на потолок. И действительно, в углу, к панели была присоединена коробочка. И значит, камера безопасности внутри неё записывала каждый дюйм комнаты.

В послеоперационной палате должна быть такая же. Просто обязана.

Поднявшись на ноги, он подошёл к двери и выглянул в коридор в надежде, что милая светловолосая медсестра будет поблизости.

— Хэй?

Его голос эхом пронёсся по коридору, но ответа не последовало, поэтому у него не осталось иного выбора, как пуститься в путь босиком. Без мыслей вроде «в какую сторону пойти», он выбрал право, быстро направившись в ту сторону. Он стучал во все двери, пытаясь открыть их. Большая часть была заперта, но остальные вели… в классные комнаты. Их было много. А потом он наткнулся на огромный профессионально оборудованный спортзал.

Дойдя до двери, помеченной «Тренажёрный зал», Мэнни услышал мощный топот чьих-то Найков по беговой дорожке, и решил пройти мимо. Он был полуголым человеком в мире вампиров, и как-то сомневался, что та медсестра станет устраивать себе марафон посреди рабочего дня.

К тому же, к какому выводу можно прийти, если судить по шумному и тяжёлому топоту? Вполне вероятно, что он мог открыть банку с опасными тварями, вместо простой двери… и хотя в нём было достаточно суицидальных наклонностей, чтобы биться со всем, что наедет на него, сейчас речь шла о помощи Пэйн, а не его эго или боксёрских навыках.

Вернувшись назад, он двинулся в противоположном направлении. Постучал. Открыл все двери, которые смог. Чем дальше он уходил, тем меньше встречал классных комнат, и тем больше — комнат для допроса как в полицейском участке. Коридор заканчивался массивной дверью, словно сошедшей с киноэкрана — с армированными, скреплёнными болтами панелями.

Внешний мир, подумал он.

Нацелившись прямо на неё, он надавил на засов и… сюрприз! Он вышел на парковку, где около обочины стоял его Порше.

— Какого лешего ты здесь делаешь?

Его взгляд переместился на тонированный Эскалейд: окна, ободы, радиаторная решётка — всё было затемнённым. Рядом с ним стоял парень, которого Мэнни видел в первую ночь, именно его он узнал…

— Я видел тебя где-то, — сказал Мэнни, когда дверь захлопнулась позади него.

Вампир достал бейсболку из кармана и натянул на голову. Ред Сокс. Конечно же, судя по бостонскому акценту.

Хотя, вопрос на миллион: откуда, к дьяволу, у вампира произношение из Саути?

— Отличный крест, — пробормотал парень, взглянув на грудь Мэнни. — Одежду ищешь?

Мэнни закатил глаза.

— Ага. Кто-то украл мои шмотки.

— Чтобы поиграть в доктора?

— А может вы празднуете Хэллоуин… откуда мне знать?

Из-за тёмно-синего козырька сверкнула улыбка, открывая фиксу на зубе… вместе с парой клыков.

Мозг Мэнни свело судорогой, и он пришёл к неоспоримому заключению: этот парень, он был однажды человеком. Как это произошло?

— Сделай себе одолжение, — сказал мужчина. — Перестань думать, возвращайся в клинику и оденься, прежде чем явится Вишес.

— Я знаю, что видел тебя раньше, и, в конце концов, я всё выясню. Но, неважно… прямо сейчас мне нужен доступ к записям скрытых камер.

Это придирчивая полуулыбка исчезла.

— И зачем это?

— Потому что моя пациентка только что села… и я говорю не о том, что она оторвала верхнюю часть тела от гребаных подушек. В этот момент меня не было рядом, и я должен увидеть, как всё произошло.

Казалось, Ред Сокс перестал дышать.

— Что… прости. Что, мать твою, ты сказал?

— Мне что, нужно шараду для тебя придумать?

— Обойдусь… а мне не обязательно видеть тебя рядом в одном полотенце.

— Мне тоже.

— Погоди, ты серьёзно?

— Ага. Я в самом деле не особо настроен на перепихон с тобой.

Последовала пауза. А потом ублюдок рассмеялся.

— Ты остр на язык, вот что я тебе скажу… и да, я могу помочь тебе, но сначала, приятель, тебе нужно одеться. Ви поймает тебя в таком виде вблизи своей сестры, и тебе придётся оперировать свои собственные ноги.

Когда парень направился к двери, Мэнни сложил два плюс два. Дело не в больнице.

— Святой Патрик. Вот где я тебя видел. На полуночных мессах ты садишься на задние скамьи, всегда в этой кепке.

Парень открыл дверь и отступил в сторону. Из-за козырька было не ясно, куда уставился парень, но Мэнни мог поспорить, что смотрел он не на него.

— Понятия не имею, о чём ты, приятель.

Чушь собачья, подумал Мэнни.