Отбор пяти колец

Глава 24. Трапеза и письмо

Графиня Дэву объявила девушкам, что на втором испытании они будут демонстрировать свои таланты перед драконом-императором и прочей публикой. Это могли быть, как колдовские дары, так и вполне себе заурядные: музыка, пение, танцы и семь сестер знают, что еще.

Каждая могла выбрать то в чем она была особенно хороша, а графиня Дэву, и отданные в ее распоряжение служители, должны были во всем им помогать. Им обещали выдать все необходимые инструменты и все, что могло бы понадобиться, а также сшить для выступлений платья.

Девушек взбудоражило известие о том, что на испытании будут присутствовать знатные вельможи.

— Ну что же, теперь каждая получит шанс отхватить себе утешительный приз, если с главным ничего не получится, — сказала Исора.

Они снова собрались в павильоне. Разбившись на группы, или оставаясь в одиночестве подобно Петре или Мире, все размышляли о том, какой же талант они могли бы продемонстрировать.

— Ох, я умею готовить, драить полы, стирать и шить платья, — вздохнула Пинна, сложив на коленях свои маленькие ладошки. — А еще я немного умею петь.

— Ну-ка спой, — попросила ее Исора.

Зардевшись от смущения и опустив взор, отчего ее длинные загнутые ресницы уронили густую тень на персиковые щеки, Пинна запела.

Голос ее был чистым и нежным, похожим на переливы колокольчика.

— Вот это да, — выдохнула Лили, когда та закончила. — Как ты прекрасно поешь! Будь я драконом-императором, то сразу дала бы тебе кольцо. Жаль, что я так не умею, но ничего. Моя бабушка всегда говорила, что путь к сердцу мужчины лежит через его живот.

— Я бы сказала, что через то, что находится чуть ниже.

— Исора! — мягко укорила подругу Лили. — Я приготовлю для его величества традиционные южные сладости. Я уже спрашивала у графини Дэву и она сказала, что можно будет воспользоваться кухней. А сама то ты, что будешь делать?

— Танцевать, конечно, — Исора плавно повела точеным плечом. — Магда, Агата, Лидия, какие таланты у вас?

— Я прочту стихотворение, — тихо ответила Лидия. — Матушка всегда говорила, что поэзия — пение души. Графиня Дэву сказала, что меня проведут в императорскую библиотеку и я смогу выбрать любую поэму.

Агата удивленно вскинула бровь. Она не ожидала от Лидии такой прыти, а также не ожидала и того, что та выберет именно поэзию.

— Чудесно, — одобрила Исора. — Малышка, ты такая хорошенькая, что от тебя и стишок сработает. Просто выйдешь на помост, похлопаешь ресничками и колечко твое. А вы двое, чего такие грустные?

— Кажется у меня нет никаких талантов, — понурив голову сообщила Магда.

— У меня тоже, — поддержала ее Агата. — Я немного играю на клавесине, но едва ли этого будет достаточно, чтобы впечатлять дракона-императора, а пою так, что в лесу скручиваются в клубки змеи.

— Ты же ездишь верхом на фернали, — вспомнила Исора. — Разве твоя пташка не сумеет показать пару трюков? Я видела, как в амфитеатре фернали танцуют и прыгают через огонь.

— Нет. Мой отец против того, чтобы навязывать птицам то, что претит их природе. Чтобы научить их трюкам, надо действовать слишком жестоко. Так, что Фифи ничему такому не обучена.

— Жаль, но ничего. Давайте я покажу вам с Магдой пару движений и помогу поставить простенький танец? — предложила Исора.

Им ничего не оставалось, кроме как согласиться.

Весь оставшийся день, и утро следующего они посвятили танцам, отвлекаясь только на то, чтобы поговорить со служительницами-швеями и позволить им снять мерки для нарядов.

Павильон алых цветов превратился пристанище артистов. Девушки пели, танцевали, разучивали стихи. Кому-то повезло обладать эффектным колдовским даром, который он мог применить для представления.

Обладавшая даром огня Фелиция, та самая, которая на первом испытании сцепилась с Еленой, репетировала жонглирование огненными шарами и едва не спалила павильон, так, что графине Дэву пришлось отправить ее тренироваться отдельно, в специальное место пригодное для огненного колдовства.

Клавдия — подруга Елены, могла создавать иллюзии. Она придумала целый спектакль, восхваляющий дракона-императора и собиралась продемонстрировать его использовав свой дар.

Агата сгорала от зависти, глядя на них. У нее самой ничего не получалось. Магда гораздо быстрее, чем она схватывала все, что объясняла Исора, а движения ее были легкими и плавными, что уж говорить о самой Исоре, которая танцевала так, словно летала. По сравнению с ними Агата была неловкой каракатицей.

Добило ее то, что на отправленное за день до того письмо мачехи она получила ответ.

Послания в Визерийской империи доставляли невероятно быстрые почтовые птицы. Они назывались фератами. Это были крупные птицы с размахом крыла чуть шире, чем у ястреба. Подобно своим старшим братьям — рухам и ферналям они обладали разноцветной окраской, острыми клювами и хохолками. Они могли в считанные часы пролетать сотни верст, а потому корреспонденция обычно приходила крайне быстро.

Забрав у разносившей послания служительницы свернутый рулоном свиток, запечатанный воском с оттиском личной печати мачехи, Агата дрогнувшей рукой убрала его в висевшую на поясе сумочку. Что-то подсказывало ей, что ничего хорошего в письме баронессы ее не ждет. Не найдя в себе сил, чтобы прочесть его сейчас она решила дать себе время хотя бы до трапезы.

Они репетировали танцы, пока неподалеку от них Пинна распевалась, а Лидия полулежа на подушках, бубнила себе под нос стихи, зачитывая их из оббитой кожей книги. Лили с ними не было, она с самого утра работала на кухне, подготавливая заготовки для сладостей.

Их старания прервала графиня Дэву. Ее лицо казалось расслабленным, брови не хмурились, а губы не сжимались в тонкую линию, но, что-то сквозившее в глубине глаз выдавало тревогу.

— Госпожа Пинна, княжная Лидия, я могу вас поздравить, — сказала она. — Вы сумели произвести столь неизгладимое впечатление на его величество во время испытания железного кольца, что он возжелал с вами отобедать. Пойдемте, надо вас одеть и причесать, как следует.

Пинна выглядела смущенной и даже напуганной, а Лидия лишь флегматично кивнула, поднимаясь с подушек.

— Кажется, у дракона-императора наметились фаворитки, — пробормотала Исора, когда девушки ушли вместе с графиней.

Агата ничего не ответила. Ее сжирала зависть.

Возможно, несмотря на количество изученной литературы, дракон-император так и не понял, что свидания должны проходить один на один, возможно, он просто слишком ценил свое время и желал тратить его, как можно более плодотворно, хотя такая экономность и выглядела странно для существа, живущего шестую сотню лет, однако же он возжелал отобедать сразу с двумя девушками.

Их привели к нему в трапезную, когда он уже сидел за столом, сервированном золотыми блюдами с самыми изысканными и пикантными блюдами. Госпожа Пинна выглядела объятой трепетом, словно лань, почувствовавшая приближение хищника, княжна Лидия же казалась сонной и флегматичной, однако же ее ладони мелко дрожали.

Их усадили по обе стороны от дракона-императора. По такому случаю служители даже не стали повязывать ему на шею платок, и он выглядел величественно и гордо в своих шелках и золотой мантии. Нанизывая на вилку еду, он медленно переводил взгляд с одной девушки на другую.

Он молчал, а сами они не смели завести разговор.

Кир стоял возле стены, вместе с графиней Дэву до боли сжимавшей его локоть. Фрол Зерион растворился среди прочих служителей, окружавших дракона-императора.

— Теперь, мы хотим пообщаться с вами поочередно, — сказал дракон-император, насытившись. — Сперва, ты, — он указал длинным когтем на Пинну, и повернулся к Лидии. — А ты пока обожди.

Лидия кивнула, и поднявшись проследовала за служителем вон из комнаты.

Дракон-император поднялся из-за стола и протянул Пинне руку:

— Пойдем.

Девушка казалась трепещущей, как птичка, попавшая в лапы к кошке. Киру было искренне ее жаль.

Вложив ладонь в руку дракона-императора, она вслед за ним вышла сквозь распахнутые стеклянные двери в сад и пройдя по извилистой тропе между ухоженных кустов камписа и герани, они вышли к высившейся над заросшими лилиями прудами ротонде — той самой, где когда-то дракон-император объявил Киру о желании найти невесту.

Кир вместе с графиней Дэву и толпой служителей все это время следовали за ними. Смельчаки, несущие запечатлевающие кристаллы, иногда даже выбегали вперед, чтобы осветить лица девушки и дракона-императора розовым светом.

Войдя в ротонду Андроник Великий опустился на расшитые бархатные подушки, жестом приказав госпоже Пинне сделать так же.

Какое-то время он просто смотрел на нее недвижимым змеиным взглядом.

— Ты боишься нас? — спросил он.

Девушка медленно подняла на него взгляд.

Графиня Дэву вонзилась длинными ногтями в предплечье Кира, но он даже не заметил. Непонятно что творилось в голове у дракона-императора, но если бы он захотел пронзить когтями сердце этой девушки, они не смогли бы его остановить. Ничто бы ее не спасло.

— Нет, ваше величество, — тихо ответила госпожа Пинна. — Раньше боялась вас, а теперь нет… Теперь я вижу, что вы человек. Такой же, как и все.

Кир и графиня Дэву схватились за руки. Их объединил трепещущий ужас. Как только ей хватило глупости такое сказать? Не считала же она себя бессмертной?

— Человек… Да, сейчас мы человек, в большей степени… Но только сейчас, пока не вспыхнет пламя, — согласился дракон-император. — Ты не боишься взять нас за руки?

— Нет, ваше величество. Я хотела бы сделать это.

Госпожа Пинна пододвинулась, садясь к нему ближе, и обхватила ладонями его унизанные кольцами руки с острыми когтями. Она гладила пальцами его кисти и тонкие запястья. Он умиротворенно прикрыл веки.

— Как хорошо… Теперь понятно, почему это так всем нравится.

Кир и графиня Дэву выдохнули. Кажется, они видели перед собой будущую императрицу.

После трапезы Агата сказала, что ей надо отлучиться, чтобы написать письмо и отправить его мачехе.

— Хорошо, светлячок, только не задерживайся долго, — сказала Исора, смерив ее взглядом. — У нас с тобой еще уйма работы. Будем ждать тебя в павильоне.

Расставшись с подругами, Агата пошла в свою спальню и, сев на кровати и глубоко вздохнув, распечатала письмо.

Она прочла:

«Дорогая Агата,

Я была рада получить твое письмо и благодарю, что соизволило дать о себе знать.

Если тебе интересно знать, то никто не обратил внимание на твое отсутствие утром. Все посчитали, что ты отправилась на прогулку верхом. Однако же, твой отец огорчился, что не смог попрощаться с тобой перед отъездом в столицу.

Когда ты не вернулась к ужину все взволновались. Мой дорогой супруг к тому времени уехал и мне пришлось самой, оставив Титуса на нянюшку, собирать людей, чтобы те прочесывали лес, болота, устья реки и озеро.

Спустя пару дней безрезультатных поисков все посчитали, что тебя и твою ферналь насмерть затянуло в болото, или же, что вам не посчастливилось натолкнуться на лихих людей на узкой тропе.

Я не нашла в себе сил, чтобы оповестить дорогого супруга о предполагаемом несчастье, но не смыкала глаз от слез во всю эту неделю, точно также, как и вся остальная семья, слуги и соседи.

Представь, как приятно я удивилась, когда мне сообщили, что видели тебя на отборе во время показа вещательного кристалла в святилище.

Надеюсь, что у тебя все сложится наилучшим образом, и, что твои будущие дети будут такими же чудесными и добрыми созданиями, как и ты.

С любовью в сердце, твоя матушка.»

Смяв дрожащими пальцами бумагу, Агата шмыгнула носом, чувствуя, как соленая капля катится по щеке.

И почему она не оставила никакой записки, когда уезжала?

Ах да, потому что страшилась гнева мачехи и не была уверена, что выдержит испытание дорогой до Альторы. Так если бы ей не удалось добраться до Зераны, или же не получилось бы достать денег на корабль, то она могла вернуться обратно в поместье и, что-нибудь соврать. Например, что заплутала в лесу.

Как она и предполагала, никто не хватился пропавшей смены белья и чулок, и нескольких кукол. Этого добра у нее было столько, что не сосчитать.

Теперь от стыда в животе сворачивались узлом кишки. Ощущать это было слишком мучительно, и потому, завалившись на кровать, и глядя в потолок, она думала о том, как часто дурно поступала с ней мачеха, сколько раз она все за нее решала, навязывая свою волю.

Она ни за что не позволила бы ей отправиться на отбор и просто выдала бы ее замуж за злобного старика. Постепенно в груди Агаты разгоралась злость, пожравшая стыд и муки совести.

Расправив письмо, Агата прочла его еще раз. По всему выходило, что мачеха предпочла бы и дальше считать ее умершей, нежели узнать, что Агата поступила по своему, отправившись на отбор.

Утерев кулаком глаза, Агата поднялась с постели, и отправилась в птичник фератов, чтобы написать и отправить ответное письмо.

Когда она вышла из птичника, настроение ее было таким, что будь она сама драконом то, искушение встать на крыло и спалить все кругом стало бы непреодолимым, но она была всего лишь юной госпожой и потому могла только сердито шагать, сжав ладони в кулаки.

Она отгоняла от себя мысли о мачехе, но на смену им приходили другие. Ее жгла черная зависть. Она же все сделала правильно, а дракон-император явно выделил ее среди других и даже лизнул в шею, почему же на обед он пригласил нее, а Лидию и Пинну?

Ей тут же становилось стыдно за эти мысли, ведь Пинна была так добра к ней, и воплощала в себе все возможные добродетели, а Лидия… Лидия была зароком того, что Агата получит ферналью ферму, в утешение, если уступит ей дракона-императора. Ей было в пору радоваться за нее, а не завидовать.

Проходя по галерее, ведущей к павильону, Агата заметила мелькнувший вдали темный силуэт. Это был генерал Кир Аверин, облаченный, как всегда во все черное.

Он похоже, тоже ее заметил, и ей показалось, что сперва он хотел пойти ей навстречу, но затем, отвернувшись зашагал в другую сторону.

Это вызвало новую волну злобы в ее душе. Глас дракона-императора терпеть ее не мог! Сперва он пытался выгнать ее на смотре, а потом, на первом испытании уговаривал его величество оставить ее без кольца.

Агата хотела ограничиться полным презрения взглядом, брошенным ему в спину, но внезапно в голове ее вспыхнула неожиданная мысль, и она поняла, как можно попытаться развернуть ситуацию в свою сторону.

Подхватив юбки, она побежала следом за Киром Аверином.

— Генерал, генерал, могу я попросить вас на пару слов!

Он не обернулся, сделав вид, что не слышит, но ускорил шаг.

Агата больше не кричала, сохраняя дыхание для бега.

Нагнав генерала, она наступила на тянувшийся за ним по полу плащ. Он споткнулся и замер на месте.

— Генерал, простите мне мою неловкость, — мило проговорила Агата, обходя его кругом.

— Прощаю, госпожа.

К ее удивлению, он не казался ни злым, ни рассерженным. Его смуглое лицо казалось посеревшим, будто недавно он пережил крайне напряженный момент.

Кир Аверин сделал шаг в сторону, пытаясь ее обойти, но Агата не позволила ему это сделать.

— Простите, но могу ли я задать вам один вопрос?

— Если вы беспокоитесь по поводу ваших подруг, госпожа, то спешу вас уверить, что с ними все хорошо. Вместе с графиней Дэву мы только что сопроводили госпожу Пинну и княжну Лидию в Павильон алых цветов.

— Это прекрасно, но дело немного в другом.

— Если вы желаете знать, кто виновен в разорванных платьях, то пока мне нечего вам сказать, но поверьте, что расследование этого дела идет и виновный не останется безнаказанным.

Кир Аверин снова попытался ее обойти, но она остановила его, ухватив за рукав. Его веки от удивления распахнулись шире, и Агата не могла не ответить того, как красивы его светлые зеленые глаза. Если бы ее сердце и душа уже не были отданы дракону-императору, то она точно согласилась бы с Исорой в том, что генерал был крайне привлекательным мужчиной.

— Так чего вы хотите тогда? — спросил он, не делая больше попыток высвободиться.

— Что я должна сделать, чтобы удостоиться чести отобедать с драконом-императором?