Отбор пяти колец

Глава 39. Пробуждение и познание

Ей казалось, что она не спит. Да и как она могла уснуть, сидя под кустом вместе с драконом-императором и ожидая, что за ними явятся мятежники.

Агата вздрогнула, когда он высвободил из ее пальцев свою ладонь. Посветлевшее небо, налилось на востоке алым. Значит все-таки она уснула и проспала почти всю ночь.

Поднявшись, Андроник Великий шагнул вперед к темной глади пруда и, опустив голову, вгляделся в воду.

— Там лягушечки плавают. Видишь? — спросил он, повернувшись к Агате, и указал пальцем куда-то вперед в переплетение лилий.

— Не вижу, но должно быть вы правы, ваше величество. Наверняка, они там плавают.

— Пойдем ловить их.

— Прошу прощения, ваше величество, я… я плохо плаваю, — спросонья Агата туго соображала иначе бы никогда не осмелилась перечить дракону-императору.

— Ну как хочешь тогда. Нам значит больше лягушечек достанется.

Он пошел вперед и уже зайдя по колено в воду остановился и опустил взгляд на тяжелую золоченую мантию, криво висевшую на одном плече.

— Золотая мантия утянет нас на дно, — пробормотал он, и скинув отбросил ее назад к ногам Агаты.

С громким всплеском дракон-император нырнул с головой в воду.

Агата была уверена, что ее уже ничто не сможет удивить, но теперь, глядя, как тот, кого она привыкла считать безупречным идеалом, что был на голову выше и достойнее всех прочих людей, барахтается в воде, и ловит лягушек, осколки чего-то внутри нее рассыпались в мелкую пыль, оставляя лишь пустоту и разочарование.

Рассвет разгорелся во всем великолепии алого и золотого, когда раздались приближавшиеся шаги.

— Ваше величество, пожалуйста, тише, — крикнула Агата, испуганная тем, что их все-таки нашли мятежники, и тут же зажала ладонями рот, понимая, что сама их и выдала.

Дракон-император замер стоя посреди пруда и сжимая в зубах дергавшую лапкой лягушку, когда спускаясь по пологому склону к воде подошел Фрол Зерион в сопровождении не менее, чем дюжины служителей. Шаг его казался немного более скованным и лишенным привычного изящества. Глядя на него, Агата вспомнила слова графини Дэву о том, что его толкнул рух. Видимо, верховный служитель еще не до конца отошел от травмы.

— Ваше величество, теплая ли водица? — спросил Фрол Зерион, останавливаясь на берегу.

Дракон-император попытался что-то ответить с набитым ртом, но сдавшись, выплюнул все-таки лягушку, и та быстро скрылась, уйдя на глубину.

— Водица холодная, мы мерзнем, — недовольно ответил Андроник Великий.

— Позвольте же вашим слугам сопроводить вас в императорские термы, там все уже приготовлено для омовений.

— Но там нет лягушечек…

— Да, лягушечек там нет, — согласился Фрол Зерион. — Но зато, там есть деревянные парусники точь-в-точь, как настоящие.

— С красненькими парусами?

— С красненькими тоже есть.

— Ну тогда ладно, сопроводите нас.

Дракон-император поднялся на берег, где его ждали служители. Выглянув из кустов, Агата заметила среди собравшихся на берегу людей ту служительницу, которая отвечала за внешний вид дракона-императора и помогала им вчера готовиться к аудиенции. На ее лице отразились все страдания мира, когда она увидела облепленные тиной, спутанные колтуны, в которые превратились волосы Андроника Великого.

— Госпожа Агата, и вы здесь! Мы вас уже потеряли, — окликнул ее Фрол Зерион.

Поняв, что деваться ей некуда, Агата неловко выползла наружу. Верховный служитель подал ей руку, и она ухватилась за его теплые пальцы, и тут же смутилась от того, что ее ладонь была вся перепачкана в грязи.

Фрол Зерион же, казалось этого вовсе не замечал. Он глядел на нее улыбаясь, и сияя ярче, чем восходящее солнце.

— Пойдемте, я провожу вас до комнат, где вы сможете отдохнуть.

— Ну что вы, брат Фрол, я вполне могу сама добраться до гарема, — попыталась отбрыкаться Агата. — И как же его величество… — добавила она.

— Не беспокойтесь, об его величестве позаботится сестра Акилина. Все равно именно она ответственна за его омовения.

Крепче сжав руку Агаты, Фрол Зерион повел ее по тропе, вьющейся среди деревьев.

— Мятежники… Их удалось остановить? — опомнившись, спросила она.

— Никаких мятежников во дворце нет Не беспокойтесь, госпожа Агата.

— Но как же… но я думала, — залепетала она, расстроенная тем, что всю ночь дрожала из-за того, чего даже не было.

— Пока мы идем, госпожа Агата, позвольте спросить вас, что же произошло этой ночью, — тихо спросил Фрол Зерион.

Агата тяжело вздохнула. Она не видела смысла, что-либо скрывать. Тем более, что если она не могла доверять Фролу Зериону, то кому вообще тогда могла? Она рассказала ему обо всем, что случилось за вечер.

— Почему ушли все служители? — спросила она, завершив свой рассказ.

— Им отдали такой приказ.

— Кто это сделал?

— Пока не могу вам сказать.

Агата расстроилась. Отчего-то она надеялась на ответную откровенность со стороны Фрола Зериона. Несмотря на это, было кое-что еще, о чем она хотела поговорить. Её жгло изнутри каленым железом, и ей казалось, что если она не обсудит это с кем-то прямо сейчас, то ее разорвет на куски.

— Вы… вы же знаете, что он не человек? — спросила она шепотом.

— Вы имеете в виду его величество? — отозвался Фрол Зерион. — Разумеется, это все знают, он дракон, дракон-император.

— Он… он не человек, — повторила Агата. — Он зверь, только очень умный, — добавила она еле слышно.

Фрол Зерион резко остановился. Они все так же держались за руки, и потому, она споткнулась и едва не упала.

— Агата, вы не правы, — мягко сказал верховный служитель и высвободив свои пальцы из ее ладони, нежно обхватил обеими руками ее лицо, заставив поднять на него взгляд, — Дракон-император безупречное создание, вобравшее в себя свет и силу солнца. Он подобен старым божествам, которым люди приносили жертвы задолго до того, как принять веру в творца и семь сестер. Андроник Великий — воплощение силы стихий, а в неистовстве — стихийного бедствия. Когда-нибудь он воцарится над всем миром, это неотвратимо.

Лицо Фрола Зериона было все также безмятежно и холодно красиво. Он смотрел на нее сверху вниз мягко и нежно улыбаясь, но в глубине его глаз зияла бездна.

— А вы не боитесь его воцарения? — спросила Агата.

— Я его жажду, и надеюсь когда-нибудь застать. Вы должны любить дракона-императора, и поклоняться ему, потому что только любовь и поклонение могут спасти от его гнева. Вы меня поняли?

Фрол Зерион выпустил ее лицо из своих ладоней и отстранился.

— Поняла, брат Фрол, — отозвалась Агата.

Теперь ей было не по себе и хотелось, как можно скорее закончить этот разговор.

Дальше они шли молча.

Пройдя, казавшийся необъятным, сад, они дошли до белых стен дворца, и ступили в каменную прохладу галерей. Солнце поднялось уже высокого, но коридоры были пусты.

Агата слишком поздно поняла, что они идут вовсе не в сторону гарема и, только когда Фрол Зерион завел ее в просторную комнату с полудюжиной круглых окон высоко под потолком, кроватью под балдахином на резных столбиках, и парой стульев возле круглого стола, она поняла, что оказалась совсем не там, где намеревалась быть.

— Что это за место? — испуганно спросила Агата. — Разве вы не говорили, что проводите меня в гарем?

— Я говорил, что провожу вас до комнат, где вы сможете отдохнуть, госпожа Агата. Вот они, эти комнаты. Не беспокойтесь ни о чем. Чуть позже вам принесут трапезу и новое платье.

Сказав это, он вышел за дверь. Прежде чем Агата успела, что-либо сделать, снаружи раздался скрежет поворачиваемого ключа.

Ей ничего не оставалось, кроме как сесть на постель и до боли сжав кулаки, впиться ногтями в ладони.

Фрол Зерион не обманул, и вскоре служители принесли ей поднос с едой, новое платье, а также кувшин горячей воды, и все необходимое, чтобы привести себя в порядок. Агата надеялась как-нибудь незаметно ускользнуть, но никто, разумеется, не дал ей такой возможности.

От нечего делать, ей пришлось умыться, причесать волосы, переодеться, и поев, завалиться на кровать. Она так усиленно придумывала план побега, что не заметила, как задремала.

Ее разбудила склонившаяся над ней молодая служительница, аккуратно трясущая ее за плечо.

— Госпожа Агата, проснитесь, вельможи желают вас видеть, — сказала она.

— Какие вельможи? — не могла понять Агата.

— Графиня Дэву, Генерал Аверин и брат Фрол.

Агата вскочила с кровати так резво, будто ей подожгли пятки.

— Конечно, я готова, идемте, — сказала она.

Служительница с явным трудом подавила улыбку, глядя на нее.

— Пожалуйста, госпожа, позвольте помочь убрать волосы и привести в порядок платье, — попросила она.

Агата недоуменно взглянула в висевшее на стене медное зеркало и тут же поняла, что так развеселило служительницу. Ее волосы больше напоминали гнездо руха, чем прическу, а платье сидело криво на плечах.

Служительница ловко причесала и заплела в косу ее волосы и помогла поправить платье, после чего они покинули комнату, где Агату держали взаперти, и по освещенным пламенем свечей коридорам направились вглубь дворца. За витражными окнами было темно и Агата с удивлением поняла, что проспала весь день.

Ее безмерно обрадовало, что больше никто не относился к ней, как к преступнице. Ее сопровождала одна лишь юная и хрупкая на вид девушка, а попадавшиеся им на пути служители кланялись ей и улыбались, как и всегда.

Проведя по галереям окутанного полумраком дворца, служительница привела Агату в просторную комнату, плавающую в свете ярко горевших свечей.

В обитых шелком креслах сидели графиня Дэву, генерал Аверин и Фрол Зерион. Напротив них на софе устроилась Елена.

Агата обрадовалась, увидев княжну здоровой и живой. Все это время ее подспудно мучила совесть за то, что она бросила ее одну, да еще и раненую, сражаться с Мирой.

Просторное платье с широкими рукавами должно быть скрывало под собой повязку, а бледная кожа лица говорила о том, что Елена не до конца оправилась от раны и все же, по видимому, с ней все было хорошо.

Сопровождавшая Агату служительница вышла. Графиня Дэву указала Агате на кушетку и та послушно села рядом с Еленой, бросая украдкой взгляды на верховного служителя, гласа дракона-императора и дуэнью невест.

Графиня Дэву явно пыталась скрыть недовольство, судорожно обмахиваясь веером и сводя к переносице тонкие брови. Ее волосы, убранные в очередную причудливую прическу, напоминали отчасти трезубец из-за уложенных особым образом кос, или же три головы дракона-императора, изогнутые полумесяцем.

Фрол Зерион казался безмятежным и немного сонным. Было заметно, как неловко и неподвижно он сидит в кресле, слегка обнимая себя одной рукой за грудную клетку.

Генерал Аверин выглядел собранным и сосредоточенным, а из-за отражавшихся в его глазах свечных огней казался еще и немного сердитым. Впрочем, как поняла уже Агата, это было его привычное состояние.

— Госпожа Агата, княжна Елена, мы пригласили вас сюда, чтобы обсудить то, что вчера произошло, — начал генерал Аверин.

— Я уже рассказала обо всем брату Фролу, — от волнения выпалила Агата, и тут же зарделась, осознав, что повела себя грубо, перебив генерала.

— Мы знаем, не беспокойтесь об этом. Вас не будут больше допрашивать, чтобы лишний раз не тревожить. Со слов княжны Елены и того, что вы рассказали брату Фролу, нам удалось составить полную картину, — сказал генерал. — Но речь не о том. Госпожа Агата, княжна Елена, вы обе должны дать свое слово и закрепить его на бумаге, что никогда и ни при каких обстоятельствах не расскажете никому о том, что произошло.

Агата удивилась. Она не ожидала, что первейшим желанием судий окажется все скрыть, вместо того, чтобы выяснить правду.

Тем временем Фрол Зерион поднялся своего места и пройдя до стоявшего у стены секретера, вернулся с двумя свитками, которые передал Агате и Елене.

Открыв свиток, Агата быстро пробежала взглядом по строкам. Теперь она была не только удивлена, но и напугана. Наказанием за раскрытие тайны была смертная казнь.

Елена не изменившись в лице, прочла содержимое свитка, а затем подавшись вперед, к стоявшему перед софой низкому столику, уложила на него свиток и размашисто подписала, лежавшим на столике же пером, и поставила перстнем личную печать.

Елена повернулась к ней и передала ей перо. Агата сжала его, мелко дрожащими пальцами и подавшись вперед нагнулась над разложенном на столике свитком. Взгляд ее стал мутным от выступивших слез.

— Тут не о чем тревожиться, госпожа Агата, — неожиданно мягко сказал генерал Аверин. — Я подписывал подобную бумагу, поступив на службу, как глас дракона императора, и графиня Дэву став дуэньей тоже его подписала, и Фрол Зерион, не так ли?

— Зовите меня брат Фрол, — поправил его верховный служитель и кивнул.

— То что происходит во дворце, должно оставаться за дворцовыми стенами, госпожа Агата. Вот и все, — завершил свою мысль генерал Аверин.

Зажмурившись, и сморгнув слезы, Агата крепче сжала перо. Личной печати у нее не было и пришлось довольствоваться одной только подписью.

— Вот и хорошо. Благодарю вас, госпожа, — сказал генерал, поднимаясь со своего места и забирая свитки.

Все также плавились, сгорая свечи. Ничего не произошло, но Агате казалось, что на нее рухнул всей своей тяжестью небесный свод.

— Скажете другим девушкам, что дракон-император был так очарован вами, что решил провести вместе целый день, и сегодня вы с самого утра гуляли с ним по саду и предавались беседам и увеселениям, — отчеканила графиня Дэву. — Что касается княжны Миры, то скажете, что его величество разочаровался в ней и велел исключить ее из Отбора. Ступайте, за дверями вас ждут служители, они проводят вас в гарем.

Агата прикусила губу, пытаясь себя сдержать. Внутри нее клокотала, зарождаясь буря. Ей было ужасно горько и обидно, что после всего, что она пережила к ней относятся, как к ребенку, и прогоняют в ее комнату, так ничего ей и не рассказав.

— Я никуда не пойду! — выпалила Агата, сжав кулаки до боли в пальцах.

— Простите, моя дорогая, я кажется вас не расслышала, — ледяным тоном проговорила графиня Дэву.

— Я никуда не пойду пока вы не объясните мне, что произошло! — все больше распаляясь прокричала Агата.

— Юные госпожи так себя не ведут, — отрезала графиня, складывая веер и указывая им на Агату. — Юные госпожи скромны, учтивы и благонравны. А те, кто позволяет себе подобное поведение неизменно заканчивают наихудшим образом. Я буду к вам милостива, и сделаю вид, что этого не слышала…

— Почему вы не были ко мне милостивы прошлой ночью, ваше сиятельство? — прокричала Агата. — Где вы были, когда Мира обезумела и набросилась на нас? Вы наша дуэнья, вы не имели права бросать нас одних! Из-за вас Елену ранили, дракона-императора чуть не убили, а я провела ночь, прячась в кустах и дрожа от страха неминуемой смерти. Я имею право знать, что произошло!

Графиня Дэву побагровела от подбородка до самых корней волос. Болезненная краснота пробилась сквозь слои румян и пудры, уродуя идеально нарисованное лицо.

— Кем ты себя возомнила, девчонка? — спросила она, подаваясь вперед и буравя Агату потемневшим взглядом. — Никто не смеет так со мной разговаривать! Никто!

Агата похолодела, глядя на графиню, как хомяк, на выползшую из травы змею. Кажется, теперь ее точно исключат! Впрочем, она была этому только рада. Она больше не видела смысла оставаться во дворце и бороться за благосклонность дракона-императора с другими невестами. Ее любовь и преданность к нему рассеялась, как дым от потухшего костра.

И тут Агату укололо осознанием, что и пойти то ей отсюда некуда. Вернуться домой к мачехе она не могла. Та сперва ее убьет, а затем выдаст насильно замуж за первого встречного богатого старика. Она зависла между двумя безднами, и падение в любую из них казалось одинаково смертельным.