Отданная Чудовищу, или Попаданка против!

Глава 9

Арен жадно смотрел на меня, а его глаза пылали ярче солнца. А я… даже смутиться не успела — настолько быстро все случилось. Стояла, как загипнотизированная, и почему-то не могла пошевелиться.

Дракон явно держался лишь на силе воли — руки сжаты в кулаки, а все тело напряжено, как струна. Тренированные мышцы четко обозначились рельефом, делая его похожим на хищника, готового к прыжку. Вот только разделял нас с ним хорошо если с десяток сантиметров, даже прыгать никуда не нужно!

Я вздохнуть глубоко боялась, чтобы не спровоцировать его. Чувствовала — достаточно мелочи, малейшего движения. Если он прикоснется, начнет целовать меня, то уже не остановится.

Все вокруг замерло. Было так тихо, что я слышала собственный пульс в ушах.

На этом фоне очень громким показался звук падения чего-то, и женский возглас: «Ой!», раздавшийся из комнаты.

— Ах ты, растяпа безрукая! — Второй женский голос прозвучал уже громче. — Быстро все убери, пока его светлость не вернулся! А вы, чего встали?! Платье сюда несите!

Арен шумно вздохнул… и отступил от меня. Вышел из воды, оставляя на полу лужи и даже ручейки, и подошел к стеллажу, откуда взял большое полотенце. Вернулся, окутал пушистой белой тканью мои плечи, и позвал:

— Госпожа Маркес!

В дверях ванной немедленно возникла давешняя экономка. Она смотрела лишь на Арена, и на ее лице отражались восторг и желание услужить.

— Да, ваша светлость!

— Подготовьте леди Ташфор к свадьбе, — бросил ей герцог. — Как можно скорее. Позаботьтесь также собрать ей багаж и выделить горничных для сопровождения. Выбранных девушек приведите ко мне, я проверю их.

— Ваша светлость? — растерялась экономка. — Но…

— Среди прислуги скрывался шпион, — пояснил герцог. — Он носил женскую личину, поэтому я должен убедиться, что остальные горничные те, за кого себя выдают.

Арен наклонился и принялся с невозмутимым видом снимать сапоги и выливать из них воду прямо на пол. Мне же надоело стоять, и я, поплотнее закутавшись в полотенце, полезла из воды. Поскользнулась, чуть не упала, но герцог мгновенно оказался рядом, подхватил…

Я снова почувствовала себя как кролик перед удавом. Да почему он на меня так действует?!

— Вашей невесте?.. — нарушила тишину экономка. — Я не ослышалась, леди Ташфор нужно подготовить к свадьбе?..

— Что именно в моих словах неясно? — спросил Арен, по-прежнему глядя только на меня. — Леди Ташфор не позднее сегодняшнего вечера станет мой женой. Мы проведем во дворце несколько дней. У вас мало времени, приступайте к подготовке. Мои покои не покидать!

С этими словами Арен поставил меня на ноги, и босиком вышел из ванной. Горничные, что, как оказалось, столпились в дверях, мгновенно уступили ему дорогу.

Это самый длинный час в моей жизни.

Меня облачили в тонкую сорочку, панталоны, чулки, а сверху предложили надеть пеньюар. В то же время две девушки принялись колдовать над моими волосами. Невесть откуда появился теплый ветер. Я с удивлением выяснила, что он исходит от небольшой серебристой штуки в руках одной из горничных — она сушила мне волосы. Ничего себе фен! Вторая девушка при этом расчесывала длинные пряди, завивала и закалывала их шпильками.

Все происходило в присутствии Арена. Он сканировал пронзительным взглядом каждую дрожащую от такого внимания горничную. Только после того как закончил, отлучился, но недалеко — в соседнюю комнату, при этом оставив открытой дверь. Девушка, которая раскладывала на кровати ворох белоснежных тряпок, вытянула шею, чтобы подсмотреть, что там происходит, но получила гневный взгляд от госпожи Маркес.

— Что ты там возишься? — прикрикнула она. — Платье готово? Тогда одевайте… леди Ташфор!

Только теперь и я обратила внимание на то, что мне предлагали надеть. Белое платье из атласной ткани оказалось модели «последняя надежда выйти замуж» — в том смысле, что должно было максимально оголить грудь, приподнятую корсетом чуть ли до ключиц. Шелковые чулки, как и кружевные панталоны, явно шились для красоты, а не для того, чтобы греть.

Плащ, который показала еще одна горничная, меня добил. Тоже атласный, расшитый жемчугом, хоть и с капюшоном, он был совершенно без подкладки!

— Поверх плаща полагается какая-то одежда? — спросила я, глядя, как входит горничная, неся, по всей видимости, мою обувь.

Мама дорогая, это были босоножки!

Белые босоножки на каблуках сантиметров десять высотой! С ремешками, которые, судя по длине, должны были оплетать ноги — это при том, что на дворе не лето!

— Что вы, леди Ташфор, какая еще одежда поверх свадебного наряда? — сладким голосом пропела экономка. — Платье, туфли и плащ. Еще полагаются драгоценности, но его светлость не давал таких распоряжений.

— Туфли? — уточнила я, указывая на босоножки в руках горничной.

— Что-то не так? — Улыбка госпожи Маркес напоминала оскал. — Вы, как благородная леди, должны уметь ходить и танцевать на каблуках.

— На каблуках-то я ходить умею, — моя улыбочка, судя по тому, как отшатнулась экономка, тоже вышла не слишком приятной. — Но вы временем года не ошиблись? Или часовым поясом? На дворе не лето, а тут не экватор и не тропики, чтобы носить шелковые тряпочки.

— Сожалею, леди Ташфор, но у меня приказ приготовить вас к свадьбе. Это единственный свадебный наряд, который есть в гардеробе, — с притворной печалью вздохнула экономка. — Ведь вас его светлость привез без приданого, в единственном платье, прохудившихся ботинках и дырявом плаще…

— О, вот этот плащ и ботинки и принесите! — обрадовалась я. — По крайней мере они теплые. И не забудьте шерстяные чулки и панталоны — я их точно видела в ящике с бельем.

Ну да, когда искала дневник. Но если с верхней одеждой и теплой обувью в гардеробе и впрямь была напряженка, то уж нижнего белья там хватало. Можно надеть несколько комплектов сразу — так шанс не отморозить себе что-нибудь ценное все же выше.

Главное, не думать о том, что я ношу чью-то чужую одежду.

— Но вы должны быть в свадебном платье! — возмутилась экономка.

— Разве я сказала что-то про платье? — я приподняла брови. — У него такая длинная юбка, что никто и не узнает, что на мне надето под ней. Госпожа Маркес, у меня складывается впечатление, что вы хотите, чтобы я простудилась и заболела. Вам ведь известно, что женские репродуктивные органы очень чувствительны к холоду? Или вы не желаете, чтобы я могла иметь детей?

— Да что вы такое говорите?! — возмутилась экономка, повысив голос. — Да как вы смеете обвинять меня…

— Что здесь происходит? — раздался негромкий голос Арена. Герцог, уже полностью одетый в темно-синий костюм, стоял в дверях спальни.

— Ваша светлость! — воскликнула госпожа Маркес, бросаясь к нему и кланяясь. — Ваша… леди Ташфор обвиняет меня невесть в чем! А еще отказывается надевать платье!

— От платья я не отказывалась, — заметила я. — Всего лишь попросила себе нормальное зимнее белье и обувь. В этом, — я кивнула на плащ, что держала горничная, — разве что летом вдоль пляжа гулять.

— Вдоль пляжа? — Герцог стремительно подошел к горничной и осмотрел спорный предмет одежды. — Действительно. Госпожа Маркес, разве в женском гардеробе нет нормальной одежды? Я ведь выделяю достаточно средств на это!

— Простите, ваша светлость! — Экономка бухнулась на колени. — Но все достойные наряды забрала… госпожа Мариэтта… Те платья и белье, что есть сейчас, остались только потому, что ателье прислало заказ уже после ее отъезда…

— Ясно, — герцог скривился, словно съел лимон без сахара. — Соберите леди Ташфор те вещи, что есть. Не волнуйся, Белинда, мы закажем тебе новый гардероб в столице.

— Благодарю, — кивнула я. Сейчас мое внимание было отдано горничной, что наконец-то принесла чулки и длинные панталоны — страшные, как моя теперешняя жизнь, но явно шерстяные. Я посмотрела на герцога: — Еще больше моя благодарность возрастет, если вы выйдете и дадите мне одеться.

Герцог некоторое время смотрел на меня, не мигая.

— Хорошо, — выдал он тоном, будто делал великое одолжение. Еще раз прицельно осмотрел экономку и горничных и велел: — Поторопитесь. Госпожа Маркес, следуйте за мной.

Экономка выбежала вслед за герцогом, а горничные постарались выполнить приказ в точности. То есть и впрямь торопились — напяливая на меня платье, пару раз укололи булавками, поправляя прическу, дергали волосы и вообще бесили, как могли. Несмотря на все сказанное, одна-таки попыталась надеть на меня босоножки!

Пришлось напоминать, чтобы мне принесли ботинки. Перечить девушки не стали, на свое счастье — ведь я была зла не на шутку. Забрала обувь и, неловко присев в тугом корсете, принялась сама надевать.

В правом ботинке что-то лежало. Вроде бы, листок бумаги, сложенный в несколько раз.

Хм. Что бы это могло быть?

— Мне нужно уединиться, — заявила я, обуваясь и направляясь в ванную.

— Но, леди! — воскликнула одна из горничных, заступив мне дорогу. Она протягивала мне что-то типа миниатюрной фарфоровой супницы вытянутой формы, расписанной цветами. Она как раз сняла с нее крышку…

— Э-э-э, — выдала я. Вспомнила, что этот сосуд вроде бы называется «бурдалю», и предназначен как раз для того, чем леди в пышных платьях занимаются, уходя в дамскую комнату.

То есть мне предлагается справить нужду при горничных?

Ну нет, спасибо!

— Не нужно, — заявила я. — Я справлюсь сама.

Отодвинув с пути горничную, все же попала в ванную и с облегчением закрыла за собой дверь.

Нельзя терять ни секунды!

Стряхнув с ноги ботинок и с трудом наклонившись, чтобы поднять его, я запустила в него руку.

Вот будет смешно, если эта бумажка просто мусор…

Но интуиция не подвела. Развернув желтоватый тонкий лист, я прочла написанное витиеватым почерком: «Заклинание обмена душами».