Отпущение грехов

Глава 25

Эви

Звук шин, тормозящих по переулку, вырывает меня из сна. Я скатываюсь с кровати и смотрю, как Эзра спит на своей стороне.

Я наслаждаюсь его прикосновениями. Я позволяю ему трахать меня каждый день, каждую ночь и только ради удовольствия. Я подавляю мысль о том, как он ощущается сверху. Мою кожу покалывает от воспоминаний о его порке, о моем очищении. Дневной свет просачивается сквозь окно и образует тени, прячущиеся в глубоких изгибах мышц Эзры. Мужчина, чье тело столь скульптурно вылеплено и идеально сложено, кажется святым. Каждый нуждается в Боге. Каждый нуждается в чем-то, что дает ему чувство безопасности. И я переживаю, что Эзра становится для меня Богом.

Я провожу пальцем, словно пером, по его бицепсу. Он и понятия не имел, когда впустил меня в свою спальню несколько недель назад, что я бы убила его. Вместо того чтобы лежать здесь и мирно спать, он лежал бы сейчас в мешке коронера холодным и неподвижным трупом. Мне не нравится думать о моем Эзре в мешке для трупов. От этого становится грустно.

Дэйв запрыгивает на кровать и усаживается рядом со мной, склоняет голову на бок и изучает меня. Стоит Эзре пошевелиться и застонать, как уши Дэйва приподнимаются. Я сажусь на край кровати. Боль пульсирует в моей попке и чувствуется в мышцах ног, и я вздрагиваю, хотя эта боль и напоминает мне о прощении. Я смотрю на часы и понимаю, что уже перевалило за полдень. Эзра все еще спит. «Лень — это грех, Эвелин». Его рука вытянута в сторону, простыни едва прикрывают его бедра. Он выглядит опасным даже во сне, но, возможно, это из-за черепов и кинжалов, вытатуированных на его груди, и изображения адского пламени на его руке.

Я сижу на краю кровати, не зная, что делать. Дэйв пододвигается ближе и кладет голову мне на колени, поскуливая и глядя на меня. Прогоняя его с колен, я дотягиваюсь до плотной занавески и отдергиваю ее. Солнце наполняет комнату, и я смотрю на небоскребы. Меня пронзает чувство вины, потому что я жива и сплю с человеком, которого хотела убить моя сестра.

Искушение затуманивает мои убеждения, отвлекает от цели. Я пришла за Эзрой, потому что мне нужен кто-то, кто приведет меня к жестокому извращенцу, убившему Ханну. Хотя Эзра и дал мне его имя — Зи, я ничего не сделала, потому что он мне так сказал. И я бы послушалась, если бы хотела. Я могу его найти. Зи хочет меня, значит, все, что мне нужно сделать, это стать доступной для него… но я хочу быть праведной.

Что я делаю?

Пытаюсь убедить себя, что я остаюсь с Эзрой, в его постели, позволяю ему осквернять меня, потому что он меня защитит, потому что, в конце концов, он приведет меня к Зи. «Эвелин, никто тебя не защитит. Никогда не защищал и не будет защищать. Эзра единственный мужчина, который хочет, чтобы с его члена не слезали. Убей его. Ты не хочешь его. Ты не любишь его». Я люблю его… «Ты так сильно его хочешь, что позволяешь ему избивать себя и обращаться с собой как с грязной потаскухой, которой ты и являешься».

Дэйв скулит, поджимая хвост, и я задумываюсь, не слышал ли он этот голос.

Прошла неделя, с тех пор как я позволила Эзре взять меня, с тех пор как я притворилась, что он меня защитит. Он сидел за столом, курил сигарету, звонил и проклинал того, кто был на линии. Он заставляет меня всюду ходить с ним, потому что он не может мне доверять, по его же словам, и мне нельзя делать этого, но думаю, есть и другая причина — потому что он хочет видеть меня рядом. По крайней мере, мне хочется в это верить.

— Откуда ты узнал, что это одна из моих девочек? — спрашивает он. — Может, твоя жена подложила тебе свинью. — Он смеется. Затем повисла долгая пауза, и он закатывает глаза, бросает трубку, быстро встает и направляется к двери. Эзра дергает дверь, Дэйв наблюдает за ним со своего места на диване рядом со мной.

— Джонти! — кричит Эзра. — Скажи СиДжей, чтобы тащила сюда свою задницу. — Он кружит по кабинету, ероша волосы.

Дверь открывается, и грудастая девушка с бордовыми волосами входит в кабинет, ее сиськи буквально вываливаются из узкой футболки. Она даже не взглянула в мою сторону и подошла к Эзре. Скользя глазами по каждому дюйму его тела, она улыбается и хлопает накладными ресницами.

— Что тебе нужно, Эз?

Эз? Я хотела схватить женщину за горло и задушить ее. Он не ее, он — мой.

Его глаза сузились, прежде чем он развернулся и сел на стол.

— Ты подцепила триппер? — рявкает он.

— Я всегда осторожна, — выдыхает она и скрещивает руки на своей огромной груди. — Ты же знаешь.

— Нет, — фыркает он и касается рукой подбородка. — Я этого не знаю, потому что не стою в комнате, где ты трахаешься с каким-то парнем, и не могу быть уверен, что ты выполняешь все, блять, предписания! — он ударяет кулаком по столу. — Роб мочится кровью, и теперь каким-то образом ему придется скормить жене антибиотики. Он не рад этому, СиДжей!

Она пожимает плечами.

— Думаешь, я единственная женщина, кроме его жены, в которую он тычет свой сморщенный крошечный член?

— Я считаю, ты та еще дешевка, чтобы предлагать клиентам незащищенный бонус! — кричит он.

Она переводит взгляд на меня, и Дэйв рычит.

— Единственный человек, с кем у меня был незащищенный секс, это ты, Эз, — отвечает она с ухмылкой и поворачивается к нему. И теперь я хочу проломить ей голову.

Эзра хмурится и медленно встает из-за стола, направляясь к ней. Она выпячивает грудь и смотрит на него так, словно хочет знать, каково это трахать его. Я наблюдаю, как он нависает над ней, и мое сердце пускается вскачь. Они слишком близко. Он так близко, что может поцеловать ее. Я паникую, когда он хватает ее за волосы, так же как хватает меня. Эзра дергает ее волосы с такой силой, что ее ноги подкашиваются, и он заставляет ее опуститься на колени перед ним. Она хнычет от боли, но вместо того чтобы отпустить ее, он лишь усиливает хватку.

Он наклоняется к ней:

— Не выпендривайся. Тебе не понравятся последствия! — Ее глаза наполняются слезами, и он дергает сильнее. — А теперь вали со своей заразной дыркой к врачу и не возвращайся до тех пор, пока не избавишься от этой дряни. — Он отпускает ее волосы и поворачивается к ней спиной, словно демонстрируя, что он слишком хорош, чтобы тратить на нее время. Мне почти жаль ее. Почти, но не полностью, потому что она — грязная шлюха.

«Как и твоя сестра, Эвелин». Нет, моя сестра делала благое дело, как и я.

СиДжей уходит, и дверь закрывается за ней с щелчком, Эзра садится в кресло и тяжело выдыхает.

«Ханна спала с Эзрой, Эвелин. Ее губы были созданы для его члена. Ты не особенная». Я закрываю глаза, растерянная и потерянная, желая, чтобы этот голос затих. Интересно, моя сестра трахалась с Эзрой? Или она позволяла ему трахать себя. Интересно, сколько женщин, кроме той рыжей в узком белом платье, были прижаты к его окну.

— Ты трахал ее? — спрашиваю я, мой пульс учащается при этой мысли. Мне придется убить его, если это так.

— Я не трахаю шлюх.

— Ты трахаешь меня…

Его взгляд обрушивается на меня, выдавливая весь воздух из легких.

— Мне нужно идти, разгрести кое-какое дерьмо, — он отворачивается от меня. — Будь здесь. Не вляпайся в неприятности и никого не убей, — рычит он.

Он оставил меня, как и грязную, заразную шлюху только что. Я пристально смотрю, как он выходит через дверь. Он трахает меня, а затем игнорирует. Ярость наполняет мою грудь. Я встаю, хватаю его ключи со стола и следую за ним по коридору.

— Ты не можешь меня здесь оставить, — кричу я.

Эзра резко останавливается, и я почти врезаюсь в него. Он поворачивается и прижимает меня своим огромным телом.

— Когда же ты запомнишь, милая? Я буду делать то, что захочу, а ты будешь слушаться или страдать от последствий.

Моя кровь превращается в обжигающую вены лаву. Я чувствую, будто вот-вот вспыхну огнем. Ногти впиваются в ладонь, и я стискиваю зубы, пока наблюдаю, как он исчезает в клубе. Я должна уйти. Я должна вернуться домой. Он мне не нужен, потому что он отвлечение. Он не спасет меня. Он врет, так же, как и мой отец, так же как и Закари, как и все в городе, где я выросла. Он лжец, и он не нужен мне для безопасности.

Я пробираюсь сквозь грязную, потную толпу в бар, я вижу затылок Эзры и иду к двери на выход. Холодный воздух покалывает мои щеки, когда я выхожу на тротуар. Я задыхаюсь от злости. Если он на самом деле хочет защитить меня, то, как только поймет, что меня нет, с криками и в ярости выломает эту дверь. Когда я дохожу до конца квартала, я оборачиваюсь и смотрю на вход. Проходит десять минут, пятнадцать, а Эзра не идет за мной. Отказ съедает меня, и мне хочется плакать. Он исказил мой разум. «Покажи ему, Эвелин. Заставь его заметить тебя».

Выдыхая, я поднимаю юбку повыше и прислоняюсь к стене Греха. Эзра хочет игнорировать меня, значит, так тому и быть. У меня тоже есть работа, если он не собирается мне помогать, я не стану больше тратить на него время. Я провожу пальцами по волосам, опускаю вырез платья ниже, обнажая половину груди. В мгновение ока слышу свист, поднимаю глаза и вижу перед собой мужчину, дымящего сигаретой.

— Сколько?

— Сотня. — Я замечаю блеск обручального кольца в свете уличного фонаря. Прелюбодеяние — грех. — Две сотни без защиты.

— Значит, две сотни, — усмехается он.

Я разворачиваюсь и иду по аллее. Мигают красные фары машины Эзры, когда я нажимаю на кнопку.

— Вау, должно быть, ты очень хорошо трахаешься, — бормочет мужчина, изучая блестящий Мерседес.

— Я люблю угождать, — отвечаю я, улыбаясь, и открываю заднюю дверцу машины.