Отпущение грехов

Глава 39

Эви

«Ты не можешь винить Эзру. Ты пыталась убить его, Эвелин».

Некоторые события, происходящие с нами, мы заслуживаем, но я заслужила случившееся со мной. Смерть — это последнее наказание, и, кажется, Эзра станет тем, кто убьет меня. Я чувствую, как болит сердце. Стук, стук, пауза … стук, стук-стук-пауза … Пальцы покалывает. Цвета вокруг сливаются в размытое пятно, и громкий шум, как водопад, наполняет уши, когда кровяное давление падает. Я чувствую, как меня постепенно захватывает смерть, холодные когти тянут меня за ноги и готовы тащить в ад.

Жар тела Эзры исчезает, и меня накрывает холодом, словно колючим одеялом. Я хочу, чтобы он вернулся, прижимаясь ко мне своим теплом. Я не хочу умирать одна. Замедленное сердцебиение отдается эхом в ушах. Мои легкие скованы напряжением, горят и объяты трепетом. Я закрываю глаза и отдаюсь в объятья тьмы, которая манит меня к себе. «Эвелин, дитя мое. Не бойся темноты». И я ошибалась: есть жизнь в смерть. Существует холодный, темный, одинокий мир, который можно обрести только на последнем дыхании.

Всепоглощающее ничто заполняется ослепляющим огнем, пробивающимся сквозь вены. Я боюсь, что это адское пламя пожирает мою душу. Затем тьму озаряет белый свет на периферии зрения. В ушах стоит звон. Мои веки налиты неподъемной тяжестью. Там, за пределом жизни, существуют свет, боль и тепло. И в этот момент, в этот шанс на возрождение, я понимаю, что смерть несет мир и покой, а настоящий ад — это жизнь. Смерть — это не наказание, а истинное значение жизни.

Я чувствую, как горячая вода обволакивает меня вокруг талии, стекает по шее. Я слышу мягкое звучание песни «Достучаться небес». Захлебываясь, я резко сажусь, расплескивая воду, стекающую по краю ванны. Руками убираю влажные волосы с лица. Я оглядываю через плечо и вижу Эзру.

Он улыбается, наклоняется к ванне и проводит пальцами по моим губам.

— Ты прикоснулась к смерти, маленькая убийца.

Склоняясь ближе к шее, он шепчет мне на ухо: — Но ты моя, и даже дьявол не сможет завладеть тобой.

Глаза закрылись, и я сильно сглотнула. Я принадлежу ему. Навсегда. Он спас меня, хотя мог и убить, как я его. Он мой Бог, потому что дьявол никогда не спасет одного из детей Божьих. Я неправа. Эзра создан для меня. Он — та сила, которой мне не хватает; безопасность, которую я всегда желала. Он — грех, а я его грешница.

— Я твоя, — шепчу, откидывая голову на его грудь, чтобы посмотреть на него.

— И все же ты пытаешься меня убить, — он прищурил глаз.

— Ты встречался с ней. Вы улыбались друг другу.

Он хватает меня за подбородок, большим пальцем касаясь щеки.

— Ты ревновала, маленькая убийца? — спрашивает он, и я чувствую улыбку в его голосе.

— Да.

— Ты представляла, как я её трахаю?

— Да, — я смотрю на него и скриплю зубами. Снова и снова … Я не могу выбросить из головы картинку, где Эзра прижимает рыжую к окну. Я ненавижу ее. Я не хочу убивать Эзру, но её бы я убила.

— Хорошо, — он ухмыляется, прижимаясь своими губами к моим. — Потому что, когда я видел ее сегодня, я представлял, как трахаю ее, — он наклоняется и прикусывает мочку моего уха.

Я ненавижу его жестокость почти в той же степени, в которой и нуждаюсь. Я отталкиваю его и встаю. Мое резкое движение разбрызгивает воду по всей ванной. Голова все еще кружится, и я теряю равновесие, опираясь на стену. Медленно он встает и подходит ко мне, но я вырываюсь. Несмотря на головокружение, мне удается выбраться из ванны, чуть не наступив на шприц и флаконы на полу. Я смотрю на пустые стеклянные контейнеры и окончательно понимаю, что он знал о том, что я попытаюсь его убить. Он планировал это, у него хранился набор медикаментов, чтобы купировать действие яда. И когда я попыталась убить его, он решил показать мне, что такое смерть. Он хотел показать мне, насколько владеет мной. Я ругаюсь, хватаю полотенце и, завернувшись в него, выползаю из ванной.

— Эви, — усмехается Эзра.

— Я ненавижу тебя, Эзра, — кричу я.

И это действительно так. Я ненавижу его, и я люблю его. Я презираю его. Но он мне нужен. Я знаю, что он погубит меня, но также я знаю, что он спасет меня, потому что он — мое искупление и отпущение. Я прислоняюсь к стене для опоры, ноги подгибаются. Его тяжелые шаги раздаются в коридоре, и я пытаюсь заставить ноги двигаться, но спотыкаюсь. Он догоняет меня, хватая за бедра, и тянет назад к себе.

Его горячее дыхание коснулось шеи. Я расслабляюсь рядом с его телом, и слезы текут по щекам. Я настолько запуталась в этой паутине греха, лжи и ада, что уже никогда не выпутаюсь. Я люблю его, хотя и не должна этого делать.

— Я мог позволить тебе умереть, — он целует меня в шею. — Но я этого не сделал, — говорит он, прежде чем его зубы кусают мою кожу.

После его слов я начинаю задыхаться от рыданий, болезненно рвущихся из горла. Я сгибаюсь, и Эзра заставляет меня встать. Я была истощена, и все же он меня сломал. Я думала, что не осталось ни одной части моей потрепанной души, которая могла бы быть растоптана, но она разрушил меня. Он пообещал, что станет причиной моих слез, и он был прав. Эмоциональная боль, которую он вонзил мне в грудь, словно зазубренное лезвие, намного хуже, чем любая физическая боль, которую он может причинить. Это обнажает меня изнутри. Любовь — это слабость. И Эзра это знает.

Его зубы оставляют мою шею, и он разворачивает меня лицом к себе.

— Мне принадлежит каждая твоя развращенная частичка, — он схватил мою челюсть, его глаза сузились. — Ты понимаешь это?

Кивнув, я сглатываю.

— Да, — тихо отвечаю я.

— Я хочу трахнуть Джен. Но я не хочу владеть ею, она мне не нужна, — его рука падает с моей челюсти, и пальцы медленно открывают мое полотенце.

Я смотрю, как он упивается видом моего обнаженного тела, и в этот момент я позволяю себе подумать, что он меня обожает. Он смотрит на меня так, будто я что-то редкое, драгоценное и святое. И внезапно мне становится любопытно, хочет ли он полюбить меня. Его пальцы скользят по округлостям талии, а глаза медленно рассматривают мое тело.

Я не могу ничего с собой поделать.

— Эзра, ты меня любишь? — спрашиваю я.

Его глаза блестят, и он делает шаг, а затем другой, прислоняя меня к стене.

— Нет, — шепчет он, когда его рука тянется к впадинке между моими грудями, проводя по ней до самого горла. Его пальцы сжимаются, и он кусает мое плечо.

Он снова берет меня, демонстрируя, насколько глубоко владеет мной, и насколько невозможно то, что я когда-либо смогу завладеть им.

Он не хочет любить эту рыжую, но он хочет заняться с ней сексом. И я хочу убить ее за это.

Эзра отправился в душ, а я осталась сидеть на кровати, уставившись на его телефон. Я слышу, как отключается вода, и быстро хватаю его с шкафчика и забрасываю под кровать. Дэйв игриво бежит к кровати, виляя хвостом.

— Нет, плохая собака! — прошипела я, когда он выталкивает телефон из-под кровати. Он отскакивает от кровати, опустив хвост, когда я начинаю подходить к нему.

Я отключаю звук и изучаю квартиру Эзры. Нужно найти место, чтобы спрятать телефон, в котором он его никогда не найдет. Я выхожу из гостиной и направляюсь в кухню, и там замечаю ряд подвесных шкафчиков. Я поспешно поднимаюсь на барную стойку и заталкиваю телефон так далеко, как могу. Спрыгиваю вниз, когда слышу скрип открываемой двери в спальне, и быстро распахиваю холодильник. Притворяюсь, что ищу поесть.

— Мне нужно идти, — говорит он. — Оставайся здесь.

Я останусь. Я не уйду. Я наблюдаю, как он возвращается в комнату и одевается. Он ругается, когда не может найти телефон. Я вижу, как он перерывает всю комнату, все вещи. Когда он возвращается, то бросает на меня взгляд и хватает ключи со стойки. Открывает пару ящиков, проверяя и их, а затем возвращается в спальню.

— Эви, ты видела мой телефон? — кричит он.

Я сглатываю.

— Нет. — Мое сердце шумно бьется в моих ушах. Я не хочу ему лгать, но так будет лучше. У меня не может быть вещей, стоящих между нами, не так ли?

— Черт, Дэйв, не дай бог, ты съел еще один телефон… — он смотрит на Дэйва, направляется к двери и закрывает ее за собой.

Как только он ушёл, я поднялась на стойку, пытаясь нащупать рукой телефон. Как только он оказался под моей рукой, я взяла его и спустилась вниз. Прислонившись к двери, я стала просматривать список контактов, пока не нашла ее имя. Меня бесит, что у него все еще есть ее номер. Он специально его хранит, он хочет ее трахнуть. Мои пальцы сжимаются в кулак, и мой взгляд сужается, когда я пробегаю взглядом по ее имени. Я просматриваю всю переписку с ним. “Я хочу тебя”. Еще одно сообщение: “Я хочу тебя”. И снова: “Я хочу тебя. Давай в 4 утра?”. И еще одно: “Мне очень хочется тебя трахнуть “. Мне становится дурно. Он сказал, что она ему не нужна, но в переписке два месяца назад, вероятно, в ту ночь, когда я видела, как он трахал ее у окна, все по-другому. Гнев бурлит во мне раскаленной лавой, когда я сердито просматриваю сообщения.

«Я хочу трахнуть тебя. Прямо сейчас. Буду у тебя в семь».

Я даже не успеваю положить телефон, как он звенит, уведомляя о новом сообщении. Охотно отвечу.

Я краснею от злости, жар разливается по моему лицу. Грязная, отвратительная шлюха. Она видела, как мы предавались греху, и она все еще хочет спать с ним. Ее не волнует, что я — его женщина.

Я набираю сообщение: “У меня для тебя сюрприз. Получишь его, когда доберешься до моей квартиры”.

Звонок, сообщающий об ответе: “С нетерпением жду, Эз”.

Я швыряю телефон через всю комнату, и я слышу, как Дэйв шумно пронесся за ним. Несколько секунд спустя я чувствую, как он утыкается в мою ногу. Я смотрю вниз, и он смотрит на меня, виляя хвостом.

— Он наш, Дэйв. Нам придется её убить, чтобы он остался с нами.

Пёс гавкает. Он знает, что я не плохой человек.

Когда я открываю дверь, глаза Джен расширяются и изумленно смотрят на меня.

— Ты, должно быть, Джен? — говорю я, улыбаясь. Сейчас шесть сорок пять, амбициозная маленькая сука. Я уже хочу лишить ее жизни. Ее идеально выщипанная бровь дергается.

— Где Эзра?

— О, — я с усилием сглатываю, сдерживая желание сломать ей шею. — Эзра велел передать тебе, что он немного задерживается.

Я открываю дверь шире, и Джен входит, её глаза продолжают пристально следить за мной. Дверь захлопнулась. Я знаю, что не должна ее убивать, потому что она не плохой человек. Но она хочет забрать то, что принадлежит мне. Мое сердце тяжело стучит в груди при мысли о том, чтобы смотреть, как она закатывает глаза и теряет сознание. Я направляюсь на кухню и беру два бокала с выпивкой с барной стойки. Передаю один бокал ей и спрашиваю: — Разве Эзра не говорил тебе об этом?

— Нет, — она осторожно смотрит на меня, отпивая.

Я подошла к ней и провела пальцем по ее щеке.

— Эзра хочет меня, — шепчу я, и она отстраняется от меня. Я пододвигаюсь ближе к ней, и меня обдает ароматом «Coco Mademoiselle». — И он хочет тебя, — я наблюдаю за тем, как она сглатывает слюну. — И он хочет понаблюдать, как мы будем трахаться, а потом трахнет нас обеих, — я вижу, что ее пульс ускоряется. — И я хочу трахнуть тебя, а затем посмотреть, как он будет делать это с тобой, — я нежно целую ее в шею. Когда я отстраняюсь посмотреть на нее, она нервно опускает бокал. — Он рассказывал мне, как хороша твоя киска, Джен. Она ему нравится.

— Я и не сомневалась, — говорит она.

Я провела пальцами по ее руке, подарив еще один поцелуй в шею.

— Ты поиграешь с нами? Ты трахнешь меня ради Эзры?

Большим и указательным пальцами она вытирает рот.

— Я сделаю все для него, — она смотрит на меня, подзадоривая усмешкой. Она действительно думает, что может пойти на что-то стоящее, но я убью ради него.

Она не спеша допивает напиток. Я беру ее пустой стакан и ставлю на стойку, а затем хватаю ее за руку, целую в губы и начинаю игриво посасывать ее палец.

— Я думаю, для него станет приятным сюрпризом, если мы пойдем в постель и начнем. Не так ли?

Я веду ее в спальню, моя кожа покрылась мурашками от волнения. Я повернулась к ней, сразу же стянула платье и показала свое обнаженное тело. Джен улыбается и подходит ко мне, ее взгляд бродит по моему телу. В ее глазах вспыхивает возбуждение, вероятно, она думает об удовольствии, которое разделит с Эзрой. Она готова поделиться им, чтобы угодить, но я никогда не разделю его с кем-либо еще. Я принадлежу ему. И он только мой. Я люблю его. А она просто хочет секса с ним.

Я соблазнительно провожу пальцем по ее руке, прежде чем схватить бретельки ее платья и спустить вниз. Она вздыхает, когда ткань падает с ее груди, обнажая кружевной бюстгальтер, удерживающий силиконовые сиськи.

— Ты когда-нибудь была с другой женщиной? — спрашиваю я.

— Делала это только для Эзры, — она улыбается, закусывая губу. Внутри меня вспыхивает ярость. Есть так много вещей, которые она сделала для него. Чего не сделала я, и я ее ненавижу за это.

— Покажи мне стриптиз, — прошу с улыбкой. Я не хочу убивать ее просто, я хочу владеть ею, так же как я владею всеми людьми, которых убиваю. Ей нужно восхищаться мной. Она должна увидеть свет, прежде чем сорвется в самую бездну ада.

Она медленно снимает платье, а затем черное нижнее белье. Я приближаюсь к ней, целую в губы, ласкаю грудь. Джен проводит языком по моей нижней губе, и я, положив руки ей на плечи, толкаю ее спиной на постель Эзры. На те же простыни, на которых он трахал меня этим утром. Я хватаю ее лодыжки и подтягиваю ее к краю кровати. Ее рыжие волосы скользят по простыням, и я хочу срезать их под корень с ее головы. Я раздвигаю ее бедра и смотрю ей между ног. Гнев и ревность растут внутри, когда я смотрю на ту ее грязную часть, куда входил член Эзры. Место, которое получало от него наслаждение.

Мне хочется перерезать ей глотку, но я провожу пальцем по ее мокрой киске, перед тем как оказаться у нее между ног. Я склоняюсь над ней, облизываю затвердевший сосок и засовываю палец в ее бесценную киску. Она стонет, когда я покусываю ее грудь. Когда я добавляю еще один палец, она начинает извиваться. Я хочу знать, что имел Эзра. Когда я увидела ее сегодня… Я представляла, как он трахает ее снова и снова. Я хочу знать, что из себя представляет эта шлюха, и почему ему хочется ее трахнуть. И тогда я смогу стать лучше нее. Я опускаюсь на колени рядом с кроватью, медленно провожу языком по ее прелестям, перед тем как приласкать ее увеличившийся клитор.

Она стонет, и я поднимаю на нее взгляд.

— Тебе нравится? — шепчу я, приподнимаясь над ее чувствительной плотью. Она кивает, и я облизываю ее. Я пробую ее. Она не похожа на небо. И когда она сминает простыни под собой и стонет, я сосу ее клитор и трахаю ее пальцами, пока ее киска не сжимается. Для нее нет ничего. Она дешевая шлюха с дешевыми стонами и дешевой дыркой. Он не должен поддаваться искушению с такой низкопробной девкой. Он не должен ее трахать, пока у него есть я.

Я взбираюсь на кровать и целую ее, позволяя ей вкушать свои собственные грехи и нечестивое нутро с моих губ. Через несколько минут она тянется ко мне и прикасается. Ее ногти впиваются в мою задницу, и, если честно, я не думаю, что ее действительно волнует, появится Эзра или нет. Вот такая она дешевка.

Ее губы нежно облизывают меня. Я представляю, будто это язык Эзры, и это его руки сейчас скользят по моему телу. И я, громко застонав, переворачиваюсь на спину. Я чувствую, как нарастает в животе напряжение, мое тело хочет воспарить от прикосновений ее языка. «Она хочет отнять его у тебя, Эвелин. Она хочет, чтобы он владел ею и любил ее, и она хочет заставить тебя плакать». Я опустила руку за кровать и нащупала под матрасом нож, который спрятала заранее.

— Ты его любишь? — спрашиваю я.

Джен смотрит на меня, ее язык перемещается на мой клитор.

— Да.

Застонав, я извиваюсь под ней, когда мои пальцы находят металлическую рукоять, и я тяну за нее, вытаскивая. Другой рукой я наматываю ее волосы на кулак, мое дыхание замирает. Тело напрягается, и мои мышцы сжимаются в ожидании оргазма. Я заношу над ней лезвие и ударяю в тыльную часть шеи, когда наступает облегчение. Джен кричит, а я кончаю для нее и Эзры.

Она изумленно переворачивается на спину. Кровь стекает на белые простыни, а я сажусь сверху на ее тело.

— Он мой. Не твой, а мой, — произношу я, медленно перерезая ей горло. Без него я потеряна, а я не хочу к этому возвращаться. Это инстинкт самосохранения и самооборона. Это любовь.