Отпущение грехов

Глава 38

Эзра

Свободной рукой я ласково касаюсь ее щеки, а затем провожу окровавленными пальцами по губам.

— Посмотри, что ты заставила меня сделать, — прошептал я. Ее прекрасное лицо теперь покрыто шрамами, ее молочную кожу навсегда испортили ее собственные ошибки и глупость.

Я хватаю ее за шею, прижимая лицо к полу, и она всхлипывает. Яд проникает в ее кровь, медленно отравляя тело. Так иронично, что яд, которым она пыталась убить меня, теперь течет по ее венам. Я чувствую страх в неровном ритме ее сердца. Я слышу его в ее неустойчивом дыхании. И нет более сильного страха, чем страх смерти. Ее непокорность возбуждает меня почти так же, как и ее страх.

— Ты была плохой девочкой, Эви, — я держу свой член свободной рукой, поглаживая по всей длине. — А что происходит с плохими девочками? — спрашиваю я шепотом, дернув её платье так сильно, что раздался треск ткани.

Она пытается приподнять голову, но я толкаю ее назад.

— Их наказывают, — она всхлипывает сквозь слёзы.

Я нежно целую ее в щеку.

— Я собираюсь сделать тебе больно, Эви, — вдыхаю запах ее кожи. — И пока я причиняю тебе боль, я буду тебя трахать, и ты заплачешь для меня, маленькая убийца, — я наблюдаю, как пульс на ее шее замедляется от яда, наполняющего вены. — Ты забыла, кому принадлежишь, дорогая?

Обхватываю ее за задницу и рву кружевные трусики.

Она отчаянно кричит: — Нет.

Я улыбаюсь, кладу руку ей между ног и проталкиваю палец в ее мокрую киску. Она уже возбуждена, потому что ей это нравится: ею владеют и наказывают за грехи.

— Тогда скажи мне, почему ты пытаешься меня убить? — я засовываю второй палец и вижу, как она стискивает челюсти, когда ее лоно поглощает меня. Она больше не борется.

— Я видела тебя с ней, — отвечает она, ее голос срывается. Я сильнее двигаю пальцами в ней, и она стонет. — Я знаю, ты хочешь ее трахнуть.

Я улыбаюсь, ведь прекрасно знаю, что она меня видела. Джонни позвонил и сообщил, что она стоит прямо возле кафе. Я так люблю злить ее из-за Джен; ее ревность меня возбуждает. А ее попытка убить меня понравилась мне еще больше.

Смеясь, я наклоняюсь и провожу языком по ее уху.

— Ты права, я хочу ее трахнуть. — Она дергается подо мной, и я ускоряю движения. — Но я не хочу обладать ею, — я вытаскиваю руку, хватаю ее за бедра и приподнимаю задницу. Ее ревность, и это чувство обладания… Я закусываю губу, когда мой член требует, чтобы я избил, задушил и трахнул ее в этом испуганном состоянии.

Осколки стекла впиваются в мои колени, когда я приподнимаюсь над ней, но боль лишь еще сильнее заводит. Я отпускаю ее шею, хватаясь за член, и ввожу его в ее горячую узкую киску, шлепнув яйцами, дойдя до упора. Застонав, откидываю голову назад. Никто не ощущается так потрясающе хорошо, как она. Я чувствую панику, проходящую сквозь нее, она рискует расстаться с жизнью. Даже когда ее сердце замедляется, а силы покидают, она все еще возбуждена, потому что она знает, что я владею ею: ее телом и душой.

Я смотрю на ее затылок, на бледную кожу. Ее темные волосы запутались в моих пальцах, и, если бы я мог, я бы полюбил ее, потому что во всей ее испорченности она прекрасна. Я двигаюсь в ней сильнее, извлекая из ее горла хриплые вздохи. Она не пытается поднять лицо, но ладонями отчаянно ищет точку опоры на гладкой плитке. Силы начинают покидать ее, и ее тело ослабевает в моих руках. Я просунул ладони под ее бедра и выше приподнял задницу.

— Скажи, кто твой хозяин, Эви? — мой пульс грохочет в венах, как несущийся на скорости грузовой поезд. Это не желание или похоть — это необходимость. Мне нужно услышать, как она это скажет. Прямо сейчас.

— Ты, — выдыхает она. — Ты… — Всхлип.

Я вхожу в нее сильнее, жестче, и она воет в голос. Этот гребаный звук переносит меня за грань, и я кончаю, все еще яростно ее имея. Я трахаю ее до тех пор, пока она окончательно не расслабляется подо мной, потеряв сознание.

Я всегда знал, что в какой-то момент она попытается меня убить. Она не может с собой справиться. Смерть близка по ощущениям к наркотическому опьянению, и теперь она знает, на что это похоже.