Отважная любовь

ГЛАВА ВТОРАЯ

Деревня — таково было ее заключение.

Брук выбралась из машины и устало поковыляла к двери. Она провела в дороге целый час, даже пришлось остановиться около почты, чтобы уточнить адрес. Место ее разочаровало. В воображении она рисовала огромный дом, достойный знаменитого кардиохирурга, а вместо этого перед ней предстал маленький домик, аккуратно выкрашенный белой краской. Рядом с крыльцом стоял потрепанный голубой пикап. Брук на секунду показалось, что она очутилась на ферме у дедушки. Что ж, доктору Джеду Грейнджеру удалось ее удивить.

По крайней мере, он согласился на домашнюю физиотерапию. Это приятно поразило Брук. Но сейчас, оказавшись в незнакомой обстановке, она немного сожалела о своем предложении. Правда, отступать было уже поздно.

Собрав все мужество в кулак, девушка постучала в дверь, внутренне радуясь установившейся теплой погоде, которая позволит ей спокойно подождать доктора во дворе.

Но тут за дверью послышались шаги, дверь открылась, и перед ней предстал доктор Грейнджер. Он был одет в мятую рубашку и вытертые джинсы, его светлые волосы растрепались. Было похоже, что он только что встал с постели.

— Вы нашли меня, — сказал Джед вместо приветствия. Его тон был гораздо теплее, чем она ожидала. А может, ей хотелось так думать.

— Да, — ответила Брук. — Доктор Кемпнер хорошо объяснил дорогу.

Распахнув скрипнувшую дверь, Джед пропустил ее вперед. Брук вошла в дом и огляделась. Казалось, что по гостиной прошелся торнадо. Причем не один раз. Разбросанная по углам одежда, заваленный газетами кофейный столик совершенно не понравились привыкшей убирать вещи на место Брук.

Сделав несколько осторожных шагов, она подняла глаза на доктора Грейнджера и вежливо улыбнулась:

— Уютный дом.

— Меня устраивает, — пожал плечами Джед.

— Где нам лучше расположиться?

— Там, — он тяжело оперся на костыль и повел ее к двери в маленькую кухню.

Брук молча проследовала за ним, стараясь не обращать внимания на прореху над задним карманом его джинсов, откуда выглядывало голое тело.

На кухне тоже царил беспорядок: там было еще больше использованных упаковок из-под готовой еды, еще больше разбросанных газет, еще больше хаоса.

Джед указал на ворох газет:

— Это подойдет?

Брук подозрительно посмотрела на кучу.

— А под ними есть стол?

— Да, где-то есть.

Девушка заметила, что доктор Грейнджер тщательно скрывает неловкость. Поудобнее опершись одной рукой на костыль, другой рукой он начал сбрасывать на пол газеты. Если бы матушка Брук увидела такое, она бы упала в обморок.

— Так, — скомандовала Брук. — Найдите стул и садитесь. А я сама все уберу.

Он уколол ее взглядом:

— Я не нанимал вас горничной.

— А я и не собираюсь ею быть. Но чтобы начать работать, мне нужно свободное пространство. Если вы покажете мне, где лежат мешки для мусора, уборка займет не более минуты.

Он указал на мусорную корзину, стоящую под раковиной.

— Если вы так настаиваете, мусор можно складывать сюда.

— Я настаиваю, — она поставила сумку прямо на пол и заглянула под раковину. Мусорная корзина была переполнена. — Судя по беспорядку, вы дали своей домработнице отпуск как минимум на год.

— Она в моем городском доме.

— У вас есть дом в городе? Тогда почему вы живете тут?

— Мне нравится. Здесь тихо.

— Да уж, — пробормотала Брук, вытаскивая пластиковый мешок из корзины. Случайно встретившись с Джедом взглядом, она удивилась, как потемнели его светлые глаза. — Может, вам стоит привезти домработницу сюда и устроить генеральную уборку?

— Она мне здесь не нужна, — тон его голоса был таким жестким, что Брук ясно поняла: ее он тоже не рад видеть в своем доме.

Резкость только заставила Брук быть настойчивее.

— Ну, я не виртуоз уборки, но с мусором справиться смогу, — сказала она.

Брук, как и ее сестра Мишель, никогда не утруждала себя уборкой. Их мать всегда наводила порядок сама. Но сейчас у девушки просто не было выбора.

Она грустно посмотрела на гору грязной посуды в раковине, которую, судя по всему, не мыли несколько недель, и, вернувшись к столу, принялась сметать скопившиеся там газеты, упаковки из-под пиццы и стаканчики из-под кофе в пластиковый мешок.

Когда наконец показалась поверхность деревянной столешницы, Брук вздохнула с облегчением. Она вытащила ручку и тетрадь, чтобы регистрировать успехи Джеда, и уселась напротив него.

— Вы уже начали выполнять предписанные вам домашние упражнения?

— Да.

— А поподробнее?

— Я делал их один раз на прошлой неделе.

Она сделала пометку в тетради и попыталась отвлечься от затопившей ее жалости.

— Вам следует заниматься раз в день. А еще лучше, два или три раза.

— Да, но у меня не хватает сил. Когда утром просыпаюсь, я принимаю душ и одеваюсь. На это уходит обычно половина дня. И я так выматываюсь, что ложусь отдохнуть.

Вряд ли он догадывался, как хорошо его понимает Брук. После особенно сильного приступа астмы, она всегда была слаба, как котенок.

Брук посмотрела в сторону раковины. Для некоторых процедур ей была нужна горячая вода, но гора грязной посуды перекрывала доступ к крану. Встав со стула, Брук подошла к раковине и, вынув оттуда часть бокалов, освободила достаточно пространства, чтобы включить воду. Помыв кастрюлю, налила в нее воды и поставила на огонь. Пока вода грелась, она вернулась к мытью посуды.

Маленькую кухню наполнила тишина, такая же душная, как и запах от немытой посуды из раковины. Брук попыталась нарушить повисшую паузу непринужденной болтовней:

— Судя по количеству коробок, вы успели познакомиться со всеми разносчиками пиццы. Что предпочитаете? Пепперони?

— Нет. Я люблю пиццу без всяких изысков, — коротко ответил он.

— Никогда бы не подумала.

— Почему?

— Вы такая важная персона. Я всегда считала, что известные врачи отдают предпочтение экзотике. Ну, вы понимаете. Быстрые машины. Яркие женщины.

— У вас сработали стереотипы. Люди часто увязают в них.

— К вам это, конечно, не относится?

— Смотря что вы имеете в виду. Машины, пиццу или женщин?

Брук страстно хотела узнать его мнение по последнему пункту. Но, стараясь не показать своего интереса, сказала просто:

— Все.

— Мне нравится мой старый трактор, который выдает пятьдесят пять миль в час, если мне удается завести его. Пиццу я предпочитаю с двойным сыром и колбасой. И что там еще было?

— Женщины.

Он рассмеялся:

— Знания о том, что их не нужно заводить и посыпать сыром, мне вполне достаточно.

Боже, у этого доктора есть чувство юмора! Теплое чувство поднялось в груди Брук.

— А как насчет вас? — спросил Джед. — Какие требования вы предъявляете мужчине?

— Мужчине?

— Да. Что из себя представляет ваш бойфренд?

Она рассмеялась, но в ее смехе не было ни капли веселья.

— Его не существует.

— Я удивлен. У такой привлекательной женщины, как вы, обязательно должен быть бойфренд.

Бокал, который она и так мыла слишком долго, выскользнул из ее пальцев. Сердце от комплимента Джеда забилось в сумасшедшем ритме, но Брук взяла себя в руки, однако не стала рассказывать, что в ее жизни уже был мужчина. И все закончилось печально: он использовал ее и выкинул так же легко, как сама Брук выкинула мусор из корзины.

— Вы ставите карьеру превыше всего, — слова Джеда звучали как утверждение.

— Да, верно. Однажды я открою свою собственную клинику.

Джед устроился поудобнее.

— Вы уже все расписали по шагам, да? Но в какой-то момент ваш план может рассыпаться.

Отставив в сторону последний помытый бокал, Брук повернулась к нему лицом, прекрасно понимая, что сейчас он говорит не о ней, а о своей жизни.

— Никто не может гарантировать, что все пойдет правильно, — сказала она.

— Да. И это очень горькая пилюля.

Его лицо искривилось в гримасе привычной боли. Брук подавила очередной приступ острой жалости к нему. Сейчас не время. Нужно оставаться собранной. Деловитой.

Она окунула в горячую воду кусок полотна, завернула его в кухонное полотенце и приложила к руке Джеда. Затем снова вернулась к посуде. Через двадцать минут горячий компресс достаточно расслабил сухожилия поврежденных пальцев, чтобы с ними можно было работать.

— Вижу, мытье моей посуды вас развлекло, — заметил он, кладя руку на стол.

Брук подняла на него глаза, удивленная его веселым тоном.

— Почему вы так решили?

— Вы насвистывали, как будто наслаждаясь процессом.

Мама Брук ежедневно вылизывала квартиру, потому что пыль и грязь могли спровоцировать у ее дочери приступ астмы. Саму Брук никогда не допускали к уборке, и теперь она действительно упивалась процессом. Но доктору совсем не обязательно об этом знать.

— Поверьте, доктор Грейнджер, — сказала она, — я не забуду прислать вам счет за мытье посуды.

— Без проблем.

Она оторвалась от массирования его пальцев и взглянула ему в глаза.

— Как вы думаете, сколько мне с вас взять?

— Справедливую цену.

— Я возьму с вас вчетверо. Это справедливо, не так ли? Я мыла вашу посуду целых полчаса.

— Но, по крайней мере, она неразговорчива. Бокалы не стали возражать, когда вы разбили один из них.

Снова проявление юмора, с улыбкой подумала Брук. К сожалению, его неподвижные пальцы не вызывали у нее столь же приятных эмоций. Особенно указательный палец.

Она протянула ему ладонь.

— Вы можете взять меня за руку?

Сосредоточенно нахмурившись, он попытался сжать ее пальцы. Получилось не совсем хорошо, но даже этого было достаточно, чтобы Брук воспрянула духом. А еще девушку порадовал размер его руки, в которой полностью утонула ее собственная ладонь. Волнующее ощущение. Брук представила, какими опытными и подвижными были его пальцы до несчастного случая. Пальцы настоящего хирурга.

— Великолепно! — Она осторожно вытащила свою ладонь, а заодно постаралась отогнать непрошеные мысли. — Вам следует проделывать домашние упражнения как можно чаще. Если вы бросите заниматься, то никогда не сможете двигать поврежденными пальцами.

— Вы думаете, это неизбежно?

— Надеюсь, нет. Но вам необходимо упорно работать.

— Я постараюсь.

Закончив процедуры, Брук посмотрела на часы. Оказалось, что прошло уже больше часа. И она совершенно выбилась из сил.

— Ну, вот и все на сегодня, — сказала она, убирая инструменты. — Мне пора идти.

— Я хочу вас попросить об одной любезности. — Джед выглядел так, словно ему очень не хочется произносить подобные слова.

— О какой любезности?

— Мне… трудно делать некоторые вещи.

Брук была не совсем уверена, что он имеет в виду. И хочется ли ей знать об этом. Но все же она спросила:

— Какие вещи?

Он поскреб заросший подбородок.

— Бриться.

Доктор, который ежедневно проводил операции на открытом сердце, признавался в том, что ему трудно держать бритву. Жалость с новой силой нахлынула на Брук.

— Вы не думали о том, что вам нужна приходящая сиделка?

— Я не хочу никому рассказывать о моих проблемах.

Брук понимала желание Джеда сохранить свою беспомощность в тайне, но не намеревалась потакать его слабостям.

— Не уверена, что смогу вам помочь.

— Почему нет? Мы можем заключить с вами личное соглашение. Я, естественно, оплачу вам потраченное время.

Взвесив все за и против, она решила ответить согласием:

— Ладно, я помогу вам побриться. Излишнее перенапряжение вам тоже вредно.

— Отлично, но сначала мне нужно вам кое-что сказать.

Брук приготовилась услышать особые пожелания, но его слова оказались для нее полной неожиданностью.

— Я просто хотел поблагодарить вас, — он не поднимал глаз от столешницы. — Впервые с тех пор, как… Мне очень тяжело обращаться за помощью. Я оценил то, что вы сделали.

Она улыбнулась, благодарная ему за теплые слова.

— Итак, вы хотите, чтобы я помогла вам побриться сегодня вечером?

— Да, если вы не возражаете. — Он снова поскреб подбородок. — Справиться с этой задачей левой рукой у меня не получилось. Некоторые движения кажутся нам легкими, пока не попытаешься проделать их на практике. Удивительно.

— Никогда не задумывалась над этим, — она встала. — Будем бриться здесь? Или лучше в ванной?

В глазах Джеда зажегся дьявольский огонек.

— А где вы сами хотите это сделать?

Брук вспыхнула. В его вопросе был явный сексуальный подтекст. Если только она не выдает желаемое за действительное.

— Не знаю. Какого размера ваша ванная комната?

— Небольшая. Мне трудно там маневрировать с моей загипсованной ногой. — Тут он коварно улыбнулся: — Но стоя нам будет комфортно.

Брук сразу же представила, как он целует ее в ванной. У нее перехватило дыхание, но она взяла себя в руки и сделала вид, будто не поняла его намека.

— Так как у вас высокий рост, вам, наверное, лучше сесть на стул, а я останусь стоять. Мне так будет гораздо удобнее брить вас.

— Итак, мы снова вернулись к бритью.

— Но мы и говорили о нем, — она произнесла фразу так, как будто ни на секунду не сомневалась, что Джед имел в виду то же самое.

— Не знаю, как насчет вас, — тут он снова улыбнулся, — но воображение нарисовало мне картину, весьма далекую от личной гигиены.

Это был уже даже не намек. Брук знала, что очень часто пациенты влюбляются в своих врачей. Но здесь явно не тот случай. Очевидно, решила она, Джед всего лишь хочет утвердить себя как мужчина. Такое желание было понятно. Но вот сможет ли сама Брук противостоять своим желаниям? Одна только мысль, что она будет касаться его лица, заставляла ее трепетать от возбуждения.

Усилием воли девушка приняла деловой вид.

— Полагаю, нам лучше остаться в кухне. Где тут розетка?

— Я не пользуюсь электрической бритвой. Предпочитаю обычную.

Замечательно.

— Может, вам стоит изменить своим вкусам? По крайней мере, до тех пор, пока рука не обретет подвижность?

— Я во всем люблю стабильность, особенно в собственных вкусах. И, кроме того, многим женщинам нравятся прикосновения к коже мужчины. А вы к ним относитесь?

Он снова дразнил ее. Брук становилось все труднее справляться со своим воображением, но она твердо решила держаться.

— Мы это обсудим позже. Сейчас мне нужны ножницы. Вы так заросли, что сначала придется подстричь щетину, прежде чем приступить к бритью.

— Ножницы найдете в ванной комнате, в шкафчике, — сказал он. — По коридору первая дверь направо. Там же лежит и крем для бритья.

Пройдя по коридору, Брук вошла в маленькую ванную, увешанную полотенцами. В углу громоздилась куча непонятного тряпья.

Она открыла шкафчик и внимательно осмотрела его содержимое. Ножницы нашлись почти сразу же. К ее удивлению, все вещи в шкафчике занимали строго отведенное им место. Очевидно, порядок в жизни доктора все-таки поддерживался.

Зато шкафчик для чистых полотенец позади нее оказался пуст. Совершенно. Брук представила, как будет вытирать руки полотенцем, которое используется уже несколько недель, и поморщилась. Очевидно, ей придется заняться еще и стиркой.

Она собрала все имевшиеся в ванной полотенца, сунула в карман крем для бритья, бритву и ножницы и отправилась в кухню.

— Я думаю, все это нужно… — Брук запнулась на полуслове, увидев, что Джед сидит за столом уже без рубашки.

Атлетическая фигура находящегося перед ней человека приковала ее взгляд. Грудь, поросшая золотистыми волосками, была широкой, а живот — плоским, с хорошо прорисованными мышцами. Брук легко могла представить, как доктор играючи поднимает штангу.

Джеда такое пристальное внимание, казалось, совсем не обеспокоило. Брук только порадовалась, что ее рот остался закрыт. Стоять перед ним с отвисшей челюстью было бы уже перебором.

— Где у вас находится стиральная машина? — ухитрилась выдавить она.

— Там, — он указал рукой на дверцу справа.

— Хорошо. Посмотрим, смогу ли я с ней справиться. — Придерживая подбородком кипу полотенец, Брук открыла дверцу и заложила свою ношу в стиральную машину. Засыпав порошок, установила время стирки.

— Не возражаете, если я закину туда еще несколько вещей?

По спине Брук побежали мурашки, когда она поняла, что он почти вплотную стоит позади нее. Она чувствовала тепло его тела, запах одеколона. У нее начала кружиться голова. Не выдержав, она нервно спросила:

— Что у вас на уме?

Он махнул в сторону корзины для грязного белья:

— Нижнее белье и носки.

— Может быть, научить вас пользоваться стиральной машиной? — ее голос предательски дрожал.

— Нет. С ней я могу справиться даже левой рукой.

Что ему нужно на самом деле? Неужели он играет на ее жалости, когда просит выполнить обязанности домработницы? Или у него действительно нет сил?

Закинув все вещи в стиральную машину и запустив цикл стирки, Брук обернулась и увидела, что Джед опять сидит за столом, поставив перед собой тазик с теплой водой. Не такой уж он беспомощный, подумала Брук. Его обнаженная грудь просто приковывала ее взгляд.

Девушка помотала головой. Доктор Грейнджер всего лишь один из ее пациентов. Ей не должно быть никакого дела до его сексуальной ауры.

Она собирается помочь ему побриться. И ничего больше.