Отвергнутый жених

Глава 1

Лондон

Август 1815 года

– Меня не будет недели две, а то и больше.

Сидя во главе большого стола, Марсден Гриффит Байтом наблюдал, как растет возбуждение среди подчиненных. Что, собственно, он и предвидел. Последний раз Грифф отсутствовал примерно столько же, когда основал отделение в Калькутте, которое приносило фирме солидную прибыль, и теперь у него практически не было конкурентов.

Даже Дэниел Бреннан, его поверенный, обычно невозмутимый, выпрямился в кресле. Дэниел редко бывал на такого рода заседаниях, занимаясь личными капиталовложениями Гриффа, но сегодня Грифф потребовал его присутствия.

– Пока вас не будет, руководство, как обычно, будет осуществлять мистер Бреннан, сэр? – спросил младший маклер.

– Нет. Он поедет со мной. – Дэниел удивленно вскинул бровь, Грифф спрятал улыбку. Дэниела, работавшего в «Найтон-Трейдинг» с тех пор, когда был получен первый доход от контрабандных товаров, ничто не удивляло. – Вместо меня останется мистер Харрисон. Услышав это, старший маклер просиял.

– Куда же вы на этот раз отправляетесь, мистер Найтон? Во Францию? В Индию? – Его глаза загорелись от жадности. – Может быть, в Китай?

Грифф усмехнулся:

– В Уорикшир. Это не деловая поездка. Там у меня семья.

– С-семья? – Потрясенный Харрисон даже стал заикаться.

Грифф без труда прочел его мысли. «Но ведь он незаконнорожденный. Его признает только мать, эта несчастная женщина».

– Да, семья. Это сугубо личное дело, – очень довольный, повторил Грифф и тоном, не терпящим возражений, добавил: – И вот еще что. Об этом никому ни слова. Даже моей матери. Вам лишь известно, что я отплыл во Францию или в Китай. Понятно?

Служащие в один голос ответили, что понятно.

– А теперь все свободны, – сказал Грифф и обратился к Дэниелу: – Ты останься, мне с тобой нужно поговорить.

Как только служащие вышли, Дэниел вскинул светлую бровь и опустился в кресло перед столом Гриффа.

– Сугубо личное дело?

– На сей раз действительно личное, – ответил Грифф.

Давно прошли те дни, когда они с Дэниелом ввязывались в любые махинации, выгодные «Найтон-Трейдинг». Компании надлежало приобрести респектабельность, но по иронии судьбы респектабельность была погребена в прошлом Гриффа.

Грифф занял свое место за столом.

– Меня пригласили посетить моего дальнего родственника – графа Суонли. Он при смерти, а его имение, Суон-Парк, должен наследовать я.

Дэниел выглядел озадаченным.

– Но как оно может отойти к тебе, если ты...

– Ублюдок? А я не ублюдок. По крайней мере юридически.

Дэниел нахмурился, явно разочарованный. Он тоже был незаконнорожденным. Но если светловолосый Дэниел воспитывался в работном доме, а потом в банде контрабандистов, Грифф, темноволосый и худощавый, получил образование и воспитывался как джентльмен.

Грифф заставил себя улыбнуться и добавил:

– Хотя моя законнорожденность еще не установлена.

– Так ты бастард или все ж таки нет? – проворчал Дэниел.

– Все-таки, – поправил его Грифф. – Я не бастард, хотя не могу это доказать. Вот почему и принял приглашение Суонли.

Глаза Дэниела сузились.

– Это не тот ли Суонли, о котором ты просил меня разузнать? Вдовец с тремя дочерьми, которых прозвали «старые девы Суонли»?

– Он самый. – Грифф через стол протянул Дэниелу письмо. – Я получил это на прошлой неделе, что подтолкнуло расследование. Тебе оно может показаться интересным.

Пока Дэниел просматривал послание, Грифф оглядывал свой кабинет. Лучи летнего солнца падали сквозь высокие окна, стоившие ему целого состояния. Они танцевали на мраморных подоконниках и абиссинском ковре и исчезали под креслами красного дерева. Это была его третья контора за десять лет, в отличие от первых двух в одном из лучших районов и богаче обставленная. Она находилась в самом центре лондонского Сити недалеко от Английского банка.

И все же этого было недостаточно. Он хотел, чтобы «Найтон-Трейдинг» конкурировала даже с Ост-Индской компанией. Благодаря весьма своевременному предложению его дальнего родственника это могло вскоре осуществиться.

Дэниел дочитал письмо и удивленно посмотрел на Гриффа:

– Итак, выполнив условия своего родственника, ты станешь следующим графом Суонли?

– Да. Он даст мне доказательство моей законнорожденности, которое необходимо, чтобы наследовать его титул и владения. Как я подозреваю, это брачное свидетельство моих родителей. Но при этом я должен жениться на одной из его дочерей, чтобы они могли остаться в Суон-Парке.

Дэниел прищурился:

– Тебе не кажется подозрительным, что граф случайно наткнулся на доказательства в фамильных бумагах через столько лет?

Грифф фыркнул:

– Конечно, кажется. – На самом деле он подозревал пятого графа в гораздо больших преступлениях перед его семьей. Но только дурак мстит за прошлые обиды. Грифф не дурак. Для него главное – собственные интересы. – Мне наплевать, как он добыл доказательства, – они мне нужны. Как только я докажу, что являюсь законнорожденным, смогу получить место в торговой делегации, отправляющейся в Китай.

– Значит, ты намереваешься жениться на одной из этих старых дев?

– Поддаться шантажу? Ни за что! Вот почему мне нужно, чтобы ты поехал со мной. Я собираюсь найти там доказательства, и пока буду обыскивать Суон-Парк, ты будешь развлекать его дочерей, ухаживать за ними, в общем, делать все, что потребуется, чтобы они были подальше от меня.

– Ты в своем уме? – взорвался Дэниел. – Развлекать графских дочерей? Да они разговаривать не станут с таким, как я!

Грифф улыбнулся:

– Разумеется, ты будешь выдавать себя за меня.

– Ты шутишь?

– Нет, не шучу. Как поверенный мистера Найтона, я смогу бродить по дому. Если меня застанут врасплох, признаюсь в содеянном, чтобы избежать ареста. Они не обвинят своего родственника в воровстве, не пойдут на скандал. А вот если они обнаружат тебя обыскивающим их дом и узнают о твоем происхождении, граф отправит тебя на виселицу хотя бы ради того, чтобы досадить мне. Дэниел прищурился: – Ты считаешь его таким негодяем? Грифф решил рассказать ему всю правду, но раздумал. Ведь неизвестно, каковы моральные принципы Дэниела. Чего доброго откажется помогать, если поймет, как далеко готов Грифф зайти в своем стремлении доказать, что он не бастард.

– Да. Так что я буду тем, кто станет обыскивать Суон-Парк. Но не беспокойся, в любой момент мы сможем поменяться ролями. Я никогда не видел ни графа Суонли, ни его дочерей, так же как они меня.

– Дьявольщина! Я видел портрет твоего отца, ты просто его копия. Черные волосы, синие глаза...

– Я больше похож на ирландца, чем ты. – Грифф самодовольно улыбнулся. Внешность Дэниел унаследовал от своей английской матери, воспитывался в Англии, так что в нем не осталось ничего ирландского. – Мне сообщили, что граф уже не встает с постели, поэтому ему нет нужды видеть меня. Почему бы ему не поверить, что ты и есть мистер Найтон?

– Потому что ты держишься как джентльмен. А я веду себя как незаконнорожденный сын ирландского разбойника с большой дороги.

– Именно поэтому они и послали бы тебя в Ньюгейт при первом же намеке на вероломство. – Дэниел поднялся и стал расхаживать взад-вперед по комнате. И Грифф уже более мягким тоном продолжал: – Как мистер Найтон ты будешь в своей стихии. В отличие от меня ты совершенно очарователен с дамами.

– С деревенскими девчонками, может, и да, но я понятия не имею, как очаровывать светских дам. – Подойдя к столу, он уперся в него кулаками и воззрился на Гриффа. – Знаешь, ты сумасшедший. Ничего не получится.

– Получится. Найтон занимается торговлей, и они, конечно же, ожидают, что он окажется человеком грубым. А на ошибки в речи и на его манеры не станут обращать внимания, потому что он богат. А вот ты сможешь быть самим собой, и это самое главное.

Дэниел обдумывал сказанное Гриффом.

А Грифф продолжал гнуть свое:

– Ты ведь хочешь когда-нибудь открыть свою собственную инвестиционную компанию, не так ли? Это даст тебе необходимую тренировку в поведении в обществе – выбьет из тебя все остатки контрабандиста. – Грифф улыбнулся. – А я щедро заплачу тебе наличными за твои старания. Сто фунтов сверх жалованья.

Это привлекло внимание Дэниела.

– Сто фунтов?

– Да. Для этого твоего фонда. – Он помолчал. – Я не смогу осуществить без тебя задуманное. Кроме того, тебе, возможно, понравится проводить время с тремя молодыми женщинами.

– Уродливыми мегерами, засидевшимися в девках. Хороша плата за десять лет тяжелой работы и преданности тебе.

– Что, если это будет не сто, а сто двадцать фунтов?

Дэниел пронзительно посмотрел на него.

– Сто пятьдесят.

– Идет, – ответил Грифф, протянув ему руку.

Поколебавшись, Дэниел пожал ее.

Грифф широко улыбнулся:

– Я заплатил бы и двести фунтов.

– А я согласился бы и на пятьдесят, – парировал Дэниел.

Когда Грифф понял, что сопротивление Дэниела было намеренным, он расхохотался:

– Ах ты, мошенник! Клянусь, ты истинный сын Дикого Дэнни Бреннана!

Дэниел приосанился.

– А ты, вне зависимости от законности своего происхождения, ублюдок.

– Я никогда не стану спорить с тобой об этом, друг мой. – Но еще до окончания месяца Грифф докажет, что он не такой беспринципный выскочка, каким считал его весь свет. Тогда ничто не сможет встать на пути у «Найтон-Трейдинг».

Леди Розалинда Лаверик, вторая дочь графа Суонли, сосредоточенно изучала расходы Суон-Парка в тщетной попытке изобразить экономию, когда один из лакеев вошел в гостиную.

– Только что прибыл верховой от экипажа мистера Най-тона, миледи, – объявил он. – Сам он прибудет через час.

– Что? Но ведь папа´ не мог... – Заметив его недоуменный взгляд, девушка приняла высокомерный вид. – Спасибо, Джон.

Как только лакей ушел, Розалинда бросилась в спальню отца и увидела там обеих сестер. Младшая, Джульет, как обычно, ухаживала за отцом, в то время как Хелена, старшая, рисовала с нее миниатюру. Это была прекрасная семейная картина, но чтобы сохранить ее, необходимо заставить папа´ отказаться от его дурацкого плана.

Отец сидел в кровати, укутанный одеялами. Он никогда не был красавцем, однако внешность его в свое время впечатляла. Огромный рост и громоподобный голос внушали страх многим мужчинам.

Отец все еще обладал пронизывающим взглядом и суровым подбородком, которые вызывали у Розалинды трепет, когда она была девочкой. Но теперь тело отца превратилось в кучу иссохших мускулов и хрупких костей, заключенных в оболочку из кожи, и при взгляде на него Розалинда чувствовала, как болезненно сжимается у нее сердце.

И все же она не могла позволить чувствам повлиять на ее миссию. Только не сейчас, когда так важен результат.

– Папа´, мне сообщили, что прибытие мистера Найтона неизбежно. – Она решительно подошла к кровати. – Как вы могли? Я думала, мы договорились...

– Ты договорилась, Розалинда. Я сказал тебе, что, если бы одну из вас, девочек, можно было исправить, я бы устроил брак. А Джульет можно исправить. Поэтому я написал этому человеку и пригласил его приехать.

Хелена застонала, Джульет лишь покраснела и опустила голову.

– О, Джульет, какая ты глупая! – воскликнула Розалинда.

– Ты не понимаешь, я не против выйти за него замуж! – возразила Джульет. – Папа´ считает, что так лучше, а я знаю свой дочерний долг.

– Выйти замуж без любви? – набросилась на Джульет Розалинда, игнорируя самодовольный взгляд отца.– Ты можешь считать это своим долгом, как сказал эйвоновский бард, «сделай реверанс и скажи: «Как вам будет угодно, батюшка». И все же пусть это будет красивый малый, иначе сделай еще реверанс и скажи: «Как будет угодно мне, батюшка»».

– Не надо цитировать Шекспира, девочка, – заметил отец. – Шекспир оказывается «против» тебя гораздо чаще, чем «за». Вспомни Дездемону. Выполни она свой долг перед отцом и откажи Отелло, осталась бы жива.

– Вы, как обычно, упустили главную идею пьесы, – пылко возразила Розалинда.

– О Господи! – Хелена поднялась. – Когда вы начинаете цитировать Шекспира, разрешить этот спор невозможно. – Взяв коробку с рисовальными принадлежностями в одну руку, а трость в другую, она, хромая, пошла к двери.

– Куда ты идешь? – спросила Розалинда. Она надеялась на поддержку Хелены.

Хелена остановилась.

– Хочу убрать свои краски до прихода гостя.

– Разве тебя не волнует, что папа´ планирует...

– Конечно, волнует. Однако в отличие от тебя я понимаю, что спорить с папа´ бесполезно. Если тебя нисколько не интересует брак, стой на своем. У меня определенно нет намерения выходить за мистера Найтона, даже если бы он пожелал взять женщину с физическим недостатком. Такую, как я. А вот Джульет готова броситься в его объятия, и тут ничего не поделаешь. Особенно если она делает это не только ради себя.

Розалинда в отчаянии смотрела, как старшая сестра, хорошенькая и изящная, прихрамывая, выходит из комнаты. Если бы у Джульет была сила воли Хелены! Розалинда вздохнула, оставшись наедине с отцом и младшей сестрой. Но Джульет была робкой, предпочитала носить полудетские бело-розовые платья и отказывалась надевать яркие платья, например красные, как Розалинда, – не хотела огорчать папа´.

– Папа´ – упорно продолжала она, – вы действуете так, будто этот человек – наша единственная надежда. Но одна из нас все еще может выйти замуж, к тому же по любви.

– Тебе двадцать три, девочка, а Хелене двадцать шесть. Вы не найдете мужей, не имея солидного приданого или наследства. Пусть Хелена красавица, но она хромая. А ты не из тех девушек, что привлекают мужчин...

– Хотите сказать, что я некрасива. – Его бесстрастное перечисление ранило девушку. – У меня волосы как ржавая проволока, к тому же я толстая.

– Я говорил не о твоей внешности, – возразил отец, – а о манерах. Возможно, если бы ты попыталась быть...

– Менее откровенной? Начитанной? Умной? – бросила она.

– Я хотел сказать: властной и вспыльчивой, – возразил отец.

– Я не властная! – Он вопросительно поднял бровь, Розалинда тряхнула головой: – Ну хорошо, возможно, чуть-чуть. Но будь я другой, не смогла бы вместо вас управлять поместьем. – О, как они подошли к этой ужасной теме? – Кроме того, как же Джульет? Она еще может выйти замуж по любви, нужно только дать ей время.

– Пойми, девочка, времени-то как раз не осталось. – У отца начался приступ кашля, подтвердивший его правоту.

Она старалась не говорить о его болезни.

– Нам не обязательно выходить замуж, вы же знаете. Мы сами можем зарабатывать себе на жизнь.

– Не говори глупостей. Когда мистер Найтон выселит вас...

– Я пойду в актрисы, как маман. – Отец презрительно фыркнул. – Может быть, я недостаточно красива, зато высокая, и голос у меня хороший. Хелена могла бы продавать свои миниатюры. Джульет тоже занялась бы чем-нибудь. Подруга маман, актриса миссис Инчболд, помогла бы нам устроиться в Лондоне. Если бы мы объединили наши доли наследства...

– Нет! – воскликнула Джульет. – Мы не можем покинуть Суон-Парк!

– Почему, черт возьми? – резко бросила Розалинда, оглядывая спальню с ее осыпающейся лепниной и потертыми шелковыми драпировками. – Не вижу здесь ничего ценного, ради чего стоило бы пожертвовать моей дорогой сестрой. Что дала нам эта груда камней, кроме прозвища «старые девы Суонли»? Уж если мне суждено остаться старой девой, то уж лучше я буду жить в столице.

– Вы не сможете выжить в городе! – прорычал отец. – Вспомни, что случилось с Хеленой. Кроме того, твоя мать была гораздо счастливее как жена, чем как актриса. Такая жизнь не для тебя. Да и Джульет заслуживает лучшей участи.

– Да, но брак по принуждению – это не «лучшее», папа´. Особенно когда муж, судя по письмам миссис Инчболд, негодяй и подлец, связан с контрабандистами и сам сбывал их товары.

– Его вынудили обстоятельства. Теперь он вполне уважаемый человек.

– Миссис Инчболд также сказала...

– Минуту, девочка, – прервал ее отец. Он сделал знак Джульет подойти и что-то прошептал ей на ухо. Она кивнула. Затем он посмотрел на Розалинду: – Отдай Джульет ключи от дома. Я попросил ее принести мне из кладовой лекарство.

Было ясно, что отец намеренно отсылает Джульет, но Розалинда не имела ничего против и протянула сестре связку ключей.

Едва Джульет вышла, как Розалинда пошла в атаку на отца.

– Еще миссис Инчболд говорит, что мистер Найтон, что он незаконнорожденный. Вас это не тревожит?

Отец снова зашелся в кашле. Розалинда постучала его по спине, как это обычно делала Джульет. Но видимо, слишком сильно. Отец оттолкнул ее и прорычал:

– Прекрати! Я не ковер, чтобы меня выбивать!

Что-то бормоча, Розалинда отошла. Неблагодарный! И как только Джульет его терпит?

Но стоило Розалинде увидеть, как тяжело дышит отец, как ее негодование мигом исчезло. Бедный папа´! Он прикован к постели. Беспомощен. Это сводит его с ума. Розалинда вернулась к кровати, взбила подушку и подложила ему под спину.

– Миссис Инчболд неверно информирована. Ведь Найтон – наследник моего титула и владений, как же он может быть бастардом?

Розалинда нахмурилась:

– Я не подумала об этом.

– Вот видишь? – пробурчал отец. – Беда с вами, женщинами, – вы раньше говорите, а потом думаете. Никогда не прислушиваетесь к голосу рассудка. Действуете лишь под наплывом чувств. Сегодня любите одного, завтра – другого.

Внезапная суматоха в холле заставила вздрогнуть обоих. Послышались восклицания слуг и топот ног по лестнице. Розалинда бросилась к окну, но подъездной аллеи оттуда не было видно. Снаружи донесся стук копыт и хруст колес по гравию, что свидетельствовало о прибытии кареты.

– При всем желании выслушать ваши рассуждения о женщинах я не могу остаться, – сухо произнесла Розалинда. – Ваш драгоценный мистер Найтон уже здесь.

Она поспешила к двери, но когда повернула ручку, дверь не открылась. Вторая попытка тоже оказалась тщетной. Тут она поняла, в чем дело, и уставилась на отца.

– Папа´... – начала она.

– Дверь заперта. Я приказал Джульет запереть нас.

Розалинду охватила ярость. Проклятие! Она пнула дверь, жалея, что это не зад Джульет, и набросилась на отца:

– Чего вы надеетесь этим достичь, папа´?

– Я знаю тебя, девочка. Ты бы выставила мистера Найтона за дверь еще до того, как Джульет успела бы с ним увидеться. – Даже неровный свет от камина не смог скрыть ма-киавеллиевский блеск в его глазах. – Я велел ей не выпускать тебя, пока наш гость не ляжет спать.

– Если вы рассчитываете, что это хоть на йоту изменит мое поведение по отношению к нему...

– Это не имеет значения. – Отец приподнялся. – Если ты выгонишь его сейчас, я просто договорюсь о браке в письме. Увидев сегодня красоту и мягкий характер Джульет, он, вне всяких сомнений, согласится на брак.

Если мистер Найтон покинет Суон-Парк, решив жениться на Джульет, как сможет Розалинда помешать их браку? Придется каким-то образом убедить Джульет, что этот мужчина ей не подходит.

Торжествующая ухмылка отца исчезла, у него снова начался приступ кашля. Однако Розалинда даже не подошла к нему. Она искренне любила отца, но его слепота сводила ее с ума.

– Еще одно дело, девочка. У меня есть для тебя поручение, которое ты должна выполнить, когда Джульет тебя выпустит.

– Что за поручение? – недовольно протянула она.

– В столе в моем кабинете есть шкатулка. Я хочу, чтобы ты сходила за ней.

– И принесла сюда?

– Нет! – Он торопливо отвел взгляд. – Нет, лучше помести ее там, где ты сможешь присматривать за ней. В твоей туалетной комнате, может быть. Или в письменном столе. Только до того момента, как уедет твой кузен.

Розалинду охватили подозрения:

– Зачем? Что в ней, в этой шкатулке?

– Ничего особенного, бумаги, но я не хочу, чтобы он их видел. – Отец отвел взгляд.

– Что это за бумаги? – не унималась Розалинда.

– Сделай, как я сказал! Никому ничего не говори и не пытайся открыть шкатулку. Иначе спущу с тебя шкуру.

– Но, папа´...

– Пообещай, что приглядишь за ним. Пока не пообещаешь, я прикажу Джульет держать тебя здесь взаперти.

Розалинда фыркнула. Как будто бы он мог осуществить это! И все же...

– Ну ладно, обещаю. – Когда он снова бессильно опустился на подушку, она добавила: – Неужели мистер Найтон такой бесчестный человек, что вам приходится прятать свои бумаги?

– Простая предосторожность. Тебе не о чем беспокоиться. А теперь дай мне поспать.

Розалинда стиснула зубы. Почему отец такой упрямый и скрытный? Почему не расскажет ей правду? Чем больше она узнавала о мистере Найтоне, тем сильнее тревожилась. Неладно что-то в Датском королевстве, как сказал Шекспир, и это что-то сосредоточено в ее кузене.

Ну что ж, она узнает правду без помощи отца. Чего бы это ей ни стоило.