Отвергнутый жених

Глава 5

– Ну почему ты не отговорил эту чертовку сопровождать меня? – прошипел Грифф, обращаясь к Дэниелу.

Дэниел пожал плечами:

– Я пытался, но ничего не получилось.

– Ты должен был это сделать. Я не могу, ведь я теперь не хозяин, или ты забыл? – Он нахмурился. – Похоже, не забыл, поскольку использовал свое нынешнее положение, чтобы публично меня отчитать.

– Не ворчи! Это была твоя идея, не моя. И если ты не можешь контролировать чертову женщину, какого дьявола требуешь этого от меня?

– Как, черт возьми, я буду обыскивать дом, если она ходит за мной по пятам?

– Понятия не имею. Насколько я понимаю, вчера ночью ты не нашел доказательств.

– Нет. Она застала меня врасплох, прежде чем я закончил обыскивать письменный стол. Что-то ее встревожило, но, возможно, это не то, что я ищу. Проклятый лист бумаги может быть где угодно. – Дэниел с укором посмотрел на него, но он проворчал: – Я все равно его найду, не беспокойся.

– Ну, а сейчас что ты собираешься с ней делать?

– Не знаю, черт побери! – Бросив взгляд на дверь, Грифф заметил, что леди Розалинда и ее сестра уставились на них с плохо скрываемым любопытством, и поддел на вилку кусок колбасы, лежавший у него на тарелке. – Поскольку вчера вечером я возбудил ее подозрения, придется сейчас потакать ее капризам.

– Думаешь, она догадалась, что ты искал?

– Сомневаюсь. – Вряд ли граф рассказал дочерям историю его отношений с семьей Найтонов. В этом случае они были бы потрясены. – Эта девушка в высшей степени подозрительна. К тому же считает себя хозяйкой имения.

– Попробуй ее очаровать. Пусти в ход лесть.

– В твоем случае это могло бы сработать, в моем – нет. Тем более с такой умной девушкой. – Он налил себе еще чаю, отметив про себя, какой дорогой у Суонли фарфор. У отца вкус был лучше, чем у дочери. – Кстати, вчера ночью я уже пытался. Она обиделась, обругала меня и стала допытываться, зачем я проник в кабинет ее отца.

– Она не слабовольное, капризное создание, уверяю тебя. Никогда не встречал такую девушку, как она, – готовую высказать все, что у нее на уме.

Это было весьма сдержанное определение.

– Может быть, стоит повести себя так, чтобы я стал ей противен. Тогда она отстанет от меня.

– Это вполне тебе по силам.

Грифф метнул на него злобный взгляд:

– Это не соответствует ее рангу, осел. Она леди, сопровождение простого поверенного не может быть ее любимым занятием.

– Не уверен. Женщина, которая нападает на мужчину с мечом... Она действительно сделала это?

– Да. К тому же тыкала мне в лицо щитом. – Грифф наколол на вилку кусок колбасы и, откусив кусочек, стал задумчиво жевать. – При этом на ней были только ночная рубашка и халат. Клянусь, сквозь дешевый шелк просвечивало тело, я бы не заплатил за него торговцу Хунг Чои и фартинга.

– Гм... это становится все интереснее и интереснее. Когда ты сказал, что она была одета как проститутка, я подумал, что на ней было кричаще-яркое одеяние.

– Об этом нечего и говорить. – Он кивнул в направлении леди Розалинды: – Ты только посмотри, во что она сейчас одета.

Полоски ярко-желтого и зеленого соперничали яркостью с разукрашенным ею парадным холлом. Неужели у этой женщины нет одежды более спокойных тонов? И как, несмотря на полное отсутствие вкуса, ей удается выглядеть чертовски привлекательной?

Дэниел украдкой взглянул на Розалинду.

– Не вижу ничего особенного.

– Где уж тебе!

Дэниел рассвирепел:

– Послушай-ка, у тебя нет причин меня оскорблять. Я делаю то, что ты просил.

– Не совсем. От меня все еще не отстает леди-амазонка. Предполагалось, что ты очаруешь ее и уберешь с моего пути.

– Но ее невозможно очаровать.

– Но ее можно напугать, надо только придумать, как это сделать. – После паузы Грифф продолжил: – Все-таки она не была до конца отважна прошлой ночью. Струхнула, когда я приставил клинок к ее горлу. – Он опустил вилку. – Придумал! Ты видел, что с ней было, когда я потерял самообладание? Она сразу притихла. Когда перед ней джентльмен, она храбрится. Но я не джентльмен. Я – это ты. Сын разбойника с большой дороги и бывший контрабандист. Выполнять поручения отца – это одно, находиться в обществе опасного парня вроде меня – совсем другое, даже для амазонки.

Дэниел замер.

– Ты же не собираешься раскрыть ей правду? Если только старый хрен не переживет вас всех, после того как ты все тут унаследуешь, мне придется иметь дело с этими женщинами. Когда ты уедешь в Лондон руководить «Найтон-Трейдинг», я буду паковать их вещи и переселять в какой-нибудь коттедж. Неразумно осложнять мне задачу, заставляя их меня бояться. Они и без того меня возненавидят, даже не зная, что я бывший преступник.

Гриффа удивили слова Дэниела. Он никогда не скрывал своего прошлого. Даже использовал его, если это могло помочь в деловых вопросах. Роль богатого джентльмена явно задевала его тщеславие.

– Они не будут думать, что ты преступник. Кроме того, как только все закончится и они узнают о маскараде, я полностью потеряю их доверие.

– И все же я считаю, что ты не должен ничего рассказывать.

– А я не думаю, что тебе следовало делать мне выговор при всех, но это часть маскарада, не так ли? Даже если тебя действительно занесло. – Грифф допил свой остывший чай, подумав, что охотно выпил бы что-нибудь покрепче. – После этого представления мне бы следовало потребовать свои деньги обратно, ты прекрасно развлекаешься.

Дэниел натянуто улыбнулся:

– Ради этого стоило бы потерять деньги. Ты бы видел свое лицо, когда я сказал тебе не быть дерзким.

– Подожди, пока все закончится, – проворчал Грифф. – Я покажу тебе дерзость, щенок.

– Конечно, покажешь. – Дэниел рассмеялся. – Если от тебя что-то останется после того, когда ты покончишь с ведьмой.

– Я возьму над ней верх, вот увидишь. – «У меня есть план». Он поднялся. – Ладно, пора приниматься за дело. Непохоже, что она в ближайшее время собирается покинуть меня.

– Вот об этом я действительно сожалею, – сказал Дэниел с серьезным видом и тоже встал. – Мне больше повезло; две другие дамы красивее и спокойнее, именно таких ты предпочитаешь.

– Да. – Но мужчинам свойственно менять свои предпочтения.

Он тут же отбросил такую возможность. Его влечет к этой женщине потому, что он видел ее в прозрачном халате. Несколько часов, проведенных в ее обществе, достаточно, чтобы влечение превратилось в отвращение. Возможно, она просто так навязывалась ему сегодня. Грифф уже сожалел о своих планах относительно Суок-Парка и ее отца.

– Пожелайте мне удачи при встрече с вашей кузиной, граф, – пробормотал Дэниел.

Грифф мрачно подумал о старом пьянице, плетущем сейчас интриги в противоположном конце коридора.

– Я рад, что с ним встречаешься ты, а не я. – Несмотря на годы сдерживания своего гнева на графа, он понял, что сейчас ему трудно это делать. Суон-Парк возродил старые обиды. Он сомневался, что смог бы изобразить хотя бы сдержанную любезность, если бы ему пришлось разговаривать со старым ублюдком.

Когда они приблизились к двери, Дэниел искоса взглянул на него:

– Что, если граф спросит о свадьбе?

– Отделайся от него. Скажи, что все еще не принял окончательное решение.

– Надеюсь, мне удастся убедить его, что я – это ты.

– Не беспокойся, разговаривай с ним так, как говорил со мной за завтраком, и старик ничего не заподозрит.

Дэниел усмехнулся:

– Я это запомню. И не настраивай леди Розалинду против Дэниела Бреннана, иначе я заставлю тебя заплатить мне еще больше за это представление.

Грифф не ответил. Он будет хранить секреты Дэниела, если сможет, но если он проговорится... Бывший контрабандист, сын разбойника заставит Розалинду бежать без оглядки.

Грифф дошел до холла и едва сдержал улыбку, когда увидел леди Розалинду. Она отвернулась, стараясь не подать виду, что шпионила за ними во время разговора. Он никогда не видел женщину столь бесхитростную.

Грифф протянул ей руку:

– Пойдемте?

Она не оперлась о его руку и, гордо вскинув голову, пошла по коридору, как и приличествовало знатной даме. Великолепно сыграно. Но Грифф видел эту женщину в халате. В ней было столько же достоинства, сколько у продавца апельсинов в театре.

– Сюда, мистер Бреннан, – бросила она через плечо. – Нам нужно многое посмотреть, нельзя терять время зря.

Искоса взглянув на Дэниела, он последовал за ней, бросив взгляд на пышные бедра. Платье так облегало ее фигуру, чтобы мужчине трудно было не потерять самообладание. Не говоря уж о ее походке, такой же вызывающей, как у куртизанки.

Если бы она попыталась испробовать на нем свои женские чары, это не сработало бы. Грифф в силах устоять перед чарами любой женщины, тем более дочери его врага, если возьмет себя в руки.

Однако его мужское достоинство было ему неподвластно.

Персивал, граф Суонли, не знал, как долго сможет терпеть такие муки. Его изводили приступы кашля. Каждый вздох отзывался болью во всем теле.

Но еще больше, чем недуги, его мучила тоска по Соланж. Если бы не дочери, он перестал бы бороться за жизнь и отправился бы вслед за своей покойной женой. Но он должен устроить жизнь своих дочерей, прежде чем отправиться в мир иной. Именно для этой цели он и выбрал Найтона. Это был очень рискованный шаг. Граф взглянул на Хелену. Она сидела за письменным столом, раскрашивая пластинки из слоновой кости.

Граф знал, что Розалинда ошибается относительно Джульет. Младшая дочь хочет выйти замуж за Найтона, Розалинда возражает. Она старше Джульет и не хочет, чтобы Джульет первая вышла замуж.

Но граф решил не обращать на это внимания. Ведь если он не помирится с сыном своего старого врага, все его дочери потеряют свой дом и шанс на благополучное будущее. – Скоро он придет? – обратился Персивал к Хелене.

– Да, папа´. Джульет приведет его после завтрака.

– Скорее бы.

Буквально через несколько мгновений дверь распахнулась и на пороге следом за Джульет появился мужчина огромного роста. Рядом с ним Джульет казалась крошечной.

Сын Леонарда, непоколебимый, как скала. После всех этих лет младенец, оболганный Персивалом, стоял перед ним. Старые чувства охватили его – обида, злость и, что хуже всего, вина. Леонард произвел на свет сына, в то время как у Персивала не было сыновей.

– Доброе утро, мистер Найтон, – поздоровалась Хелена. Девушка поднялась, опираясь рукой о стол.

Она была поразительна – элегантная, утонченная, несмотря на увечье. Эти качества она унаследовала от Соланж. Персивал и сам был многим обязан Соланж. Сейчас она гордилась бы им, видя, что Персивал вместе с сыном Леонарда делает все от него зависящее, чтобы устроить жизнь дочерей.

Эта мысль укрепила его решимость.

– Входите, сэр, дайте мне на вас посмотреть.

Когда Джульет впорхнула в комнату во всем великолепии юности и невинности, мистер Найтон последовал за ней. Мужчина, судя по его виду, не проявлял к девушке никакого интереса, и это встревожило Персивала.

Он сел повыше в постели.

– Закрой дверь, – приказал граф, – чтобы слуги не слышали наш разговор.

Мужчина закрыл дверь и подошел к кровати.

– Кстати, о слугах, – продолжал Персивал, – Хелена говорит, ты привез с собой в Суон-Парк своего поверенного.

– Привез.

– Вот и хорошо. – Граф расценил это как желание Найтона без промедления оформить брачный контракт. – Его зовут Бринли?

– Бреннан. Его имя – Бреннан.

– Ирландец, да? Они люди способные. – Персивал показал на дверь. – Ну и где он? Почему его здесь нет?

– Мы не хотели идти сюда все вместе, папа´, – объяснила Джульет. – Мистер Бреннан с Розалиндой. Она показывает ему поместье.

Если Розалинда будет все время занята с поверенным, она не сможет отговорить Найтона от женитьбы на Джульет, спугнуть его своими дерзкими манерами и еще более дерзким языком.

– Подойди ближе, – потребовал Персивал. – Мои глаза уже не так остры, как раньше. Дай-ка мне получше рассмотреть тебя.

Гость приблизился. Он был так высок, что макушкой задел бахрому, свисающую с балдахина кровати, а его широкие плечи загородили свет.

Персивал прищурился:

– Ты совершенно не похож на отца.

– Я весь в мать.

– И на Джорджину тоже не очень похож.

Найтон смутился.

– Вы знали ее?

– Разумеется. Разве ты об этом забыл? Я хочу сказать, учитывая... – Персивал умолк, взглянув на Хелену. Девочки не должны этого слышать. Кроме того, надо выяснить, что именно известно Найтону. Вполне возможно, Леонард и Джорджина рассказывали ему очень мало. Персивал возбудил против Леонарда дело, когда тот был еще младенцем. – Я знал ее очень хорошо.

– Но она никогда мне не говорила о вас.

Это признание причинило Персивалу боль, но ничего другого он не мог ожидать.

– Нет сомнений, она плохо думала обо мне. – У него начался приступ кашля. Джульет поспешила к нему с тазом и лекарством.

Когда кашель утих, граф произнес:

– Видишь, как моя дочь нянчится со мной, Найтон. Я никому не пожелал бы болезни легких, но у нее есть свои прелести. – Он поймал руку Джульет и похлопал по ней. – Моя дорогая девочка всегда рядом. Она моя гордость и радость, у нее доброе сердце.

По непонятной Персивалу причине Найтон бросил взгляд на Хелену. Персивал тоже взглянул на старшую дочь. Она, как обычно, выглядела сдержанной и спокойной, как и положено настоящей леди.

– Итак, что ты думаешь о Суон-Парке? – обратился граф к Найтону. – Полагаю, отец рассказал тебе о нем все, когда ты был ребенком. Его описание воздавало должное имению?

– Ничто не может воздать ему должное, милорд.

Особенности произношения Найтона были немного простонародны, но этого следовало ожидать от человека, работавшего в торговле. Учитывая все то, что за последние годы Персивал узнал о детстве молодого человека...

Нет, он не станет об этом думать. Детство Найтона тяжелым грузом лежит на совести графа.

Лучше перейти к самой важной части этого разговора.

– Ну, мы рады, что вы приехали к нам. – Он посмотрел на Хелену: – Вы с Джульет можете идти. Я хочу поговорить с Найтоном с глазу на глаз.

Джульет моментально покинула комнату, Хелена все еще собирала рисовальные принадлежности. Это привлекло внимание Найтона.

– Вы рисуете, леди Хелена?

– Да, – тихо ответила девушка. – Я рисую миниатюры.

– Пишете портрет вашего отца?

– Нет, подправляю копию портрета маман.

– У нее чертовски хорошо получаются все эти штучки, – с гордостью заметил Персивал. – Попросишь Джульет показать тебе миниатюры Хелены.

Задумчиво взглянув на Хелену, Найтон кивнул:

– Непременно попрошу.

– Папа´ слишком добр, – сухо заметила Хелена, проходя мимо Найтона к двери. – Я не художница. Но надо же чем-то себя занять.

– Глупости, – заметил Персивал, улыбаясь Найтону. – Ты замечательно рисуешь. Она вкладывает в свои картины все силы, поскольку не может кататься верхом, танцевать и все такое.

Что-то стукнуло об пол, заставив Найтона обернуться.

– Простите, я не хотела вас напугать, – извинилась Хелена, побледнев. Что-то выпало из коробки, но Хелена пошла к выходу, ей трудно было наклониться. Найтон быстро поднял упавший предмет и протянул ей.

– Ни к чему извиняться. Вот, возьмите.

Персивал глазам своим не поверил. Уже несколько лет он не видел, чтобы дочь краснела. Что это с ней?

Она взяла у Найтона кусок костяной пластины, не поднимая глаз.

– Спасибо, – взволнованно пробормотала она и, даже не попрощавшись с отцом, похромала прочь из комнаты.

Когда Найтон снова посмотрел на Персивала, его лицо было совершенно бесстрастным.

– Нет необходимости напоминать ей об этом. Персивал растерялся.

– О чем?

– О том, что она не может кататься верхом, танцевать и все такое.

– Напрасно беспокоишься. Хелена не глупый ребенок, эти замечания ее не волнуют.

– Вы плохо знаете женщин, не так ли, милорд? – заметил Найтон.

– Но собственную дочь знаю хорошо. А теперь скажи: понравилась тебе Джульет?

Тень пробежала по лицу Найтона.

– Очень понравилась. Но я должен узнать ее получше.

Проклятие, хочет потянуть время! Граф зло уставился на Найтона:

– Надеюсь, ты понимаешь, что стоит на кону? И что ты должен сделать, чтобы стать наследником?

Найтон напрягся.

– Понимаю. Но вы не сказали, что я должен сразу же сделать выбор.

Персивал затрясся от возмущения.

– Что тут решать? Единственный способ для тебя получить доказательства – это жениться на Джульет. – Это была не совсем правда – он не хотел умирать с грехами на совести. Но он должен сначала испробовать этот способ, потому что не хотел оставлять дочерей нищими.

– В своем письме вы писали, – вежливо напомнил Найтон, – что я могу выбрать любую из дочерей.

Персивал не удивился бы больше, скажи Найтон, что предстоит взять в жены экономку.

– Это правда, но я не думал... Ты предпочел бы жениться на Розалинде? Или Хелене?

Выражение лица Найтона оставалось непроницаемым.

– Не знаю. Я должен поближе познакомиться с ними.

Неопределенность мучила Персивала, но ему нечего было возразить. Но он не позволит Найтону размышлять до бесконечности. Слишком мало времени осталось.

– Ладно, даю тебе неделю. А потом вернемся к этому разговору.

Учтивая улыбка Найтона раздражала Персивала.

– Благодарю вас, милорд. Обещаю, вы не пожалеете об этом.