Отвергнутый жених

Глава 7

Грифф понятия не имел, что означают слова Розалинды. И чего, собственно, она добивается. Она совершенно хладнокровно относилась к его критическим замечаниям относительно поместья. Даже посмеивалась над ним, словно разгадала его тактику.

Возможно, так оно и есть. Грифф все больше убеждался в том, что эта женщина еще умнее, чем он думал. Она вполне сносно управляла Суон-Парком, несмотря на свою эксцентричность. Выкрасила сыроварню в васильковый цвет, но само здание было идеально чистым и производило превосходную продукцию, судя по тому сыру, который она дала ему попробовать.

Она наняла грумами трех бродячих актеров из Стратфорд-он-Эйвона, которые сначала показались ни на что не годными, кроме чтения «Как вам это понравится» для удовольствия госпожи. Но если учесть, что ее лошади нужны были лишь для того, чтобы возить ее и сестер по поместью и в Стратфорд, грумам хватало работы в конюшнях.

– Говоря о Суон-Парке, вы сказали «после того, как мы с сестрами покинем его»? Но если одна из вас выйдет замуж за моего хозяина, как планирует ваш отец, вы все останетесь здесь.

Розалинда торопливо пошла по дорожке, обогнав его.

– То, что папа´ предложил нас как скот на аукцион, вовсе не значит, что мы безропотно пойдем на убой.

Он в изумлении следовал за ней.

– Хотите сказать, что ни одна из сестер не желает стать женой моего хозяина?

– Совершенно верно.

Проклятие! Они не только не причастны к спланированному их отцом шантажу, но к тому же еще не жаждут выходить за него замуж.

– Вы знаете, что потеряете Суон-Парк, если одна из вас не выйдет замуж за Найтона?

– Ну и пусть. У меня нет ни малейшего желания управлять поместьем. Особенно таким, как Суон-Парк, погрязшим в долгах.

– Я понимаю вас, это трудная работа.

– Дело не в работе. – Она пронзила его взглядом.

– В чем же тогда... – Он осекся, представив себе, как она размахивает мечом.

Розалинда тяжело вздохнула.

– Мне нравится следить за ремонтом и строительством. Управлять служащими. Планировать званые ужины.

– Следить, управлять, планировать. – Он усмехнулся ей. – Вам нравится руководить, не так ли?

Она пожала плечами:

– Видимо, да. Остальные обязанности скучны. Терпеть не могу проверять книги с нашим управляющим, улаживать глупые споры арендаторов. Делаю это лишь потому, что больше некому.

– Из ваших слов я понял, что вам не нравится управлять поместьем. Но если Найтон женится на одной из ваших сестер, он сам будет управлять им или наймет управляющего. Вы с сестрами будете просто наслаждаться жизнью.

– Я не хочу здесь жить. Чем можно наслаждаться в Стратфорде? Я мечтаю переехать в Лондон.

– Тогда выходите за Найтона и потребуйте, чтобы он перевез вас в Лондон.

Господи, что это он говорит? Ведь Найтон вообще не собирается жениться. Действительно, если дела пойдут так, как он планировал, вся семья будет выселена из Суон-Парка уже через несколько месяцев.

Эта мысль пробудила от вечного сна его совесть.

Розалинда нахмурилась:

– Выйти за Найтона? Ни за что!

Оскорбление отправило его совесть обратно в могилу.

– Неужели вам невыносима сама мысль о браке с Найтоном? – Этой женщине следовало бы радоваться, что хоть кто-то согласился взять ее в жены.

В его тоне было столько сарказма, что Розалинда пришла в замешательство.

– Нет... да... я хочу сказать, что возражаю не именно против мистера Найтона, а против любого мужчины, которого бы выбрал папа´, не принимая в расчет мои чувства. Сейчас не Средневековье. Женщина должна быть свободна в выборе мужа, не так ли?

Его гордость была уязвлена, но не согласиться с ней он не мог.

– И вы, я полагаю, хотите быть свободной в выборе мужа, который не построил свой бизнес на контрабандных товарах.

– Совершенно верно. Я не смогла бы уважать человека, для которого деньги превыше всего остального – превыше морали, закона и чести.

Он ускорил шаг и решительно пошел вперед, чтобы скрыть охвативший его гнев. Что она знает об этом – «для которого деньги превыше всего остального»? У нее есть олений парк и слуги, возможно даже, доля наследства. Это, конечно, немного, но ведь «много» – понятие растяжимое. Когда-то «много» означало для него двадцать фунтов. Она никогда не знала такой жизни, он в этом не сомневался.

И все же чем больше он думал об этом, тем больше ее ответ удивлял его. Он привык к женщинам, для которых деньги важнее всего. Каждая из них готова была закрыть глаза на его сомнительное прошлое, стать его женой, даже любовницей. Но эта женщина презирала тех, кто обогащался нечестным путем, в том числе, разумеется, и его. И он не знал, то ли восхищаться ею, то ли сожалеть об этом.

Розалинда догнала его.

– Дело не только в контрабанде, поймите. Жениться и выходить замуж надо по любви, – сказала она уже более мягко.

Просто не верилось, что у этой амазонки столь романтические представления о браке.

– Разве это не необычная точка зрения для человека в вашем положении? – спросил он. – Разве такие, как вы, не уверены, что влюбиться в богатого так же легко, как и в бедного?

– Влюбиться вообще нелегко, не важно, в бедного или в богатого. – Она искоса взглянула на него. – А вы как полагаете? Что мужчина должен жениться на богатой, если представляется случай? Или у вас уже есть богатая жена в Лондоне?

– Нет, – твердо ответил он. – Жены у меня нет, ни богатой, ни бедной. И даже не предвидится. Есть дела, которые заботят меня гораздо больше женитьбы.

– Значит, вы вообще не собираетесь жениться, ни ради денег, ни по любви?

– Вы совершенно правы. Я никогда не влюблялся. Некоторые принимают желание за любовь, опасная ошибка, которая заставляет мужчин вести себя по-дурацки, а женщин выбирать плохих мужей. – Предостережение, о котором он всегда должен помнить, когда имеет дело с леди Розалиндой, ведь если кто-то и может довести мужчину до беды, так это она.

– До чего вы циничны! Любовь – это высокое чувство, а желание – физическая потребность.

– Откуда вы знаете? Вы когда-нибудь испытывали это высокое чувство?

В ее ореховых глазах сверкнули золотые искорки, она залилась румянцем. Грифф не отрывал от нее взгляда.

Она тоже смотрела на него, потом отвела глаза.

– Сама не знаю. Не помню.

– Вы не могли бы забыть, если были когда-нибудь влюблены.

Розалинда не сдержала улыбки.

– Скорее всего не могла бы. Ее улыбка очаровала его.

– Тогда ваши возражения против брака с Найтоном не имеют никакого отношения к некоему неподходящему поклоннику, которого вы утаили.

Ее смех звенел и переливался, легкий, веселый, ласкающий слух.

– Это уж точно.

– А что ваши сестры? – спросил он, напомнив себе о главной цели, которой можно скорее достичь, раскапывая информацию, чем флиртуя с леди Розалиндой. – Есть ли у них тайные поклонники?

– Мне это неизвестно. – Ее походка стала более расслабленной, движения более свободными, словно, высказав ему свои взгляды на брак, она испытала огромное об легчение. – Но я не проверяю регулярно олений парк. Есть еще конюшни, насколько я помню, вы сочли конюхов совершенно некомпетентными. Возможно, они и есть замаскировавшиеся поклонники.

Фантастическая женщина. Он прекрасно знал, что ее ничуть не обманула его критика.

– Да, кто знает, какие планы побега может таить один из них? – Он раздвинул склонившиеся над дорожкой ветки. – Так, значит, ваши сестры тоже не желают выходить за Найтона?

Она помедлила, прежде чем ответить.

– Джульет непредсказуема. В отличие от меня она жаждет остаться в Суон-Парке. A папа´ постоянно твердит ей о необходимости выйти замуж. Но, думаю, она в конце концов заартачится.

Господи, эти сестры так привередливы! Неудивительно, что они остались в старых девах.

– Насколько я понимаю, она разделяет ваше отвращение к беспошлинным торговцам.

– Нет. Говоря по правде, я не думаю, что это ее волнует. Просто мистер Найтон, ну, как это сказать, пугает ее.

– Пугает? Что за глупости! Найтон никогда не обидит женщину.

– Джульет этого не объяснишь. Ей всего семнадцать.

Он на мгновение задумался.

– Она и в самом деле кажется застенчивой.

– Вот именно! Она очень робкая, а главное, хрупкая, я думаю, его габариты ее пугают.

В это Грифф легко мог поверить. Габариты Дэниела пугали многих женщин, однако страх улетучивался, когда Дэниел пускал в ход свой ирландский шарм.

– А что леди Хелена? Она не согласится выйти за моего хозяина, чтобы вы могли навсегда остаться в Суон-Парке?

Розалинда печально покачала головой:

– Опыт Хелены оказался неудачным. Лорд Фарнсуэрт решил на ней жениться ради денег, несмотря на ее хромоту. Но разорвал помолвку, узнав, что папа´ сказал правду о ее жалком приданом.

– Это отвратительно!

Розалинда одарила его одобрительным взглядом.

– Я пыталась убедить ее, что он просто негодяй, но она слушать ничего не хотела. Она слишком разочарована в мужчинах, чтобы думать о браке с мистером Найтоном даже ради того, чтобы остаться жить в Суон-Парке.

– Мы уже выяснили, почему вы не выйдете замуж, даже ради того, чтобы спасти поместье. Кроме того, вы хотите быть актрисой, не так ли?

– Именно так. – Розалинда гордо вскинула голову.

– Вы бросили бы все это, чтобы пойти на сцену? – Грифф ушам своим не верил.

– Почему нет, если именно этого я хочу?

– Потому что вы не знаете, что значит быть актрисой, – с укором произнес он. – Это унизительная профессия. Актрисы работают допоздна за мизерное жалованье. К ним постоянно пристают мужчины, считая их чуть ли не проститутками. Их могут прогнать со сцены после первого же представления без права вернуться обратно.

– Вы говорите с таким знанием дела, словно играли на сцене, – не без сарказма заметила Розалинда, – причем всю свою жизнь.

Дерзкая девчонка!

– Вовсе не обязательно играть на сцене, чтобы знать, как живут актеры. Я посещаю театр.

– Я тоже. Но в моем представлении жизнь актрис совсем не такая, какой вы ее себе представляете.

– Вы посещаете провинциальный театр, он совсем не такой, как в Лондоне. Ведь вы, насколько я понимаю, собираетесь играть на лондонской сцене.

– Разумеется. Как моя мать.

Он забыл, что покойная графиня была актрисой. От нее Розалинда и набралась этих глупостей.

– Кстати, – продолжала она, – маман никогда не говорила, что быть актрисой унизительно. Ее профессия ей очень нравилась. Она относилась к ней, если хотите, с нежностью.

– Легко смотреть с нежностью на то, что уже осталось позади.

– Неужели? Вы с нежностью смотрите на свое детство в работном доме? – Она с довольным видом улыбнулась ему.

Он холодно посмотрел на нее:

– Именно потому, что со мной обращались как с парией из-за моего происхождения и профессии, я знаю, что вам не понравится театр. Вас растили для чего-то лучшего, хотите вы того или нет.

Грифф знал, что значит быть воспитанным для чего-то лучшего и отказаться от этого. «Найтон-Трейдинг» была трудной победой, и он порвал все связи с ненадежным миром контрабандистов сразу же, как только у него набралось достаточно денег, чтобы управлять компанией.

– Вы полагаете, что мне следовало бы выйти замуж за вашего хозяина? – насмешливо спросила Розалинда.

– Конечно! Невинная душа вроде вас, выброшенная из Суон-Парка в театральный дом терпимости, – это абсурд.

Он умолк. Чертова мегера так заморочила ему голову, что он несет какую-то чушь. Зачем он пытается ее убедить? Ведь он не собирается жениться.

– Вы имеете право на собственное мнение, – отрезала она. – Но ни я, ни мои сестры не хотим выходить замуж за вашего хозяина. Со стороны мистера Найтона было весьма благородно рассмотреть предложение папа´, но мы не передумаем.

Он во все глаза смотрел на Розалинду. Эта женщина отвергла предложение, которое он еще не успел сделать. В общем-то она отказала Дэниелу. Но этот факт лишь немного успокоил его оскорбленную гордость.

Они не заметили, как вышли из леса на склон холма, спускающийся к фруктовому саду, раскинувшемуся внизу. Солнце пробилось сквозь облака, и воздух снова стал теплым, напоенным запахом скошенной травы.

Они остановились на вершине холма, чтобы посмотреть с высоты на Суон-Парк. Грифф чувствовал, как земля уходит у него из-под ног. Его надежды не оправдались. Старые девы желали остаться старыми девами. Они не озлобились, наоборот, оказались дружелюбными и привлекательными. Они готовы были передать ему его наследство без всяких предварительных условий, то есть без женитьбы на одной из сестер.

Однако порадовать их своим отъездом Найтон не мог. Он пока не нашел брачного свидетельства его родителей.

Может, заключить сделку с леди Розалиндой: она выманит у отца брачное свидетельство, а он уедет. Только вряд ли она так просто согласится. Начнет выведывать, выспрашивать, зачем это ему, каким образом свидетельство о браке оказалось у ее отца, причем во всех подробностях. А как только узнает о его планах...

Нет, он не будет испытывать судьбу, и пока он не найдет нужный ему документ, не перестанет демонстрировать заинтересованность в брачном союзе.

–Я вас прекрасно понимаю. – Грифф обозревал земли – его земли, – сцепив руки за спиной. – Но вам не удастся убедить моего хозяина. Его вполне устраивают планы вашего отца. – Он искоса взглянул на нее. – Сомневаюсь, что он откажется от женитьбы, как бы вы ни упрямились.

– Хотите сказать, что он действительно намерен жениться на одной из нас? Но почему? Ведь он все равно унаследует Суон-Парк, зачем ему еще обременять себя брачными узами?

Он пожал плечами:

– Престиж. Деньги у него есть, теперь он хочет чего-то большего. Возможно, более высокого положения в обществе. Или он просто влюбился в вас всех. В любом случае он вряд ли может принять решение относительно предложения вашего отца всего после дня знакомства. Думаю, он захочет остаться здесь хотя бы на неделю.

Фыркнув от досады, Розалинда стала спускаться с холма.

– Ваш чертов хозяин ищет жену, мой глупый отец одобряет саму эту идею, а что думаем я и мои сестры, даже не имеет никакого значения.

– Я этого не говорил, – сказал он, следуя за ней по склону, не в силах оторвать взгляд от ее соблазнительной фигуры.

– Мужчины! – проворчала она. – Они ничему не учатся! «Что несет супружество, кроме ада?» Это написал Шекспир, который был несчастлив в браке.

Неужели эта женщина не цитирует никого, кроме Шекспира? Он и сам любил барда, но отнюдь не считал каждое его высказывание величайшей мудростью. Не говоря уже о том, что ее интерпретация невразумительного отрывка в собственных целях возмутила его.

– Кто знает, был Шекспир счастлив в браке или не был.

– Господи, так ведь он оставил свою жену здесь, в Стратфорд-он-Эйвоне, почти на тридцать лет, а сам жил в Лондоне, занимаясь своими делами. Вряд ли это можно назвать семейным счастьем. – Она смотрела ему прямо в лицо, ее глаза под краем шляпки были затуманены гневом. – И что это за мужчина, который женится на женщине против ее воли?

– Насколько я понимаю, это уже не Шекспир, – сухо заметил он.

Презрительно фыркнув, она пошла дальше.

– Почему, черт возьми, моему кузену понадобились именно мы? Разве он не знает, что мы «старые девы Суонли»? Мы не выходим замуж ради денег или титула, так почему ему не поискать жену где-нибудь еще? Он достаточно богат и скоро унаследует графский титул.

– Это точно. – Он не сдержал усмешки, она, видимо, считала Найтона, то есть его, идиотом. Она явно не знала о том, что его считают незаконнорожденным.

Розалинда не поняла, чему он усмехается, и зло посмотрела на него:

– Если мистер Найтон надеется заставить одну из нас выйти замуж...

– Ради всего святого, успокойтесь. Я не говорил, что он намерен заставить одну из вас выйти замуж. Я только сказал, что он не уедет просто потому, что не нравится вам.

Розалинда замедлила шаг, каблуки увязали в мягкой земле, и это еще больше разъярило ее.

– Значит, мы вынуждены терпеть тут вашего кузена до тех пор, пока он не решит, хочет ли жениться на одной из нас. А это может быть не одна неделя.

– Хотелось бы надеяться, что гораздо меньше, учитывая ваше гостеприимство, от которого хочется бежать без оглядки.

– Видите ли, мистер Бреннан, я не просила вас приезжать сюда и усложнять мою жизнь. Вы что-то ищете, разнюхиваете.

Найтон напрягся. Значит, она все еще его подозревает и будет следить за каждым его шагом.

– Что вы имеете в виду? Зачем мне разнюхивать? Что я могу искать?

Она фыркнула.

– Понятия не имею. Но вы неспроста стараетесь избавиться от меня.

Мысль Найтона лихорадочно работала.

– Простая рациональность, уверяю вас. Мой хозяин платит мне за то, чтобы я определил, какие усовершенствования понадобятся в поместье, когда он унаследует его. Я могу быстрее достигнуть этой цели без путающейся под ногами женщины, которая указывает мне, куда идти и на что смотреть.

Как он и предполагал, Розалинда обиделась.

– Мужчины чертовски самоуверенны. Ведь я просто хочу вам помочь.

Она так увлеклась, выговаривая ему, что зацепилась каблуком за камень и, если бы Грифф не привлек ее к себе, упала бы. Она схватилась за его плечи, чтобы удержать равновесие.

Они замерли, обнимая друг друга, на склоне холма. Она подняла на него глаза, зрачки сузились, чтобы разглядеть его. Прошлой ночью он стоял почти так же близко, но тогда она не смотрела ему в лицо. В тот раз он не видел ни ее покрытые легким загаром щеки, ни пушистые коричневые ресницы, ни слегка приоткрывшиеся, словно для поцелуя, губы.

Проклятие, он не должен терять над собой контроль. Если он ее поцелует, то на этом не остановится.

Но отпустить ее было выше его сил. Он ласкал ее, едва сдерживаясь, чтобы не прильнуть к ее чувственным губам. Ее глаза затуманило желание. Он был слишком близко, чтобы не заметить этого.

Он уже стал опускать голову, чтобы поцеловать ее, но край его шляпы коснулся края ее шляпки, и это вернуло Ро-залинду к реальности. Она разжала вцепившиеся в его плечо пальцы и высвободилась из его объятий.

– Вы в порядке? – услышал он собственный голос, когда Розалинда отступила. А сам он? Будет ли он когда-нибудь снова в порядке? Нет, не будет. – Идите помедленнее, – сказал он, – не то вывихнете лодыжку.

– Большей радости я не смогла бы вам доставить.

– Что, черт возьми, это значит?

– Тогда вы бы надолго избавились от моего общества.

Она ускорила шаг. Хотя его тревога нарастала, ей, очевидно, было все равно, потому что она бросала ему слова через плечо:

– Не хотелось бы вас разочаровывать, мистер Бреннан, но вам не удастся от меня избавиться. Ни при каких обстоятельствах.

– Но вы и сейчас убегаете. – Он схватил ее за руку, но она выдернула ее, неприлично высоко подхватила юбки и помчалась вниз с холма.

Что на нее нашло? Почему она убегала от него, словно безумная?

И тут его осенило. Она убегала от самой себя. От охватившей ее страсти.

Вот оно! Он ошибался насчет прошлой ночи – это не клинок у горла так взволновал ее, а прикосновения его рук, его тело. Она всеми силами сдерживала себя, но в конце концов сорвалась. И это ее испугало.

Он широко улыбнулся и замедлил шаг. Наконец-то он понял, чего так боится его амазонка. Надо этим воспользоваться. Она презирает его как личность из-за его прошлого, но ее влечет к нему. Он будет вызывать в ней желание при каждом удобном случае и отобьет у нее охоту его преследовать. Но внутренний голос насмехался над ним, напоминая о том, что он сам жаждал заключить ее в объятия.

Мысль о том, что он собирался сделать, заставила его ускорить шаг, когда он приблизился к аллее, обсаженной невысокими деревьями, у подножия холма. Он пошел по аллее и увидел Розалинду. На фоне древесных стволов ее полосатое платье не казалось чрезмерно пестрым. Она излучала очарование, от которого у него перехватило дух, а чресла болезненно напряглись.

– Это наш сливовый сад, – произнесла она, когда Грифф приблизился. – У нас в поместье есть еще яблоневый сад и посадки вишен, но особенно хороши сливы.

В этот момент ему было наплевать на сливы и на вишни с яблоками. Но ему придется усыпить ее бдительность. Если он сделает хоть шаг в ее сторону, она убежит.

Проблема в том, что она никогда не зайдет далеко, по крайней мере достаточно далеко. Поэтому ему придется напугать ее так, чтобы больше не приближалась к нему.

– Я не люблю сливы, – признался он. – Они кислые.

Розалинда рассмеялась.

– Ничего удивительного.

– Я вообще не люблю кислое. Только сладкое и сочное.

Он скользнул взглядом по тем частям ее тела, которые соответствовали его описанию, и ее грудь стала быстро подниматься и опускаться. Она поняла его намек, и он ее встревожил. Она даже слегка покраснела, прежде чем отвернуться и подойти к одному из деревьев.

«Получается! Она так же пуглива, как те олени, которые ищут прибежища в густых лесах Суон-Парка».

– Эти сливы не кислые. – Она старалась не смотреть на него. – Вы имеете в виду терн, который кладут в пироги. – Сняв перчатку и сунув ее в карман, она сорвала с ветки сливу, повернулась и протянула ее ему. – Вот, попробуйте, – предложила она.

Даже обнаженная Ева в эдемском саду не могла выглядеть так соблазнительно, как Розалинда, протягивающая ему на ладони спелый плод. Что она теперь будет делать?

Безумное желание выяснить это овладело им. Он шагнул ближе и снял перчатки. Держа их в одной руке, он протянул другую к сливе.

Но вместо того чтобы взять плод, завладел ее запястьем и поднес ее руку вместе со сливой ко рту. Ее губы приоткрылись от удивления, глаза стали похожи на зеленоватое золото, когда она смотрела, как он откусил кусочек, но она не отдернула руку, не бросила сливу в него и не убежала.

Она не отрывала взгляда от его рта. Облизнула нижнюю губу, послав удар желания прямо ему в пах. Когда он сглотнул, она тоже сглотнула, и движение на ее гладкой шее захватило его.

Проклятие! Он перевел взгляд на ее лицо. Вместо того чтобы дать ему пощечину и удалиться, она замерла, губы ее были приоткрыты, огромные глаза распахнуты.

Он скользнул губами со сливы на ее руку и всосал с нее пряный сливовый сок.

– Вы правы, – пробормотал он. – Она не кислая. – Он слизал сливовый сок с ее запястья, торжествуя, когда почувствовал ее пульс, бешено бьющийся под его языком. – Так сладко... восхитительно!

Он ждал, что она убежит, но она не двинулась с места. Его пальцы сжались крепче, когда он подумал о своем страстном желании вот так же языком проложить дорожку под ее платьем по всему ее роскошному телу, которое она, сама того не желая, продемонстрировала ему прошлой ночью.

Наконец Розалинда кашлянула, и он почувствовал, что она не позволит дальнейших вольностей. Прежде чем она успела что-то сказать, он поднес ее руку к ее собственному рту и сказал:

– Вот, попробуйте сами. Я знаю, вы так же голодны, как я.

Она опустила ресницы, дав понять, что поняла, о каком голоде он говорил. И все же она повиновалась ему, взяв сливу в рот и откусив кусочек. Фатальная капелька сока скатилась по ее подбородку, и он наклонил голову, чтобы ее слизнуть, после чего поцеловал ее.

Поцелуй был легким, нежным, чувственным. Грифф просто хотел испугать ее.

Но этого не случилось. Розалинда опять не дала ему пощечину, не убежала, даже не запротестовала. Только смотрела на него, широко раскрыв глаза от изумления и выронив сливу.

– У вас настоящий талант к поцелуям, не так ли?

Проклятие! Очевидно, потребуется чуть больше, чем он ожидал. Он уронил свои перчатки, обнял ее за талию и привлек к себе.

– А чего вы от меня ожидали? Вы ведь сами сказали, что я не джентльмен.

На этот раз он не сдерживался, поддавшись огню желания, разожженному вчерашней ночной встречей. Потерявшись в аромате слив и солнечном свете, он запечатлел на ее губах долгий страстный поцелуй.

К его изумлению, она ответила на поцелуй так же страстно, словно не была скромной, невинной леди. Столько нежности, столько искушения, как мог он сопротивляться? Его шляпа упала, когда он привлек ее ближе, пробегая языком по ее девственным губам, пока они не поддались и пропустили его внутрь, в шелковые глубины ее рта. Она немного напряглась от интимного соприкосновения их языков, после чего стала мягкой и податливой в его объятиях.

Он наслаждался тем, как она прижималась к нему все сильнее, как обвивала руками его шею, уронив на землю шаль. Это заставляло его погружать свой язык все глубже, настойчивее, едва не теряя остатки самоконтроля.

Это безумие, подумал он. Но это меньшее безумие, чем не прикасаться к ней, не целовать ее. Если бы он не ощутил ее вкус, то еще до конца недели перебросил бы ее через плечо и унес в постель.

Но все еще впереди. Он жаждал ощутить в ладонях ее пышную грудь, сорвать с нее платье и исследовать все ее потайные местечки, пока ее крики наслаждения не наполнят сад. Она созрела для этого. А о нем и говорить не приходится. Если бы не ее девственность, он повалил бы ее на усыпанную сливами землю, задрал ей юбки и вошел в нее.

Но если бы она не перестала издавать эти соблазнительные вздохи, его совесть растворилась бы в пробуждении его вожделения. Ему и так потребовалась вся его воля, чтобы не схватить ее за бедра и не прижать к своему восставшему естеству.

– О, мистер Бреннан... – пробормотала она в его губы.

– Грифф, – произнес он. – Зовите меня Гриффом, милая Розалинда.

Видимо, он окончательно потерял разум. Он должен избавиться от нее и заняться поисками брачного свидетельства.

Но не сейчас, когда она покрывала робкими поцелуями его подбородок и шею. Погрузившись лицом в ее волосы, пахнущие розовой водой и мылом, он забыл обо всем на свете.

Он должен прекратить это. Как можно скорее.

Нет, еще несколько мгновений. Несколько поцелуев. А потом он займется поисками брачного свидетельства. Ведь ради этого он приехал сюда.

Еще несколько мгновений на небесах...