Папа для двойняшек

Глава 27

Как и предсказали синоптики, похолодало, и начало декабря «радовало» то промозглым ветром и дождём, то мокрым снегом, а то и снегом с дождём. Сыро, грязно, пасмурно, грустно… Совсем нет того предвкушения сказки, которое обычно наблюдается накануне новогодних праздников. Пусть бы уже выпал снег и ударил хоть и небольшой, но морозец, чтобы вокруг белое покрывало, чтобы снеговиков лепить и в снежки играть, а не это вот всё…

Народ начал активно болеть. У Виолы в одной паре заболела партнёрша, в другой партнёр, а ведь совсем скоро большой турнир, последний в этом году и очень важный. Хорошо ещё, что Стеф и Стеша держались молодцами и не сопливили, но с тоской смотрели на подобие снега, лежащее на грязной земле. Очень уж им хотелось играть в снежки и лепить снеговика.

После разговора с Тимуром минула неделя. Всё это время Виола по вечерам сдержанно прощалась с Гаджиевым и покидала зал вместе с мужем, который стал приезжать заранее и минут за пять-десять до конца занятий уже ждал под дверью. Однако в субботу руководство его компании решило провести совещание (для конца года это дело вполне обычное), откосить не удастся, поэтому Ярик предупредил, что задержится и заберёт жену позже, чем обычно.

Когда её ученики разошлись, Виолетта собралась было переодеваться, но потом оглядела пустой зал, который так и манил сделать несколько па. Эх, если бы студией заведовал не Тимур, то можно было бы остаться подольше и попрактиковаться, а так… Может, лучше вызвать такси и уехать поскорее? А впрочем… Сколько можно отказывать себе в удовольствии?! Кажется, у Гада сейчас мастер-класс, так что на горизонте пока тихо.

Виола, быстро отлучившись в дамскую комнату, не долго думая заперлась в своём миленьком зале. Предвкушение, поднимающаяся из глубины души радость, нетерпение и желание подчинить себе паркет… Вот она, та знакомая вереница чувств, которая владела ею каждый раз, когда Виолетта заходила в танцзал, однако погасла после выпускной ночи, не говоря уже об известии о беременности. Но теперь… теперь в ней вновь всколыхнулись былые ощущения, по которым она так скучала. Гаджиев, извечный конкурент, снова зажёг эту жажду, возродил желание не наблюдать и направлять других, а блистать самой… и затмить всяких наглых типов.

Включив музыку, Виола прикрыла глаза и отдалась мелодии, с каждым тактом всё больше раскрепощаясь. Прочь страхи и запреты, есть только её тело, поймавшее ритм, и эти звуки, которые манят и зовут за собой, подчиняют и окрыляют одновременно. Она навёрстывала для себя все те годы, когда была загнана сначала в роль «послушной и скромной дочери», потом в роль «мамы», которой не положено вот это и вон то… А почему, собственно? Она женщина, молода и привлекательна… Лена тоже мама, но продолжает блистать на паркете, так почему Виолетте нельзя? Отчего она должна себя хоронить раньше времени?

Виола уже и забыла, что ждёт мужа, а просто наслаждалась происходящим. Этот чудесный зал — её маленькое царство, закрытый мир, где можно позволить себе всё! Одна композиция сменяла другую, один танец приходил на смену другому… Виолетта так вошла в раж, что ничего не замечала вокруг, поэтому резко остановилась, когда приоткрыла глаза и заметила, что на пороге стоит Тимур и наблюдает за ней. А взгляд-то какой! Хищник, заприметивший лань.

— Вот это я понимаю… — протянул он, закрыл за собой дверь (хорошо, что не запер) и неспешно двинулся внутрь.

— Так от моего зала у тебя тоже есть ключ? — у Виолы вдоль спины пробежал холодок, а грудь по-прежнему вздымалась от танцевальной вакханалии. — Не только от тренерской?

— Разумеется! Всё здесь — моя вотчина, — Гад продолжал приближаться. — Сегодня мне (наконец-то!) свезло. Боялся, ты уже ушла, расстроился даже, а потом услышал музыку… Дай, думаю, загляну, может, у тебя закрытая тренировка, а тут такое заманчивое зрелище…

— И ч-чем же оно заманчивое? — Виолетта старалась не поддаваться панике и мысленно прикидывала, успеет ли обогнуть бывшего одноклассника и добежать до двери первой.

— Всем, Виолка, всем, — мурлыкнул он. — И в первую очередь тем, что теперь это настоящая Виола, которую ты слишком долго прятала… и которую я так ждал…

— Ждал, говоришь? — процедила она с внезапной злостью. Мысль о побеге почему-то улетучилась, наоборот, снова захотелось припечатать Гада чем-то потяжелее. И заехать по самому сокровенному, чтобы наглость и вседозволенность во взгляде погасли. Смогла один раз, сможет и снова, подступающая ярость даст силы.

— Очень ждал, — тон президента изменился, в нём появились хриплые нотки, от которых стало тревожно.

— Рада, что оправдала твои ожидания, но, пожалуй, этим и ограничимся, — Виола была сама строгость. — Как говорят, глазами смотри, а руками не трогай!

— Так уж и не трогай?! — Гаджиев теперь был в опасной близости.

— Именно! — Виолетта заставила себя не двигаться с места, лишь сжала кулаки, всем своим видом показывая, что шутить не намерена и «нет» с её стороны означает именно «нет».

— Хм-м-м… — глубокомысленно проронил бывший одноклассник и стал обходить её по дуге, но конечности пока не тянул. — Тогда… станцуй тот пасодобль, что был на юбилее. Покажи мне свою миссис Смитт.

— Зачем? — Виола поворачивалась вслед за ним, не позволяя зайти себе за спину.

— Слабо?

— Совсем нет.

— Ланин тебе только мешает, с ним ты не можешь расслабиться и как следует раскрыться, — вынес вердикт Тимур. — А мне в клубе нужны первоклассные педагоги. Чему ты сможешь научить других, если сама не до конца овладела паркетом?!

«Э-нет, дорогой, причина моей былой скованности в том числе и в тебе, а уж никак не в Яре!»

— Таки сомневаешься в моём профессионализме? — она почти убила его взглядом.

— Скажем так, хочу в нём убедиться… — он отошёл к музыкальному центру и включил наиболее подходящую к вышеупомянутому танцу мелодию. И ведь из всех пасо, которые были на диске, выбрал именно ту композицию, которая была ближе всего по духу к их с Яром постановке.

«Ну хорошо. Хочешь танец — будет тебе танец!»

Виолетта посмотрела на Гада. Сейчас ей даже притворяться не приходилось, ярость сочилась из каждой поры, так что танец обещал быть отменным. Поймав ритм, Виола «пошла в атаку», не сводя убийственного взора с мужчины, который в этот момент был средоточием её внимания. Выплеснуть всё, что накопилось в душе, обрушить на него, чтобы захлебнулся, чтобы был сметён неудержимой лавиной её гнева. Он это заслужил, ни капли жалости, ни грамма сочувствия!

Когда Тимур неожиданно шагнул к ней и взял на себя роль партнёра, Виолетта воспротивилась, но, наверное, легче отцепить от себя охотничий капкан, чем вознамерившегося стать в пару Гаджиева. После нескольких поворотов она насилу вырвалась из его хватки и не прекращая танца засветила ему звонкую оплеуху, причём от души так, даже ладонь болью обожгло. Это было как раз то место связки, где она ударила Яра, однако муж не получил и десятой доли того, что сейчас досталось президенту.

Хлёсткий звук потонул в музыке, а Виола, размашисто сделав лишний поворот, продолжила танцевать в одиночестве, будто ничего не произошло, а в душе поднялась пьянящая радость. Какой клёвый удар вышел! Может, ещё раз Гада оприходовать? Вторая ладонь просто зудит от нетерпения.

«Если снова полезет, точно долбану!» — решила Виолетта и поймала себя на том, что улыбается. Странно, в ней никогда не было склонности к насилию, но сейчас руки сами просились подрихтовать высокомерную физиономию начальника.

Бывший одноклассник прожигал бунтарку взглядом, прижав ладонь к пострадавшей щеке, но попыток влезть в танец больше не делал. А Виоле под конец захотелось смеяться, настолько недовольный у него был вид. Хотя, если быть честной, в этот короткий отрезок времени, когда он возомнил себя мистером Смитт, в ней поднялось совсем не отвращение, а лишь возмущение. Они впервые танцевали вместе, но двигались в унисон, будто одно целое. Тимур идеально влился в композицию и взял шефство над партнёршей, умело повёл её за собой, и на подсознательном уровне за ним действительно хотелось следовать…

Однако не стоит смешивать профессионализм и личностные качества. Глянув в его самодовольное лицо, удержать руку от оплеухи было просто невозможно. Пусть не думает, что Виолетта из тех его поклонниц, которые готовы бежать за кумиром и в рай, и в ад. Обойдётся, не на ту напал!

— Ты запомнил наш с Яром танец? — спросила она в лоб, сделав финальную позу и дождавшись, когда он выключит музыку.

— До последнего движения и поворота головы, — кивнул Гад, склонившись над музыкальным центром. Да и вообще, он как-то не спешил поворачиваться к собеседнице. — К тому же Лена сняла ваше выступление на камеру. Не помню, сколько раз я его пересматривал…

Когда Тимур всё же обернулся, на его щеке алел след от пятерни. Виоле стоило большого труда не засмеяться в голос, хотя на её лице снова расползлась улыбка, после чего вид у Гаджиева стал слегка растерянный и немного обиженный.

— Довольна собой? — он снова закрыл щёку рукой и сощурился. — Изуродовала начальство. За это вообще-то положен штраф.

— Начальство первым начало вести себя совсем не как начальство… — парировала она. — Я же говорила тебе, чтобы не трогал меня без разрешения.

— О-о, так с разрешением, значит, можно? — его глаза сверкнули. — И как мне его получить?

— А никак! — осадила его Виолетта. — Для тебя этот уровень закрыт, доступ запрещён.

— Виол, Виол, разве я когда-нибудь отступал перед трудностями? — ладонь, прикрывавшая щёку, опустилась, а взгляд мужчины пробрал до самых кончиков пальцев. Виоле разом расхотелось улыбаться. — Просто жди…

«Просто жди…» — звучало в ушах, когда Тимур выходил из зала. «Просто жди…» — продолжало звучать, когда Виола ехала домой рядом с Яром. «Просто жди…» — терзало её перед сном и даже во сне.

«Будь ты проклят, Гад! — прорычала она в подушку среди ночи, опасаясь, чтобы Ярик не услышал и не пришёл спасать от очередной порции кошмаров. — Не бывать этому!»

