Папа для двойняшек

Глава 40

Тимур уже давно понял, что жизнь непредсказуемая и подчас капризная штука. Как часто бывает, когда у тебя не клеится что-то одно, другое тоже бьёт по лицу, причём наотмашь, так, что попробуй поднимись. Сердце Тима и так рвалось на части, но другое, не менее тяжёлое испытание, резало по живому, отравляя существование и выбивая почву из-под ног… Отрывки смутных воспоминаний о той ночи, ощущения чьих-то рук (и не только) продолжали время от времени проскальзывать во снах, холодным потом скатывались по вискам. Он хотел бы выбросить всё из головы, но то утро, испачканные простыни, тошнотворный запах и следы на теле, врезавшиеся в память, продолжали преследовать, не давали покоя…

Мужское бессилие накрыло заслуженной карой. И даже не так важно, Тимур взял кого-то против воли (об этом даже думать не хотелось) или таки его взяли, но тогда произошло то, чего не должно было случиться, и та ночь стала для него началом конца… Нет, Тим не опустил руки, решил попробовать излечиться и сходил к врачу. Тот провёл обследование, что само по себе было очень унизительно, заставил сдать анализы, а потом вынес вердикт, что физических отклонений нет, проблема сугубо психологического характера и посоветовал обратиться к соответствующему специалисту.

Тимур сходил и к этому врачу, мало ли, но там ему будничным и равнодушным тоном посоветовали «рассказать о своей проблеме»… На этом всё и закончилось. Он даже не подумал исповедоваться совершенно постороннему человеку, хватит с него унижений. Тим и так знал, за что наказан, оставалось только смириться, попытаться жить дальше и надеяться на чудо. Это было так сложно, так сложно… Советы из интернета, травки, притирки и прочая чушь, которую он пытался использовать, эффекта не давали.

— Я больше не мужчина… — бормотал Тимур, уронив голову в ладони. — Не мужчина…

Стыд, позор, катастрофа… И, конечно же, сожаления, что допустил всё это, что не переступил через себя, чтобы поговорить с Виолкой до этого проклятого выпускного, и что не нашёл потом тварь, которая с ним так поступила… Да, надо было не тянуть и раньше поговорить с Виолеттой, но гордость… его гадская мужская гордость мешала сделать решительный шаг. А ещё надежда… Пока Тимур мог надеяться, было не так тяжело, но если бы надежда была убита отказом, то он больше не смог бы находиться рядом, возможно, даже бросил бы школу. А так они хотя бы доучились вместе…

Время шло, столичная жизнь закрутила-завертела… Учёба сменялась тренировками и турнирами, однако ничего не менялось. Лена, мисс сексуальность, которую он каждый день держал в объятиях, не вызывала никаких чувств, ничего не шевелилось в ответ на её прикосновения и тепло податливого тела. Конечно, куда легче танцевать, когда ничто не отвлекает, особенно внеплановое возбуждение, но не в данном конкретном случае…

Чувствовать себя неполноценным, в то время как семья настаивает на браке и скорейшем рождении детишек… Вот кто постоянно бил по больному. Все его старшие братья женились молодыми, едва перешагнув порог восемнадцатилетия: отец считал, что только после женитьбы мужчина может называться мужчиной. От Тимура ждали того же, ему недвусмысленно об этом напоминали, а потом уже стали говорить прямым текстом и при встречах, и по телефону. Но Тим отделывался занятостью и тем, что мотается по всему миру, куда уж тут жениться.

— Ну и мотайся себе, — наконец не выдержал отец. — А жена будет ждать тебя дома и растить детей. Твоих визитов как раз хватит для того, чтобы заделать ей ребёнка, а дальше мы уже с внуком разберёмся… — сказал он своё веское слово. — Или ты разучился быть мужчиной? Не разочаровывай меня, — и положил трубку.

А Тимур психанул и снова потянулся к бутылке, но удержался, громыхнул её об стену. Они с Ленкой как раз были в двухместном номере отеля и отдыхали после турнира, и она, услышав шум, тут же прибежала из ванной.

— Что случилось? — спросила обеспокоенно и принялась собирать осколки.

Чертыхнувшись, Тимур отобрал у неё осколки и сам всё собрал, а она протёрла пол. Их комната пахла алкоголем, и они, открыв окно, вышли на балкон.

— Отец снова докучает свадьбой? — Лена понимающе положила ладошку на руку Тимура. — Мой тоже… Говорит, хватит телом светить, пора о семье подумать.

От сочувственного взгляда партнёрши Тимуру стало совсем плохо. В тот день, когда напился после известий о замужестве Виолы, он, будучи почти в бессознанке, сболтнул ей не только о выпускной ночи, но и о своём мужском бессилии. И Ленка, что б её, ни разу его не упрекнула, не рассмеялась и не укорила даже в пылу ссоры. От этого почему-то было ещё тоскливее.

— Слушай, может, мне просто нанять какую-нибудь девушку, чтобы притворилась моей женой? — брякнул он сдуру.

Ленка тут же изменилась в лице.

— Тимур, я всё не знала, как тебе сказать… — её хватка усилилась. — В общем, я поняла, почему у меня никак не получалось завести парня… Я… мне девушки нравятся, — и потупилась. — Когда я встретила Стэйси… Короче, она для меня больше чем подруга.

Стэйси — это одна из девушек, с которой они познакомились, когда были в Америке в летнем танцевальном лагере. Высокая и достаточно мускулистая, она и партнёра имела себе под стать, и Тимур тогда подумал о ней, что это не женщина, а мужик в юбке, но никак не ожидал, что почти угадал и его мысли воплотятся в реальность.

— Так ты из-за неё решила взять заморский псевдоним? — догадался он.

— Можно сказать и так… Но папа… он всё твердит о замужестве, — Дорохова продолжала гипнотизировать взглядом пол. — Говорит, хватит по миру мотаться. А ты… у тебя ведь похожая ситуация. Так, может, мы поможем друг другу? Тогда родители от нас отстанут…

— А как же дети? — спросил Тим, а потом ответил сам себе. — Ну да, точно… Сейчас усыновить ребёнка проще простого, если есть достойное жильё и доход.

С каждой секундой предложение партнёрши нравилось ему всё больше. Жениться на девушке, у которой были тайные отношения с другой девушкой, — это было единственно верное решение в его случае. Ещё никогда фиктивный брак не казался ему настолько идеальным выходом. На том и порешили, обрадовав свои семьи, что наконец-то дозрели до того, чтобы партнёрство на паркете продолжить и в жизни. Казалось, родители обоих только того и ждали, поэтому чинить препятствий никто не стал и свадьба с подачи отца Ленки была не просто богатая, а роскошная.

Они с Хеленой уже давно были друзьями по паркету, а теперь стали ещё и друзьями по жизни и, можно сказать, по несчастью. Только она знала о его недуге, только он знал о её предпочтениях. Идеальные союзники. У каждого своя комната, своё личное пространство. Никто не лез в жизнь другого, никто не ограничивал свободу партнёра.

Таким нехитрым способом они помогли друг другу, избавились от давления семей, требовавших остепениться и заключить брак, а что касается детей… Тут Тимур принял удар на себя и сказал, что бесплоден. В его понимании это было менее унизительно, чем хроническая импотенция. В таком бы он отцу никогда не признался.

— Сын, что ты такое говоришь?! — отец побелел. — Да в нашем роду такая плодовитость…

— Врачи говорят, что ещё есть надежда, всё из-за слишком больших нагрузок, — нашёлся Тим. — Но карьера для меня сейчас на первом месте, поэтому я решил усыновить малыша. Разве так уж мало ребятишек, нуждающихся в семье и опеке?!

— Усыновить?! — брови родителя взлетели вверх. — Да как я в лицо своим братьям посмотрю, если у моего сына…

— Совсем не обязательно распространяться, что это не наш малыш. Поедем с Ленкой за бугор, оформим там усыновление, а вернёмся уже с ребёнком. У тебя официально появится внук, а дальше жизнь покажет… — продолжал увещевать Тимур. — Переведёмся на заочку, вклинимся между самыми важными турнирами, остальные пропустим, никто особо и внимания не обратит: сейчас мы можем выбирать, где участвовать, а где нет. Да и Лене не нужно будет восстанавливаться после родов, так что нам не придётся сбавлять темп…

Ещё никогда Тимур не был столь красноречивым, всё для того, чтобы отец не докопался до правды и не узнал, что его сын и мужчиной-то называется с большой натяжкой. И Гаджиев-старший таки внял доводам и дал добро на усыновление, а ещё пообещал поговорить с матерью. Ладно другие члены семьи, но обманывать родителей и выдавать чужого ребёнка на их внука Тим не мог, поэтому у него камень с души свалился, когда отец уступил.

Недостатка в брошенных детях не было ни на родине, ни за границей. Одним из таких крох, которым очень нужны были мама и папа, оказался маленький Мурат. Люди не слишком желали брать себе отказного «полукровку», как некоторые его называли (дитя эмигрантки с Кавказа и американца), но для семьи Гаджиевых именно этот ребёнок с ярко выраженными кавказскими чертами оказался идеальным вариантом.

Удивительно, но, впервые взяв на руки малютку Мурата, Тимур действительно почувствовал себя отцом. Так бережно и трепетно он ещё никогда ни к кому не прикасался. Этот маленький человечек, доверчиво лежавший в его руках, затронул внутри что-то глубинное.

— Мой сын… — пробормотал он, глядя в раскрывшиеся почти бездонные чёрные глаза.

Это была любовь с первого осмысленного взгляда, с первого прикосновения. И малыш, будто почувствовав волну отцовского тепла, крепко сжал указательный палец Тима, которым тот поправлял ему волосики. Лена просто стояла рядом и смотрела на эту картину, да и в дальнейшем предпочитала не особо вмешиваться, словно чувствуя себя лишней. Другими словами, Мурат рос папиным мальчиком, даже не бабушкиным и не дедушкиным, а именно папиным.

Но если с браком и отцовством вопрос решился, то личная жизнь так и оставалась на отметке «стоп». Продолжая чувствовать себя ущербным, Тимур становился всё агрессивнее, особенно с другими партнёрами, словно компенсируя этим свой недостаток. Если надо, пёр по головам, выгрызал своё место под солнцем. Карьера стала смыслом жизни, возможностью самореализоваться. Тим зарабатывал себе имя и мотался по миру, стараясь не думать ни о прошлом, ни о собственном изъяне.

Вот только каждую осень его охватывала неконтролируемая тоска. Осенью особо остро чувствуется одиночество, особенно когда ты рядом с кем-то, но в то же время один. В такие моменты спасали фотографии, множество фотографий Виолы. Просто смотреть на них и пытаться представить, что у них с Виолеттой всё сложилось… Как бы это было? Что бы он сейчас чувствовал? С кем бы проводил осенние дни?

С другой стороны, если бы они с Виолкой были вместе, в его жизни не появился бы Мурат. Именно этот удивительный мальчонка придавал Тиму сил. Его маленькая ручка, доверчиво ложащаяся в руку Тимура, его смех или улыбка, пытливый взгляд и какая-то необыкновенная чуткость — всё это стало неотъемлемой частью существования. Забота о сыне, время, проведённое вместе, помогали снова почувствовать себя живым и нужным.

Но старые чувства, если они действительно были глубокими, не ржавеют. Казалось, минуло уже семь лет, пора бы выбросить первую влюблённость из головы и из сердца, но Тим увидел фотографию Виолы на страничке Ритки, которую время от времени мониторил, потому что сама Городецкая не зависает в соцсетях… и сорвался. Слетели стоп-краны, которые Тимур взращивал в себе все эти долгие годы. Всё, к чёрту! Ему необходимо увидеть Виолку и убедиться, что она счастлива. А если нет… если нет, то он ни перед чем не остановится и заберёт её у Ланина, с мясом, с корнями вырвет, любыми судьбами, но заберёт.



Еле дотерпев полгода до окончания контракта, параллельно занимаясь покупкой недвижимости и обустройством новой студии, Тимур занял третье место на чемпионате мира (раньше он лишь попадал в финал), уступив первое и второе места двум парам, которые, будто приклеенные, вот уже несколько лет не сходят с этих позиций. Да, теперь Тиму было чем гордиться, и он решил, что готов гораздо серьёзнее, чем раньше, заняться преподаванием. А последние несколько дней действия контракта чуть ли не поминутно смотрел на часы, ожидая полуночи, символизировавшей, что ожидание сократилось на ещё одни сутки.

Именно Тимур подбросил директрисе идею пригласить Виолу танцевать на юбилее. Он хотел показать себя и посмотреть, на что способны они с Ланиным. Но куда важнее ему было увидеть их отношения, ощутить, насколько всё между ними глубоко и серьёзно. И Тим действительно увидел, что ни черта там нет серьёзного, по крайней мере со стороны Виолки. Обрадовался ли он? Безусловно. Разозлился ли? Ещё как! Потому что понял: эти семь лет были потеряны зря. Нельзя тогда было отступать, нельзя…

И он больше не разбирал средств в достижении цели. Шантаж? Ладно. Угрозы? Пусть будут. Лишь бы отодрать Виолетту от этого ублюдка, лишь бы вернуть. У неё есть дети? Замечательно, у него тоже сын. Её детей он сможет полюбить так же, как любит их мать. Только бы она согласилась, только бы… Да, Тим ущербный, да, не мужик в полном понимании этого слова, но Виолка по-прежнему нужна ему как сама жизнь.

А потом был тот турнир, когда Тимур спас её от водителя-смертника… Тогда произошло нечто, перевернувшее всё его нутро и возродившее надежду на нормальную жизнь. Оттаскивая зазнобу подальше от проезжей части, а потом прижимая её к себе, он вдруг ощутил, что его тело отреагировало! А ещё от Виолки повеяло чем-то родным, знакомым…

Тим весь вечер ходил как пришибленный. Боялся поверить и в то же время боялся, что это просто ошибка, временное «помешательство». Ему нужно было проверить, убедиться. И да, он убедился с лихвой! Тогда, когда зажал Городецкую в тренерской, и, особенно, когда влез в её танец, наконец-то снова прижав к себе… Сомнений больше не было: рядом с Виолой его тело вновь ожило.

И тем больнее было видеть лицо Виолетты, полное отвращения, словно Тимур чем-то её обидел, хотя это именно она увидела его в одном полотенце. Он что, настолько безобразен? Или не в её вкусе? Или… Не зная, что и думать, Тим, сидя у стены, продолжал тереть виски, хотя ему уже давно пора было одеться. Нет, реально, что за реакция такая? За что? Ведь в ту выпускную ночь вместе с ним не могла быть Виола, просто не могла… Её же Ланин забрал, они, по словам Ритки, в отрыв ушли… Или всё же могла?

