Пари

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ (маленькая)

(Не очень удачная, не известно, зачем нужная, но, как можете сами убедиться, не испорченная природой.)

В воскресенье был день звонков. Сначала объявился мой «бывший», и бестолковый братец не догадался соврать, что меня нет дома. Около получаса я слушала, как он меня любит, как без меня не может (как будто со мной мог), какая я стерва, какой он хороший, и какие новые бормашины привезли ему в клинику. Ближе к завершению беседы я бессильно опустилась на пол и почти выла в голос.

— Я заскочу за тобой к четырем. Поедем к моим на дачу, — безапелляционно объявил «бывший», после того как проинформировал меня о методах ранней профилактики пародонтоза.

— Отстань от меня, а? — Взмолилась я. Ну отстань, что тебе стоит. Хочешь, я тебя с девушкой симпатичной познакомлю, или даже с двумя.

— Ты сейчас необдуманно отказываешься от собственного счастья, но я не позволю тебе разрушить свою судьбу. На сегодня, так и быть, дам тебе время поразмышлять, но на следующей неделе снова позвоню. Так и знай.

На этой оптимистичной ноте наш разговор был закончен, и я с облегчением закурила.

Следующим пробился сосед Вован. Сначала он зачитал мне начало своей поэмы под отчего-то знакомым названием «Преступление и наказание». С учетом Вовановой жизнедеятельности название было более, чем актуальным. Текст был тоже недурен, но количество ненормативной лексики превышало допустимое. Мы пообсуждали с ним последние литературные новинки, подискутировали на тему театрального рейтинга и довольные друг другом расстались. Только было я села за компьютер малость поработать над переводом (а вы думали я только курить и виски хлебать умею) снова задребезжал телефон.

— О, моя валькирия! — Макфеллоу, навечно сдвинутый на почве скандинавского эпоса, все свои комплименты щедро сдабривал подобного рода обращениями.

— О мой конунг! — не осталась я в долгу.

Так, собственно и протекала наша получасовая беседа, в финале каковой я уже была готова совершить все немыслимые подвиги. Завершив разговор я стала напевать небезызвестные вагнеровские мелодии, на что мой братец, сидевший на кухне и опустошающий холодильник, заявил: «Лошарик, не скули, а то салат норовит вылезть обратно в виде кошмарного продукта метаболизма». Пришлось внять требованиям масс. Я вернулась к переводу и тут…

— Не знаю, куда Вы намеревались попасть, но попали в фонд бескорыстной помощи «золотому фонду» отечественной литературы и искусства. «Золотой фонд» в отключке, во включке только автоответчик, то есть я. Оставьте сообщение, а лучше дайте в долг, — оттарабанила я в трубку с механическими интонациями.

— День добрый «золотой фонд». Узнаю Вас, Лариса. Вчера нормально добрались? Никого по дороге не напугали? — шотландский сеттер любопытствовал, немножечко иронизируя, а у меня отчего то запершило в горле. И, знаете, было очень радостно слышать его голос, знакомый до мельчайших интонаций и знать наверняка, что он сейчас легонько так теребит прядь своих волос и покусывает нижнюю губу.

— Здрасте, здрасте! Чем обязаны? Что, надо опять вымыть пол и обмазать маслом ожоги?

— Пол в порядке, а ожоги…. М-м-м… Иногда у Вас появляются такие чудные мыслишки. А если серьезно, может составите мне сегодня вечером компанию. Хотел поиграть где-нибудь в бильярд, все равно на большее не способен. Пошли?

Я чуть не растянулась на полу. Вот это да! Сам звонит да еще и приглашает в бильярд играть! Вот это прогресс! — на какую-то долю секунды я позволила себе думать, что Андрею действительно приятно мое общество. Но правое, ответственное за логику, полушарие запульсировало и я тут же одернула себя. Еще чего навыдумывала! Окстись! Да ему или просто скучно или снова взыграло мужское самолюбие, жаждущее подмять под себя все что шевелится. Сейчас спросите: «А почему не могло быть иначе, почему он не мог просто взять и просто так пригласить?» Эх вы! Не понимаете! Да я бы многое отдала за это «просто так». Но мне было необходимо держать нейтралитет столько, сколько это было возможным. Да мне хотелось все бросить и бегом бежать к Андрею в любой бильярдный клуб, схватить эту палку несуразную, называемую кий, и тыкать ей по шарикам, загоняя куда угодно, только не в лузу. Как угодно, куда угодно лишь бы с ним! Но я стукнула себя по лбу, пришла в более-менее нормальное состояние и вежливо отказала, мотивировав отказ тем, что поскольку никто об этом не узнает, во встрече нет никакой необходимости. Мне показалось, (или мне так хотелось) но он огорчился.

Положив трубку и закурив, я занялась собиранием себя в кучку. Процесс этот был знакомым, посему не долгим. А тут подоспел звонок Женюлика.

— Лора, мне очень надо с тобой поделиться. У нас намечается «сейшн». Приезжай. — После звонка Андрея работать мне уже не моглось, поэтому я влезла в небезызвестный Живанши и направилась вместе с разодетым Женюликом на какую то неземную вечеринку, где одна дама нетрадиционной внешности и ориентации тут же прицепилась ко мне со странными намерениями. Пришлось долго рассказывать ей о прелестях классического подхода к жизни. Так я сеяла и сеяла «разумное, доброе, вечное», но меня не поняли. Дама меня выслушала, а после плюнула мне на туфлю и невежливо прошлась по поводу моей «мамы». Уходя, она еще и про папу вспомнила, что мне совсем не понравилось. Осмотревшись, я осознала, что на сей раз моя склонность к оригинальничанью и фанфаронству завела меня уж совсем не туда.

Женюлика я отловила на балконе. В глазах у него была любовь, на голове шляпка а в лапище мундштук с тлеющей сигаретой.

— Ну и что ты хотела рассказать? — за перипетиями своего чувства я таки не забывала об окружающих.

— Я выхожу замуж, — страшно вращая глазами, зашипел Женюлик.

— Ну да! За кого?!

— Его здесь нет. Но он такой!!! Психотерапевт, японец, красавец и ТАКАЯ душка! — Женюлик прыгал на месте и хлопал меня по плечу в экстазе. Плечо заныло. Женюлик был несколько крупноват.

— А твоя душка в курсе, что ты это… — я не знала как покультурнее обозвать состояние Женюлика.

— Разве это важно? Сделаю ему сюрприз! — Женюлик счастливо прикрыл замазанные синим перламутром веки, а я поежилась, вообразив лицо психотерапевта после сюрприза.

— Слышь, Жень, будешь делать сюрприз — не переборщи с визуальными эффектами! — порекомендовала я вполне искренне, а он (или она) почему-то оскорбился.

— Ты как всегда. Для настоящего чувства ЭТО не играет роли!

— Так-то это так, — пожала я плечами, — но не все такие продвинутые, как мы с тобой. Может лучше заранее подготовить клиента…

— Чего-то ты не такая как всегда, Лора. — Умный Женюлик решил поменять тему беседы и сделал вид, что беспокоится о моем состоянии.

— Пустяки, месячные — самый светлый праздник в жизни натуралки, — попыталась я отделаться от расспросов.

— Врешь, врешь, врешь! Вижу! Ну-ка давай, рассказывай, все-таки я твоя подруга. — Женюлик вцепился в меня наклеенными сиреневыми ногтищами и меня неожиданно прорвало. Я вдруг выложила ему все про Андрея и меня от начала и до конца, не жалея красок и не скрывая ни чуточки.

— Ну ты даешь! — он вытирал слезы носовым платком. Мои. — Не реви пожалуйста, тебе не к лицу. Я всегда восхищалась силой твоего характера. Ты такая…. Такая…

— Ага. Жду трамвая! — пошленький тривиальный каламбурчик был единственным, что пришло на ум. — Вот так вот, — всхлипнула я, — как дальше продержусь не знаю.

— Слушай, Лора. Чего-то я не поняла, — Женюлик закурил свой мундштук и вставил мне его в зубы. — Вроде бы он тебе нравится, и по всем признакам он к тебе что-то чувствует, ну хочет чего-то и вообще… А почему, ты, голубушка, артачишься как девственница? Немного здорового секса еще никому не вредило.

— Дура ты, Женечка, хоть и продвинутая, — я стряхнула со своего бедра чью-то навязчивую ладонь. Подружка-лесбиянка решила вернуться. — Здоровый секс — вещь удивительная, но, похоже, для меня этим дело не ограничится. Честно говоря, я въехала в этого типчика по самую макушку, и мне будет очень сложно заниматься с ним любовью, зная что это ничего больше, чем гормональная поддержка организма. Понимаешь?

— Понимаю! Значит ты отказываешься от физиологических радостей, чтобы не переживать, когда все это закончится, — рассудил мой доморощенный доктор (зря что-ли он собирался замуж за психотерапевта). — Только откуда ты знаешь, что закончится? Что в тебе не так? Откуда такая низкая самооценка? Знаешь, Лора, я давно хотела тебе сказать, но как-то случая не представлялось, что если бы я была нормальным мужчиной, ну ты понимаешь… Так вот, если бы я была нормальным мужчиной, я бы была тобой очарована. Честно! Без дураков! — Женюлик так на меня посмотрел, что я даже засомневалась в том, что он абсолютный трансвестит.

— Болтаешь ты все, Женька, чтобы меня поддержать, но все равно спасибо. Видишь, вот и пришла твоя очередь быть утешительницей.

— Лора, запомни. Ты прекрасная, умная, неординарная женщина. — Женюлик начал хлюпать носом и я сообразила, что время закругляться. Женюлик в горе — это надолго.

— Ну что касается неординарности, то здесь ты может и прав, пардон права, но что еще я могу ему предложить? Что?

— Тебе пора избавляться от комплексов, дорогуша. Вот, возьми меня в качестве образца. — Я оглядела огромного Женюлика, облаченного в полупрозрачный зеленый пеньюар и ухмыльнулась.

— Ладно тебе, Женюлик. Забыли! Факт есть факт. Пари есть пари! Бабки есть Бабки! Есть я, есть он, сорок тысяч баксов и моя дурная голова, которая, надеюсь, меня не подведет. А любовь? Любовь подождет.

— Ах, была бы я на твоем месте… — Женюлик чувственно завел глаза к небу. Думаю, что весь небесный пантеон разом офигел от такого взгляда. — Лора, если будет нужна моя помощь, ну там посоветовать что, так я всегда…

Слава богам, хоть Женюлик был готов меня поддержать, что не придавало мне дополнительной уверенности, впрочем пока еще хватало огрызков собственной.

Уходя с вечеринки я перецеловалась со всеми, кто считал возможным целоваться с женщиной и напомнила Женюлику, чтобы он не тянул с «сюрпризом», а сюрпризил уж сразу, не отходя от кассы.