Переломный момент

Глава 9

ОТЕЛЬ «ЭЛЬБЕ ГОФ», ГАМБУРГ, ГЕРМАНИЯ

21 ИЮНЯ 2005

НАШИ ДНИ

Макс вынужден был опустить телефон, потому что его руки тряслись.

Молли Андерсон.

Так звали попутчицу Джины, что подтвердило очередное сообщение по телефону от Джулза Кэссиди. Соцработница не сильно изменилась с тех пор, как Макс встретил ее несколько лет назад. Она все еще носила длинные вьющиеся красновато-каштановые волосы в стиле защитников природы из Сан-Франциско[24]. Ее улыбка оставалась все такой же теплой и искренней.

И пока он смотрел сохраненные в цифровом фотоаппарате фотографии, Макс понял, почему Джина пропала, почему ее паспорт оказался у другой женщины. Он понял, что случилось.

К этому имел отношение мужчина по имени Грейди Морант, также известный как Дейвид Джоунс и, вероятно, еще под дюжиной имен.

Должен быть он.

Грейди Морант был опасен – сбежавший из страны бывший сержант, которого в США разыскивали за целый список преступлений, включая дезертирство и торговлю наркотиками.

На короткое время Морант выдал себя, влюбившись в Молли Андерсон. Но это быстро закончилось, когда он продал ее за чемодан, полный наличных.

Макс сел на одну из кроватей в номере.

И проклял себя.

Если Джина мертва, то из-за него.

Господи.

Он поднял камеру и снова пролистал фотографии, не в силах удержаться и не просмотреть их.

Джина, Молли и группа женщин: некоторые улыбаются, некоторые со строгими лицами. Джина с короткими волосами смеялась, держа за руки двух кенийских детей.

Молли в гавайской рубашке танцевала на фоне интерьера палатки. Мужчина с седыми волосами и очками, отразившими вспышку камеры, сидел чинно и очень прямо с чаем в руках. За его стулом Джина смеялась в объектив, а ее руки нежно обвивали его шею.

Следующий снимок того же мужчины, на этот раз одного, в такой позе, словно он фотографировался на паспорт.

Максу не было нужды смотреть метку, вшитую на изнанке рубашки, чтобы понять,

что это тот самый чрезвычайно пленительный Лесли Поллард.

Они получили его описание от священника, который управлял лагерем МОС. Вместе с последней новостью, что Поллард исчез сразу после того, как Молли и Джина уехали в Германию.

Да, верно. Поллард сделал полное адьес за два дня до взрыва в гамбургском кафе, убившего молодую женщину с паспортом Джины.

Как правило, Макс не верил в совпадения. Поллард должен был быть вовлечен в... что бы это ни было.

Похищение. Похищение с целью выкупа.

Боже, пожалуйста, не убийство.

Согласно базе данных аэропортов Соединенных Штатов – а Джулз получил ее даже раньше, чем Макс попросил – не было записей о том, что Лесли Поллард вылетел из какого-либо аэропорта в Кении в какой-либо аэропорт в Европе. Ни один человек с таким именем не приземлялся в Германии. Макс велел своей команде расширить поиск, сверяя списки пассажиров поездов и пароходов. Но он уже знал, что они найдут.

Ничего.

Он снова посмотрел на фотографию в камере Джины, пытаясь превратить лицо англичанина в лицо Грейди Моранта, но не смог. Он видел его лишь однажды, и то после того, как мужчину жестоко избили.

Макс открыл телефон, набрал офис в Колумбии и попросил Пегги Райан найти фотографию Моранта времен его службы в армии и переслать по электронной почте.

Отключив камеру, он понял, что солнце садится. Оно скользнуло за здание на противоположной стороне улицы, которое отбрасывало длинную тень. Без подсветки от камеры гостиничный номер был темен и...

На столе мигал красный огонек сообщения на автоответчике – слабая вспышка в полумраке.

Макс поднялся.

Как, черт возьми, он пропустил это?

А точно ли пропустил? Ведь он посмотрел на телефон, когда вошел. Он припомнил, что лампочка сообщения не светилась.

Макс щелкнул выключателем настольной лампы, и даже такая маломощная лампа дала достаточно света, чтобы индикатор сообщений показался выключенным.

«Сукинсын!»

Он поднял трубку и нажал на кнопку, чтобы прослушать сообщение.

Вероятно, это было приветствие от администрации, удостовериться, что Джине и Молли удобно и...

«У вас одно новое сообщение», – сообщил компьютер голосовой почты приятным женским голосом на прекрасном английском с приятным немецким акцентом. «Первое сообщение получено девятнадцатого июня в шесть пятьдесят семь утра».

«Черт, где ты?» Теперь голос был мужским и неровным от напряжения. «Тебе нужно убираться из Гамбурга». Связь была ужасной, линия потрескивала. Макс вынужден был напрягаться, чтобы разобрать слова. «Выходи из отеля прямо сейчас, без сборов, оставь свои вещи. Просто иди. Черт, в американское посольство, если придется. Иди и оставайся там, никуда не выходи, слышишь меня? Ты в опасности...»

Затем возникли помехи, и наступила тишина.

«Конец сообщения, – сказал компьютер. – Чтобы удалить сообщение, нажмите семь. Послушать заново – нажмите два. Чтобы сохранить сообщение...»

Макс нажал два. Компьютер снова поведал о новом сообщении. Что означало, что Джина и Молли его не получали. Снова слушая сообщение, он открыл свой сотовый, набирая Джулза Кэссиди.

– Где ты? – спросил Макс, когда Джулз ответил.

– Как раз покидаю место взрыва, – сообщил младший агент. – Движение – отстой. Это определенно был несчастный случай, вот только с бомбой. Что случилось, босс? Что я должен сделать?

– Ты нужен мне здесь, – сказал ему Макс. – Сейчас. Мне нужна цифровая копия сообщения, которое в гостиничном номере Джины оставил неизвестный мужчина.

Сообщение повторялось снова и снова, и он поднес телефон, чтобы Джулз смог его услышать.

– Думаете, это Поллард? – спросил Джулз.

– Не знаю, – мрачно ответил Макс, удостоверившись, что сохранил сообщение, прежде чем повесить трубку гостиничного телефона. – Послушай, мне как можно скорее нужен твой лэптоп, чтобы загрузить фотографии с камеры Джины.

Тогда он сможет послать файл в собственную лабораторию своей команде в Колумбии, что будет быстрее, чем отправлять вагон оборудования ФБР сюда в Гамбург.

Кроме того, у команды Фриска было достаточно материала.

– Водитель говорит, что мы в сорока минутах от вас, – сообщил Джулз, – и это в лучшем случае, если движение ослабеет. Что на фото?

– Не что, – ответил Макс. – Кто. Лесли Поллард. Джина сделала снимок, на котором должен быть он. А у Пегги есть фотография Грейди Моранта. Я собираюсь приказать аналитикам провести компьютерное сравнение двух мужских лиц.

– Ладно, – сказал Джулз. – Ого. Грейди Морант. Тот самый Грейди Морант, о котором вы просили собрать информацию.

...когда это было? После дела о похищении фон Хопфа, верно?

Несколько лет назад Макс взял Джулза в команду, которая помогала в розыске очень важного лица – сына отставного агента ЦРУ. Очень важное лицо захватила одна из многих групп мятежников, контрабандистов наркотиков, террористов и воров, которые расположились лагерем на отдаленном острове в Индонезии.

Том самом острове, где Молли Андерсон работала как волонтер Корпуса Мира.

Отпрыска вернули семье живым, но прежде, чем улеглась пыль, Молли Андерсон подвергла себя огромной опасности из-за отношений с – динь-динь-динь, точно на два очка! – Грейди Морантом.

После того, как они вернулись в округ Колумбию, Макс дал Джулзу задание.

Чрезвычайно скрупулезный сбор информации «не для протокола».

«Узнай все, что сможешь о бывшем сержанте войск специального назначения по имени Грейди Морант и сохрани это в тайне», – и под озадаченным взглядом Джулза Макс добавил: «Я не хочу получить звонок "какого черта?" от кого-либо из Пентагона или ЦРУ, ясно?»

– Его считают дезертиром, верно? – произнес Джулз. – И вы... думаете, что Морант это Поллард?

– Я думаю, мы должны отбросить эту возможность, – сказал Макс Джулзу, – что сможем сделать, сравнив две фотографии.

Морант точно в этом замешан.

Будь оно проклято.

Когда Джина записалась в «Международную Осведомленность о СПИДе», Макс встревожился, что она едет в Кению волонтером вместе с той самой Молли Андерсон.

Подругой военного диверсанта.

Шеф Кен Кармоди, будь он неладен, представил их друг другу, и обе женщины тут же поладили по электронной почте.

Но после тщательного расследования Макс решил, что Молли разорвала все связи с Морантом.

Она двинулась в Африку, а Морант в то время и до недавних пор продолжал регулярно бороздить небо над Индонезией в своем маленьком потрепанном самолете. У Молли с этим человеком не было ни единого контакта, по крайней мере, известного Максу.

Вот и обжегся. Макс считал себя обязанным знать все, держать под контролем, отразить бедствие, предотвратить трагедию.

– Погодите минуту, – сказал Джулз, нарушая тишину, которая с каждой секундой становилась все более и более мрачной. – Разве мы не получили секретный отчет агентства с документом «дело закрыто», именем Моранта в шапке и сообщением, что он мертв? Я же показывал его вам, сэр? Это было примерно, сколько? Четыре или пять месяцев назад?

– Да, – сказал Макс. И это было так глупо, что он почувствовал боль раскаяния. – Мне нужно проверить ту информацию. Я хочу знать, видел ли кто-нибудь тело, соответствуют ли отчеты дантиста.

– Как раз занимаюсь этим, – отозвался Джулз.

Макс подозревал, что ответом, который найдет Кэссиди, будет «нет». А этот Морант все еще очень даже жив.

Джулз попытался продолжить:

– Так вы думаете... Морант сфальсифицировал свою смерть, чтобы поехать за Молли Андерсон, потому что... он не может без нее жить?

Кэссиди был безнадежным романтиком.

– Думаю, он услышал о награде, которую Молли получила за спасение как-там-его-зовут фон Хопфа, – мрачно сказал Макс.

– Алекс, – подсказал Джулз. Словно это имело значение.

– Думаю, Морант поехал в Кению, чтобы потребовать свою часть.

И если бы Молли воспротивилась, то Морант забрал бы все и исчез. Джина была бы лишь невинным свидетелем, а получение прибыли от продажи ее паспорта тому, кто предложит самую высокую цену, вполне соответствовало профилю Моранта.

Иисусе.

Максу вообще не стоило позволять Джине находиться рядом с Молли Андерсон – идея, которая хороша лишь в теории.

Но в реальности Макс не имел власти позволить или запретить Джине делать что- либо, и знал это.

Все же он мог попытаться. Он мог сказать: «Останься, потому что я люблю тебя, потому что моя паршивая жизнь без тебя будет еще паршивее».

Может, тогда она осталась бы поблизости.

Хотя бы на какое-то время.

– Я просто не хочу в это верить, – сказал Джулз. – Это не соответствует прошлым отчетам о Моранте, когда он служил. Он был образцовым...

– И таким же образцовым он был, – заметил Макс, – когда обучал команду, как охранять отгрузку героина для Нанг-Клао Чая.

– Он не дал им ничего такого, чего нельзя было бы легко найти в Интернете, – возразил Джулз.

– И большую часть своего времени с Чаем он провел как санитар. – Без сомнения, он мог бы вести дело Сатаны. Его падение с небес произошло не по его вине... – Вспомните, Чай вытащил его из тюрьмы. Знаете, какую пытку в том месте применяли ежедневно?

– Человека держали постоянно скрюченным – напряженным голосом ответил Макс.

– Эй, – сказал Джулз. – Сладенький, я знаю о чем ты подумал, но брось.

Маловероятно, что это какая-то месть. А даже если так, то определенно это не месть вам.

Вы почти позволили парню уйти.

Да. Макс сделал это.

Он позволил.

Подонку.

Уйти.

Он держал Моранта под арестом – и позволил ему уйти в минуту мягкосердечного безумия.

Потому что ублюдок походил на Хана Соло, потому что тот пожертвовал и собой, и чемоданом с наличными, но в конечном итоге спас чертов людской груз, включая сынка агента ЦРУ. Морант также бился со своими бедами до полусмерти и, паря в тумане боли, готов был отправиться обратно к Чаю за еще более сильными пытками, но команда морских котиков вышла на него и вытащила его оттуда. Так что Макс облегчил Моранту побег из госпиталя.

На самом деле не так уж и облегчил. Сукин сын должен был уйти со сломанной ногой.

Но он ушел. И исчез.

А сейчас пропала Джина. И она, вероятно, мертва.

Джулз, проницательный маленький ублюдок, верно истолковал молчание Макса. Он вздохнул.

– Вы не можете обвинять себя в этом.

– Позвони Фриску, – сурово приказал Макс. – Узнай, есть ли поблизости от отеля кто- то из его агентов. Они, так или иначе, собираются взглянуть на этот номер – просто сделай так, чтобы собрались побыстрее. Убедись, что они захватят оборудование – им нужно записать это голосовое сообщение. И позвони в американское посольство. Проверь, что Джина и Молли не сидят там где-нибудь в безопасной комнате.

И как только он это произнес, его желудок скрутило. Будь оно проклято, он все бы отдал за то, чтобы это было так.

Но Джулз разбил его надежды.

– Их там нет, – сказал он. – Мне жаль, сэр, я уже подумал об этом и – чтоб тебя! Мы остановились. Ах, дерьмо, это глобальная пробка – некоторые даже вышли из машин и пошли вперед. Сэр, позвольте мне позвонить в отель. У них должен быть бизнес-центр или, не знаю, лэптоп, который вы сможете одолжить или взять напрокат, чтобы загрузить то фото.

Конечно. Хвала Господу, хоть один из них мыслил ясно.

– Я позвоню в регистратуру, – сказал Макс. – Просто... приезжай как только сможешь.

КЕНИЯ, АФРИКА

25 ФЕВРАЛЯ 2005

ЧЕТЫРЕ МЕСЯЦА НАЗАД

Молли была готова закричать.

Согласно правилам МОС, им нужна была компаньонка. Из уважения к разного рода обычаям местных жителей, не состоящие в браке мужчина и женщина не могли отправиться в четырехдневную поездку на север.

Дьявол, да они даже не могли зайти вдвоем на десять минут в продуктовый магазин – а там был такой.

Для доставки маленькой Люси на север ей и Джоунсу, известному как Лесли Поллард, нужен был третий человек.

Но Джине в последние полчаса было очень плохо.

– Я все равно поеду, – говорила она.

Она была бледной, ее трясло от холода и бросало в пот от лихорадки, но она растягивала рот в улыбке.

– Я могу поехать. Я могу. Я просто что-то не то съела. Теперь мне намного лучше.

Ее слова потеряли часть правдоподобия, потому что она снова перегнулась над краем кровати, схватив ведро.

И более чем очевидно, что дело не в плохой еде. Она подхватила тот же вирус, от которого страдали священники. Они привезли это в лагерь, специальная доставка.

«Господи, пожалуйста, – взмолилась Молли, обтирая лицо Джины влажной тканью, – не дай мне тоже подхватить это, пока я не доставлю Люси в Марсабит».

– Думаю, можно с уверенностью сказать, что ты никуда не поедешь, – сказала она подруге.

– Вы можете посадить меня в кузов грузовика, – хватая ртом воздух, произнесла Джина.

– И что, привязать тебя, чтобы ты не вывалилась наружу на ухабистой дороге? Вот это да, и как же я об этом не подумала?

– Я серьезно. – Джина схватила ее за руку. – Мол, в любую минуту дядя Люси сообразит, что она ушла, и они обо всем догадаются и скоро будут тут.

Молли хорошо это знала. Им нужно было покинуть лагерь.

Сейчас.

Джоунс готов был отвезти Люси на север сам, но европеец, который едет один с несовершеннолетней девушкой... Их заметят. И остановят для расспросов. Так как эта страна была одной из самых слаборазвитых в мире, торговля детьми здесь оставалась проблемой. Такая попытка была бы слишком опасной.

И Молли не могла уехать с девушкой сама по очевидным причинам. Одна из них была в том, что Джоунс – что за выражение использовала Джина? Обезьянье дерьмо.

Одна из причин была в том, что Молли отослала его привести сестру Хелен. Вот только, когда он вернулся и постучал в дверь, то вошел в палатку с сестрой Марией-Маргарет, страшной Двойной-М.

О чем он думал? Молли сделала огромные глаза, говорящие ему – нет!

Он покачал головой.

– У нас проблема, – сказал он. – Все в лагере подцепили то же, что и Джина. Сестра Хелен, сестра Грейс... Все слегли. Я привел вам последнюю не заболевшую сестру.

– Где девочка? – сухо спросила сестра Двойная-М.

Ох, боже правый, он рассказал ей?..

Но Джоунс покачал головой.

– Эй, я не говорил ни слова.

– Не смотрите так удивленно, – проворчала сестра. – Я не дура. Я видела, что она приехала. А потом мы получили сообщение от жены мистера Джиммо о том, что он в госпитале, с обескураживающей строкой «так что он не сможет помочь этой девочке». – Она взглянула на Молли. – Я знала, что ты должна быть частью этого. Я просто не ожидала, что ты втянешь в это мистера Полларда.

По крайней мере, не так быстро.

У Молли было два варианта: сказать правду или солгать.

– Я отвезу девочку в безопасное место. – Она ненавидела лгать. – Мистер Поллард согласился поехать со мной. Мы надеялись, что Хелен сможет поехать как наш третий.

Сестра покачала головой.

– Она больна. А даже если бы не была, это не то, что мы делаем.

Сердце Молли упало.

– Знаете, это правило МОС о компаньонах устарело...

– Если вы просите у меня разрешения нарушить его, – сурово произнесла Двойная-М, – мой ответ – определенно нет.

– Мы можем надеть кольца, – предложил Джоунс. – Притвориться, что женаты.

– А если кто-то увидит вас в дороге? – спросила сестра. – А так непременно случится.

– Она покачала головой. – Правила МОС созданы, чтобы завоевать и поддерживать доверие всего множества культур в этом регионе – очень религиозном к тому же. Да, нарушив их, вы спасли одного ребенка. Но скольких мы потеряем потом? Мы тяжело трудились над тем, чтоб миссионеров приняли, ради шанса предложить альтернативные, менее травмирующие обряды посвящения для этих девушек, ради возможности дать образование, научить...

– Нашим компаньоном будет Люси, – сказал Молли. – По крайней мере, по дороге на север. А в Марсабите мы можем нанять кого-нибудь, кто бы поехал с нами на юг.

Это было решение – должно было быть.

Но сестра Двойная-М не впечатлилась.

– А когда приедут дядя и кузены Люси? – спросила сестра. – В поисках девочки? Злые. В уверенности, что мы ее увезли. Что я должна им сказать, когда они спросят, куда вы увезли Люси?

– На ферму Джиммо, – ответила Молли. – Помочь его семье, пока он в госпитале. Это не будет ложью – мы остановимся там по пути на север.

– А когда они узнают, что это не конечный пункт вашей поездки? – Сестра покачала головой. – Они раскусят вашу легенду. И МОС станет известна не как организация, которая помогает и обучает, а как организация, которая крадет их девушек. – Она продолжала качать головой. – Нет. Если вы ночью уедете из лагеря, я не позволю вам вернуться.

Молли села на койку. Идти за помощью к монахиням было рискованной игрой – и она проиграла.

– Тогда я соберу свои вещи, – сказала она спокойно.

Люди здесь были ее друзьями, ее семьей, и покинуть это все означало разбить себе сердце, но жизнь девочки была под угрозой. Что же, она будет просто стоять и позволит дяде Люси забрать девочку домой? Брыкающуюся и кричащую, зовущую на помощь?

Молли дотянулась до рюкзака под кроватью, поставила его рядом с собой и расстегнула молнии на его отделениях.

– Джина, впихнешь к себе то, что я не смогу...

– А что если вы скажете им – дядюшкам Люси – что мы в законной поездке? – перебил Джоунс. – Что если вы скажете им, что мы отправились в медовый месяц?

Что?

– Молли и я, – уточнил он.

Не только она уставилась на него, замерев.

– Это решает обе проблемы, не так ли? – сказал он. – И проблему с компаньоном и другую? Мы одолжим в лагере грузовик и уедем в туристический поход – шанс провести немного времени наедине. Боже, я всегда мечтал увидеть Марсабит. И если нам случится по дороге подобрать автостопщицу, что ж, это будет наше дело и ничье больше. Это не будет иметь никакого отношения к МОС.

– И кто поверит, что вы поженились в разгар эпидемии? – произнесла Джина.

– Безобидная ложь, – сказал Джоунс. – Мы уехали как раз до начала вспышки эпидемии.

Он адресовал эти слова монахине.

– Вы ведь сможете немного солгать, чтобы спасти девушку, да? – Не дождавшись ее ответа, он повернулся к Молли. – Ты готова к замужеству?

Он был совершенно серьезен. А как же его страх, что кто-то заметит, как она внезапно начала делить с ним палатку, что это будет словно поднятый красный флаг?..

Кстати говоря, его акцент ускользал.

– Лесли, – сказала она, чтобы напомнить ему. – Это сумасшествие.

– Нет, если мы сделаем это, чтобы спасти Люси, – добавил он, вернув акцент. – Да, мы едва знаем друг друга, но вы мне нравитесь. Очень. Да, некоторым это покажется странным, но людям – вашим друзьям – которые знакомы с вашим великодушием... Они поймут, что это было для спасения Люси.

И тогда Молли тоже поняла. Из-за спасительной сплетни мир не примет во внимание, что она вышла замуж практически за незнакомца, чтобы спасти жизнь девочки. Местные могут и поверить, что это любовь с первого взгляда – и тогда Джоунсу не нужно будет волноваться о них.

– Ты правда думаешь, что это сработает? – выдохнула она.

– Да, – прошептал он, не отрывая от нее глаз, – я готов.

Сестра Двойная-М изо всех сил старалась испортить удовольствие.

– Небольшая ложь – это одно. Но таинство брака не принимают так легко...

– Никто и не примет это легко, сестра, – оборвала ее Джина. Она чувствовала себя отвратительно, но ей было что сказать. – Если вы собираетесь это сделать, Лесли, вы должны опуститься на одно колено и сделать предложение по всем правилам.

Джоунс проигнорировал обеих.

– Вы хотите этого? – спросил он Молли. Его акцент снова почти пропал.

– Я имею в виду, действительно сделать это? Потому что мы можем его аннулировать, позже, если... вы не захотите действительно быть... ну, замужем. За мной.

Молли стояла и смотрела в глаза человеку, которого любила всем сердцем. Сомнение, которое она там видела, было реальным. Он правда думал...

– Вы действительно просите меня? – произнесла она. – Потому что вы не задали вопрос, который на самом деле должны были задать, и на который я определенно ответила бы... да.

Он не поцеловал ее. Не при сестре Атилле. Но Молли знала, что ему хотелось.

Вместо этого он опустился перед ней на колено, мельком взглянув на Джину.

– Так правильно?

– По мне – сойдет, – сказала Джина.

Он взял Молли за руку, посмотрел вверх на нее.

– Выходи за меня.

– Это не вопрос, это приказ, – пожаловалась Джина. – Попытайся снова.

Молли начала смеяться – чтобы не расплакаться.

– Молли, ты выйдешь за меня?

– Да, – сказала ему Молли и добавила для сестры Двойная-М: – ради спасения Люси.

Сестра откашлялась и Молли повернулась к ней, готовая сражаться.

Но в глазах пожилой женщины стояли слезы.

– Я приведу отца Бена, – выговорила она. – Бог определенно помогает своим детям неисповедимыми путями.

Пять минут спустя они принесли свои клятвы тут же в палатке, с Джиной в постели в качестве свидетеля, и оба добавили «чтобы спасти Люси» после слов «согласен».

Тем не менее, оба знали, что это не было правдой.

Наоборот, Люси спасла их.

МАКЛИН, ВИРДЖИНИЯ

28 ЯНВАРЯ 2004

СЕМНАДЦАТЬ МЕСЯЦЕВ НАЗАД

Джина не могла в это поверить.

– Ты сказал «нет»?

Джулз поглядел в зеркало заднего вида, прежде чем посигналить и выехать на полосу обгона.

– Это большой шаг.

– Это всего лишь свидание, – сказала она ему с пассажирского сидения – он вез ее в Шеффилд повидать Макса.

Они только что отправили ее машину в мастерскую – электросистема снова вышла из строя.

– И это короткое свидание. Встретитесь и выпьете после работы. Это даже не ужин.

Даже при том, что Джулз сегодня работал на дому – непростая задачка с тех пор, как Джина загостилась и уезжать не собиралась – он был в рабочем костюме. Садясь в машину, он снял пиджак, но все еще выглядел великолепно. Белая рубашка с закатанными рукавами, ослабленный галстук, темные очки, идеальный нос, идеальные волосы, идеальная линия подбородка, идеальные скулы и, конечно же, идеальная белозубая убийственная улыбка – самый прекрасный мужчина, которого она видела в жизни.

И странно, что красивые незнакомцы не приударяли за ним постоянно.

Или, может, не странно. На первом курсе у Джины была соседка по комнате – потрясающе красивая, как и Джулз. Она провела много одиноких ночей: парни слишком боялись подойти к ней.

– Ты вроде бы приглянулся Стефану, – заметила Джина.

Джулз объявил наблюдения за милашкой с того момента, как подтянулась фура и новый сосед начал перемещать из нее мебель в квартиру ниже по улице. В прошлые недели и он, и Джина провели ужасно много времени, выглядывая в окна и хихикая – или выбегая забрать что-нибудь «забытое» из машины – чтобы лишь мельком увидеть мистера Прекрасного.

У высокого, смуглого и по-настоящему невероятного Стефана-нового-соседа были самые симпатичные ореховые глаза и самые длинные ресницы, которые Джина когда-либо видела у мужчин. Кроме Джулза. В плане ресниц. Глаза Джулза были насыщенного шоколадно-карего цвета.

– Да, что ж, внешняя привлекательность – это одно, – вздохнул Джулз. – Просто... я знаю, что буду разочарован. Стефан из моих фантазий намного более... великолепный, чем реальная живая версия.

– А что если нет? Что если реальный парень гораздо круче самых диких фантазий? – спросила Джина.

Джулз хмыкнул.

– Сомневаюсь в этом. Кроме того, он подкатывает, как круиз-контроль – его намеки на автопилоте.

– Поправь, если я ошибаюсь, – сказала Джина, – но разве парень-круизер, который хочет лишь секса, не имеет тенденцию пропускать приглашения на выпивку?

– Да, верно, – признал Джулз, – но... может он просто хотел пить.

– Может, – парировала Джина, – ты трус.

Джулз издал оскорбленный возглас.

– Нет, не трус.

– О да, трус. И ты так и не ответил на мой вопрос, – заметила Джина. – Что если ты пойдешь выпить со Стефаном и обнаружишь, что он великолепен?

Джулз посигналил у въезда в реабилитационный центр.

– Я просто... не думаю, что я готов к этому. Великолепен он или нет...

И Джина поняла.

– Да ты двойной трус, потому что боишься, что этот парень может быть великолепным. Ты боишься, что можешь связаться с ним, а тогда, в какой-то момент Адам свалит от Брэнфорда и наконец приползет обратно, и что ты тогда будешь делать?

Джулз вздохнул.

– Валяй. Я знаю, ты еще не закончила. Хоть и могла бы уже.

– Как долго ты собираешься сидеть и ждать этого... этого...

– Полного говнюка? – подсказал Джулз.

– Верно! Вернется и скажет тебе, что ошибся – снова? – спросила Джина. – И что это вообще за претенциозное лос-анджелесское пластиковое имя Брэнфорд? Фу! Избавься уже от него. Я серьезно. Стефан может быть прекрасным...

– Ты знаешь, что я люблю тебя, – прервал он ее, – но пока мы обсуждаем наши слабости и ошибки, хочу заметить, что это не я тот, кто прямо сейчас не в Кении. «Алло, МОС?» – спародировал он высокий и хрипловатый голос Джины, – просто хочу сообщить, что собираюсь посвятить свою жизнь неопределенному ожиданию человека, который не может или не хочет признать, что любит меня, и который просто считает все наши отношения, простите, дружеские отношения – а мы устраиваем мамбо без музыки при любом удобном шансе – но мы действительно только друзья. Так или иначе, он считает наши дружеские отношения курортным романом средней школы.

Джина натужно рассмеялась.

– Ничего себе, должно быть, я действительно задела тебя, упомянув Адама, – сказала она, не в силах унять дрожь в голосе, – потому что это было очень, очень злобно.

Джулз вздохнул.

– Прости, – сказал он, и, очевидно, действительно сожалел, так как это отразилось на его лице.

Он потянулся к ее руке, и она встретила его на полдороге, переплела свои пальцы с его и легонько сжала.

– Все в порядке, – сказала она. – Потому что ты же знаешь, что прав.

– И ты тоже права, – проговорил он. – Стефан пугает меня потому что, да, я думаю, он может быть прекрасным. Он такой... хороший, и умный, и забавный. Это почти смешно. Я не говорил тебе, но несколько дней назад, когда я вернулся он домой, он выгуливал собаку, и мы немного поговорили и... милосердный Господь. Но ты совершенно права. Я не хочу признавать, что не избавился от как-там-его-зовут. Потому что какой... какой...

– Дурак? – подсказала Джина.

– Да, – согласился он. – Какой дурак будет желать мусор вроде Адама, когда мистер Возможно Прекрасный находится прямо напротив него?

Сердце Джины болело за него.

– Что ж, ладно, – сказала она. – Может, ты прав. Может, ты еще не готов к свиданию.

– Как насчет тебя, Кимосаби[25]? – спросил Джулз, подъезжая к реабилитационному центру. Он направлялся к парковке у двери. – Ты готова признать поражение с мистером Брюзгой?

– Не знаю, – сказала Джина. – Я просто... – Она покачала головой, пока он парковал машину. – Я обещала оставаться до тех пор, пока буду нужна ему. Может, я выдаю желаемое за действительное, но не могу избавиться от мысли, что так и есть. Я нужна ему.

– Ох, сладкая... – Джулз обнял ее. – Прости, что я был таким язвительным.

Интересно, что он не сказал, действительно ли думает, что Макс правда нуждается в ней. И Джина тоже сменила тему.

– Так над каким важным делом работает Макс?

Пару последний дней он просто приклеился к телефону. Вчера она его вообще не видела.

Она собиралась с ним пообедать, но движение было ужасным, дождь лил, как сумасшедший, сработала подушка безопасности и у нее начались спазмы. Когда она позвонила, чтобы сказать, что опоздает, он отвечал односложно, и тогда она все отменила.

Надеясь, что разочарует его.

Он ничего не сказал. Кроме: «Я должен ответить на этот звонок...»

– Ты же знаешь, что я ничего не могу тебе рассказать, – проговорил Джулз, выходя из машины.

– Это должно иметь какое-то отношение к той попытке убийства в Афганистане, – сказала Джина, тоже собираясь выйти.

– Ведь так? Наверняка какие-то террористы, которые...

– Где-то всегда есть какие-то террористы, – бросил Джулз. – Джина, ты знаешь, чем мы занимаемся. Окажи себе услугу и не спрашивай Макса об этом.

Он надел пиджак и пальто тоже. Сегодня не было холодно.

– Великолепно, – проворчала Джина, обматывая шарф вокруг шеи. – Больше тем, которых надо избегать.

Она сгребла последнюю охапку комиксов, которые получила для Аджая. И Макса.

Она подозревала, что ему тоже нравится их читать. Она присоединила их к цветам, которые принесла для пожилой миссис Клингер.

– Захватишь это, ладно?

Джулз поднял с заднего сидения гитарный чехол за ручки.

– Ты действительно собираешься просто... отдать это Максу?

Джина знала, что сам Макс никогда ее не купит.

– Он всегда хотел гитару, – сказал она.

– Макс? – Джулз смотрел скептически.

– Я подумала, что смогу дать ему урок или два.

– Ты играешь?

– Немного, – сказала она. – Ну, знаешь, достаточно, чтобы сфальшивить несколько куплетов «Я потрясен».

– Могу я посмотреть, как он учится это играть? – спросил Джулз. – Пожалуйста, пожалуйста! Макс, играющий песню Элвиса. – Он рассмеялся. – Я другой стороны, я, возможно, никогда не избавлюсь от этого зрелища.

– Макс фанат Элвиса, – сказала ему Джина, идя за ним по парковке.

– Не. Может. Быть.

– О да.

– Он сказал тебе это? – Джулз не мог ей поверить.

– Ага, – ответила Джина. – Знаешь, иногда он действительно со мной говорит.

Полными предложениями и такое прочее.

– Он так и сказал, – настаивал Джулз, – он сказал: «Я Макс Багат, и я фанат Элвиса»?

– Пожалуйста, даже не думай дразнить его, – сказала Джина. – Клянусь, это смертоубийство, и я не знаю ничего, что сделает его более мрачным. Экстра-мрачным. А я даже не могу вспомнить, когда он улыбался в последний раз.

– Макс улыбается? – воскликнул Джулз с недоверием в голосе. – Он фанат Элвиса, и ты правда видела, как он улыбается?

– Стоп, – ответила Джина, смеясь, – или я приглашу Стефана-нового-соседа на ужин.

С моим братом Виктором. «Чувак, нет, нет, чувак – три слова: Сара Мишель Геллар. Скажи мне в лицо, прямо мне в лицо, что ты не вдул бы Саре Мишель Геллар».

– Ладно, ладно, – сказал Джулз, открывая ей дверь, – ты выиграла.