Пирос

6

Впервые в жизни Эдвард ненавидел замок. Ему претило всё, в нём происходящее. Как только спала дымка праздников, так тщательно удерживаемая мадам Керрелл и её слугами, вернулось то, от чего Эдвард устал за лето, — политика. Уехали дамы, увезли с собой дочерей и сыновей, а с ними пропала и последняя мишура. Вернулось уныние, пришли серьёзность и серость. И уходить они не собирались.

«Можно я уеду?» — спрашивал Эдвард, но, взяв сына за руку, Агнесс Керрелл с глазами, полными беспокойства, качала головой, и всё, что ему оставалось: надеяться, что не зря.

Но шли дни. Пробегали мимо неделя, вторая. Кончились домашние задания, кончились способы уговорить Филиппа подраться на мечах. Приближался день рождения Эдварда, но казалось, что об этом никто не помнил. И Эдвард злился. Тихо, молча, стискивая зубы и меча во всех грозные взгляды. Это не прогоняло тоску, повисшую в каждом углу замка, но он не мог успокоиться. Так было нечестно.

Когда оставалось два дня, а замок ничуть не приблизился к тому торжественному убранству, как перед днём рождения Филиппа, Эдвард решил, что так дальше продолжаться не может. Ему нужно было знать — и знать правду. Мать он спрашивать побоялся. Филипп бы не сказал. И тогда Эдвард вызвал единственного человека, который мог ему сказать всё прямо, стоило только попросить.

Вытянутое лицо Джона сформировалось из множества искр, вылетевших из синерниста.

— Ну привет, Керрелл. Ты не вовремя.

В подтверждение сказанному Джонатан начал расчёсывать длинные светлые волосы, глядя поверх камеры.

— Я тоже рад тебя видеть, — закатил глаза Эдвард.

— Вижу. Так что тебе? — Джон встал, и теперь только его обнажённая спина мелькала на фоне комнаты.

— Сядь и послушай, в конце концов! — вскричал Эдвард.

— Не горячись.

Когда Джон вернулся на место, застёгивая рубашку, Эдвард продолжил:

— Я хочу спросить тебя и жду ответ абсолютно честный. — Он выпрямился и скрестил руки на груди. — Без каких-либо увиливаний.

— Ты сегодня слишком серьёзный, — подметил Джонатан, наконец глядя на друга. — Что-то не так?

— Что насчёт моего дня рождения?

Эдвард уловил на лице Джона смятение и секундную борьбу.

— Мы приглашений не получали, — признался он. — Я думал, что это по какому-то поводу. Может, что-то планировалось… Со мной это не обсуждают.

Лицо Эдварда вытянулось в изумлении, а через мгновение он скривился в горькой усмешке.

— То есть не будет никакого праздника… — Он покачал головой и подпёр щёку кулаком. — Ну конечно. Кому вообще есть до этого дело?

Ненадолго повисла тишина. Джонатан чувствовал неловкость, но вместо того, чтобы что-то говорить, морщился и застёгивал вышитый искрами жилет. Эдвард смотрел в окно на серое скучное небо. Вдруг его глаза расширились, брови взлетели, появилось задумчиво-восторженное выражение. Он резко обернулся к голограмме Джонатана.

— Ты занят?

— Разве незанятой человек будет так одеваться? — Он демонстративно дёрнул лацканы и указал на только что приколотую золотую брошь-ящерицу, украшенную россыпью бриллиантов, топазов, сапфиров. — Сегодня ночью у меня есть несколько очень важных дел.

— А завтра?

— Что ты хочешь? — Бровь Джона подозрительно изогнулась, уголки губ приподнялись.

— Ты ещё осенью говорил, что у тебя какие-то планы, в которых я могу поучаствовать. Если они не кончились, я полностью в твоём распоряжении.

— Вы меня приятно удивляете, ваше высочество. — Джонатан одобрительно закивал. — Сегодня я действительно занят, но завтра готов занять ещё и тебя. Увидимся завтра ближе к вечеру. Надеюсь, ты не умрёшь от скуки.

Джон отсалютовал и выключился. Искры медленно опали на стол. Эдвард откинулся на спинку дивана и мученически взвыл, запрокинув голову к потолку.

Когда на следующий день ничего не изменилось, ни одной кареты не прибыло к парадной лестнице замка, не телепортировалось ни одного гостя — пусть даже приглашённого только ради переговоров с отцом, — Эдвард на полном серьёзе начал собирать небольшой чемодан самых необходимых, по его мнению, вещей. Собирал он его сам, втайне даже от слуг, которые могли доложить матери. На дно тут же полетел кошелёк с деньгами, которых хватило бы на месяц проживания в лучшем отеле Мидланда, а эта страна считалась самой дорогой на восточной половине материка. Если придётся, решил Эдвард, он может истратить всё за сутки! Раз уж никто не собирался устраивать ему нормальный праздник, он сделает это сам. С помощью Джонатана.

Кошелёк накрыли ночная рубашка, сменный парадный костюм, туфли к нему и костюм попроще. На всякий случай. Рядом с чемоданом легли ножны с огненным мечом — его никак нельзя было оставить дома.

— Что мы вообще обычно берём, когда едем куда-то на пару дней? — спросил Эдвард у пустой комнаты и осмотрелся, уперев руки в бока.

Взгляд упал на валяющийся в углу дивана небольшой оранжевый мячик. «Не убрали», — цыкнул Эдвард, но раздражение быстро прошло. Он схватил игрушку и выбежал из комнаты, кинув проходящей мимо служанке, что неплохо было бы ещё раз прибрать.

— Фил? Фи-ил? — Эдвард бросал мяч в дверь кабинета брата. Удары сопровождались стуком деревянных створок друг о друга, клацаньем закрытого засова и звонким «шлёп», когда мяч прилетал обратно в руки.

— Эдвард! — взрычал Филипп. — Прекрати!

— Открой дверь!

Ещё один удар.

— Уйди!

— Открой! — крикнул Эдвард и метнул мяч ещё сильнее.

Тот отскочил от двери, пролетел до противоположной стены и, отпрыгнув оттуда, ударил Эдварда в лоб. Он от злости бросил мяч в пол, за что получил от обиженной игрушки ещё и в грудь.

— Филипп! — вскричал Эдвард. — Выйди! Будь у меня с собой меч, я бы разрубил эту гадскую дверь!

Послышался рык, шаги — и дверь распахнулась, едва не впечатавшись ручкой в стену.

— Я уже вижу, как бы ты разрубил дверь, — процедил Филипп. — Что тебе надо?

Эдвард открыл рот, чтобы возразить, но лишь насупился и возмущённо засопел.

— Мне? — выплюнул он наконец. — Мне надо знать, какого чёрта тут происходит! Почему до сих пор никто не приехал?!

— Эдвард… — Филипп опустил голову и потёр глаза.

— Что «Эдвард»? Вы все так ушли в свои дела, что, кажется, забыли обо мне. Если всем плевать, на кой чёрт меня вызвали из Академии? Там что, опасно? — он иронично закатил глаза и тряхнул головой. — И вы думаете, что тут будет лучше и веселее? Да как бы не так!

— Эдвард, заткнись, — процедил Филипп вполголоса. — Не порть никому настроение…

Договорить он не успел — Эдвард вспыхнул, рассыпая вокруг ярко-красные искры. Они падали на ковровую дорожку, прожигали её, оставляя крошечные обугленные следы. Филипп со смешением ужаса и неодобрения взглянул на брата. Но Эдвард не заметил.

— Это вы мне всё портите! — выкрикнул он и, ещё раз разразившись снопом искр, убежал.

Филипп выдохнул и, покачав головой, снова заперся в кабинете.

Дверь хлопнула за спиной, и Эдвард с разбегу упал на диван, скрестив руки на груди. Но спокойно позлиться ему не дали — затрещал, нетерпеливо замигал синернист. Эдвард шумно втянул носом воздух, сжимая челюсти, и потянулся к прибору. Стоило нажать на кнопку, как искры сформировали обеспокоенное и покрытое тенями лицо Джонатана.

— Наконец-то! Керрелл, я звоню тебе последние минут десять, где ты был?!

— Говорил с братом, — нахмурился Эдвард.

— Ясно-ясно. — Глаза Джонатана бегали. — А теперь объясни, где я.

Джонатан обвёл камерой тёмное помещение, полное слабо светящихся голубоватых проводов, крупных прозрачных колб и тёмных экранов. Эдвард выпучил глаза.

— К-как? Как ты там оказался?

— Я, — Джон пожал плечами, — много тренировался во взломе. Отцовский кабинет и погреб поддались. Но, кажется, за́мки — это слишком.

— Стой там и не шуми. Я сейчас.

Эдвард отключил синернист и бросился вниз. Если он не ошибался, Джонатан загнал себя в охранный центр, куда затягивало всех, кто нелегально пытался проникнуть в замок. Джон умел с удивительной лёгкостью взламывать дверные замки, дневники, чемоданы, магические печати. Он считал — и ссылался при этом на преподавателей, — что в будущем сможет проникать куда угодно, какой бы сильной ни была защита. Но, если он когда-нибудь и смог бы так делать, в этот раз явно не вышло, и Эдвард надеялся, что сможет вытащить друга до того, как кто-то из охраны решит проверить ловушку и обнаружит там сына графа Спаркса. Сколько бы проблем тогда свалилось на них обоих!

Эдвард затормозил на первом этаже у коридора, ведущего в крыло охраны. Пройти туда казалось невозможным: слишком много людей. Серьёзные высокие мужчины в форме выходили из одних дверей, входили в другие, обменивались толстенными папками и короткими кивками. В коридоре постоянно кто-то был. К тому же часовые у дверей непрерывно несли службу.

— Что вы здесь делаете, ваше высочество?

Эдвард резко обернулся, втягивая воздух через нос.

— Добрый вечер, генерал! — Он тут же взял себя в руки. — Я смотрю и думаю, о… О перемещениях.

— Перемещениях? — Генерал поднял густую бровь, явно сомневаясь в честности принца.

— Да, — протянул Эдвард и медленно закивал. — Мы в Академии тренируемся в телепортации. А здесь есть комната-ловушка. И я подумал: а смогу я перемещаться в замок издалека или меня тоже туда затянет?

Подозрительно глядя на принца, генерал неохотно проговорил:

— Королевская семья может перемещаться в пределах замка в любых направлениях, сэр Эдвард. Надеюсь, я удовлетворил ваше любопытство, а теперь прошу вас покинуть это крыло.

Эдвард спорить не стал и поднялся на второй этаж, сел на обитую бархатом скамеечку в углу у колонны и, оглядевшись, достал синернист.

— Ты долго, высочество, — выдал Джон.

Он хмурился, вертелся, его губы растягивались в нервной улыбке. Эдвард вздохнул.

— Так просто я к тебе не попаду. Но я узнал, что может выйти с перемещением. Как прямой наследник, я могу телепортироваться везде по замку.

— Прямой наследник — твой брат. Может, обратишься к нему? — проговорил Джон с мольбой в голосе.

— Обойдётся. — Эдвард бросил злой взгляд в сторону. Этажом выше в том же направлении находилась комната Филиппа. — Я сделаю это сам.

— Отлично, — Джонатан нервно хмыкнул и передёрнул плечами. — Тогда, прежде чем ты это сделаешь, на случай, если тебя расщепит, послушай меня: ты, должно быть, самый отвратительный принц в мире, и перемещаешься ты ужасно, но, видимо, поэтому я твой лучший друг. Мы друг друга стоим. — Он махнул рукой, показывая, где находится. — Так что — если тебя расщепит — я всем скажу, что ты погиб как герой, пытаясь спасти меня. Чтобы никто не думал, что ты идиот.

Эдвард ехидно ухмыльнулся и, выключив синернист и неровно выдохнув, зажмурился. Это заняло мгновение, он даже не осознал, как и когда всё произошло. По телу прошла легкая и приятная, как дуновение ветерка, дрожь, — и, открыв глаза, он увидел Джонатана, глядящего на него с широченной улыбкой.

— Можешь забыть всё, что я только что сказал, Керрелл.

Эдвард не ответил. Он положил руку Джону на плечо и, пока не вышел запал, перенёс их обоих к себе в комнату.

— Ну, из тебя взломщик тоже, надо сказать, не фонтан, — заметил он уже там.

Джонатан шумно выдохнул и упал в кресло. По спине пробежали мурашки: не хватало действительно попасться. Он представил, как его застаёт охрана после того, как он уже несколько часов провёл в одиночестве в тёмной холодной комнате, где разливалось голубое сияние от циркулирующей по проводам энергии. Эксперименты с замками Керреллов, пожалуй, стоило пока отложить.

— Надеюсь, — проговорил Джонатан, жмурясь от слепящего золотого заката, — переместиться отсюда будет проще, чем сюда.

В поместье Спарксов они и правда переместились без проблем. В заранее приготовленной гостевой спальне, куда принесли чемодан, Эдвард, скинув сапоги, сразу забрался на кровать. Мягкие матрасы легко прогнулись. От покрывала и подушек тянуло приятным пряным ароматом.

— Вот так намного лучше! — Эдвард блаженно потянулся. — Без Филиппа, без всех этих военных в коридорах. Если я стану королём, я никогда не допущу подобного в своём замке и в своей стране.

— Ты помнишь, что я говорил о тебе, как о принце? — скептически спросил Джонатан.

— Нет, ты ведь просил забыть…

Эдвард улыбнулся, подняв брови, и Джонатан закатил глаза.

— Я прикажу подать ужин. Если тебе будет что-то нужно — колокольчик для вызова слуг там. — Он кивнул на тумбу у двери и ушёл.

Эдвард откинулся на подушки и быстро отогнал от себя мысль о том, что ему наверняка влетит за такое самовольство. Какая разница? Лучше уж пострадать за то, что сделал, чем жалеть о впустую потраченном времени.

За ужином открыли бутылку белого вина из запасов Спарксов. «Отец даже не заметит», — уверенно сказал Джонатан, наполняя бокалы. После сыграли в шахматы, в которых Эдвард постоянно проигрывал, но заявлял, что обязательно возьмёт реванш в следующий раз. В конце концов, устав от необходимости двигать прозрачные фигурки, Джон махнул рукой на его упорство.

— Нам стоит пойти спать. Завтра большой день. — Джонатан ухмыльнулся, расслабленно съезжая в кресле.

Молодые люди разошлись по спальням. В комнату Эдварда заглянули несколько слуг: принесли свежевыглаженный халат с вышивкой золотыми нитями, кувшин воды. Пока Эдвард умывался, ему разобрали кровать, убрав с неё покрывало и декоративные подушки, привезённые, наверняка, с островов — это угадывалось в угловатых пёстрых узорах, толстых линиях и чётких геометрических фигурах. Такой стиль на континенте не встречался.

Спарксы всегда жили с размахом. Приближенные к королевской семье, они не отказывали себе в желании подчеркнуть высокий статус и привозили из поездок в далёкие страны диковинные сувениры вроде любимой «инсталляции» мадам Спаркс: две очищенные от коры ветки белого дерева сплелись между собой, и продавец заверил, что это два борющихся дракона. Мадам Спаркс воображением обделена не была, а потому дословно цитировала продавшего ей этих «драконов» мужчину, для пущей убедительности показывая, где у них головы, где хвосты, а где кривые лапы. За спиной хозяйки многие называли «инсталляцию» глупой деревяшкой.

Но были и действительно необычные, нужные вещи, как, например, подаренные Эдварду на четырнадцатый день рождения наручные часы, полностью покрытые золотом, с россыпью мелких рубинов на циферблате. Но самое интересное заключалось далеко не в дизайне — дорогие подарки не были чем-то особенным для принца, — а в возможности часов показывать точное время в любой части планеты по малейшему желанию владельца.

Помимо них Эдвард считал полезными и придающие поместью Спарксов уют статуэтки-безделушки, ковры, пледы. И, разумеется, подушки с необычными яркими узорами, пахнущие специями, в окружении которых Эдвард и уснул.

Если поздним вечером на отсутствие Эдварда никто не обратил внимания, то, когда он не спустился к завтраку, для которого приготовили и блины с ягодными и фруктовыми сиропами, и канапе, и тарталетки, мадам Керрелл взволнованно посмотрела на Филиппа. Тот лишь закатил глаза.

— Не стоит беспокоиться, мама. Эдвард вчера устроил мне скандал. Наверняка до сих пор строит из себя обиженного.

— И всё же, Филипп, — покачала головой мадам Керрелл, — я хочу быть уверенной, что он в порядке. Эдвард должен спуститься к нам. Господин Ларс, проверьте его и позовите к столу.

Невысокий, очень тонкий человек в чёрном фраке коротко кивнул и вышел. Вернулся он через пятнадцать минут с таким же выражением лица, с каким уходил. Ничто не выдавало ни беспокойства, ни тщательного поиска нужных слов.

— Ваше величество, сэра Эдварда в его покоях нет. — Он говорил спокойно, слегка поджимая губы, бесстрастно поднимая брови, но поглядывая в сторону. — Слуги говорят, что не видели его с вечера, но не думали, что это может что-то значить.

— Не думали они! — воскликнула побледневшая мадам Керрелл, всплёскивая руками. Она с надеждой посмотрела на Филиппа, как будто он мог щелчком пальцев вернуть брата в замок. — Фил, ты ведь сможешь его найти. Это нужно сделать до вечера. Ваш отец обещал выбраться из своих дел на один вечер, чтобы поздравить Эдварда.

— Он как раз вчера заявил мне, что мы портим ему праздник, — хмыкнул Филипп.

— Ох, он, наверно, ждал большой бал, гостей… — продолжала причитать мадам Керрелл. — Плохо было держать от него в секрете то, что мы решили никого не звать.

— Отец решил, — поправил Филипп.

Пышный приём отнимал много денег, а те были нужны на поддержание армии, на создание и закупку оружия, на многие другие нужды, важность которых, как считал Филипп, Эдвард бы просто не понял.

— Мы решили, Филипп, — с нажимом произнесла мадам Керрелл и тут же сменила тему: — Куда он мог пойти?

— К Спарксам, — тут же ответил Филипп, поднимая чашку чая. — Куда же ещё?

Эдвард с Джонатаном доедали заказанные на завтрак кремовые пироги с ягодами. Они были в особняке одни, родители Джона уехали в путешествие на зимние праздники, а он сам вернулся всего с неделю назад, сославшись на важные дела. Джонатан чувствовал себя полноправным хозяином и распоряжался слугами так, как ему было угодно. Это распространялось и на кухню, где повара, недовольно бурча себе под нос, готовили заказанные мальчиками праздничные блюда с самого утра. Эдвард довольно улыбался, развалившись в придвинутом к столу кресле — он представлял, что это трон, — и не испытывал ни малейших угрызений совести. Он даже не думал, что что-то делает не так.

Джон облизал от крема ложку и вскочил с таким видом, словно забыл что-то очень важное. Он поднял указательный палец, поправил лацканы жилета и вышел за дверь, откуда тут же вернулся, держа в руке свёрток чёрной бумаги с мелкими геометрическими золотыми узорами.

— Раз уж я единственный, кто может вас поздравить, ваше высочество, — сказал Джон, ухмыляясь, — хочу передать вам подарок от лица всей моей семьи. А от меня лично — чуть позже.

Эдвард заинтересованно взял свёрток — увесистый и ребристый, если проводить рукой по упаковке, — и ушёл на диван в комнате, отделённой от малой столовой дверным проёмом. Он разорвал бумагу и восторженно ахнул, любовно глядя на ножны с изображением дракона, украшенного рубинами, имитирующими хребет и узоры на чешуе, и золотыми вставками на хвосте и когтях.

— Они шикарны, — выдохнул Эдвард и показал Джону большой палец.

Он приказал принести из спальни старые ножны. Эдвард не расставался с мечом с тех пор, как получил его прошлой весной, и носил в обычных кожаных ножнах, без украшений, если не считать две перекрещенные полосы из кожи посветлее основной. Считая, что они мечу совсем не подходят, Эдвард наконец оценил насколько. Золотая рукоять с гербом Керреллов, драгоценные камни и тонкая сверкающая сталь с гравировками заслуживали куда большего. Такого, как, например, эти ножны с драконом.

— Я знал, что тебе понравится, — самодовольно заметил Джон. — Только, Эд, лучше такими дорогими вещами не светить там, куда мы отправимся в качестве моего подарка.

Эдвард, примеряющий новые ножны, скривился и нехотя переложил меч в старые. Новые он отнёс в комнату и аккуратно положил на кровать в окружение ярких подушек. Переодеваясь, Эдвард всё время поглядывал на подарок и думал, что теперь ему нужны будут праздничные мундиры ещё шикарнее, чтобы соответствовать ножнам, которые он собирался носить с собой.

Молодые люди никуда не спешили, но Джонатан настаивал: чем раньше, тем лучше. В выходные в том месте, название которого хранилось в тайне, собиралось много людей, а Джон хотел познакомить Эдварда с кем-то особенным. Тем более он считал, что из-за большого расстояния ему понадобится помощь Эдварда, который, к вящему удивлению, телепортировался довольно точно — они проверили в особняке Спарксов.

— Я буду рулить процессом, — объяснил Джон, когда они были готовы, — а от тебя мне понадобится только сила. Ясно?

— Конечно. А как ты раньше попадал в то место? Ты ведь вообще там был? — Эдвард подозрительно покосился на друга. После промашки в замке ему было не по себе: мало ли куда Джон мог их перенести.

— Разумеется, был! — обиженно огрызнулся Джонатан. — Но либо с компанией, либо скачками, что не очень удобно. Так что сейчас мы попробуем прыгнуть сразу.

Последнее слово он протянул, неуверенно морщась, и положил руку Эдварду на плечо, тот повторил и тут же почувствовал поток энергии, проходящий сквозь него от ладони Джона. И эта энергия передавала знание, ведущее золотой нитью, указывающее путь к цели. Перед глазами замелькали картинки, а интуиция подсказывала, что делать. Послушный ей, Эдвард телепортировался.

Они с Джонатаном оказались в просторном помещении, выдержанном в глянцевых тёмно-фиолетовых цветах. Иллюзию темноты не нарушали даже неоновые лампы белых и розоватых оттенков. Потолок был двухуровневый: первый уходил далеко ввысь, заканчиваясь куполом с огромной старинной люстрой, на которой не горело ни одного огонька, а второй, низкий, не больше двух с половиной метров, оказался трибунами на тонких колоннах. Оттуда, перегнувшись через перила, около сотни людей смотрели, как два молодых человека с азартом дрались на огороженной площадке. Их оружие блестело, вспышками резали воздух магические шары.

Но Эдвард не долго наблюдал за действом: Джонатан повлёк его за собой, по той части, что находилась под трибунами. Это была гостевая ложа со множеством столов, кожаных кресел, чьи выкрашенные в глянцево-золотой цвет изголовья и подлокотники бликовали под светом неоновых ламп. Лица посетителей покрывали тёмно-фиолетовые тени, и Эдвард не мог точно определить возраст, но вряд ли хоть кто-то здесь был старше двадцати, кроме разве что разносивших выпивку и закуски официантов. Джон переговорил с одним из них и указал Эдварду, куда им нужно. Недалеко от лестницы, ведущей на арену, развалился на лежаке парень с вытянутым бледным лицом и пустыми чёрными глазами. Казалось, что ему наскучили и сражение, и мулатка, которую он поглаживал по талии. Эдвард был уверен, что видел раньше и девушку, и парня, и, скорее всего, оба они были ровесниками Филиппа.

— Хей, Лиф, — позвал Джонатан.

— Спаркс! — протянул парень. На его лице мелькнуло нечто, похожее на заинтересованность.

Он поднялся, девушка тут же соскочила со своего места рядом и пересела на небольшой пуфик подле, и пожал Джонатану руку. Затем переместился к Эдварду. Он провёл языком по губам. В его глазах зажглась искра неподдельного интереса.

— Эдвард Керрелл, — сказал он с придыханием, тряся ошарашенного Эдварда за руку. Тот не был готов к такому интересу к своей персоне. — Я — Лиф Стофер. Мы учились с вашим братом. Давно хотел с вами познакомиться лично. С тех пор как увидел, что именно вы получили меч. — Его взгляд метнулся к золотой рукояти.

Эдвард непроизвольно положил на неё ладонь, словно пытался прикрыть.

Лиф определённо не внушал ему доверия. Эдвард был уверен, что если он не принял лишнюю дозу слабых наркотиков, то напился точно крепко — от него заметно несло перегаром. Что-то в его интонациях было неприятное, будто он не отвечал за свои слова, а ироничное выражение лица нравилось Эдварду ещё меньше, чем то отсутствующее, с которым Лиф смотрел бой.

Тем временем он продолжал:

— Я буду рад наконец заполучить вас в свой круг. Джонатан много рассказывал о вас. — На этих словах Джон неловко улыбнулся, взгляд его забегал. — Надеюсь, вы не откажете.

Эдвард хотел сказать, что будет рад оказать такую честь, как его учили делать в разговорах с теми, кто ниже по статусу, но Джон предостерегающе дёрнул его за рукав, и Эдвард просто улыбнулся, хоть и не представлял, чему тут улыбаться.

— Приглашаю вас к моему столу.

Лиф махнул в сторону прозрачного столика, где стояли бутерброды с икрой, с красной рыбой и бутылка вина. Он распорядился, чтобы Эдварду и Джонатану принесли бокалы, а сам лёг обратно на кушетку. Мулатка тут же вернулась к нему.

Джон пожал плечами, но уверенно сел в пустое кресло и взял бокал.

«Всё надо сделать быстро и тихо, — сказала мадам Керрелл. — Ваш отец не должен ничего знать». Но Филипп тянул, сколько мог. Он надеялся, что совесть взыграет в Эдварде и он вернётся, но прошёл обед, а брат так и не появился.

И отправляться пришлось.

Филипп ужасно злился оттого, что не умел телепортироваться. Он отлично управлялся с мечом, мог оседлать даже самую буйную лошадь, умел драться в рукопашную и учился простраивать в голове точную боевую стратегию, но магия… Ему поддавались простые атакующие заклинания, он умел использовать энергокамни, но ни летать, ни телепортироваться. Даже собственная стихия подчинялась ему с трудом. Филипп то и дело вспоминал, что его магический потенциал считали высоким. Где был этот потенциал? Какими ещё средствами нужно было его раскрывать? Этого Филипп не понимал и ещё больше злился, когда приходилось прибегать к помощи штатных телепортёров для срочных перемещений. Простые военные — и им доступно больше, чем ему!

Особняк Спарксов оказался пуст. Дворецкий, поклонившись, ответил, что ни господина и госпожи, ни мастера Джонатана в доме не было.

Филипп зло тряхнул головой. Ну и задачку поставил Эдвард.

— Они могут быть в другом особняке? — спросил он, нетерпеливо меряя шагами коридор.

— Господа Спарксы отбыли в путешествие, ваше высочество. Их нет в стране. — Филипп был готов рвать и метать, но дворецкий продолжил: — Но мастер Джонатан появлялся с неделю назад и изъявил желание получить ключи от северного особняка в Эльсе.

— Ясно? — рявкнул Филипп на телепортёра. Тот коротко кивнул, и они перенеслись в другой особняк.

Филипп шагнул к дверям и поднял руку, чтобы постучать, но…

— Ваше высочество, — подал голос телепортёр.

Филипп остановился с поднятой рукой и обернулся. Его глаза метали молнии.

— Я чувствую след, — пояснил мужчина.

— След?

Филипп заинтересованно выпрямился, прислушался и втянул носом воздух. В нём чувствовался запах солнечной пыли, такой необычный для зимы. Внимательный взгляд окинул ведущую к крыльцу дорожку — и Филипп заметил сверкающее скопление искр с особенно ярким облаком в месте телепортации. Опытным сыщикам не составляло труда находить следы перемещения, даже если те были замаскированы, тут же стоило лишь приглядеться.

— Они либо не думали, что их будут искать, либо всё сделано очень неопытным проводником, не умеющим заметать следы.

Филипп усмехнулся и закатил глаза.

— Разумеется, Джонатан Спаркс неумелый «проводник». Мальчишки. Им по пятнадцать лет! Ведите меня по вашему «следу».

Телепортёр едва заметно улыбнулся.

Лиф со звоном поставил бокал на стеклянный стол.

— Знаешь, Эд, — заговорил он, потягиваясь, — с год назад мы с твоим братом поспорили.

Эдвард напрягся. Лиф вальяжно развалился, покручивая на пальце локоны своей спутницы, которая неизменно сидела рядом.

— Тогда я проиграл. — Лиф многозначительно поднял брови. — А сейчас, знаешь, не прочь отыграться.

Лиф поднялся с лежака, ещё раз потянулся и поправил рубашку. Он принял из рук девушки валявшиеся на полу ножны для изогнутого меча, выпил ещё один бокал вина и, направляясь в сторону арены, посмотрел на Эдварда. Тот с готовностью вскочил.

Лиф медленно спустился по ступенькам и, бесцеремонно расталкивая наблюдавших, подошёл к арене.

— Прекратили и ушли! — рявкнул он на сражающихся.

Двое мальчишек, остановившись и разочарованно переглянувшись, опустили мечи. Ограждение пало, позволяя соперникам поменяться. «Я тебя ещё сделаю», — сказал один из парней другому, когда они проходили мимо Эдварда. Тот вдохнул и вытащил меч из ножен, встав на свою часть поля. Конец легко ударился о землю — и яркое пламя охватило лезвие.

— Красиво, — скучающе оценил Лиф, но глаза его заворожённо, не отрываясь, смотрели на языки пламени.

И тут его пальцы сильнее сжали рукоять…

Эдвард не успел сообразить, что произошло.

Лиф взмыл и ринулся вперёд. Вокруг засверкали тёмно-фиолетовые змеи-щупальца. Он спикировал, как ястреб, размахивая мечом, и искры летели во все стороны. Эдвард отклонился. Замах — и меч разрубил одно из щупалец. Лиф зашипел, словно обжегшись. Его волосы растрепались, он тяжело дышал, и глаза яростно сверкали.

Вдруг губы его изогнулись — и он бросил меч в Эдварда. Тот отпрыгнул — за спиной раздался скрежет: лезвие ударилось о барьер — и в последнюю секунду отбил едва не ударившую его сферу. А Лиф снова поднялся в воздух. Эдвард от него не отставал. Огненный меч опять прорезал клубок змей. Лифа отбросило назад, и он упал на спину. Эдвард приземлился и самодовольно улыбнулся, меч в его руках потух.

— Для победы нужно меньше пить, — хмыкнул он.

Лиф покачал головой и попытался встать, но вместо этого лишь болезненно поморщился.

— Что-то не так? — встревоженно спросил Эдвард. — Тебе помочь?

Он подошёл и протянул руку. Лиф бросил на него взгляд исподлобья, и глаза его недобро сверкнули. Он схватился за руку Эдварда — и потянул на себя. Тот повалился вперёд, меч выпал из рук. Одним ударом под рёбра Лиф завалил его, выбивая из груди воздух. Эдвард перекатился на спину, держась за бок. Но отдышаться не удалось: он заметил замахнувшегося Лифа — и зарядил ему в челюсть. Тот отшатнулся. Этого хватило, чтобы откатиться в сторону и перехватить меч.

— Ты больной?! — выкрикнул Эдвард.

Но стоило ему посмотреть на соперника, как холодок прошёл по позвоночнику. Лиф выглядел безумным. Его губы дрожали, изгибались. Сверкающие глаза дёргались, а вокруг него, словно наэлектризованные, извивались и шипели чёрные змеи. Эдвард сглотнул и отступил — к нему пришло осознание: Лиф не играл, не развлекался. Он был опасен.

И ему хватило замешательства Эдварда: чёрный луч ударил того в грудь. Тело содрогнулось. Парализованный, Эдвард упал на колени, обхватывая себя руками. Казалось, что он задыхается. Легкие сдавило — не вдохнуть, не выдохнуть. Тело отказывалось слушаться. Какие бы команды он себе ни давал — всё без толку.

«Надо встать…»

Его трясло. Он слышал, как трещит наэлектризованный воздух, — и больше ничего.

«Надо встать».

Перед глазами темнело. Он напрягался сильнее, кое-как хватая ртом воздух. Горячий. Сухой. На лбу выступала испарина.

«Надо встать!»

Выдох вырвался из горла. Руки задрожали, плечи дёрнулись — и энергетическая волна пролетела по полю. Оковы спали. Задрожали колонны, поддерживающие барьер. Лифа сбило с ног, и его змеи, корчась, растворились. Словно протрезвев, он растерянно и с неприкрытым интересом смотрел на Эдварда сквозь мерцающую в воздухе пыль.

Зал восторженно загудел. Эдвард выдохнул, с восторгом оглядываясь. Он не представлял, что может использовать магию так. Он не представлял, что магию так использовать можно в принципе! Чувствуя прилив энергии, он сжал кулаки — вокруг них засияло пламя — и грозно повернулся к Лифу. Тот провёл языком по губам, и Эдвард поднял подбородок — это точно был хороший знак!

Но счастье его оказалось недолгим.

— Снять барьер! — громом пронёсся над залом голос, и Эдвард невольно сжался.

— Фил, — прошептал он и повернулся.

Ноздри Филиппа раздувались от гнева, когда он широкими шагами пересекал расстояние от ступеней до арены. Ограждение пало перед ним, будто испугавшись.

— Филипп Керрелл! — пропел Лиф, глупо улыбаясь.

— Я его победил! — тут же заявил Эдвард. — Ты ведь видел?

Филипп смерил его холодным взглядом и словно не услышал.

— Мы возвращаемся в замок, Эдвард.

Тот разочарованно застонал, а потом на лице его отразился испуг.

— Ты ведь сам пришёл? — взволнованно спросил он, поднимая меч с земли и спеша за братом.

— Нужен ты мне, — хмыкнул Филипп. — Мама послала за тобой. Радуйся, что отец не знает о том, что ты делаешь. Хотя, — Филипп с презрением окинул арену взглядом и криво ухмыльнулся, — возможно, тебе бы повезло больше, если бы наказание придумывал отец.

Эдвард скривился: в гневе мать лучше было не видеть. Повесив голову, он последовал за Филиппом к незаметно стоящему у колонны телепортёру, краем глаза заметив, как Джонатан подаёт ему знаки, мол, позвоню и вещи перешлю.

Перед телепортацией он успел только тяжело вздохнуть.