Письма к тайной возлюбленной

Глава 10

Уильям сидел за компьютером и читал новую запись в блоге Линдси. Она по-прежнему оставалась в Монтане. Ему это было приятно — потому что сам он находился в Орегоне. Конечно, она по-прежнему была далеко от Портленда, но это было все-таки гораздо ближе, чем когда она жила в Чикаго.

Вздохнув, он перевел взгляд с окна на экран монитора и стал читать дальше. И узнал…

Боже! О Боже! У Линдси любовник.

Сердце у него сжалось от острого прилива ревности и торжества. Приятно было прочесть, что она очень счастлива: Линдси так освещает его жизнь и заслуживает счастья. Но при этом было немного неприятно слышать про ее нового парня. Судя по всему, он был недостоин Линдси — и Уильям мог только надеяться, что этот тип хорошо к ней относится.

Наверное, этот тип даже не подозревает, какое она сокровище. Ведь заниматься с Линдси любовью и не хотеть при этом строить с ней отношений… Нет, этот тип ей не подходит!

Уильям открыл комментарии, подумывая о том, чтобы сказать ей об этом. Может быть, он мягко укажет ей на то, что она заслуживает большего, чем способен ей дать этот мужчина.

Но потом он начал читать те комментарии, которые уже пришли. Большинство, как обычно, отправляли женщины — и они все были в восторге от новости, которую им сообщила Линдси. Он скользнул взглядом по откликам, не останавливаясь на том, кто их отправил.

«Линдси, я так за тебя рада! Но ты должна обязательно рассказать нам побольше про своего нового парня. Пусть он и немногословный, но, похоже, чудесный. А фланель бывает такая уютная!»

«Линдси, я всегда уважала твои взгляды на мужчин и секс, и я тоже считаю, что сначала человека надо узнать. Но если ты решила прыгнуть в постель с этим парнем, то, наверное, это правильно. В твоей записи ощущается счастье, а это главное».

«Расскажи нам что-нибудь еще! Как он выглядит? Как его зовут? Не найдется ли у него несколько сотен братьев для нас, остальных? Например, для меня. Обожаю парней во фланели».

Уильям только и мог, что вздохнуть. Он не имеет права говорить Линдси то, что думает на самом деле: его просто освищут так, что придется уйти из блога. А те девчонки, которые ее одобряют и не видят недостатков этого парня, — они просто идиотки и, наверное, позволяют своим мужикам топтать их ногами и совершенно себя не уважают.

Он жалел, что не может написать Линдси по электронной почте, но ее электронного адреса нигде не было, а это означало, что все общение с ней должно быть открытым.

И потому он с тяжелым сердцем написал в комментарии:

«Похоже, ты счастлива, Линдси, — и я рад. Но будь осторожна, оберегай свое сердце. Ты мне дорога — и я не хотел бы, чтобы тебе снова причинили боль».

Может быть, он был слишком смел, написав, что она ему дорога, но он понадеялся, что достаточно хорошо спрятал эту фразу среди других слов, так что это несколько маскировало ее смысл. Может быть, Линдси прочтет ее и почувствует, что он на самом деле хотел сказать. Он уверен, что это возможно, если между людьми возникла прочная связь. В детстве он с братом порой ощущал какую-то телепатическую связь. Но после того как Томми погиб… Уильям не мог припомнить, чтобы еще когда-то ощущал такую связь с кем-то. Его сердце умерло вместе с братом: он это точно знал. Но еще он знал, что если когда-нибудь отыщет девушку, которая будет такой яркой и живой, как Линдси, она сможет снова оживить его.

Роб опустил стекла грузовика, чтобы в кабину влетал ветер. Было всего семь вечера понедельника, а он уже чертовски много успел сделать в пристройке для Стива Фишера. И, черт побери, еще несколько таких же удачных дней — и он уже подведет пристройку под крышу и сможет искать субподрядчиков на штукатурку и электропроводку. Что было хорошо, потому, что прошлым вечером ему позвонил Стэнли Боббинс, которого устроила смета Роба, так что он решил поручить ему постройку нового склада.

Грузовик, петляя, ехал сквозь сгущающиеся сумерки по узенькой горной дороге, которая вела от дома Стива Фишера. Сосны густо обступали обе стороны, а Марти Кэйзи и «Лав-хэммерс» пели «Деревья» по спутниковому радио — единственной роскоши, которую позволил себе Роб, решив, что не сможет снова жить без музыки, а в Лосином Ручье радиостанции не ловились. Так что он раскошелился на спутниковую антенну и для грузовика, и для дома. Слова звучали так четко и уверенно: парень из песни точно знал, что хочет, чтобы эта девушка оставалась в его жизни, знал, что вдвоем они решат все проблемы — и был намерен этого добиться. Роб никогда такого не чувствовал и в связи с не зависящими от него обстоятельствами точно знал, что и в будущем у него такого не случится. И он переживал уколы сожаления, что ему никогда не узнать того, что знает этот парень из песни, — у него никогда не будет такого с женщиной.

Всего несколько дней назад у него все было нормально, но теперь Линдси напомнила ему, какое это удовольствие — секс, как приятно бывает с кем-то побыть рядом. Черт, он даже не думал, что может получить такое удовольствие, просто сев вместе с кем-то поесть. Он заметил это уже тогда, когда они ели пиццу тем вечером, и почувствовал это снова вчера, когда она сделала перерыв в работе на станции и сходила в кафе за ленчем. Они сидели на причале, ели сандвичи с ветчиной и пили колу из банок, и этот простой ритуал оказался… неожиданно нормальным. Обычным.

Но он не обычный человек, и ему нельзя начинать думать иначе или хотеть того, чего хотят нормальные парни. Будь она проклята за то, что так вывихнула ему мозги! Хотя на самом деле ее винить в этом нельзя. Она ведь ничего не знала о его прошлом. И, слава Богу.

Но — больше никаких свиданий с Эбби. Или… хотя бы не сегодня. Он твёрдо решил провести этот вечер как всегда. То есть — как обычно для него.

Может, он приготовит на заднем крыльце бургеры на гриле: пару себе, один — Кингу. Он с удовольствием посидит на воздухе, пока не начнет холодать. После этого он немного посмотрит телевизор и, наверное, устроит стирку, чтобы не остаться без рабочих футболок. Но что будет самым главным во всем этом — он будет это делать один.

И, несмотря на то, что он все-таки продолжал думать о ней, он не без чувства мирного удовлетворения подъехал к дому, слыша, как гравий похрустывает под колесами, видя свой тихий дом — и зная, что таким этот дом сегодня и останется. Захлопнув дверцу, он зашагал к дому, выбирая в связке нужный ключ. Кинг сидел в доме и смотрел в окно, позволив себе один раз радостно гавкнуть, словно говоря: «Ты вернулся!»

— Привет, приятель, — сказал Роб, заходя в дом и видя, как крупный пес молотит хвостом. Еще раз приветственно гавкнув, он радостно подпрыгнул. — Ты ведь умник, правда? — спросил он тоном, который от него не должен был услышать в жизни ни один человек. — Ну конечно, правда!

Когда приветствия были закончены, он бросил ключи на столик у двери и пошел разжигать гриль. Потом он вернулся в дом, собираясь принять душ перед тем, как готовить бургеры. Когда зазвонил телефон, Роб подумал было оставить звонок автоответчику… но он ожидал, что Стэнли Боббинс свяжется с ним относительно кое-каких дополнительных уточнений по работе на складе.

— Алло!

— Э… привет! Это Линдси.

Он протяжно выдохнул, чувствуя, что у него стискивает грудь. Он сам не знал, в чем дело. Хотя нет — знал! Дело в сексе. Вот и все, и больше ничего. Только поэтому ее голос ему так приятно слышать.

— В чем дело, Эбби?

— Ну, ты, конечно, знаешь, что в следующее воскресенье будет большой фестиваль рыбной ловли и жарки.

— Угу.

— И мне сказали, что по традиции станция проката была его центром. Там были закуски и вручались призы. А ещё устраивались соревнования по гребле. Ты все это знал?

— Угу. Я был на прошлогоднем.

— Ну, я вошла в комитет фестиваля и…

— Шутишь?

Он не удержался, чтобы ее не перебить. Только Эбби была способна приехать в город ненадолго — и моментально войти в какой-то комитет.

— Нет, — ответила она, не обращая внимания на его тон. — И мне поручили спросить у тебя, можно ли использовать причал как обычно.

— Ну да. Я думаю, они на это и рассчитывают. Нет надобности меня спрашивать.

В конце концов, это ведь была городская традиция!

— Ну, если честно, то, по-моему, в комитете все… боялись.

— О!

Он толком не знал, как к этому отнестись. Конечно, он не любил, чтобы его беспокоили, но ему совершенно не хотелось, чтобы его боялись. В конце концов, он же предприниматель — нельзя, чтобы весь город его ненавидел.

— Я всем сказала, что ты не такой злющий, как кажешься, — добавила она.

Гм! Так она его защищает — говорит другим, что он приличный человек. Что граничило с фантастикой, если вспомнить, что он пока обходился с ней не слишком-то приветливо. Поэтому он только и сказал:

— Не надо всем об этом рассказывать, Эбби, — Он запоздало понял, что позволил себе пошутить и даже говорил таким тоном, будто заигрывает с ней.

— Все будут ужасно рады узнать, что нам можно использовать причал, — сказала она. — Иначе у нас не нашлось бы места, где можно было короновать Мисс Рыбку.

— Мисс Рыбку? — переспросил он скептически.

— Эй, название не я придумывала. Я ведь просто у них работаю.

Он тихо засмеялся, но тут же пожалел и об этом тоже. Черт, как это у нее получается заставить его улыбаться?

— Значит, так, — продолжила она, — в «Ленивом лосе» в пятницу вечером будет вечер в честь окончания подготовки, если ты захочешь прийти. Кажется, это важное мероприятие: бесплатные бургеры, десерты из кафе и все такое.

У Роба заныло сердце — потому что, как это ни странно, ему почти захотелось пойти. Немного. Но…

— Ты же знаешь, что я не люблю бывать на людях.

— Да, знаю. Но это будет первый год без Милли, а так как прокат — это центр всего мероприятия, то, наверное, было бы неплохо, если бы ты зашел, чтобы люди не опасались прийти в воскресенье. Плюс к этому…

— Плюс к этому? — переспросил он, когда она замолчала, недоговорив.

— Я там буду. И я подумала, что тебе может захотеться… э-э… захотеться меня увидеть. Или вроде того.

Он секунду колебался, а потом сказал:

— Или вроде того.

Но при этом он чувствовал, что в его тоне заметна улыбка.

— Значит, ты в пятницу вечером зайдешь?

Господи! Это было подозрительно похоже на то, что его пригласили на свидание. Он решил ясно показать, что это не так.

— Может, зайду. Но надолго не останусь. И не жди, что я буду особенно общительным.

— Оно и к лучшему. Потому что если бы ты вдруг стал общительным, то у людей начались бы инфаркты и весь вечер был бы испорчен. Ну, до встречи.

Она повесила трубку — и Роб сделал то же.

А потом еще минуту стоял на месте и думал: «Постой-ка! Что сейчас произошло? Почему я только что согласился прийти на вечер?» Но еще более важным вопросом был другой: «И почему я вроде бы рад?»

Когда через несколько дней Роб вошел в «Ленивого лося», то просто пришел в ужас. Зал оказался битком набит. Он никогда не видел зал «Ленивого лося» таким и хотел было повернуться и сразу же уйти, пока не услышал чей-то оклик:

— Эй, Роб! Хорошо, что вы к нам выбрались!

Повернувшись, он увидел Карлу — барменшу, которая пару раз подавала ему пиво. Линдси упоминала о том, что с ней подружилась. Карла стояла далеко, за стойкой, так что он смог обойтись просто приветственным взмахом руки.

— Бургер? — предложил ему кто-то.

Он посмотрел налево и увидел Джимми — паренька, который был у Карлы поваром. Он нес поднос с целой горой упаковок.

— Спасибо, нет, — пробормотал он.

— Будут еще, если передумаете, — сказал русоволосый паренек и нырнул со своими гамбургерами в толпу.

— А, привет, мистер Коултер! Я слышал, вы будете хозяином на нашем мероприятии в воскресенье?

Брови у Роба невольно поползли вверх. Повернувшись к говорившему, он увидел, что это был энергичный старичок, заправлявший в универмаге.

— Хозяином? Нет, не я.

Старичок… как же его звали? Кажется, Бернард… добродушно засмеялся:

— Не хотел вас пугать, дружище. Просто имел в виду, что мы будем пользоваться прокатом.

Роб с облегчением вскинул голову.

— А… Да. Конечно. Нет проблем.

— Привет, Роб!

Он перевел взгляд в направлении приторно-сладкого голоса справа и вспомнил, почему так редко сюда приходит. Эта же женщина с пышной прической пыталась завести с ним знакомство, когда он в первый раз пришел сюда прошлой весной.

Наверное, он знал, как ее зовут, но успел забыть.

— Привет, — сказал он.

— Если вы ищете, где сесть, то за моим столом есть место. Я бы с радостью взяла вам что-нибудь выпить.

Робу захотелось убить Линдси — ну куда она, к черту, делась? Впервые после приезда в Лосиный Ручей ему хотелось, чтобы с ним была женщина. По крайней мере, к Линдси он привык. По крайней мере, Линдси ему иногда нравилась. Ну, теперь уже — почти всегда. И, если честно, он даже ожидал, что на этой неделе она в какой-то момент появится… но она не появилась.

— Э… я с кем-то встречаюсь. Извините.

И тут он увидел, что Линдси разговаривает с каким-то парнем лет двадцати — из тех, кого женщины считают красавцами. У него чуть сжалось сердце.

Ему в голову пришла странная мысль. Она ведь не давала о себе знать уже несколько дней, а теперь стоит и разговаривает с этим тупицей. Может, она с ним спит? Нет, не может быть! Но даже если и спит, ему-то что за дело? Пусть даже от одной мысли об этом его корежит.

— Я читал вашу колонку в газете, — говорил ей этот типчик. — Хорошая штука.

Он поднял бокал с какой-то бабской смесью: она была почти что розовая!

— Спасибо, но я ее больше не веду. Я решила, что знаю о любви недостаточно, чтобы давать людям советы в этом деле.

Ее собеседник посмотрел на нее недоверчиво:

— Ну что вы! Судя по тому, что я читал, вы очень много знаете о любви. И о сексе.

Роба передернуло от того, как этот типчик задержался на последнем слове.

Линдси опустила взгляд — к большому торту на столе, рядом с которым стояли они с типчиком.

— Отличный торт, правда? Его сделала Мэри Бет из кафе.

С того места, где стоял Роб, всего торта не было видно, но он догадался, что Мэри Бет украсила его радужной форелью из серой глазури. И что форель улыбается.

— Ну да, — ответил парень рядом с Линдси. — Но насчет этой вашей колонки. Готов спорить, что вы все равно могли бы прекрасно ее вести. Особенно про секс.

— И как вы считаете — почему?

Парень пожал плечами, сделал глоток своей розовой смеси и скользнул взглядом по ее фигуре.

— Судя по всему, вы хороши в постели.

Господи! При первой встрече с ней Роба посетила такая же мысль, но он никогда не стал бы произносить это вслух. И хотя ему захотелось вколотить этого типа в пол, он не мог не почувствовать некоторого облегчения от того, что это оказался их первый разговор.

— Что ж, спасибо! — сказала Линдси так хладнокровно, что Роб невольно восхитился. — Но мне пора.

С этими словами она отвернулась, собираясь раствориться в толпе, но этот нахал схватил ее за локоть.

Роб напрягся и уже шагнул к ним, но Линдси с демонстративным недоумением обернулась и взглянула на этого типа.

— Почему бы вам мне не показать? — сказал он.

— Что?

— Как вы хороши в постели!

Она презрительно на него посмотрела.

— Приятель, по-моему, ее твое предложение не заинтересовало, — услышал Роб собственный голос, тихий и хриплый.

— Это кто сказал? — ворчливо осведомился наглый юнец, поворачиваясь к Робу.

–. Я сказал.

— А кто ты, к черту, такой?

— Ее кавалер.

— А!

— Да.

— Ну, я же не…

— Да, я знаю, что ты не…

В этот момент тупица улизнул со своим бабским напитком, что заставило Роба посмотреть на Линдси.

— Внесем ясность, я на самом деле…

— Не мой кавалер, знаю, — ответила она с улыбкой. — Было бы трагедией всемирного масштаба, если бы кто-то решил, будто ты чей-то кавалер.

— Мне просто показалось, что поддержка не помешала бы.

Она посмотрела на него снизу вверх, и в софитах бара ее голубые глаза заискрились. Она протянула руку и переплела свои пальцы с его пальцами.

— Я с удовольствием приму твою поддержку. Спасибо. Несмотря на дикарские нотки в том разговоре.

Он вопросительно поднял брови:

— Дикарские?

Она повторила быстро и басовито, как в детских мультиках, и чуть над ним посмеиваясь:

— «Это кто сказал? — Я сказал».

Он молча пожал плечами. И поймал себя на том, что ему приятно держать ее за руку.

Линдси со смехом сжала его руку, но потом ее выпустила.

— Ой, тебе надо быть осторожнее, а то еще кто-то решит, что у нас свидание.

Но Роб импульсивно снова поймал ее руку. Она была очень теплая.

— Роб, — проговорила она медленно, словно объясняя это недогадливому человеку, — хоть и есть риск, что ты зазнаешься… но все женщины на тебя смотрят.

— А?

— Оглянись, — тихо посоветовала она.

Он так и сделал. Не слишком открыто. И… черт! Может, он действительно туповат. Он обнаружил, по крайней мере, пять женщин, которые наблюдали за ним… заинтересованным взглядом. Наверное, он из прошлого знал, что, как правило, женщины находят его привлекательным, но это было немного слишком.

Стараясь не придавать этому значения, он взглянул на Линдси — в ее глаза, которые ему так нравились, — и с чуть заметной улыбкой сказал:

— Наверное, тогда тебе должны… завидовать.

На ее лице расплылась широкая улыбка.

— Ну конечно! — согласилась она. — Так здорово понарошку встретиться с парнем, которого хотят заполучить все присутствующие девицы. — С этими словами она повернулась и потащила его сквозь толпу. — Давай действительно вместе выпьем.

— А что ты пьешь? — спросил он, взглянув на зеленоватую жидкость на дне ее бокала.

— Это «Яблотини».

— Отлично! — Они взобрались на два только что освободившихся табурета за стойкой и развернулись друг к другу так, что их обтянутые джинсами колени чуть соприкасались. — Слушай, Эбби!

— Что?

Она так и держала его за руку.

Несмотря на то, что вокруг было шумно, он понизил голос:

— Насчет нашего свидания. Это… не просто понарошку.

Он сам не знал, почему это сказал, но было видно, что она растерялась.

— Да?

Он попытался спустить все на тормозах.

— Ты пригласила меня прийти. Я и пришел.

— И тогда это получается свидание?

— Если ты этого захочешь.

Их глаза встретились — и он попытался прочитать то, что отражалось в ее взгляде, но не смог. Ему показалось, что он увидел в голубых глубинах что-то серьезное — что-то, что должно было его испугать… Но почему-то не испугало.

А потом она улыбнулась и сказала:

— Ладно, давай считать, что это свидание. Это приятно звучит.

Они дружно рассмеялись, продолжая держаться за руки. Теперь он зажал ее колено двумя своими и снова начал испытывать то же — потребность быть с ней, обладать ею.

Ах, черт! Если уж говорить правду, то он и не переставал это чувствовать с тех самых пор, как они в прошлый раз были вместе. Но теперь, когда Линдси снова была с ним, дотрагивалась до него, когда он мог видеть ее глаза, ловить характерный аромат ее тела и духов, угадывать нежность тела в тенистой ложбинке между ее грудями, он чувствовал это гораздо острее.

— Эй, вы двое! — окликнула Карла, переходя вдоль стойки к ним. — Линдси, похоже, тебе надо еще «Яблотини». А что налить вам, Роб?

— Э… пива.

Но Карла решительно покачала головой:

— Никакого пива. Линдси предлагает сегодня всем заказывать настоящие напитки. Ради меня. Потому что я люблю их готовить. И потому что она — настоящий друг.

Он осмотрелся и понял, что тот двадцати-с-чем-то-летний паскудник, пристававший к Линдси, был не единственным, кто пил бабский напиток: в помещении было полно разноцветных смесей.

— Э… тогда ром с колой.

Но теперь уже Линдси покачала головой:

— У нас минимум — три ингредиента. Попробуй еще раз.

Он уже и не помнил, когда в последний раз пил коктейль.

Немного подумав, он сказал:

— А как насчет джина с тоником?

Ладонь Линдси ласково легла ему на колено. Она напомнила ему:

— Это тоже два ингредиента.

— А разве к нему не полагается ломтик лайма?

— Лайма нет, — заявила она, делая жест, с которым судья объявляет положение вне игры.

— Нет лайма?

— В «Ленивом лосе» нет. Вообще нет фруктовых украшений.

— Но он входит в состав напитка, — напомнила Карла. — Если по-честному.

— Спасибо, Карла, — сказал он, отмечая победу здравого смысла. — Мне очень захотелось пить.

Пока Карла отошла, чтобы приготовить им коктейли, Линдси принялась подробно рассказывать ему о планах фестиваля: похоже, она была просто в восторге оттого, что ее попросили короновать Мисс Рыбку.

— Я понял, почему тебя не было видно. Ты занималась делами фестиваля.

— Рыболовные фестивали сами не устраиваются, — напомнила она ему. — А тебе надо быть осторожнее, мистер Коултер, а то я начну думать, будто ты по мне скучал.

Роб проигнорировал это заявление, но обнаружил, что рассказывает ей о том, как работал в последние несколько дней, и о своем новом договоре насчет работы для Стэнли Боббинса. Оказалось, что Линдси вчера вечером познакомилась с женой и сынишкой Стэнли в «Лосиной лавке» и считает, что они «милейшие люди».

— Да, и еще знаешь что? — добавила она. — Элеонор сказала мне, что у нее уже есть бронь на следующий уик-энд! А ты ведь понимаешь, что это значит. Начался сезон проката каноэ! Так что ничего не планируй на эти дни. Или… если у тебя какие-то неотложные дела, я смогла бы поработать там за тебя. Или… мы могли бы работать вместе. Если хочешь.

В данный момент Робу это даже слишком нравилось. Но следующий уик-энд — это чертовски далеко, если говорить о нем и о ней, так что он отставил свой бокал и взял ее за обе руки.

— Давай посмотрим, как все сложится, Линдси, ладно?

Она улыбнулась — и он заметил, что она уже захмелела.

— Ты снова назвал меня «Линдси»! А не «Эбби»!

Вот черт! А он и не заметил.

— Ну, не надо к этому привыкать. Не обещаю, что так и дальше будет.

— Насчет проката, — сказала она, — я не хочу настырничать. То есть я знаю, что это не мое — это твое. Ваше с Милли, я это поняла. Но…

— Но — что?

— Я купила такие чудные юбочки с шортами и кеды, конечно, и я… мне просто там нравится.

Ее взгляд был таким искренним, и она была такая хорошенькая… и, наверное, он тоже начал хмелеть, потому что, несмотря на то, каким далеким казался следующий уик-энд, он вдруг сказал:

— Можешь работать со мной в прокате, когда тебе захочется, договорились?

Она улыбнулась и высвободила одну руку, чтобы поднести к губам свой бокал.

— Спасибо. — Тут ее взгляд переместился к нему за спину, и она добавила: — И на твоем месте я бы прямо сейчас меня поцеловала, потому что одна грудастая блондинка так на тебя смотрит, что, похоже, ее не отпугнет то, что ты просто держишь меня за руку.

Две недели назад Роб даже не подумал бы целовать кого-то, не говоря уж о том, чтобы сделать это в общественном месте, в окружении почти всех жителей городка, любящих посудачить. Но в эту минуту принять ее предложение оказалось на удивление легко.

— Ладно, — сказал он и, подавшись к ней, чуть прижался губами к ее губам.

Черт, какой же у нее был чудесный вкус! Тут было яблоко и спиртное — но больше всего самой Эбби. Так что он, не задумываясь, обхватил ее губы своими и на этот раз продлил поцелуй, вбирая ее в себя, ощущая, как она близко — и насколько сильно ему хочется еще увеличить эту близость. Его колени крепче сдвинулись вокруг ее ног, а его пах потяжелел. Сердце его гулко ударяло в ребра.

— Я эту даму спугнул? — спросил он у самых ее губ, почти прикасаясь к ним.

Она только на секунду скосила глаза — и снова посмотрела на него.

— Кажется, все спокойно.

— Отлично, — сказал он неискренне, потому что не отказался бы снова ее поцеловать.

В эту секунду из толпы вынырнула Элеонор и подошла к ним поздороваться.

— О, кто пришел! Роб, очень приятно видеть вас с нами.

Он коротко кивнул:

— Спасибо, Элеонор.

Тут ее взгляд упал на их соприкасающиеся руки и колени.

— Ну, может, вы и не были с ней знакомы, когда она сюда приехала, но теперь, похоже, еще как знакомы! — проговорила она, подмигивая. А потом она поменяла тему разговора так легко, что Роба ее первые слова даже не особенно смутили. — Видели торт моей Мэри Бет? Шедевр, правда?

— Робу понравилось, что рыба улыбается, — сообщила ей Линдси, так что он невольно мысленно рассмеялся.

— Мэри Бет рада будет это слышать. Она старалась передать дружелюбие Лосиного Ручья. Я уже его сфотографировала, так что, наверное, пора ее разыскать и сказать, чтобы она начинала его резать. Ты ее не видела?

— Когда я пришла, она была в углу со своими дамами из Книжного клуба, — ответила Линдси.

А потом они снова оказались одни — настолько одни, насколько это было возможно в людном зале, и Роб сказал:

— А почему бы нам отсюда не уйти, Эбби?

— А ты не хочешь кусок рыбного торта?

— Нет.

— А что ты тогда хочешь?

Он чуть понизил голос:

— Кусок тебя. Ты вкуснее.

— О! — отозвалась она, и ее взгляд стал таким чувственным, что он ощутил, насколько тесны стали ему брюки. — Тогда, конечно, давай уходить, — сказала она с хмельной бесшабашностью. — Кому он вообще нужен, этот рыбный торт?