Пленница

Поездка в Лондон

Я тут же решила, что обязана поехать в Лондон. Я хотела быть рядом с Лукасом, когда ему будут делать операцию. Я хотела увидеть его перед операцией и заверить, что буду постоянно думать о нем и молиться за то, чтобы операция прошла успешно.

Я могла остановиться в доме отца, что позволило бы мне жить совсем неподалеку от клиники. Я знала, что должна быть рядом с Лукасом, и хотела, чтобы он знал, что я рядом.

Я разыскала молодую леди Перривейл.

— Мне очень жаль, — начала я, — но я должна уехать в Лондон. Моему близкому другу предстоит операция, и я хотела бы быть рядом с ним. Кроме того, мне давно пора навестить отца. Я не видела его с тех пор, как отправилась в Корнуолл со своими друзьями, профессором Графтоном и миссис Графтон. Мне необходимо многое объяснить своим близким.

— Как же быть? — всполошилась она. — Кейт будет огорчена. Вы с ней так подружились.

— Да, но у меня нет выбора. Я поговорю с ней и постараюсь ей все объяснить.

— Почему я не могу поехать с вами? — вскинулась Кейт, услышав о моем отъезде.

— Потому что я должна ехать одна.

— Я не понимаю, почему.

— Зато я понимаю.

— А что же буду делать я?

— Ты же как-то справлялась до моего появления.

— Тогда все было иначе.

— Вот что мы с тобой сделаем. Я выберу для тебя несколько книг, и, пока меня не будет, ты их прочитаешь. Когда я вернусь, мы сможем их обсудить. Я дам тебе и другие задания.

— Зачем?

— Чтобы тебе было веселее.

— Я не хочу, чтобы мне было веселее. Я хочу поехать с вами.

— Увы. Это тоже будет тебе уроком. Не всегда все происходит так, как нам того хочется. Послушай, Кейт, я должна это сделать.

— Вы не вернетесь.

— Вернусь. Я клянусь тебе.

Она принесла Библию и заставила меня присягнуть на ней. После этого она немного успокоилась. Я была тронута до глубины души, заметив, как много я для нее значу.

Отец обрадовался, увидев меня. Тетя Мод встретила меня холодным взглядом и неодобрительной отповедью. Иного я и не ожидала.

— Какое странное решение, Розетта, — только и сказал отец.

— Мне хотелось чем-нибудь заняться.

— Существует множество куда более подходящих занятий, — вставила тетя Мод.

— Я мог бы подыскать тебе работу в музее, — добавил отец.

— Это было бы значительно лучше, — подтвердила тетя Мод. — Но гувернантка! Да еще в такой глуши, на краю света!

— Это очень важные люди, соседи Лоримеров.

— Я рад, что они рядом, — кивнул отец. — И что же ты преподаешь?

— Все, — улыбнулась я. — Это совсем нетрудно.

Похоже, мои слова его изумили.

— Это не имеет значения, — опять вмешалась тетя Мод, — что ты преподаешь и кому. Я продолжаю считать это совершенно безответственным поступком. Подумать только! Гувернантка!

— Фелисити тоже была гувернанткой.

— Ты — не Фелисити.

— Конечно нет, — согласилась я. — Я — это я. Я всего лишь хочу сказать, что ее жизнь сложилась очень удачно, и она ничуть не стыдится того, что когда-то работала гувернанткой.

— Она работала у друзей… в виде одолжения.

— Я тоже сделала одолжение. Они мне очень рады.

Тетя Мод нетерпеливо отмахнулась.

Меня ожидал очень теплый прием на кухне. Мистер Долланд немного постарел. На его висках прибавилось седины. Миссис Харлоу показалась мне больше, чем когда я видела ее в прошлый раз, а девушки совершенно не изменились.

— Значит, теперь вы гувернантка? — поинтересовалась миссис Харлоу с легким сарказмом.

— Да, миссис Харлоу.

— Вы, дочь хозяина!

— Но мне это нравится. У меня очень умненькая и необычная ученица. До меня с ней вообще никто справиться не мог.

— Я просто не могла в это поверить! Да и мистер Долланд тоже. Правда, мистер Долланд?

Мистер Долланд согласился, что никак не мог.

— У вас тут было так интересно, — вздохнула я. — Мистер Долланд, вы еще декламируете «Колокольчики»?

— Случается, мисс Розетта.

— Мне было так страшно, когда я вас слушала. Мне потом снился этот польский еврей. Я рассказывала о вас Кейт… это моя ученица. Мне бы хотелось как-нибудь приехать с ней и познакомить ее со всеми вами.

— Да, нам очень не хватает ребеночка в доме, — мечтательно произнесла миссис Харлоу.

Я подошла к ней, и мы крепко обнялись.

Спустя несколько мгновений она выпустила меня из объятий и утерла глаза.

— Мы тоже часто вспоминаем добрые старые времена, — призналась она. — Вы были такой серьезной малышкой.

— Вы должны прочитать мне что-нибудь из «Колокольчиков», пока я здесь, мистер Долланд.

— Я слышал, что мистер Лоример в Лондоне.

— Да. Я воспользуюсь случаем и обязательно его проведаю.

Я заметила, что миссис Харлоу и мистер Долланд многозначительно переглянулись. Видимо, они уже посватали меня за Лукаса.

На следующий день я отправилась в клинику. Лукас был счастлив видеть меня.

— Я так тронут, что ты приехала, — признался он.

— Как же я могла не приехать? Я хотела быть рядом, когда тебе будут делать операцию. И еще я хочу, чтобы ты знал, что я буду все время о тебе думать. Я приеду завтра с отцом или тетей Мод, чтобы узнать, как все прошло.

— Вряд ли вы завтра сможете узнать что-то определенное.

— И все-таки я приеду.

Комната у Лукаса была совсем маленькая. В ней стояли кровать да маленький столик рядом с ней. Сам Лукас был одет в халат. Он сказал, что в последние два дня ему порекомендовали побольше отдыхать, поэтому он коротает время за чтением. Видимо, таким образом его готовили к операции.

— Я так рад, Розетта, что ты приехала, — повторил он. — Я хочу тебе кое-что рассказать. Присядь вот здесь, у окна, чтобы я лучше тебя видел.

— Тебе не мешает уличный шум? — спросила я.

— Нет, мне он даже нравится. Он напоминает мне о том, что там, за окном, кипит жизнь.

— Что ты хочешь рассказать мне, Лукас?

— Я кое-что предпринял. Это было еще до того, как ты призналась мне, что Джона Плайера на самом деле зовут Саймон Перривейл.

— Предпринял, Лукас? Что именно?

— Я отправил Дика Дювейна на поиски.

— Что?

— У меня было очень мало информации. Дик поехал в Константинополь. Я подумал, что Саймон, возможно, все еще работает у паши, и поручил Дику попытаться кого-нибудь подкупить и вызволить его оттуда. Я знаю этих людей, да и задача была Дику вполне по силам. Он бы спас Саймона, если это было вообще возможно.

— Но зачем ты это сделал, Лукас?

— Потому что понял: ты мечтаешь именно о нем. Я пытался убедить себя в том, что между нами тремя образовалась невидимая связь. Мы столько пережили вместе. Это не может не сказаться на поведении людей. Но я был в каком-то смысле лишним, и на острове я это четко почувствовал.

— Так получилось только потому, что ты не мог ходить. Нам приходилось уходить вместе на поиски съестного. Ты не был лишним, Лукас.

— Да нет, был. Именно тебе он раскрыл свою тайну, а теперь больше всего на свете ты хочешь доказать миру его невиновность.

Мне нечего было возразить.

— Одно время мне казалось, что мы с тобой… А впрочем, просто мне этого хотелось. С тех пор как ты приехала в Корнуолл, моя жизнь переменилась. Я опять начал испытывать оптимизм… верить в чудеса.

— Мы с тобой видели чудеса… много чудес. Мне даже казалось, что нас ведет рука судьбы. Вспомни, как мы выжили в лодке посреди бушующего океана… а потом на острове… А как мне повезло в гареме! Временами я чувствовала за спиной присутствие своего ангела-хранителя. Да и ты тоже, Лукас. Твое возвращение домой — настоящее чудо.

— Ничего себе чудо, — произнес он, глядя на свою ногу.

— Нам всем досталось. Но, Лукас, ты это сделал ради меня? Ты решил разыскать его и вернуть мне?

— Не скрою, иногда я сам себе казался полным болваном. «Оставь его в покое, — говорил я себе. — Пусть остается там, где есть. Тогда мы с ней сможем соединить свои жизни…» Вот что мне лезло в голову. Но потом я подумал: она его никогда не забудет. Она будет о нем думать. Вот так я и пришел к выводу, что будет лучше, если я его разыщу и верну тебе… если это, конечно, возможно.

— Я никогда не забуду того, что ты для меня сделал, Лукас. Когда-то ты сказал мне, что больше всех на свете любишь себя и что я занимаю в твоей жизни второе место. Ты утверждал, что когда люди заявляют, что любят кого-то, они прежде всего заботятся о своем удобстве и удовольствии. Ты это помнишь? Так вот, ты доказал, что все это… не о тебе.

— Не стоит меня героизировать, — рассмеялся он. — Тебя ожидает жестокое разочарование.

— О Лукас!

— Ладно, ладно, хватит уже. Не надо этих сентиментов. Я просто подумал, что ты должна об этом знать, вот и все. Когда ты призналась мне, кто он на самом деле, и сообщила, что он собирался в Австралию, я тут же написал об этом Дику, так что сейчас он, наверное, направляется туда. Там не слишком много народу, так что, возможно, ему и удастся его разыскать. Но он ведь все равно не сможет вернуться. Верно?

— Да, не сможет, пока мы не докажем его невиновность.

Он грустно посмотрел на меня.

— Ты уверен, что мне это никогда не удастся сделать, — вздохнула я.

— Я уверен, что у тебя очень трудная задача.

— Но ты же мне поможешь, Лукас?

— От меня сейчас мало проку, ты не находишь?

— Но тебе будет намного лучше после… Ну, в общем, ты и сам знаешь, верно? Более того, ты в этом уверен.

— Для этого я здесь.

— Скорее бы настало завтра.

— Спасибо, Розетта.

— Все будет прекрасно, я это точно знаю!

Он кивнул, а я поцеловала его в лоб и ушла. Я с трудом справлялась с эмоциями и не хотела, чтобы он увидел, как я за него боюсь.

Выйдя от него, я решила поговорить с хирургом, и меня проводили к нему в кабинет.

— Я была бы вам очень признательна, если бы вы сказали мне, представляет ли эта операция угрозу жизни мистера Лоримера, — обратилась я к доктору.

Он заколебался, и мое сердце стиснул ужас.

— Вы, наверное, его невеста, — произнес он.

Я не стала возражать, решив, что в роли невесты мне удастся узнать больше.

— Это длительная и сложная операция, — продолжал он. — Если она окажется успешной, он сможет ходить, почти не хромая. Боли в ноге тоже прекратятся. Но опасность заключается в большой нагрузке на сердце. Мистер Лоример крепок и здоров. Он в относительно неплохой форме, и у меня есть все основания рассчитывать на благоприятный исход. Однако не следует забывать, что угроза сердцу все же существует.

— Спасибо, — кивнула я.

Он положил руку мне на плечо.

— Я уверен, что все будет хорошо, — произнес он.

Я вышла из клиники очень обеспокоенная. Мне хотелось вернуться к Лукасу и сказать ему, как много он для меня значит. В этот момент больше всего на свете мне хотелось, чтобы операция прошла успешно.

Следующий день показался мне бесконечным. Ближе к вечеру мы с отцом и тетей Мод отправились в клинику. Нас проводили к доктору, с которым я разговаривала накануне.

— Все прошло хорошо, — сообщил он нам. — Пока невозможно сказать, каковы результаты операции, но мистер Лоример чувствует себя удовлетворительно. Вы можете к нему заглянуть, но, пожалуйста, всего на несколько минут. И, конечно же, только мисс Крэнли.

Я увидела Лукаса. Он лежал в постели с каким-то каркасом вокруг ноги. Он очень отличался от того Лукаса, которого я знала раньше. Сейчас он показался мне каким-то уязвимым и очень беззащитным.

— Привет, Лукас.

— Розетта…

— Мне сказали, что у тебя все хорошо.

Он кивнул и посмотрел на стул рядом с кроватью. Я присела.

— Рад тебя видеть.

— Тебе нельзя разговаривать. Мне позволили зайти всего на несколько минут.

Он слабо улыбнулся.

— Я только хотела, чтобы ты знал: я все время о тебе думаю. Я приду еще, как только мне разрешат.

Он опять улыбнулся.

— И скоро тебя отпустят домой.

В комнату заглянула сиделка, и я поднялась.

— Не забывай, что я о тебе думаю, — произнесла я на прощание и поцеловала его.

Затем мы вернулись в Блумсбери.

Лукас постепенно поправлялся. Поскольку ему не позволяли вставать с постели, то невозможно было оценить и результаты операции. Мои посещения вынужденно были очень короткими, из-за чего дни казались несоразмерно длинными. Не зная, чем их заполнить, я решила съездить и взглянуть на дом, в котором жила в Лондоне Мирабель во время своей загадочной болезни.

У меня не шли из головы слова Марии: «Если бы она была замужем, я бы решила, что она ожидает ребенка». Должно быть, она ошиблась, потому что ребенок так и не родился. Я спрашивала себя, стоит ли что-нибудь за тем фактом, что она тогда уехала в Лондон.

Малтон-хаус находился в Бейсуотер. Больше я ничего не знала, но решила попытаться разыскать его.

Всю последнюю неделю я думала только о Лукасе. Но поскольку мне позволяли лишь очень короткие визиты, мне необходимо было чем-то заняться, чтобы отвлечься от навязчивых мыслей, от опасений за его здоровье и сомнений в успешном исходе операции.

Я решила взять кеб и отправиться в Бейсуотер. Я напомнила себе, что должна переворачивать все попадающиеся на моем пути камни, поскольку важные улики могут скрываться в самых неожиданных местах.

Честно говоря, в последнее время тревога за Лукаса вытеснила на второе место мое стремление доказать невиновность Саймона. Но я уже слишком далеко зашла в своих изысканиях, чтобы останавливаться на полпути. Тем более что желание раскрыть эту тайну не ослабевало.

Я знала, как называется дом и в каком районе он находится. Этого мне могло хватить. Извозчики — очень грамотный народ, такова специфика их профессии. Чтобы зарабатывать на хлеб, они должны отлично знать город.

После ленча отец отправился работать к себе в кабинет, тетя Мод решила вздремнуть, а я вышла на улицу и остановила проезжавший мимо кеб.

Когда я сказала вознице, что мне нужен Малтон-хаус в Бейсуотере, на его лице появилось озадаченное выражение.

— Малтон-хаус? Где это?

— В Бейсуотере.

— И это все?

Я подтвердила, что я больше ничего не знаю о местонахождении этого дома.

— Ну, хорошо, поехали в Бейсуотер. Это нетрудно. Погодите… одну минуту. Кажется, я знаю, где находится Малтон-сквер.

— Вполне возможно, там мы найдем и Малтон-хаус.

— Что ж, мисс, давайте поедем и посмотрим.

Когда мы прибыли на Малтон-сквер, он замедлил ход и начал всматриваться в дома. Увидев женщину с хозяйственной сумкой, быстро шагающую вдоль тротуара, мой возница почтительно коснулся шляпы хлыстом.

— Прошу прощения, мэм. Вы, случаем, не знаете, где здесь находится Малтон-хаус?

— Конечно, знаю, — кивнула она. — Вон там, на углу.

— Премного благодарен, мэм.

Кеб остановился напротив дома.

— Вы меня не подождете? — попросила я. — Я быстро.

— Я только заеду за угол и остановлюсь на соседней улице, — ответил возница. — Не могу же я торчать прямо на углу.

— Меня это вполне устроит.

Меня это действительно устраивало, потому что мне только что пришло в голову, что ему может показаться странным то, что я проделала это путешествие с одной-единственной целью взглянуть на дом.

Дом отстоял в стороне от дороги. К двери вели ступени, а перед крыльцом среди пыльных кустов торчал столбик с вывеской «Родильный дом Малтон-хаус». В углу значилось «Миссис Б.А. Кэмпден». После имени шло еще несколько букв, значение которых мне было непонятно.

Несколько мгновений я просто стояла и смотрела на эту вывеску, пытаясь собраться с мыслями. И тут ко мне подошла женщина, в которой я мгновенно узнала даму, подсказавшую вознице дорогу.

— Чем могу быть полезна? — любезно осведомилась она.

— Я… а… э… нет, спасибо, — промямлила я.

— Я — миссис Кэмпден, — представилась она. — Я видела, как вы вышли из кеба.

Вся ситуация была необыкновенно нелепой. Мне хотелось провалиться сквозь землю. Она, несомненно, поняла, что я попала сюда не случайно, поскольку возница произнес название дома. Как я могла признаться ей, что хотела всего лишь взглянуть на этот дом?

— Почему бы вам не войти? — пригласила она меня. — Там нам будет удобнее поговорить.

— Я… э… Я только хотела…

Она улыбнулась мне.

— Я понимаю.

Ее глаза скользнули по моей фигуре, и она направилась к двери. Я послушно поплелась за ней. Дверь оказалась не заперта, и мы вошли в холл, в котором я увидела стулья, очевидно для посетительниц, и столик.

— Проходите, — обернулась ко мне миссис Кэмпден.

— Я только… — слабо запротестовала я.

Я и в самом деле не могла признаться ей в том, что хотела узнать об этом месте. Похоже, она сделала на мой счет собственные выводы.

— Я попусту трачу ваше время, — предприняла я еще одну попытку освободиться.

Она взяла меня под руку и увлекла в комнату.

— Тут нам будет удобнее, — улыбнулась она и усадила меня на стул. — Вам нечего стесняться. Хотя все девушки стесняются, и я их прекрасно понимаю. Но мы хотим вам помочь.

Я чувствовала, что по уши увязла в абсурдной ситуации, и понимала, что мне необходимо как можно скорее из нее выпутаться. Но что же я ей скажу? Как мне объяснить свой интерес к ее дому? Ну надо же было вознице обратиться именно к ней! Я попыталась придумать убедительное оправдание своему появлению.

— Разумеется, мне придется задать вам несколько вопросов, — продолжала она, пока я ломала голову над своей проблемой. — И не нервничайте вы так, пожалуйста. Я к таким вещам привыкла. Мы все уладим. Вы имеете хоть малейшее представление о том, когда произошло зачатие?

Вот тут я пришла в ужас. Мне захотелось как можно скорее убраться подальше от этого места.

— Вы меня неправильно поняли, — быстро заговорила я. — Я… я зашла, чтобы навести справки о подруге.

— О подруге? О какой подруге?

— Насколько я знаю, она сюда приезжала. Это было довольно давно… Я потеряла с ней связь и надеялась, что вы сможете мне помочь. Ее звали миссис Бланчард.

— Миссис Бланчард? — она уставилась на меня ничего не понимающим взглядом.

Я была уверена, что она ее вспомнит. Забыть Мирабель было просто невозможно, слишком она была хороша.

Внезапно меня осенило, и я выпалила:

— Возможно, она приезжала сюда под именем миссис Пэрри.

Я не успела договорить, как уже упрекнула себя за это. Просто я внезапно осознала, что визиты в это место наносятся тайно, а значит, вряд ли она назвала фамилию Бланчард. И я никак не могла отделаться от подозрения, что она и в самом деле была женой матроса, чью могилу навещала Кейт… а это означало, что некогда ее звали миссис Пэрри.

От страха я почти потеряла голову. Я уже не хотела ничего, лишь бы унести отсюда ноги.

— Я надеялась, что вы могли бы дать мне ее адрес, — брякнула я.

— Должна сразу сообщить вам, что мы никогда и никому не предоставляем адреса наших пациенток.

— Ну, я так и думала. Большое спасибо. Мне очень жаль, что я отняла у вас столько времени.

— А вас как зовут?

— О, это не имеет значения. Я просто проезжала мимо и подумала…

Просто проезжала! В кебе, который доставил меня именно сюда! Я окончательно запуталась.

— Вы случайно не из прессы, — насторожилась она.

От ее любезности не осталось и следа, а в голосе зазвучала угроза.

— Нет… нет… нет, уверяю вас. Я просто вспомнила о своей подруге и подумала, что вы, быть может, поможете мне ее найти. Мне очень жаль, что я вас побеспокоила. Я бы не вошла, если бы…

— Если бы я не подошла одновременно с вами. Вы уверены, что не нуждаетесь в наших услугах?

— Абсолютно уверена. Прошу прощения. Мне не следовало вас беспокоить. Спасибо и до свидания.

Я направилась к двери, а она, прищурившись, смотрела мне вслед. Я вся дрожала. В этой женщине… да вообще, в этом месте было что-то зловещее. Я выскочила на улицу и вздохнула с облегчением. Какой ужас! Откуда же мне было знать, что я столкнусь с хозяйкой дома? Мне просто не повезло, что она подошла к дому как раз тогда, когда я разглядывала вывеску. А я оказалась к этому совершенно не готова. Я определенно не годилась для той роли, которую сама себе назначила. Только потому, что я достигла определенных успехов в качестве гувернантки, я вообразила себя великим детективом! Мне было очень стыдно, я все еще дрожала от пережитого потрясения. И мне хотелось как можно скорее уехать отсюда. Это послужит мне уроком. С такими неуклюжими методами расследования и до беды недалеко.

Завернув за угол, я увидела ожидавший меня кеб.

— А вы и в самом деле быстро, — сказал мне возница.

— О да.

— С вами все в порядке?

— Да… да.

Я знала, о чем он думает. Девушка попала в беду и решила обратиться в одно из соответствующих заведений. Да, это родильный дом, но там не отказываются выручать из беды неопытных девушек.

Откинувшись на спинку сиденья, я прокручивала в голове весь этот мучительный разговор. Почему я назвала миссис Пэрри? Мне только сейчас пришло в голову, что она могла прийти сюда под этим именем. Как же я глупа! Но зато теперь я знала, что, возможно, Мирабель была беременна, когда пришла сюда, а вышла отсюда, избавившись от ребенка. Что это могло означать? И чей это был ребенок? Козмо? Но она собиралась за него замуж. Или Тристана? Возможно, я только что узнала нечто очень важное?

Мне показалось, что цепочка событий вдруг стала необыкновенно запутанной, и конца ее я по-прежнему не видела.

Эта встреча так потрясла меня, что мне еще не скоро удалось взять себя в руки и успокоиться.

На следующий день я отправилась навестить Лукаса. Когда я постучала в дверь, он открыл ее сам. Я увидела его стоящим на обеих ногах… без палки.

— Лукас! — воскликнула я.

— Посмотри на меня.

Он сделал несколько шагов, и я сразу увидела разницу.

— Сработало! — закричала я.

Он кивнул, победоносно улыбаясь.

— О, Лукас… как это прекрасно!

Я бросилась к нему, и он прижал меня к себе.

— Ты очень помогла мне выздороветь, — сказал он.

— Я?

— Тем, что каждый день приходила ко мне, и я видел, что не безразличен тебе.

— Конечно, приходила. Конечно, не безразличен. А теперь рассказывай, как ты себя чувствуешь.

— Ну, я все еще слаб.

— По тебе этого не скажешь.

— Доктор говорит, что все получилось. Теперь мне нужно делать всякие упражнения и тому подобное. Но мне уже лучше. Я чувствую себя лучше. Я чувствую себя легче. Я уже не кажусь себе старой развалиной.

— Как замечательно! Значит, оно того стоило!

— Мне придется задержаться еще на неделю-другую, пока я не восстановлюсь полностью. Надо будет заново учиться ходить, как ребенку.

Я только улыбалась ему и пыталась не расплакаться. Я была так счастлива тем, что операция принесла свои плоды.

— Ты ведь еще не уезжаешь?

— Нет, я буду приходить к тебе каждый день и наблюдать за твоими успехами.

— Это будет не так легко, как кажется.

— Зато теперь тебе намного лучше, Лукас.

— Я никогда не стану вполне здоровым человеком. Они не могут исправить абсолютно все. Но все равно они сделали для меня очень много. Этот доктор — настоящий гений. Думаю, я был для него подопытным кроликом, но он мной очень доволен. Хотя собой он доволен намного больше.

— Он вполне заслуженно гордится своим успехом. Лукас, я так счастлива!

— Мне уже давно не было так хорошо.

— Как я рада… Как я рада.

Выйдя от Лукаса, я столкнулась с хирургом. Он не скрывал от меня свой восторг.

— Мистер Лоример оказался просто идеальным пациентом, — сообщил он мне. — Он полностью нам доверился, и это мне очень помогло.

— Мы не знаем, как вас и благодарить.

— Моя награда — успех операции.

Когда я вернулась и все рассказала домашним, отец сказал, что успехи современной медицинской науки просто ошеломляют, тетя Мод не скрывала своего удовлетворения, тем самым дав мне понять, что рассматривает возможность союза между мной и Лукасом, зато на кухне я отпраздновала чудесное исцеление с настоящим размахом.

Мистер Долланд, облокотившись о стол, рассуждал о чудесах, творимых современной медициной, с гораздо большим энтузиазмом, чем отец, а миссис Харлоу очень романтично вздыхала, так что я поняла, что она мыслит в том же направлении, что и тетя Мод, но меня ее догадки почему-то совершенно не раздражали, в отличие от замыслов тети.

Затем миссис Харлоу рассказала нам об операции по удалению аппендикса, перенесенной ее кузиной, и о том, как она едва не скончалась под ножом хирурга. Мистер Долланд вспомнил пьесу, в которой все были уверены, что главный герой — инвалид, не способный подняться со стула, а оказалось, что все это время он притворялся, являясь убийцей. Все это напоминало мне старые добрые времена, и я чувствовала себя бесконечно счастливой.

Лишь день или два спустя я рассказала Лукасу о своем неудачном визите в родильный дом.

— Но по крайней мере, — закончила я, — мне удалось выяснить, что перед смертью Козмо Мирабель ожидала ребенка и, судя по всему, ездила в Лондон делать аборт.

— Какой неожиданный поворот событий! Как ты думаешь, какое отношение это может иметь к убийству?

— Понятия не имею.

— Если бы это был ребенок Козмо, они могли бы представить его рождение преждевременным… если только не было уже слишком поздно.

— Сэр Эдвард этого, разумеется, не одобрил бы.

— Но он был при смерти.

— Это мог быть ребенок Тристана, а поскольку она собиралась замуж за Козмо, необходимо было срочно принимать меры.

— Это похоже на правду. Но вся эта история чрезвычайно запутана. Существует вероятность того, что ты побывала вовсе не там, где была Мирабель. Ведь адрес тебе сообщила Мария, да к тому же по памяти.

— Боюсь, все это нам мало что дает. Но в этом доме было что-то неописуемо зловещее, и эта миссис Кэмпден всерьез разозлилась, когда решила, что я пытаюсь выудить у нее какую-то информацию.

— А ты на ее месте не разозлилась бы? Она ведь успела поверить в то, что к ней явилась клиентка.

— Она встревожилась, подумав, что я могу быть из прессы.

— Следовательно, она опасается журналистов, поскольку то, чем она занимается, противозаконно. Послушай, Розетта. Я хочу, чтобы ты оставила эту игру в сыщика.

— Но я должна раскрыть эту тайну, Лукас.

— Ты сама не знаешь, во что впутываешься.

— Но как же Саймон?

— Саймону было бы лучше вернуться домой и решать свои проблемы самостоятельно.

— Как он может это сделать? Его же сразу арестуют.

— У меня такое чувство, что эта история грозит тебе неприятностями.

— Мне все равно.

— Возможно, ты имеешь дело с очень опасными людьми. В конце концов, ты расследуешь убийство, и если ты уверена, что Саймон его не совершал, значит, убийца на свободе и, вполне возможно, живет с тобой под одной крышей. Как ты думаешь, что он сделает, если узнает о твоих усилиях?

— Он о них не узнает.

— А как насчет этой женщины? Она, похоже, не слишком тебе обрадовалась. А если она делает аборты… за соответствующую оплату, разумеется… значит, она тоже совершает преступления.

— Там есть вывеска. Это родильный дом, а значит, все легально.

— Возможно, это всего лишь прикрытие. У меня такое чувство, что тебе лучше прекратить все это.

— Я должна обелить Саймона.

Он пожал плечами.

— Ну что ж… По крайней мере, держи меня в курсе.

— Обязательно, Лукас.

На следующий день в Лондон приехала Фелисити. Я была на седьмом небе от радости, когда ее увидела.

— Я должна была навестить Лукаса, — пояснила она. — И я догадывалась, что ты тоже здесь. Как он?

— Отлично. Операция прошла успешно. Он будет счастлив тебя видеть так же, как и я.

— Я приехала сюда прямо с вокзала, — продолжала Фелисити. — Я надеялась убить двух зайцев — увидеть тебя и навести справки о Лукасе.

Вошла тетя Мод и очень тепло поздоровалась с Фелисити.

— Пойду, распоряжусь, чтобы вам приготовили комнату, — сообщила она.

Фелисити ответила, что собиралась остановиться в отеле.

— Вздор, — заявила тетя Мод. — Вы должны остановиться у нас. И если позволите, я пойду и немедленно займусь вашей комнатой.

Фелисити улыбнулась мне.

— Все та же практичная тетя Мод.

— О да. Миссис Харлоу говорит, что наше хозяйство отлажено, как часы.

— А что это за история с работой гувернанткой? Идешь по моим стопам?

— Можно сказать и так.

Фелисити удивленно приподняла брови.

— Нам надо о многом поговорить.

— Давай сначала отнесем наверх твои вещи.

Когда мы вошли в комнату, Мег уже заканчивала последние приготовления. Фелисити перекинулась с ней несколькими фразами, и девушка оставила нас одних. Я села на кровать и принялась наблюдать, как Фелисити раскладывает немногочисленные привезенные с собой вещи по шкафам и ящикам.

— Скажи мне честно, Лукасу действительно лучше?

— О да. В этом нет никаких сомнений.

— Я рада, что ты наконец-то выбралась из Корнуолла.

— Пришлось.

Она кивнула.

— А теперь расскажи мне, как тебе пришло в голову стать гувернанткой.

— Видишь ли, дело в этой девочке. С ней никто не мог справиться. Я захотела попробовать.

Она изумленно смотрела на меня, и вдруг я поняла, что давным-давно могла обо всем рассказать Фелисити. Ей можно доверять, и она очень умна. Нянюшка Крокетт и Лукас уже посвящены в мои планы, и я не могла больше таиться от Фелисити.

Поэтому, взяв с нее обещание хранить тайну, я поведала ей абсолютно все.

Выслушав, Фелисити ошеломленно покачала головой.

— Я считала фантастикой историю с гаремом. И вдруг такое!

— Женщин часто продают в гаремы, — ответила я. — Вот, например, Николь. Просто сейчас это случается все реже.

— Но этот Саймон… Неужели он и в самом деле Саймон Перривейл?

— А ты помнишь это дело?

— Смутно. Я помню, что оно тогда нашумело. А потом о нем забыли. Так ты убеждена в его невиновности?

— Да, убеждена. На моем месте ты бы ему тоже поверила… Если бы ты его узнала так, как я.

— И вы были на этом острове одни…

— С нами был Лукас, но он не мог ходить. Он просто лежал в лодке и высматривал парус.

— Похоже на историю Робинзона Крузо.

— В таком положении оказываются все потерпевшие кораблекрушение и добравшиеся до какого-нибудь острова.

— А ты… влюблена в этого Саймона?

— Между нами возникли… очень сильные чувства.

— А вы это обсуждали друг с другом?

Я покачала головой.

— Нет, не обсуждали. Но мы о них знали. Самым главным для нас было спастись оттуда. Тогда, на острове, нам казалось, что мы обречены. У нас было недостаточно воды и еды… А потом нас сняли с острова пираты и возможности поговорить уже не было.

— Он оставил тебя у посольства, и ты вошла, а он остался?

— Если бы он вернулся, его бы арестовали.

— Да, конечно… и Лукас ко всей этой истории в той или иной степени причастен.

Я кивнула.

— Мне всегда нравился Лукас, — начала вслух размышлять она. — Когда он возвратился, на него больно было смотреть. Он всегда был энергичен и подвижен. Джеймсу он тоже нравится. Он говорит, что у Лукаса есть вкус к жизни. Розетта, я думаю, он тебя любит.

— Да.

— Он предлагал тебе выйти за него замуж?

— Да… но как-то не очень серьезно. Я бы даже сказала, шутливо.

— Я думаю, что под этим легкомыслием он скрывает свои чувства. Мне кажется, вы могли бы очень друг другу помочь. О да, я знаю, ты думаешь, что не нуждаешься в нем так, как он нуждается в тебе… но на самом деле он нужен тебе, Розетта. Все, через что тебе пришлось пройти, оставило свой отпечаток… ты уже не та, что прежде, Розетта.

— Я в этом не сомневаюсь.

— И часть этих испытаний ты перенесла вместе с Лукасом. Он понимает тебя лучше кого бы то ни было.

Я молчала, а она продолжала говорить:

— Ты думаешь о том, что Саймон тоже там был. И между вами возникли эти особые чувства.

— Это все началось раньше… когда он еще мыл палубу.

— Я знаю, ты все мне рассказала. А теперь ты решила посвятить себя сбору доказательств его невиновности.

— Я должна это сделать, Фелисити.

— Если бы он вернулся… если бы ты увидела его… и Лукаса… тогда ты смогла бы принять решение. Лукас — необыкновенный человек.

— Я знаю, Фелисити, я это уже поняла. Эта операция… Когда я испугалась, что она может закончиться плохо, я поняла, как важна для меня его дружба. Я призналась ему, Фелисити, в том, что я пытаюсь сделать, и он мне помогает. Он отправил Дика Дювейна разыскивать Саймона. В случае удачи он должен был привезти его домой. Дик считал, что они согласятся взять за него выкуп, как за Лукаса. Он это сделал еще до того, как узнал, что Саймон не может вернуться.

— И ты не успокоишься, пока не увидишь его снова. Все твои мысли будут о нем. Ты будешь его вспоминать… и даже, возможно, придумывать то, чего нет на самом деле.

— Он не может вернуться, пока его непричастность к убийству не доказана.

— Но как он может доказать ее, находясь за границей?

— Как он может это сделать, сидя в тюрьме и ожидая смертной казни?

— Так значит… теперь все зависит от тебя.

— Я хочу это сделать. Я буду пытаться распутать эту загадку, пока у меня это не получится.

— Я знаю. Я же помню, какая ты упрямая. — Она рассмеялась. — Хотя в данном случае упрямство можно считать решимостью.

Мы очень долго беседовали, и, наверное, я часто повторялась, но Фелисити заявила, что хочет знать все до мельчайших подробностей. Она, как всегда, с головой окунулась в мои проблемы.

— Хотелось бы знать, почему все-таки сэр Эдвард привез его в свой дом.

— Самое вероятное — это то, что сэр Эдвард был его отцом.

— Похоже на то.

— Но загадка заключается в том, что сам сэр Эдвард строго придерживался всех общепринятых условностей… и от других требовал того же.

— Даже такие люди порой оступаются.

— Лукас говорит то же самое. Но из всего, что мне удалось о нем узнать, следует, что особенно строг он был к тем, кто совершал проступки подобного рода.

— Как я уже сказала, это не уникальная ситуация. Однако существует возможность того, что ключ к разгадке тайны заключается именно в рождении Саймона. Если уже ты расследуешь такой случай, следует как можно ближе познакомиться со всеми участниками драмы. Давай разберемся в том, что Саймон тебе рассказывал о первых годах своей жизни.

— Я уже говорила тебе об Ангеле. Видишь ли, он даже не называет ее своей матерью. Она была просто Ангелом.

— Это вполне объяснимо. Я так думаю, это она называла его своим ангелом. Матери так часто делают. Это, наверное, его самое первое воспоминание. А потом он просто перенес это слово на нее. С детьми такое часто случается. Я замечала это за своими малышами. Вопрос в том — действительно ли она была его матерью, либо усыновила его, когда он был совсем крохой? Такое тоже возможно.

— А какая, в сущности, разница?

— Возможно, никакой. Но мы же этого не знаем, верно? А тут мелочей нет, важна каждая деталь. Что еще ты знаешь о его раннем детстве?

— У него была злая тетя. Ее звали тетя Ада. Он боялся тетю Аду и опасался того, что после смерти Ангела его заберет к себе Ада. Похоже, сэр Эдвард почувствовал этот страх и вмешался. Во всяком случае, у меня сложилось такое впечатление.

— А ты помнишь что-нибудь об этой тете? Фамилия у нее есть… или только имя, Ада?

— Только имя. Он думал, что она ведьма. Однажды они с Ангелом ездили к ней в гости. Деревня называлась Ведьмин дом, и это кажется мне важным.

— Он что-нибудь еще рассказывал об этом месте, где она жила?

— Кажется, он говорил, что в конце сада была вода. Да, точно. Возможно, это была река.

— И это все?

— Да. Ему тогда не было и пяти — пять лет ему уже исполнилось, когда его привезли в Перривейл.

— Итак, — произнесла Фелисити. — У нас есть Ведьмин дом, предположительно река и тетя Ада.

— Что ты задумала?

— Я думаю, что мы можем попытаться разыскать тетю Аду. Мы могли бы очень многое почерпнуть из разговора с ней.

— Фелисити, ты хочешь сказать, что ты…

— У меня есть идея. Почему бы тебе не поехать со мной и прежде, чем возвращаться в Корнуолл, не провести несколько дней у меня? Джеймс и дети будут тебе очень рады.

— Но у меня же работа. Я и так отсутствовала намного дольше, чем собиралась.

— Ах, да, enfant terrible[13]. О да. Кстати, как же она там без тебя?

— Надеюсь, что хорошо. Но мне пора возвращаться. Они очень любезны, но мне кажется, я злоупотребляю их добрым отношением ко мне.

— Вряд ли еще несколько дней могут иметь какое-то значение. Так или иначе, они с тобой все равно не расстанутся. Они будут счастливы твоему возвращению.

— Кейт может взяться за старое, а я столько сил положила на то, чтобы ее приструнить.

— Это заставит их ценить тебя еще больше. У меня есть план. Мы постараемся выяснить, существует ли деревня под названием Ведьмин дом… или что-нибудь в этом роде. Она может стоять на реке или у какого-нибудь другого водоема. Эта информация еще может нам пригодиться.

— Это мог быть пруд. На что мы действительно можем рассчитывать, так это на имя Ада и на название деревни. Мне это напоминает то, как мать Томаса Бекета[14] приехала в Англию, зная два английских слова — Лондон и Гилберт, и принялась ходить по улицам Лондона, зовя Гилберта.

— Я рада, что ты так хорошо помнишь историю, которую я тебе преподавала.

— Да, но Лондон отличается от Ведьминого дома размерами. Он немного больше.

— Я полагаю, что Ведьмин дом — это небольшая деревушка, где все друг друга знают.

— Но где же мы его найдем?

— Мы поищем его на карте.

— Маленьких деревушек на карте нет.

Это ее обескуражило, но ненадолго. Ее глаза вспыхнули.

— Знаю, — воскликнула она. — Профессор Хэпгуд. Он нам поможет.

— Кто такой профессор Хэпгуд?

— Моя милая, не зря же мы живем в Оксфорде. Профессор Хэпгуд — самый крупный специалист по городкам и деревням Англии. Это его страсть… дело всей его жизни. Он их знает все, начиная с Книги Страшного суда[15] и даже раньше. Если в Англии существует деревня под названием Ведьмин дом, он нам тут же об этом сообщит. Ага, я вижу, твой скептицизм сменяется надеждой. Розетта, положись на меня и на профессора Хэпгуда.

Как здорово, что Фелисити наконец-то все знает, думала я, одновременно упрекая себя за то, что не доверилась ей гораздо раньше.

Мы с Фелисити вместе отправились в клинику. Лукас быстро поправлялся и ходил все лучше и лучше. Раньше каждый его шаг был сопряжен с болью, теперь он об этом забыл, и все в клинике очень радовались его успехам. Ему еще приходилось подолгу отдыхать, но уже через неделю его обещали отпустить домой.

Я сказала ему, что доверила свою тайну Фелисити и что у нас созрел план разыскать тетю Аду. Наш энтузиазм его позабавил, он заметил, что мы опираемся на очень скудные и ненадежные данные. Впрочем, упоминание о профессоре Хэпгуде, чья репутация ему была известна, произвело на него должное впечатление.

Я сказала, что поскольку Оксфорд находится как раз на пути в Корнуолл, я вернусь туда, погостив у Фелисити и не возвращаясь в Лондон. Это означало, что я вернусь в Корнуолл на несколько дней раньше Лукаса.

— На вашем месте я не возлагал бы слишком много надежд на это новое предприятие, — предостерег он меня. — Даже если вы найдете эту деревню, а с помощью профессора Хэпгуда это вполне возможно, вам еще предстоит разыскать тетю Аду.

— Я знаю, — заверила я его. — Но мы все же попытаемся.

— Удачи, — улыбнулся он.

На следующий день мы с Фелисити отправились в Оксфорд, где меня с большим воодушевлением встретили Джеймс Графтон и малыши. Фелисити объяснила мужу, что нам необходимо совершить небольшое путешествие, и что она вместе со мной отправится в Корнуолл, но пообещала вернуться через день-два.

Джеймс всегда с пониманием относился к нашей с Фелисити тесной дружбе и никогда не возражал против наших совместных предприятий. Так что, успешно решив этот первый организационный вопрос, мы отправились за консультацией к профессору Хэпгуду. Узнав, что мы нуждаемся в его помощи, профессор очень обрадовался и проводил нас в свой кабинет, вдоль стен которого возвышались шкафы, набитые массивными томами. Было заметно, что ему не терпится приступить к исследованию.

Ведьминого дома профессор не нашел, но мы иного и не ожидали.

— Так вы говорите, что это название вам сообщил ребенок, которому не было и пяти лет? Значит, нам надо поискать что-нибудь с похожим звучанием. Так-так, посмотрим. Есть Велиндол, Виддингдэн, Веденден… А как вам нравится Веддингдом? Пятилетнему малышу это вполне могло напомнить Ведьмин дом. Больше всех остальных, как мне кажется. И еще есть Велингден.

— Пожалуй, наиболее вероятный вариант — Веддингдом, — предположила я.

— Думаю, вы правы, — согласился со мной профессор. — Давайте посмотрим. Веддингдом стоит на реке Веддинг… Хотя ее и рекой-то назвать трудно. Так, приток… позвольте выяснить чего…

— Приток нас вполне устроит, — заявила Фелисити. — Мальчик сказал, что в конце сада была вода.

— Давайте взглянем на Велингден. Нет, тут никакой реки нет. Это на севере Англии.

— В таком случае, это не то, что мы ищем. А где находится Веддингдом?

— Неподалеку от Бата.

Мы с Фелисити обрадовано переглянулись.

— На западе, — заключила я. — Это гораздо более вероятный вариант.

— Мы поедем в Веддингдом, — сказала Фелисити. — Но если это не то, боюсь, профессор, что нам придется побеспокоить вас еще раз.

— Я счастлив вам помочь, — заверил он нас. — Я очень горжусь тем, что могу предоставить информацию обо всех, даже самых крошечных селениях, существовавших в Англии со времен норманнского завоевания, и рад каждой возможности продемонстрировать это. Давайте посмотрим, как вы туда будете добираться. Ближайший город называется Риплстон.

— А там есть железная дорога?

— Да, в Риплстоне есть вокзал. Оттуда до Веддингдома всего-то около мили.

— Мы вам чрезвычайно признательны, профессор.

— Желаю удачи в ваших поисках. И если окажется, что это не то, что вы ищете, не колеблясь приходите ко мне, и мы предпримем еще одну попытку.

Покидая его дом, я чувствовала, что меня переполняет оптимизм и энтузиазм.

— А теперь, — сказала Фелисити, — нам придется пройтись по Веддингдому, как миссис Бекет ходила по Лондону, только мы будем звать не Гилберта, а Аду.

Прибыв в Риплстон, оказавшийся маленьким уютным городком, мы зашли в местную гостиницу и забронировали для себя комнату.

— Если мы не найдем Аду за один день, нам придется здесь переночевать, — пояснила Фелисити.

Я вспомнила, как она всегда с энтузиазмом бралась за все мои затеи, и в очередной раз порадовалась тому, что она опять со мной. В поезде мы всю дорогу болтали о том, как будем искать Аду и что мы ей скажем, когда найдем. Мы обе твердо верили в то, что мы ее найдем. Возможно, это и было несколько наивно, но мы были счастливы, что мы вместе и незаметно соскользнули в прошлое, когда все казалось нам таким волнующим и увлекательным.

Оставив вещи в гостинице, мы поинтересовались, как нам добраться в Веддингдом. Оказалось, что в гостинице имеется двуколка и возница, готовый доставить гостей туда, куда они пожелают. Так что вопрос с транспортом решился легко и быстро. Мы не захотели тратить понапрасну время, и вскоре уже наш экипаж катился по дороге в Веддингдом.

Не доехав ярдов сто до деревни, мы увидели гостиницу с названием «Герб Веддингдома». Мы остановились, чтобы расспросить хозяев, в надежде, что они знают мисс Аду как-там-ее, живущую в этих краях. Возница пообещал обождать нас в гостинице.

За стойкой мы увидели средних лет женщину, разливающую посетителям сидр и эль. У нее мы и поинтересовались, не живет ли в деревне женщина по имени Ада. По ее взгляду было ясно, что она нашла вопрос, а также нас довольно странными, что, впрочем, вполне объяснимо.

— Ада?.. Какая Ада? — переспросила она.

— А вот этого мы и не знаем, — ответила Фелисити. — Мы знали ее очень давно и забыли ее фамилию… Кроме имени ничего о ней не помним.

Женщина покачала головой.

— А сюда она часто заходит?

— Мы не знаем, — ответила я.

— Ада… — она опять покачала головой. — В основном сюда ходят мужчины.

— Да, конечно, — кивнула Фелисити. — Что ж, спасибо.

Мы вышли из гостиницы и направились в деревню.

— Трудно было ожидать, что Ада является завсегдатаем «Герба Веддингдома», — пожала плечами Фелисити.

Деревня оказалась очень маленькой, в этом профессор не ошибся. Здесь действительно имелась река, и к ней спускались садики за домами. Моя уверенность, что мы прибыли по адресу, крепла.

Мимо проехал мужчина на велосипеде. Мы уже хотели остановить его, как одновременно и независимо друг от друга поняли, что он сочтет нас сумасшедшими, если мы зададим ему тот же вопрос, что и в гостинице. Если мы хотя бы знали ее фамилию, все звучало бы намного убедительнее.

Внезапно Фелисити остановилась.

— Смотри, сельский магазин, — указала она. — Если нам где и могут помочь, так это здесь. Сюда приходят все без исключения.

Мы вошли в магазин. Как только мы открыли дверь, раздался звон закрепленного над ней колокольчика. За дверью оказались ведущие вниз ступеньки. В воздухе стоял резкий запах парафинового масла. Как это и бывает в таких магазинчиках, здесь продавалось все на свете: фрукты, пирожные, галеты, хлеб, конфеты в стеклянных банках, овощи, ветчина и птица, писчая бумага, конверты, липучки от мух и многое другое.

— Слушаю вас? — раздался голос.

Мое сердце упало, а лицо Фелисити вытянулось. Голос принадлежал девчушке лет четырнадцати, личико которой едва виднелось над прилавком, выглядывая из-за бутылок со сладостями.

— Мы хотели спросить, — начала Фелисити, — не знаете ли вы женщину по имени Ада.

Девчушка воззрилась на нас в немом изумлении.

— Мы пытаемся разыскать одну старую знакомую, — продолжала Фелисити, — но не знаем о ней ничего, кроме того что ее зовут Ада. Нам кажется, что она живет где-то здесь… и в этом случае она не может не заходить в ваш магазин.

— Что? — выдавила из себя девочка.

— Вы знаете своих покупателей?

— Нет, я живу не здесь… не всегда. Я приехала в гости… и помогаю тете.

— А можно нам поговорить с тетей?

— Тетя, — позвала девчушка, — тетя Ада. Мы с Фелисити удивленно переглянулись.

— Тетя Ада, — прошептала Фелисити.

— Тут вас спрашивают, — крикнула девочка.

— Секундочку, — раздался ответ, — уже иду.

Неужели это возможно? Неужели наши розыски окончились, едва начавшись? Как только мы увидели хозяйку голоса, мы поняли, что это не так. Никто не принял бы ее за ведьму. Эта женщина просто не могла быть тетей Адой Саймона. Эта Ада была пухленькой и округлой, с розовощеким добродушным лицом, выбившимися из-под чепчика прядями седеющих волос и внимательными голубыми глазами.

— Чем могу помочь, леди, — просияв, обратилась она к нам.

— У нас очень странная просьба, — опять начала Фелисити. — Мы ищем женщину, которая, как нам кажется, живет в этих местах. Только мы не помним ее фамилию. Все, что мы знаем, это ее имя — Ада.

— Ну, это точно не я. Я ведь тоже Ада. Ада Мак-Ги к вашим услугам.

— У нашей Ады была сестра по имени Элис.

— Элис… Просто Элис?

— Увы, ее фамилии мы тоже не знаем. Но она умерла. Мы только хотели спросить, нет ли среди местных жителей, а вы их всех должны знать, женщины по имени Ада.

По виду хозяйки магазина я догадалась, что она не прочь посплетничать. И ее, вполне естественно, заинтересовали две незнакомки, явившиеся в ее магазин не за яблоками или грушами и не за пинтой парафинового масла, а с вопросами о какой-то Аде.

— Вы же, наверное, почти всех в Веддингдоме знаете, — почти умоляюще произнесла я.

— Ну да, ведь они время от времени обязательно ко мне заходят. До магазина в Риплстоне далековато.

— Ну еще бы.

— Ада, — повторила она. — Есть тут Ада Паркер… хотя она давно уже не Паркер, потому что опять вышла замуж. Это ее третий муж. Между собой мы всегда зовем ее Ада Паркер. Джим Паркер был ее первым мужем. Вот все и привыкли к тому, что она Паркер.

— Может, мы к ней заглянем? А еще кто-нибудь с таким именем есть?

— Ну, еще есть мисс Феррерс. Я слышала, что ее зовут Ада. Я обращаю внимание на всех Ад, поскольку я сама одна из них. Имейте в виду, что я никогда не слышала, чтобы ее называли Адой, но мне кажется, что ее зовут именно так.

— Да, это неудивительно, что вы запоминаете обладательниц этого имени. Думаю, нам с вами повезло.

— Ну конечно, я хочу помочь вам найти эту вашу подругу. Ада… Да, да, я уверена в том, что мисс Феррерс тоже Ада. Кто-то мне об этом говорил. Но она почти ни с кем не общается. Воображает себя лучше других.

— А вы не помните, у нее была сестра?

— Этого я вам не скажу. Она уже очень давно здесь живет, но я не помню никакой сестры. У нее очень хорошенький домик, просто загляденье, и она только и делает, что за ним ухаживает. Возле входной двери растет рябина, и он так и называется — Рябиновый домик.

— Вы нам очень помогли, — улыбнулась Фелисити. — Большое вам спасибо.

— Надеюсь, вы найдете свою Аду.

— Всего хорошего, — попрощались мы и вышли из магазинчика. Звякнул колокольчик над головой, и мы оказались на улице.

— Быть может, надо было что-нибудь купить? — спохватилась я. — Она была так любезна.

— Она на это не рассчитывала. Ей доставила удовольствие беседа с нами. Думаю, что многомужнюю миссис Паркер мы пока оставим в покое. Сходим к ней, только если нас разочарует леди из Рябинового домика. Мне почему-то кажется, что у нашей Ады не может быть три мужа.

— Смотри, — обратила я ее внимание, — там, внизу, за домами, река.

Мы прошли всю улицу, а заодно и всю деревню, но Рябиновый домик так и не нашли. Стоя посередине улицы, мы в недоумении озирались по сторонам. Вдруг мы заметили домик в стороне от остальных, возле которого, к нашей радости, росла рябина.

— Все логично, — заметила Фелисити. — Помнишь, что нам сказали? Она воображает себя лучше остальных. Так что неудивительно, что и живет она в стороне. Скорее всего, нам предстоит иметь дело с очень неприступной дамой.

— Саймон так ее и описывал.

— Пойдем, познакомимся с львицей в ее собственном логове.

— И что ты ей скажешь? Вы — тетя Ада? Тетя Ада Саймона? С чего обычно начинают такой разговор?

— В магазине у нас все получилось.

— Мне почему-то кажется, что здесь все будет иначе.

Тем не менее я решительно взялась за медный дверной молоток и громко постучала. Резкий звук эхом разнесся по дому. Последовала короткая пауза, затем дверь отворилась.

Она стояла перед нами, высокая и худая. Седеющие волосы были зачесаны назад и стянуты в тугой узел на затылке. Глаза за толстыми стеклами очков смотрели внимательно и настороженно, а воротник накрахмаленной белоснежной блузки полностью скрывал шею, упираясь в самый подбородок. На шею, поверх блузки, была надета массивная золотая цепь, конец которой скрывался за поясом юбки. Судя по всему, это были часы.

— Простите, пожалуйста, за вторжение, — заговорила я. — Нам помогла вас разыскать миссис Мак-Ги из магазина.

— Слушаю вас? — несколько высокомерно произнесла дама.

— Мы пытаемся найти леди по имени Ада, — перехватила инициативу Фелисити. — Но, к сожалению, мы не знаем ее фамилии. Миссис Мак-Ги сказала нам, что вас зовут мисс Ада Феррерс, и мы предположили, что вы — именно тот человек, который нам нужен.

— Боюсь, что я вас не знаю.

— Конечно не знаете. Но, возможно, у вас была сестра по имени Элис, у которой был сын Саймон.

Я заметила, что она вздрогнула и слегка переменилась в лице. Я поняла, что мы нашли тетю Аду.

— Вы из газеты? — немедленно насторожилась она. — Его нашли, верно? Неужели, это все опять начнется?

— Мисс Феррерс, мы не из газеты. Можно, мы войдем и все объясним? Мы пытаемся доказать, что Саймон невиновен.

Она заколебалась, а затем нерешительно отступила в сторону и придержала дверь, приглашая нас войти в дом.

Домик был очень мал, но сверкал чистотой. У двери стояла вешалка, на которой висело твидовое пальто и фетровая шляпа, несомненно, принадлежавшие хозяйке жилища. На маленьком столике стояли медная чаша для фруктов и ваза с цветами. Она распахнула следующую дверь, и мы вошли в гостиную, где в воздухе витал запах полироли для мебели.

— Присаживайтесь, — пригласила она, и мы сели к столу.

Она села напротив.

— Где он? — спросила она.

— Мы не знаем, — ответила я. — Должна сообщить вам, что он был на корабле. Я тоже была на этом корабле. Потом корабль потерпел крушение, но мы спаслись. Он спас жизнь мне и еще одному человеку. Потом мы попали в Турцию и потеряли друг друга из виду. Но за то время, что мы провели вместе, он успел рассказать мне о себе абсолютно все. Я убеждена в его невиновности и стремлюсь это доказать. Я хочу увидеться со всеми, кто может хоть что-нибудь мне о нем рассказать… Я должна собрать всю возможную информацию, все, что может мне пригодиться.

— Как вы можете доказать, что он не совершал этого ужасного преступления?

— Я не знаю, но я пытаюсь это сделать.

— И что же вы хотите узнать у меня? Вы точно не из газеты?

— Уверяю вас, нет. Меня зовут Розетта Крэнли. Вы могли читать в газетах о моем спасении. Когда я вернулась домой, об этом много писали.

— Кажется, еще там был мужчина… Он покалечился или что-то в этом роде?..

— Да, он тоже был с нами.

Она нахмурилась, все еще не в силах нам поверить.

— Не знаю, — произнесла наконец она. — Все это кажется мне несколько странным. А с меня уже довольно. Я об этом больше ничего не хочу слышать. Я с самого начала знала, что ничего хорошего из этого не выйдет.

— Вы хотите сказать… еще когда он был маленьким?

Она кивнула.

— Он должен был жить со мной. Я бы забрала его к себе. Не потому, что мне был нужен ребенок, я никогда не мечтала о детях, но надо же ему было где-то жить, а она была моей сестрой. Нас было двое — Элис и я. И как она могла угодить в такую историю?

— Это как раз то, что могло бы нам помочь, — осторожно произнесла я. — Если бы мы могли узнать о нем все, с самого рождения…

— Как это поможет вам доказать, что он этого не делал?

— Мы надеемся, что поможет. Мы уверены, что должны узнать все… Я очень близко с ним познакомилась. Мы вместе прошли самые необычайные испытания. Мы спаслись с тонущего корабля в шлюпке, которую носило по волнам и прибило к острову… к необитаемому острову. Это было необыкновенное и очень опасное приключение. Мы много узнали друг о друге, и я убеждена, что он не способен на убийство.

— Его поймали с поличным.

— Это могли подстроить.

— Кто мог такое подстроить?

— Вот это мы и пытаемся выяснить. Нам нужна ваша помощь. Пожалуйста, миссис Феррерс, ведь он ваш племянник. Вы же хотите ему помочь, верно?

— Я не понимаю, чем я могу помочь. Я его в глаза не видела с тех пор, как его увезли.

— Его увез сэр Эдвард Перривейл?

Она кивнула.

— Почему он решил его забрать?

Она помолчала, а затем решилась.

— Хорошо. Я расскажу вам все. С самого начала. Элис была очень красивой. Так все говорили. Это было своего рода проклятие. Если бы не ее красота, этого всего не было бы. Она была слишком глупая и мягкотелая. Ласковая, заботливая и все такое… но ни капли здравого смысла. У нашего отца была симпатичная маленькая гостиница на окраине Бата, весьма доходное место. Мы с Элис помогали обслуживать гостей. Однажды вечером к нам заехал Эдвард Перривейл. Он увидел Элис… и с тех пор начал заезжать к нам. Я ее предупреждала. Я говорила: «Ты ему не пара». Она могла выйти за Джона Харрела, у которого была вполне приличная ферма. Он хотел жениться на ней. Но нет, у нее свет сошелся клином на Эдварде.

Я посмотрела на Фелисити. Все было так, как мы и ожидали. Набожный человек поддался искушению и оступился. И, как это обычно бывает, потом всю жизнь каялся в совершенном грехе.

— Я ей все время повторяла: «Этот человек не для тебя. Он возьмет все что хочет, и до свидания. Они все так делают. Такие, как он, не женятся на дочерях трактирщиков». Сразу было видно, что он настоящий джентльмен, к нам такие заглядывали редко. Он попал к нам случайно… лошадь захромала… или что-то в этом роде. Иначе он ни за что не переступил бы порог нашей гостиницы. Но он ездил и ездил к нам… из-за Элис.

Она мне отвечала: «Нет, он не такой. Он на мне женится». — «Только не он, — отвечала я. — Он просто держит тебя на коротком поводке. Вот так». Она меня не слушала, и вышло так, что она оказалась права… в какой-то степени. Они поженились. Я могу это засвидетельствовать. Церемония была очень скромной, но по всем правилам… в церкви. Так что они были женаты. Я при этом присутствовала, потому знаю что говорю.

— Женаты… — изумленно повторила я, — но…

— Да, они были женаты. Нас воспитали в строгости, и иначе Элис ни за что ничего бы ему не позволила. Да и он себе тоже ничего не позволял. Он был очень набожен. Он и Элис такой сделал. Разумеется, по настоянию отца мы по воскресеньям всегда ходили в церковь. Но с этим Эдвардом все обстояло гораздо серьезнее.

— Значит, они действительно поженились?

— Можете не сомневаться. Все было законно и при свидетелях. Он поселил ее в небольшом уютном домике и уехал, но потом опять вернулся. Вот так и ездил. «Куда он ездит?» — спрашивала я, а Элис отвечала: «Он мне все объяснил. У него в Корнуолле большой дом. Это семейное поместье. Он сказал, что мне там не понравится… да и он не хочет, чтобы я там жила. Мне тут лучше». Элис была из тех девушек, которые не задают вопросов. Она любила, чтобы все было тихо и мирно. Больше она ни о чем не просила. Стоило назреть какому-нибудь конфликту, и она отказывалась в нем участвовать… И знать ничего не хотела. Вот такая она была. Он приезжал к ней, и тогда они не отличались от любой другой семейной пары. А далее он надолго уезжал. Потом родился мальчик.

— Ясно, — кивнула я. — А когда мальчику исполнилось пять лет, Элис умерла.

Она кивнула.

— Встал вопрос, где жить Саймону. Я думала, что раз уж Элис была моей сестрой, мальчик останется у меня. Я не знала, что я с ним буду делать. Отец умер годом раньше. Он никогда не одобрял этот брак, хотя тоже был в церкви и убедился, что все сделано по правилам, как положено, и этот Эдвард ничем не запятнал его дочь. Материально она была обеспечена лучше нас всех, и не было никаких сомнений в том, что муж души в ней не чает. Все свои деньги отец оставил мне. Он считал, что Элис и так неплохо устроена. Этих средств было вполне достаточно для безбедного существования. Я купила этот домик. Элис один раз приезжала ко мне в гости. Она тогда и мальчика с собой привозила.

— Да, — кивнула я. — Он мне об этом рассказывал. Это и позволило нам разыскать вас.

— А потом я прочитала в газетах, что Саймон убил сына сэра Эдварда. Я и не подозревала, что у него был титул. Сначала я заподозрила, что он обманул нашу Элис, что он повел ее к алтарю, будучи уже женатым. Но в газетах очень много писали об этой семье. Вот я и узнала и то, что сэр Эдвард был женат на мисс Джессике Аркрайт, и то, когда он на ней женился, и это было после того, как он обвенчался с нашей Элис. И убитый, его старший сын, был на год с лишним младше Саймона. Мне это все показалось очень подозрительным… но в то же время мне было совершенно ясно, что его женой на самом деле была наша Элис, а та, другая, женщина не имела никаких прав на титул. Настоящей леди Перривейл оказалась наша Элис. Поэтому незаконорожденными были мальчики, которые родились у него потом, а Саймон — законный сын. Но меня все это уже не касалось, и я не захотела ни во что впутываться. Вы мне, наверное, не верите?

— Что вы, охотно верим.

— Видите ли, я могу это доказать. У меня сохранилось свидетельство о браке. Я сразу сказала Элис: «Храни как зеницу ока это свидетельство». Она была очень беспечна в таких делах. Но меня это все сразу насторожило, с самого начала. Мужья обычно не уезжают и не оставляют надолго своих молодых жен… Разве что они пытаются сбежать… Поэтому я следила за сохранностью брачного свидетельства. Хотя он и не пытался сбегать от нее. Он искренне горевал, когда она умерла. И тогда я забрала свидетельство себе. Я его сохранила и могу вам показать.

— Правда? — обрадовалась я.

— А почему нет? Элис была замужем, и никто не может это опровергнуть. Документы я храню наверху. Я схожу и принесу вам эту бумагу.

Когда мы остались одни, Фелисити обернулась ко мне.

— Такого мы не ожидали, — прошептала она.

Я молча кивнула.

— Это кажется просто невероятным. Столп церкви и двоеженство!

— Если свидетельство о браке, которое нам сейчас покажут, не фальшивка…

— Я думаю, оно настоящее. Она была на церемонии в церкви. Она не из тех, кто станет утверждать то, чего не было на самом деле.

— Быть может, она пытается отстоять честь сестры?

В комнату вошла миссис Феррерс, гордо размахивая какой-то бумажкой. Мы осмотрели предъявленный нам документ и убедились в том, что нет ни малейших оснований сомневаться в его подлинности.

— Вполне возможно, — заговорила я, — что кто-то узнал о том, что истинным наследником титула и поместья является Саймон. Вот вам и мотив.

— Но его же не убили.

— Нет… его подставили.

Вы хотите сказать, что кто-то устроил все таким образом, чтобы одним махом избавиться от старшего из братьев и от Саймона?

— Вполне возможно. Этот документ нам бы очень помог.

Я тут же увидела, что мисс Феррерс ни под каким видом не выпустит свидетельство о браке сестры из рук.

— В церкви этот брак тоже зарегистрирован, — сказала она. — Церемония состоялась в церкви Святого Ботолфа, в Хедингли, неподалеку от Бата. Вы и в самом деле убеждены в его невиновности?

— Да, — твердо произнесла я.

— Если бы Элис была жива, эта история разбила бы ей сердце, — вздохнула мисс Феррерс. — Но, с другой стороны, если бы она была жива, он ни за что не поселился бы в этом доме. Элис бы его не отпустила. Она так его любила.

— Вы нам очень помогли, — сказала я. — Я и передать вам не могу, как я вам благодарна.

— Если вам удастся обелить его имя…

— Я сделаю все, от меня зависящее, чтобы добиться этого.

Она настояла на том, чтобы угостить нас чаем. Пока мы пили чай, она говорила, повторяя то, что мы уже слышали. Нам стало ясно, что она очень любила свою сестру, хотя и относилась к ней несколько покровительственно. Элис была слишком мягкой… слишком доверчивой… способной на безоглядную и безрассудную любовь… принимающей на веру все подряд. Тем не менее она была ее единственной сестрой, ближе которой у нее никого и никогда не было. Я была рада, что мне удалось убедить ее в искренности наших намерений.

Итак, мы покинули Рябиновый домик, обогащенные знанием того, что сэр Эдвард Перривейл женился на Элис Феррерс. Дата на свидетельстве о браке ясно указывала на то, что эта брачная церемония состоялась прежде церемонии с участием ныне вдовствующей леди Перривейл.