По воле северных богов (СИ)

Глава 20

— Хью! Что мы делаем? — Тир вдруг словно проснулась и отстранилась.

— Серебряная моя, я больше не в силах ждать, — руки рыцаря скользили по нежным изгибам ее тела, губы наконец-то отыскали округлую грудь и приникли к ее розовой вершине. — Ты не представляешь, что я пережил, когда вернулся в вашу с Брайаном комнату и обнаружил ее пустой.

— О Господи! Брайан! — в ужасе воскликнула Тир уворачиваясь от жадных губ любимого. — Хьюго! Филипп до сих пор уверен, что это Куини и, узнав о вашем нападении на замок, потащил его в часовню. По-моему он решил все-таки жениться на нем… То есть на ней…

Гилфорд поднял на нее затуманенные страстью глаза и вновь потянулся губами к ее лицу, но вдруг замер.

— Жениться на Брайане? Я знал, что он извращенец, но чтобы до такой степени! — изумление крестоносца было столь глубоким, что Тир расхохоталась, гладя руками его непослушные вьющиеся волосы.

— Он думает, это Куини, — еще раз напомнила она.

— Его ждет сюрприз, — Хью легко поднялся… И снова сел на постель возле Тир. Его рука мягко отследила изгиб ее бедра. Он нагнулся и быстро поцеловал маленькую родинку чуть выше светлого треугольника волос меж ее ног.

— В следующий раз меня не остановит даже конец света, — Гилфорд тряхнул головой. — Одевайся, госпожа моя, не можем же мы пропустить такое торжественное событие.

А Брайан тем временем чувствовал себя в ловушке. Когда за ним пришли и грубо потащили из комнаты, он поначалу еще размышлял — сопротивляться ли ему теми способами, на которые, по его мнению, была бы способна молодая девушка или перестать играть роль и пустить в ход кулаки. Эти колебания отняли достаточно много времени, чтобы его успели доставить в какое-то большое полутемное помещение, которым, судя по затхлому спертому воздуху, пользовались крайне редко. Только когда его проволокли мимо ряда скамей и толкнули в центр, где возвышалась кафедра, он понял, что находится в часовне или домашней церкви. Юноша все еще дико озирался вокруг, гадая о цели, с которой его могли привести сюда, когда двери вновь распахнулись. Под гулкие своды вступили Филипп Мейнский и невысокий полный человечек в сутане.

— Надеюсь, мне не надо объяснять, зачем вы здесь, моя дорогая. Ваш братец обманом проник в мой замок, я же хочу подстраховаться, и поэтому наше бракосочетание состоится здесь и сейчас же. Заприте двери, чтобы никто не помешал свершиться таинству.

— Вы не понимаете, что творите, — пролепетал Брай.

— Почему же? Отлично понимаю. После того как отец Франциск нас обвенчает, а я совершу иное действо над вашим телом, — мужчина быстро скользнул взглядом по невысокой фигуре невесты, — уже никто не сможет разлучить нас. Начинайте, отец Франциск!

— Я отказываюсь выходить за вас замуж, сэр!

— Ваше мнение здесь никого не волнует, дорогая.

— Господи, да это просто невозможно! — вскричал перепуганный насмерть юноша.

— Еще как возможно!

— Но я не девушка!

— Какая досада, — рассеянно бросил Филипп. — Отец Франциск, мы все заждались!

— Да я не то имел в виду! Я хотел сказать, что я му-мужчина, а не женщина.

— Изобретательно, но не смешно. Черт, похоже, я опять повторяю ту же ошибку. Слишком много болтовни! Заткните ей рот!

Дюжий бугай из свиты Мейна шагнул к юноше, и тут уж он отбросил всякие сомнения по поводу способов сопротивления. Уже не раздумывая, Брайан задрал юбку и изо всех сил двинул ногой по наиболее уязвимому месту нападавшего. Бедняга взревел и скрючился. Однако двое других уже схватили Брайана за руки, а один из них к тому же зажал невольной невесте рот.

— Вы ведете себя недостойно леди, — хмурясь, прокомментировал Филипп.

Брай замычал, пытаясь еще раз честно сознаться, что он-то как раз и не леди, но…

— Отец Франциск, — уже угрожающе промолвил Мейн, и обряд начался.

Почти одновременно с этим в дверь часовни яростно заколотили. Злобная решимость обозначилась на бледном лице Филиппа.

— Кладите ее на пол и держите, — скомандовал он. Священник, увидев, что именно собирается делать хозяин замка, замер, совершенно шокированный, но полубезумный яростный взгляд Мейна заставил его продолжить.

— Отныне и пока смерть не разлучит вас, вы… э-э… объявляетесь мужем и женой! — наконец закончил он, утирая пот и старательно отводя глаза от безобразной сцены, разворачивавшейся прямо перед алтарем.

— Прекрасно, — задыхаясь, откликнулся Филипп. — Теперь моя очередь.

Однако его молодая жена оказалась на удивление сильной и верткой — новобрачному никак не удавалось задрать ей юбку и вступить в свои законные права, и это несмотря на то, что двое мужчин удерживали ее за руки, в то время как третий зажимал рот.

Удары в двери часовни сделались тяжелыми и размеренными — их ломали, и явно с помощью какого-то мощного орудия.

Внезапно человек, который держал свою ладонь на лице «леди Реджины», чтобы помешать ей кричать, взвыл сам и затряс укушенной рукой.

— Да выслушайте же меня, наконец, — чуть не плача взмолился юноша. — Я не Куини, а ее брат-близнец Брайан.

Мужчины переглянулись. Филипп покачал головой и решил:

— Лжет.

— Да вы бы, сэр, пощупали что ли, — нерешительно посоветовал тот, которого Брай успел пнуть в самом начале потасовки. — Треснула она меня, прямо скажем, не по-девичьи.

— Держите же ее! — Филиппу наконец-то удалось проникнуть под юбку своей новоиспеченной жены, и он замер, вытаращив глаза. — У нее… — голос его сорвался.

— Клянусь кровью Христовой, — воскликнул один из стражников наклоняясь вперед, — да у нее член!

— А чему там еще быть, болваны, если я вам уже пятьдесят раз сказал, что я не женщина, а мужчина!

Филипп Мейнский был поражен до такой степени, что даже не среагировал на то, что двери часовни наконец-то не выдержали натиска снаружи и с грохотом слетели с петель. Он не шевельнулся и не произнес ни звука и тогда, когда к алтарю подбежали Хьюго Гилфорд и Тир, а с ними еще несколько человек.

— Будешь знать, как жениться без благословения родственников, — мстительно проворчал Хью и, оттолкнув растерявшихся людей Мейна, поднял Брайана на ноги.

— Что теперь делать?! — Брай вцепился обеими руками в одежду на груди Хьюго и тот поморщился — синяки и ожоги давали о себе знать. — Он теперь мой муж! А я его жена… Священник обвенчал нас!

— Этот вопрос решается замечательно просто, дружок, — вмешалась в разговор Тир. — Сейчас я тебя в два счета сделаю вдовой.

Старший Гилфорд рассмеялся, а потому едва успел перехватить руку не на шутку разозленной на Мейна Тир.

— Постой, пусть пока поживет, а от тебя, Брайан, не убудет… К тому же, если что, я буду спокоен за тебя — ты уже пристроен, — Хью опять принялся хохотать. — Филипп, ведь ты станешь всеобщим посмешищем. Жениться на юноше, а потом еще пытаться его изнасиловать прямо перед алтарем, такое случается не каждый день даже в нашем сумасшедшем мире. Кстати, святой отец, что вы скажете об этом браке?

— Это недоразумение, — поспешил заверить его священник. — Тем более, что молодой человек честно предупреждал вас, сэр Филипп. Будем считать, что этого… святотатства просто не произошло.

— Теперь тебе стало лучше, Брай?

— О да! Спасибо.

— Какое все это имеет отношение к моему совершенно справедливому желанию прикончить этого негодяя? — пытаясь сдержать улыбку спросила Тир — уж очень комичный вид был у младшего Гилфорда.

Хьюго качнул головой.

— Пусть его судьбу решает дядя, граф Аллан Мейнский. Это будет справедливо по отношению к старику. В конце концов, он претерпел от своего племянничка гораздо больше, чем мы.

— Так и быть. В конце концов, может быть, и сэр Филипп теперь остепенится… Женатый человек все-таки.

— Шлюха! Гилфордовская подстилка! — Мейн злобно оскалился.

Лицо Хьюго потемнело.

— Уберите отсюда эту падаль, пока я не изменил своего решения и собственноручно не разделался с ним.

— А как же я? — возмущению Тир не было предела.

Хью растерянно взглянул на ее стройную, облаченную в изящной синее платье фигурку, и рука его сама собой потянулась к затылку.

— Не женское это дело… — наконец изрек он, и первый же рассмеялся. — Пусть его, голубка, я сегодня слишком счастлив. До времени заприте… новобрачного в его же комнате.

Филиппа подхватили под руки и повели прочь. Он шел, не отрывая исполненный ненависти взгляд от Гилфорда, а потому не заметил приближение собственной смерти. Едва Мейн переступил порог часовни, навстречу ему шагнул Гай Клермон с коротким мечом в руке. Лезвие легко погрузилось в живот Филиппа так, что окровавленный конец его вышел сзади… Гай отступил назад. Ничто не дрогнуло в его лице, когда Мейн изумленно глянув на рукоять меча, торчавшего в его теле, начал падать… Молодой человек перевел сумрачный взгляд на остолбеневших друзей и несколько запоздало пояснил свои действия:

— Прошу прощения, если помешал вашим планам, но я обещал это кое-кому.

После чего развернулся и пошел прочь.

— Гай, стой! Ты куда? — Хью растерялся.

— Пойду, освобожу старого графа.

— Возьми хотя бы с собой людей. Пусть принесут его на руках в главный зал. Пора ему начать наводить порядок в собственном доме.

— А вы поищите Дика Престона… Если его еще можно найти.

— Сэр Хьюго, что делать с этим? — один из воинов указал на бездыханное тело Филиппа Мейнского.

— Пусть святой отец займется его душой, хотя, на мой взгляд, это будет пустая трата времени — в аду уже стосковались по нему.

Все еще качая головой и хмурясь, Гилфорд отдал несколько распоряжений, в том числе приказал всем предводителям дружин, принимавших участие в захвате Мейнского замка, собраться в его главном зале. А потом, отослав туда же Тир с несколькими воинами, сам захватил остальных и отправился на поиски молодого Престона.

То, что он увидел в той части замка, где Филипп устроил свой гарем, и где всем в его отсутствие распоряжалась некая мадам Эльвира, поразило его настолько, что он не раз добрым словом помянул горячность Гая. Теперь Хьюго, не задумываясь, сам убил бы Мейна голыми руками — эту мразь нельзя было оставлять в живых.

Оказалось, что пытать Филипп любил не только в подземельях, но и в специально подготовленных для этого комнатах наверху… Тела обнаженных или полуодетых юношей и девушек, жавшихся к стенам комнат, которые проходил Хьюго со своими людьми, носили те же, а то и более ужасные следы, что и его большое тело. Один за другим воины взламывали замки и отодвигали засовы, проникая в новые и новые камеры. И в каждой они видели лишь боль, страх и похоть… Извращенную похоть безумца…

В одном из подобных помещений Хью и нашел Дика. Он не узнал бы его, если бы молодой человек сам с рыданьем не кинулся ему навстречу, насколько позволял поводок…

Престон был обнажен, как и прочие обитатели этого вертепа. Но кроме того, и это поразило Гилфорда больше всего, юношу полностью обрили. Волос была лишена не только голова, грудь и пах, исчезли даже брови… Лицо его, крикливо накрашенное, подобно тому, как это делают шлюхи в придорожных трактирах, осунулось и постарело, а на шее болтался металлический ошейник, от которого к кольцу в стене вела тонкая, но прочная цепь. Больше в комнате не было ничего. Даже соломы, которую не жалеют положить и собаке в будку…

Юноша плакал и жался к Хьюго, которому никак не удавалось его успокоить. Всего одна неделя, проведенная молодым рыцарем в Мейне, превратила его в больное животное…

«О Господи, зачем? — дрожащей рукой гладя юношу по голове, думал Гилфорд. — Гая Филипп Мейн хотел убить потому, что тот стоял у него на пути в его желании жениться на Куини. Меня он пытал по той же причине. Но зачем делать подобное с этим мальчиком? И с остальными, там, в других комнатах… Что могло двигать подобным человеком? И как небеса позволили ему это?! Иисусе! — новая мысль взорвалась у него в мозгу. — Если бы не Гай, я мог бы быть уже мертв, а Брайан и Тир…» Хьюго вспомнил, в каком положении он обнаружил молодую норвежку. Теперь, зная на что был способен Филипп Мейнский, рыцарь сумел до конца понять, что же пережила его милая, которая пугалась близости даже с ним, с человеком, к которому, как надеялся Хью, она была, по крайней мере, неравнодушна… А он-то, чурбан бесчувственный, еще и накинулся на нее сразу же! Но ведь ему показалось… И эти ее слова, тон, взгляд… Она льнула к нему… Или это был просто шок?

Хьюго тряхнул головой, прогоняя непрошеные мысли. Впереди еще было очень много дел. Распорядившись позаботиться о Дике Престоне и об остальных пленниках этой весьма необычной тюрьмы, Гилфорд отправился в главный зал Мейнского замка. Для того чтобы попасть туда, ему было необходимо пересечь обширный внутренний двор. Он был переполнен людьми. Потом глаза Хьюго наткнулись на внушительную фигуру Иена Клермона. Он и его люди седлали лошадей.

— Вы куда-то собираетесь, сэр Иен? — окликнул его крестоносец.

Седовласый рыцарь обернулся улыбаясь.

— Это Гаю не терпится. Отправляет меня домой, в Клермон, с новостями.

— А сам-то что же?

— Говорит, еще остались кое-какие долги здесь… О леди Реджине не беспокойтесь. Мы с Элинор доставим ее домой в целости и сохранности. Время к свадьбе… — и рыцарь вскочил в седло.

— В добрый путь! Когда разберусь немного здесь, пришлю за вами еще людей. Хватит уже неприятностей!

— Это дело. Мой поклон графу Мейнскому. Жаль, не довелось поблагодарить его за сына…

— Увидитесь на свадьбе, — рыцари тепло простились, и кавалькада из двенадцати всадников отправилась в путь, а Хьюго вошел в главное здание замка.

Старый граф уже восседал на хозяйском месте. Рядом с ним стоял Гай, а вокруг собрались остальные участники необычной военной операции. Хьюго приветствовали.

— Вы нашли своего молодого друга? — участливо спросил сэр Аллан.

— Да. Дик… не в лучшей форме, но, по крайней мере, жив, — Хью говорил, а сам оглядывался, ища в толпе свою Тир.

Он обнаружил ее у дальней стены в компании Брайана, уже успевшего сменить дамское платье на что-то явно с чужого плеча, но зато мужское. Рядом возвышались как башни Эрик Рыжий и Сигурд Вилобородый. Хью махнул им рукой и вновь обернулся к графу.

— Ну что ж, сэр Аллан. Вот вы и вернулись на свое законное место.

— Я благодарю вас всех. Граф Аллан Мейнский в долгу перед вами.

— Хорошим ужином, то есть завтраком вы расплатились бы сполна, — прозвучал чей-то густой бас, и все вокруг одобрительно рассмеялись.

— Я постараюсь. Только пусть кто-нибудь возьмет на себя труд найти управляющего… Или хотя бы повариху, если конечно она не отравит нас… Господи, сколько же еще тут предстоит сделать!

Гай подошел к Хьюго почти одновременно с Тир, Брайаном и двумя огромными викингами, которые, похоже, не собирались отпускать их от себя ни на шаг.

— Я решил немного задержаться в Мейне, сэр Хью, — проговорил Клермон. — Нужно помочь старику устроиться. В конце концов, именно на мне лежит ответственность за то, что он остался один на белом свете…

— Как он отнесся к смерти Филиппа? — тревожно спросил Брайан.

— Сказал, что это к лучшему… Мол, если бы решать пришлось ему, он мог бы и пощадить негодяя — все-таки племянник, хотя тот как раз и не стоил жалости.

— Это уж точно… — пробормотал Хьюго.

— Что с Диком? — опять спросил Брай — они с молодым рыцарем были почти одного возраста и дружили.

— Не спрашивай. Не спрашивай, братишка. Физически цел, а вот остальное… Я решил, что он поживет на одной из ферм… Пока придет в себя… Бедняга. Тир, милая моя, это был настоящий монстр! Я и предположить не мог… Ты и правда не пострадала от его лап? Прости, мне кажется, я тогда слишком увлекся собственными… переживаниями, вместо того чтобы внимательнее отнестись к тебе…

— Все в порядке, Хью. Вы успели вовремя. Кстати. Ты должен еще навести порядок и в своем доме. У Филиппа в Гилфорде был шпион. Освальд его имя. Сейчас он где-то здесь, если не убит, конечно…

— Я помню этого парня, — хмурясь, проговорил крестоносец.

— О чем это вы там секретничаете, сэр Хьюго? — Аллан Мейнский с любопытством оглядывал компанию, собравшуюся возле Гилфорда.

Молодая светловолосая красавица, единственная женщина в зале, причем ничуть не смущенная этим обстоятельством, мальчик, два громадных норманна с боевыми топорами, на которых недобро поглядывали многие — грабительские походы викингов причинили слишком много бед англичанам — и Гай Клермон, так похожий на… Старик привычно одернул сам себя.

— Представьте мне ваших спутников.

— С удовольствием, сэр Аллан.

«Интересно, с кого он начнет», — быстро подумал старик и прищурился.

— Госпожа Тир, по прозванию Серебряная Рысь, — граф удивленно вскинул брови, встретив открытый уверенный взгляд широко расставленных серо-серебристых глаз молодой женщины. — Мы говорили о ней тогда… Помните?

— О да! Какое у вас необычное имя, госпожа моя.

— Только не на моей родине.

— Вы не англичанка?

— Я норвежка. Викинг, если хотите. Сэр Гай на досуге может развлечь вас историей нашего знакомства. Теперь я понимаю, от какой обузы избавилась, — Тир перевела смеющийся взгляд на молодого рыцаря. — Ты невозможен в качестве пленника. Пусть теперь тебя попробует удержать Куини.

— Я заранее сдался на милость победительницы, — Гай поспешно поднял обе руки.

— А теперь, сэр Аллан, обратите внимание на этого молодого лоботряса. Это мой младший брат Брайан. Он и Куини близнецы.

— Честно говоря, я рассчитывал увидеть здесь именно ее.

— Мы с Тир решили, что сестре появляться здесь слишком опасно. Поэтому я и переоделся в ее платье…

— И так очаровал беднягу Филиппа, что тот немедленно женился на нем…

Брайан с гневом принялся искать среди веселых лиц того, кто произнес эти слова.

— Тебе придется смириться, Брай, — Хью смеялся вместе с остальными. — Теперь эта история будет сопровождать тебя до конца дней.

Но, увидев, что брат чуть не плачет, Хьюго немедленно сменил тон.

— Это лишь шутки, братишка. На самом деле ты совершил смелый и благородный поступок. Я горжусь тобой.

Похвала старшего Гилфорда словно окрылила юношу.

— Я тоже очень благодарен вам, мастер Брайан, — серьезно и даже торжественно поговорил Гай. — Мне страшно представить, что бы произошло с Куини, если бы не вы.

Брай окончательно повеселел. История его неудачного замужества несколько поблекла в свете лучей славы, которые буквально лились на него со всех сторон. Еще бы! Его так превозносили в присутствии всех соседей Гилфордов!

— Смотри не лопни! — прозвучал негромкий смешливый голос Хью у самого его уха, и Брай с сожалением вернулся на землю.

— А теперь, — Хьюго возвысил голос. — С позволения нашего хозяина, раз уж все мы собрались здесь, я хотел бы объявить о некоем событии, которое вскоре произойдет в моем доме. Первого августа моя сестра леди Реджина Гилфорд выходит замуж. Ее будущий муж перед вами. Это сэр Гай Клермон. Приглашаю всех вас на свадьбу. Конечно же, с семьями.

Новость была встречена по-разному. Многие искренне обрадовались предстоящему торжеству. Некоторые же имели свои вполне конкретные виды на богатую наследницу. Но Хьюго мало интересовала реакция окружающих — он уже опять повернулся лицом к Тир. А она сияла.

— Ты ведь не покинешь нас до свадьбы?

Девушка бросила быстрый взгляд на Эрика и Сигурда, словно заручаясь их поддержкой. Они явно не имели ничего против того, чтобы попировать за богатым столом, и Тир кивнула.

— Я уже вложила слишком много времени и сил в это мероприятие, чтобы не увидеть его кульминацию, — ответила она и тут же незаметно погрозила Хью пальцем, явно увидев в нем намерение немедленно сгрести ее в объятия и расцеловать…

В Гилфорд возвращались шумно. Даже несмотря на то, что с ними двигалась только половина отряда — часть своих людей Хьюго оставил в Мейне с Гаем, а двадцать самых надежных рыцарей отослал в Клермон за Куини. Сам Хью не принимал участия в общем веселье. Он был непривычно тих и задумчив всю дорогу, чем вызвал град дружеских шуток, на которые даже не отреагировал.

Всю дорогу рыцарь провел, предвкушая свой приезд домой. Привычная одежда, свои (святые мощи!!!) сапоги, горячая ванна, вкусная еда, а не то, что удавалось время от времени украсть на кухне. А самое главное Тир… Ни Гая, ни Куини еще, по крайней мере, дней десять не будет в Гилфорде, а значит на той половине, где расположены господские спальни они будут одни…

Примет ли она его, и как подступиться к этому?

Никогда у Хьюго еще не возникало подобных проблем. И не удивительно. Есть ли еще где-нибудь на свете женщина, похожая на его Тир? Сильная, самостоятельная, независимая… И такая робкая, даже испуганная, когда дело касалось любви…

«Любви?» — Хью удивленно переспросил сам себя.

До сих пор рыцарь не давал себе труда задуматься о том, что же испытывает по отношению к этой молодой женщине. Она волновала его как никто другой до сих пор, но она и была уникальна… И все же рыцарь чувствовал, что это не все. Как объяснить его желание быть терпеливым, сделать все возможное, чтобы исправить то, что натворили какие-то грубые скоты, когда она была еще девочкой. Не испугать, а наоборот защитить, уберечь? Хьюго привык жить легко, сообразуясь со своим неуемно веселым и жизнелюбивым нравом. До сих пор настоящая, глубокая, всепоглощающая любовь не касалась его сердца. И сейчас он не мог оценить свои чувства. Он знал только, что Тир дорога ему, так дорога, что ему было страшно думать о моменте расставания.

Когда он спросил ее, не думала ли она выйти замуж, девушка решительно ответила: «Нет!»… И что же теперь ему делать? Как удержать? Намучавшись достаточно, Хьюго отмахнулся от собственной, обычно совершенно не свойственной ему робости и решил плыть по течению.

Тир думала приблизительно о том же. Но ее мысли были много горше, потому что она-то слишком хорошо понимала, что происходит с ней. И перспективы ей рисовались самые безрадостные. Привычка быть откровенной с собой мешала ей спрятаться за несбыточными надеждами. Да, она полюбила и полностью отдавала себе отчет, к чему это может привести, но с открытыми глазами шла навстречу этому, желая сгореть, но не бежать трусливо от того пламени, что разгоралось у нее в груди. Она возьмет все, что дарит ей судьба, а потом море ляжет между ними, вбирая в себя всю боль расставания… Стройный корабль прекрасным хищным зверем скользнет по воде, любуясь в ней собой и небесами…

Тир поразилась себе, почувствовав, что впервые не рада этой картине. А ведь еще каких-нибудь два месяца назад для нее это было представлением о счастье! Что же теперь? Тир зажмурилась, но не увидела перед собой ничего, кроме суровых черт Хьюго Гилфорда, его добрых глаз и смешливого рта…

«Куини — Несущая перемены. Теперь я буду звать тебя только так…» — девушка печально улыбнулась, потом тряхнула головой и взглянула на Эрика, который впервые произнес эти пророческие слова.

— Что, рыжая твоя башка, не соскучился еще по своей Асе? — по-норвежски спросила она.

— Соскучился. Да ничего, пусть и она помучается — авось, когда вернусь, будет чаще целовать, чем когти выпускать.

— Да уж, — молодой Гаррик усмехнулся, — пожалуй, на недельку ее хватит. Не понимаю я тебя, Эрик. И что ты нашел в этой мегере?

— И не поймешь, дурачок, пока сам не вляпаешься. Двадцать пять лет прошло, как я впервые притащил ее на корабль пленницей…

— О чем он говорит? — вмешался Брайан. — Словно поет, и лицо такое…

— Он рассказывает о своей любви.

— Да? — Брай недоуменно покосился на заросшего буйной рыжей бородой исполина. — И кто же она?

Тир рассмеялась.

— Его жена.

— Вы часом не разыгрываете меня? С Хьюго поведешься…

— Ни в коей мере! Ее зовут Аса. Она, между прочим, англичанка и говорила, что происходит из хорошей семьи… Славится своим крутым нравом и тяжелой рукой… Эрик похитил ее во время одного из набегов, сделал своей рабыней. То есть он так считал… Они женаты уже больше двадцати пяти лет…

Что-то в ее тоне заставило Хьюго, ехавшего немного впереди, оглянуться. Он увидел обращенный на него взгляд серых глаз, но Тир так быстро спрятала их в ресницах, что крестоносец не успел прочитать чувство, отраженное ими. Хью нахмурился и вновь отвернулся. И его густые черные брови, сошедшиеся на переносице, послужили Тир лучшим ответом на ее невольный молчаливый вопрос.

«Но ведь ты и не ждала ничего другого».

Лес кончился, они выехали на открытое пространство, и ухо Тир уловило такой родной, до боли близкий шум волн, разбивавшихся о высокий берег. Чуть дальше, теряясь в вечерней дымке из серых прибрежных скал, вырастали башни и стены Гилфорда. Повинуясь мощному внутреннему порыву, Тир внезапно пришпорила коня и, прижавшись к его холке, птицей полетела в сторону от остальных всадников. Без привычки, в женской одежде, она чувствовала себя неловко и не испытала того чувства свободы и ни с чем не сравнимого восторга от ветра, скорости и единения с мощным животным, потребность в которых девушка внезапно испытала, а потому свернула к берегу и придержала коня, когда он достиг обрыва. Только сейчас Тир услышала топот другой лошади и, обернувшись, увидела Хьюго. Немного не доезжая до того места, где в седле замерла молодая светловолосая красавица с растрепавшейся прической, чьи глаза отливали тем же мерцанием, что и волны внизу, рыцарь спешился и, сделав шаг к ней, остановился.

— Прости, если помешал тебе. Я подумал, твоя лошадь понесла.

Ее поразила робость — следствие его мучительных размышлений, которую девушка прочитала в его лице, и она протянула к нему руку. В два широких шага Хью преодолел разделявшее их расстояние и остановился, уткнувшись лицом ей в колено.

— Будь моей, Тир Серебряная. Подари, сколько сможешь, я с благодарностью приму все. Только не покидай меня слишком быстро.

— Я твоя…

Хьюго показалось, что он ослышался, но потом…

Он протянул руки и бережно снял драгоценную ношу с седла. Гибкое тело скользнуло сквозь кольцо его рук, вызывая трепет во всем его существе.

— Повтори… — шепнул он в самые ее губы.

— Твоя… И никуда мне от этого не деться… Поцелуй меня, обними покрепче. Поднимается ветер… Я чувствую, он несет с собой перемены. Сколько нам отпущено?.. — она еще бормотала что-то, словно разговаривая не с ним, а с кем-то гораздо сильнее и могущественнее его.

Но именно губы Хью целовали ее, и его руки дарили то тепло и надежность, которой ей так не хватало. Лошади, соскучившись, тыкались теплыми носами им в плечи и в головы, но они не чувствовали этого. Мир вокруг престал существовать. Только шум волн, только ветер, только они двое… Тир не помнила, что привело ее в чувство. Наверно дождь…

— Мой бог, да ты вся мокрая! — воскликнул Хьюго.

— И ты, — смеясь, ответила она, глядя, как струйки внезапного летнего ливня сбегают по любимому лицу.

— Ты простудишься.

— Нет. Только не сейчас, — она вырвалась из объятий, и Хью подсадил ее в седло, после чего, не коснувшись стремени, взлетел на своего серого жеребца.

— И все же поторопимся, госпожа моя. А в Гилфорде первым делом в ванну.

— Ты опять хочешь прийти смотреть, как я купаюсь, — дразнила его девушка, в то время как лошади медленно пробирались между камнями.

— Нет, глупышка, я хочу принять ее с тобой.

Тир, чувствуя, что краснеет, пришпорила своего коня и нахлестывала его до тех пор, пока ветер не засвистел у нее в ушах, мешая дышать. Ливень застилал глаза, но она лишь хохотала, отбрасывая с лица мокрые волосы.

Ворота Гилфорда уже были гостеприимно распахнуты навстречу им. Копыта бешено мчавшихся лошадей прогрохотали по скользкому настилу подъемного моста и два всадника влетели во двор.

— Сумасшедшие, — проговорил Брайан, наблюдая за ними с крыльца.

«Влюбленные», — про себя поправил его Эрик и покачал своей лохматой головой.