Поцелуй

Глава 20

«Ситуация, конечно, странная», — раздумывала Иззи, собираясь вечером на работу.

До сих пор она считала Вивьен Бресник просто несвоевременной помехой, но, повидавшись с ней, невероятно привязалась к этой девушке и почти желала счастья им с Сэмом. Они такая потрясающая пара… в чем-то даже идеальный союз… Невозможно представить, что они несчастливы вместе.

Иззи не понимала, смешно это или грустно. А больше всего ее раздражало то, что она по-прежнему не знала, спит ли Сэм с Вивьен.

Нанеся перед зеркалом последние штрихи, отступив назад и задумавшись, как бы она смотрелась с длинными светлыми волосами и небесно-синими глазами, Иззи сказала второй раз за двадцать минут:

— Она действительно очень мила.

Джина, сидя на ковре в гостиной и разбирая потрепанные папки в коробке, взглянула на отражение Иззи в зеркале.

— Конечно. Она, если не ошибаюсь, подружка Сэма? С чего бы Сэму тратить время на безмозглую красотку?

Иззи пожала плечами:

— У мужчин дурной вкус, это их общая беда. — Она хотела привести Эндрю в знак доказательства, но передумала. Начав работать в агентстве, Джина сделалась намного счастливее. Если старые раны заживают, не надо сыпать на них соль.

— Только не Сэм, — возразила Джина, садясь на пятки и расслабляя ноющие плечи. — Интересно, знает ли Дуг, что такое алфавитный порядок?.. Даже обезьяна могла бы вести дела организованнее. Разве ты не рада, что не связалась с ним? — продолжила бодро. — Сама понимаешь, ничего бы не получилось. Вы с Сэмом не подходите друг другу.

Катерина занималась у себя в комнате, пытаясь наверстать упущенное за неделю и выкинуть из головы мысли об Эндрю — скоро ведь экзамены. Любовь и экзамены плохо сочетаются — Катерина это знала, но ей было все равно. Хотя она позорно отставала с подготовкой, девушке недоставало сил даже на панику.

Было уже почти час ночи, когда она услышала, как вернулась Иззи.

— Привет, детка. — Открыв дверь в спальню дочери, Иззи поняла, что ее переполняет гордость: как может семнадцатилетняя девочка, детище столь неорганизованной и не заслуживающей наград матери, быть такой красивой, умной и хорошей?

Катерина, в окружении книг, улыбнулась в ответ. Иззи действительно притащила огромный пакет из китайской закусочной.

— Как работа?

— Хреново, но что поделать? — Свернувшись на кровати и преувеличенно вздохнув, Иззи схватила пригоршню лакричных леденцов. Она обожала ночные разговоры с дочерью, когда весь остальной мир спал. — Но мне все равно. Конечно, ты думаешь, что я, как обычно, мечтаю, но интуиция подсказывает: на этот раз у меня получится. Только представь…

Катерина за семнадцать лет научилась не развеивать иллюзии Иззи. Они многое пережили, и это уже достижение, которым можно гордиться. Катерина с любовью поцеловала мать.

— Не сомневаюсь, ты справишься.

— С помощью Бенни, — уточнила Иззи. — Сэм думает, что я спятила. Он сказал — это все равно, что учить слепого живописи.

Катерина кивнула: сравнение вполне уместное.

— Но даже если ты не умеешь сочинять музыку, можешь писать стихи, — запротестовала она. — Вспомни Тома Раиса… он же сколотил состояние!

Иззи рассмеялась.

— Его зовут Тим Райе, детка. И да, стихи, конечно, важны… Кстати, я…

— Мама, если в пабе так ужасно, почему ты не бросишь эту работу? — перебила Катерина. В последнее время она об этом размышляла, и решение было настолько очевидным, что она не понимала, отчего мать сама не додумалась. — Почему бы не попросить Сэма дать тебе работу в «Ступенях»? Чаевые будут гораздо выше, денег — уж точно не меньше, и это, по крайней мере, не какая-нибудь дыра. Наоборот. Если «Ступени» достаточно хороши даже для членов королевской семьи…

Иззи заерзала. Забирая себе остатки леденцов, она призналась:

— Уже спрашивала. Он ответил, что вакансий нет.

Катерина пришла в ярость:

— Вот свинья. И что он хотел этим сказать?

— Что не желает меня там видеть.

Это не давало Иззи покоя, и потому она не рассказала Катерине раньше. А теперь не хотела, чтобы дочь засыпала ее бесконечными «почему». В минуты оптимизма Иззи убеждала себя, что законы менеджмента предписывают не смешивать бизнес с удовольствиями. В противном случае отказ Сэма значил, что он слишком хорошо ее изучил, а это вряд ли могло поднять ей самооценку. И потом, Иззи хотела обсудить с дочерью более важные вопросы.

— Кэт, я кое-что хотела… — начала она.

— Вот дерьмо, — взорвалась та. Карие глаза сверкали от негодования. — Кем он себя возомнил?

— Неважно, — резко отозвалась Иззи. — Кэт, работать в ночном клубе, даже в «Ступенях», — это не самая большая мечта. А теперь не перебивай меня, я хочу кое-что тебе сказать.

— Прости. — Катерина, скрестив руки на груди и откинувшись на подушки, приняла вид внимательной слушательницы.

— Это очень важно, потому что, как ты знаешь, я никогда не рылась в твоих личных вещах…

Если бы Катерина была термометром, столбик ртути сейчас взмыл бы до небес. Она застыла.

— Утром, — продолжала мать, не замечая произведенного ее словами эффекта, — мне нужна была чистая бумага, и я вспомнила, что у тебя она наверняка есть…

— Да, — осторожно ответила Катерина. Вот, значит, в чем дело. Не имея возможности посылать ей письма по почте, Эндрю был вынужден вручать их лично, при расставании. Вернувшись домой, Катерина читала их и перечитывала в уединении собственной комнаты. Она знала, что его чувства искренни.

Если любая мать на свете отреагировала бы на эти письма с ужасом и отвращением, Иззи, похоже, намеревалась вести себя с присущей ей оригинальностью. Она явно собиралась проявить понимание и завязать один из тех невыносимых «задушевных» разговоров, которые не в силах терпеть ни одна дочь.

«Кроме того, — размышляла Катерина с негодованием и страхом, — эти письма адресованы мне. Я так старалась их запрятать среди эссе, рефератов по физике, где ни одной матери не придет в голову искать».

— Вот что я нашла. — Иззи полезла в сумку и вытащила свернутый листок.

— Мама, это не твое дело. — Катерина приготовилась к бою.

— Знаю, — спокойно отозвалась Иззи. — Но я прочла… и теперь это мое дело.

Она развернула письмо. Догадавшись, что мать собирается читать вслух, Катерина испытала ужас. Сначала унижение, потом допрос… Невозможно предсказать, что еще придет в голову Иззи.

— Это нечестно, — взмолилась Катерина, не в силах вообразить ужасающие перспективы. Если мать скажет Джине… — Это очень личное, я не хочу обсуждать, просто отдай мне… — Она попыталась выхватить листок, но Иззи немедленно подняла руку. — …и забудь, что ты его видела!

— Ах, первая любовь!.. — провозгласила Иззи с сияющими от радости темными глазами. — Честное слово, детка, я не такая уж старуха и прекрасно помню, что это за чувство… — Постукивая по листку пальцем, она с восторгом продолжала: — Это великолепно! Действительно берет за душу!

— За душу… — эхом отозвалась Катерина, откидываясь на подушки. Она сдалась. Закрыв глаза, а затем медленно открыв, она устало спросила: — Мама, ради Бога… о чем ты говоришь?

Иззи начала читать…

Катерина настолько приготовилась к сопротивлению, что едва не крикнула: «Но это же не то!»

Слава Богу, ее секрет не раскрыт! Она была помилована. Поняв это, Катерина решила, что ей действительно повезло, поскольку Иззи никогда бы не восприняла роман с Эндрю очень легко. Даже Иззи не настолько либеральна.

— Это стихи. — Катерина откинулась на подушки, скрывая облегчение под маской грубости. — И они дерьмовые. Не надо было их читать.

— Они не такие уж и плохие, — возразила Иззи. — Конечно, Вордсворт не стал бы лишаться из-за этого покоя и сна… — Она помолчала и стиснула холодную руку дочери. — Вот что я хочу тебе сказать, детка… это не стихи, а песня. Когда я читала, то слышала музыку. Слышала, как они будут звучать. Печально и весело, мощно и увлекательно… Такие песни запоминаются на всю жизнь.

Катерина улыбнулась:

— Мама, ты с ума сошла.

— Нет. — Она помахала листком. — Ты разрешишь мне попробовать? Могу я хотя бы попытаться?

«Через пару дней, — подумала Катерина, — мать об этом позабудет». Ее энтузиазм, хоть и пылкий, длился обычно недолго. Хорошо, если новое увлечение продержится неделю.

— Конечно, можешь, — согласилась она, — если хочешь.

— Ты ангел, — объявила Иззи и, обняв дочь, торжествующе добавила: — Только подумай… это может стать началом чего-то большего… слава, богатство, мальчики…

— Я слишком молода для этого, — возразила Катерина.

— Мальчики — для меня, дурочка. — Иззи с жалостью взглянула на нее и улыбнулась. — Они тебе и не нужны — ты уже нашла свою большую любовь. К слову, о любви… — продолжила она заговорщически. — Что он сказал, когда прочел стихи? Что сказал Саймон?

Напомнив себе, что она, по крайней мере, не лжет, Катерина спокойно выдержала взгляд матери и сдержанно ответила:

— Ничего. Я ему не показывала.