Поцелуй

Глава 43

Когда Иззи через три дня вернулась на Кингсли-Гроув, сначала решила, что у нее галлюцинации. Когда удивление сменилось восторгом, она не стала задавать лишних вопросов и восприняла возвращение дочери как долгожданное чудо.

К ее великой радости, минувших тяжелых месяцев словно не было. Катерина стала прежней и обрела прежнюю манеру говорить без обиняков.

— Что случилось с твоими волосами? — с упреком спросила она.

Иззи побывала в мейфэрском салоне у одного из лучших стилистов «Эм-Би-Ти» и теперь под взглядом дочери сокрушенно опустила окрашенную в пурпурный цвет голову.

— Они сказали, это оптимальный цвет для появления на экране…

Катерина готовила сырное суфле. Закончив взбивать белки, она помедлила и вытерла руки о сырое полотенце.

— Я не про цвет. Он мне нравится. Но зачем ты отрезала волосы?

— Я не отрезала, — заявила Иззи. — Это называется «лесенка».

Кэт отнеслась к новой прическе с неодобрением. Буйные кудряшки были своеобразной визитной карточкой Иззи, но «Эм-Би-Ти», видимо, попытался превратить ее в нечто более пристойное.

— Я всегда тебя стригла, — напомнила Катерина. — И знаю твои волосы лучше всех. Скажи этим пижонам, что мы сами позаботимся о твоей внешности. Я буду стричь, а ты — красить, как мы делали это раньше.

Катерина решила пересдать экзамены. Когда не возилась на кухне, будто пытаясь искупить свое дурное поведение, то корпела над учебниками и скрупулезно восстанавливала конспекты, которые сожгла Джина.

— А я ведь до сих пор не знаю, как ты это сделала, — с благодарностью сказала Иззи, когда они с Джиной остались одни. — Мне даже страшно спрашивать.

Иерихон, уверенный, что Иззи уронила печенье на диван, яростно рылся среди подушек. Джина оттащила пса.

— Просто Кэт со временем одумалась, — спокойно ответила она. Поскольку не было смысла ворошить прошлое, Джина решила не упоминать о ложной тревоге Катерины. Два теста дали отрицательный результат, и это было главное, а визит к врачу окончательно убедил их, что, как только девушка отдохнет и начнет правильно питаться, менструальный цикл восстановится.

Иззи с подозрением смотрела на Джину.

— Здесь должно быть что-то еще, — настаивала она.

Джина пожала плечами и потрепала Иерихона за ухом.

— Нас объединяет мужчина. Глупый и слабый, быть может… но, по крайней мере, каждая из нас знала, что чувствует другая. Как только Кэт это поняла, стало проще.

— В таком случае да здравствуют глупые мужчины! — Иззи доела печенье, старательно игнорируя жалобный взгляд Иерихона. — Но я все же думаю, ты сказала мне не все…

Джина усмехнулась:

— Мы с Кэт — члены эксклюзивного клуба. Вот если бы и ты решила завести интрижку с Эндрю…

Иерихон издал радостный визг — нашел, наконец, печенье. Иззи поморщилась:

— Я пас.

— …и пока вы не будете требовать, чтобы я обращалась с вами как с какой-нибудь герцогиней, прислуживала вам днем и ночью… То есть вы достаточно милая женщина, ну или так кажется сейчас, но вот что я вам скажу — у некоторых людей такое появляется в характере, когда до этого дело доходит, и я не собираюсь возиться со всякой ерундой, просто ни на одну минуту…

Иззи, абсолютно очарованная, затаила дыхание и промолчала из опасения развеять чары. Люсиль Девлин из Дублина — самая удивительная женщина на свете. И она изъяснялась чудовищно длинными предложениями.

— …но если вы принимаете мои условия и думаете, что мы друг друга устроим, — продолжала Люсиль, — тогда я буду счастлива вести ваше хозяйство и, слава Богу, отдохну от этого бестолкового старого козла, моего супруга… я сама немножко пою, знаете ли, и все говорили, что у меня самый красивый голос в Ирландии, но, разумеется, оказалось, что это не благословение, а проклятие, потому что именно так мы и познакомились с моим уродом, мне было девятнадцать, и я пела в баре «Дэйли», а он там торчал…

Иззи, лежа в ванне, не могла понять, почему не чувствует себя самой счастливой женщиной во Вселенной.

Катерина вернулась домой и занимается как проклятая, чтобы хорошо сдать экзамены.

Она приобрела дом своей мечты, роскошный четырехэтажный георгианский особняк в Блумсбери, — сняла у одного из директоров «Эм-Би-Ти», который на год отправился с семьей в Лос-Анджелес.

Она записала дебютный альбом, и первая песня из него, под названием «Поцелуй», должна появиться в эфире на следующей неделе.

Время у нее расписано по минутам до Рождества, в углу спальни стоит огромная сумка, переполненная письмами от поклонников, а некий производитель безалкогольных напитков предложил спонсировать Иззи гастроли по Европе…

Еще рядом была жизнерадостная Люсиль Девлин, с волосами цвета томатной пасты, яркими нарядами и умением безостановочно говорить, что уже само по себе представляло первоклассное развлечение. Разве можно тосковать в обществе Люсиль? Люсиль развеселит кого угодно.

Но отчего-то все это не помогало. Долгожданный успех не принес радости. Публичного признания — особенно в облике Люсиль, которая витала, напевая сочным ирландским контральто: «Поцелуй меня, я знаю, ты по мне скучаешь», — оказалось недостаточно, чтобы избавить от мыслей о том, что она могла иметь нечто большее.

Через три часа, слишком взволнованная, чтобы оставаться дома и тщетно искать ускользающее «нечто», Иззи отправилась в знакомые и уютные «Ступени». Она была почти уверена, что Сэм, который недавно отправился в Штаты, уже вернулся. Это глупо, конечно, но она жаждала его увидеть. И теперь, когда Иззи пришла в клуб, от предвкушения сердце забилось чуть быстрее…

Сэм, впрочем, заметил сумятицу еще раньше, чем понял, что ее причиной послужила Иззи. Выругавшись вполголоса и быстро зашагав через переполненный танцпол к маленькому бару в дальнем конце зала, он понял, что проблема — в двух заносчивых богачах аргентинцах, которые вызывали у него опасения с самого начала. «Ступени», известные еще и тем, что в пределах клуба никогда не бывало неприятностей, меньше всего нуждались в таких гостях. У Сэма кровь в жилах застыла, когда его ушей достиг разъяренный мужской вопль, и он немедленно догадался, что пробитая голова крайне негативно отразится на резюме его детища. Оставалось лишь молиться, чтобы у этих типов не оказалось оружия.

Он добрался до эпицентра в ту минуту, когда Иззи ударила по лицу младшего аргентинца и извергнула на обоих потоки брани. Сэм был готов ее убить. Пробравшись через толпу, которая собралась, чтобы полюбоваться на Иззи в действии, он схватил ее за руку и бесцеремонно потащил в сторону.

— Успокойся, — резко сказал он.

Иззи постоянно влезала в какой-нибудь скандал, и трудно было поверить, что виновата не она.

— Этот сукин сын!.. — Иззи не собиралась успокаиваться. Сверкнув глазами на худого разъяренного аргентинца, который бормотал что-то на своем языке, она заявила: — Он полез своей поганой рукой мне в декольте!

— Неудивительно, — буркнул Сэм, разглядывая крошечное желто-розовое платье, которое облегало пышные формы Иззи и едва достигало середины бедра.

— И что? Это не дает ему права меня лапать! — яростно завопила Иззи и побагровела, когда поняла, Сэм считает, что она виновата. — Послушай, на чьей ты стороне?

Сэм так устал, что с трудом ее слышал. Ему пришлось лететь в Нью-Йорк, потому что там поймали менеджера с кокаином. А теперь, вернувшись в Лондон и невероятно страдая от сбоя биоритмов, он вынужден разбирать скандал. Иззи, возможно, не понимает, что ставит под удар репутацию «Ступеней».

— Буду признателен, если ты перестанешь шуметь и позволишь посетителям наслаждаться вечером. — Он потащил се к маленькому столику и заставил сесть.

— Но он набросился на меня…

— Ты в моем клубе, а не на ринге. Ради Бога, Иззи, если хотела пожаловаться, нужно было, всего лишь, прийти ко мне и сказать. Тогда бы я мог уладить дело по-тихому…

Иззи так хотела повидать Сэма, а он заявляет такое… Ее глаза наполнились слезами ярости.

— То есть они могли бы тихо изнасиловать меня…

— Не говори глупостей, — огрызнулся Сэм. — Я всего лишь хочу сказать, что ты постоянно влезаешь в подобные истории. А чего ты ждешь, одеваясь как дорогая шлюха и заявляясь в клуб одна? Разумеется, мужчины думают, что ты ищешь внимания. Господи, ты всю жизнь только и мечтала о внимании… Но теперь, когда стала известной, научись принимать его должным образом.

— Прекрати! — закричала Иззи, не в силах терпеть несправедливость. С бешено бьющимся сердцем, она отдернула руку и встала. — Пусть меня лучше лапают всякие извращенцы, чем я буду выслушивать нотации от ублюдка, которому его драгоценный клуб дороже друзей! А ты вроде бы мой друг… Как вспомню все те любезности, какие я наговорила о тебе Вивьен…

Вивьен. Еще одна проблема, о которой Сэм сейчас не хотел думать. В последнее время она вела себя очень странно.

— Не стоило так утруждать себя, — отрезал он, когда Иззи развернулась к выходу.

— Кто бы говорил, — прошипела она, постаравшись вложить в слова побольше сарказма. — Не беспокойся, я наврала. И Вивьен в любом случае мне не поверила.