Поцелуй для Джулии

Глава 9

Джулия с матерью стояли в кухне, восхищаясь ее совершенством, когда вернулись профессор с Эсме, держась за руки и ведя скачущего Блотто. Расставив снедь на кухонном столе, ван дер Дрисма спросил:

- Сначала попьем кофе или обойдем дом?

- Я приготовлю кофе, - вызвалась Джулия. – А по дому могу пройтись позже. Распаковать эти коробки?

- Вас не затруднит? Едой занимался Блоссом. Надеюсь, нам хватит…

- Тут, по крайней мере, на дюжину человек достаточно, - заверила Джулия и открыла первую коробку.

Блоссом по праву мог гордиться своей работой – здесь был термос с кофе, сливки в картонной упаковке, сахар и маленькое печенье. Джулия выложила все на стол, нашла четыре кружки, затем открыла остальные коробки.

Суп, который оставалось лишь разогреть, холодная курица, картофельный и зеленый салаты, яркий хрустящий картофель и маленькие котлетки. А еще желе в горшочках, густые сливки, шоколадно-апельсиновый мусс и карамельный пудинг. Упакованный отдельно набор сыров, масло и несколько видов соленого печенья. Джулия набила холодильник и заглянула в последнюю коробку. Кексы к чаю, еще масло, сэндвичи и фруктовый пирог. Блоссом, и правда, сокровище.

Вскоре вернулись остальные, и все уселись за стол. Эсме с матерью восторгались коттеджем.

- Это просто совершенство, - заявила миссис Бекуорт. – Как можно желать жить где-то еще? Должно быть, летом здесь великолепно.

- У вас есть лодка? – спросила Эсме. – Вы умеете грести?

- Да, на краю сада пришвартован ялик. Если хотите, позже мы пойдем и посмотрим на него. - Профессор передал кружку, прося еще кофе. – Но сначала Джулия должна увидеть коттедж…

Вскоре он привел любимую в гостиную и молча стоял, пока Джулия обходила комнату, рассматривая картины и любуясь тонким фарфором и серебром, лежащих на столиках.

- Поднимемся наверх, - пригласил профессор. – Но сначала взгляните на мой кабинет. Он маленький, но подходит для моих нужд.

Так оно и оказалось. Небольшое помещение со столом, большим креслом и рядами книг на полках. Центральное отопление делало комнату восхитительно теплой.

Когда они вернулись в холл, Саймон сказал:

- Под лестницей есть небольшая гардеробная.

Он открыл дверцу и показал комнатушку. Та была невелика, но насколько могла видеть Джулия, вмещала все необходимое.

Наверху оказалась маленькая площадка с четырьмя дверьми. Три спальни были обставлены в пастельных тонах, с белыми коврами под ногами и мебелью времен Регентства, а четвертая дверь вела в удивительно большую ванную со всеми удобствами. Настоящий маленький рай, о чем Джулия и сообщила Саймону.

- Представляю, как вам, должно быть, нравится сюда приезжать, - продолжила она, пока оба спускались по узкой лестнице.

На какое-то время Джулия забыла о своей неловкости в присутствии профессора, восхищаясь домом и представляя себе Саймона здесь в одиночестве. «Что ж, это ненадолго», - напомнила она себе. Он заметил, как затуманилось ее только что счастливое лицо, и удивился, почему.

- Пойдемте, посмотрим сад, - предложил профессор гостям.

Все вышли на улицу и проследовали мимо пустых газонов, восхищаясь сливовым деревом, даже сбросившим листву.

– Могу лишь представить, как тут прекрасно летом – все эти розы, - вздохнула миссис Бекуорт. - Вы сами их подрезаете?

Они немного поговорили о садоводстве, а затем вернулись в дом, чтобы накрыть стол к обеду и разогреть суп. Профессор распахнул маленькую потайную дверь в углу кухни, исчез в погребе и вернулся с двумя бутылками австралийского шардоне подмышкой. Пока грелся суп, все выпили по бокалу, и Джулия забросила в печь маленькие хрустящие рогалики.

Она не хотела приезжать сюда. Ни к чему еще больше усиливать ее несчастье и боль. Но сейчас Джулия на время о них забыла. Вино было вкусным, маленькая комната – уютной, а само пребывание здесь рядом с профессором, сидящим по другую сторону стола, напоминало рай.

За едой шел легкий разговор без неловких пауз – Саймон как хороший хозяин поддерживал беседу. А затем, выпив вкусный кофе, они убрали остатки обеда и отправились на прогулку к реке. Эсме бежала впереди с Блотто на поводке, а Джулия шла между матерью и Саймоном.

Она говорила мало, но ее спутники вели праздный разговор о реке, об удовольствии жить вдали от Лондона, о погоде, о лучших местах для отпуска. Джулию удивляла способность профессора вести легкую беседу, его непринужденность и дружелюбие вне госпиталя. «Правда, он чувствует себя свободно и по-дружески только с мамой и с Эсме, но не со мной». Она по-прежнему оставалась мисс Бекуорт, хотя время от времени он и называл ее Джулией.

Они пробыли на улице до сумерек, а затем вернулись в дом на чай. Во время неспешной трапезы Эсме задавала бесконечные вопросы, а профессор терпеливо на них отвечал.

- Когда я смогу начать учиться на врача? – спросила Эсме.

- В восемнадцать лет, если будешь много трудиться и получишь наивысшие баллы. Это серьезная работа и занимает годы…

- А сколько у вас ушло, чтобы стать настоящим врачом, я имею в виду, работать в больнице?

- Четыре года в Лейдене, а затем я перебрался в Кембридж и работал в учебной больнице в Лондоне – всего около восьми лет.

- У вас есть и голландский диплом? – спросила миссис Бекуорт. – Должно быть, вы ужасно умный.

- Нет, нет. Мне повезло найти работу, которая мне интересна, и получить возможность ею заниматься.

Вскоре они все сложили, загрузили в багажник и поехали обратно в Лондон.

Убогие улочки вокруг дома Джулии составляли жестокий контраст коттеджу на Темзе, но ожидавший хозяек Ласкомб разжег яркий огонь в гостиной и приготовил кофе. Профессор, вопреки уговорам, отказался остаться.

- Меня бы ничто не порадовало больше, - уверил он миссис Бекуорт и бросил быстрый взгляд на Джулию, - но этим вечером у меня назначена встреча. Спасибо вам всем за то, что приехали сегодня. Все было восхитительно.

Миссис Бекуорт улыбнулась в ответ.

- Мы чудесно провели время. Спасибо, что пригласили. Мы еще увидим вас до отъезда в Голландию?

- Да, до этого еще несколько недель. Мне надо уладить здесь множество дел.

Он получил поцелуй от Эсме, мягко сжал плечо Джулии и ушел.

- Я не хочу, чтобы он уезжал, - сказала Эсме. – Хочу, чтобы он был моим братом, или дядей, или кем-то вроде этого.

Джулия молчаливо согласилась. Только она мечтала, чтобы он был кем-то еще.

Понедельник начался, как обычно. Профессор уже сидел за столом, водрузив очки на нос и яростно строчил каракули, которые ей скоро придется расшифровывать.

Он доброжелательно поздоровался, но тут же продолжил писать, предоставив Джулии просматривать почту, отвечать на телефонные звонки и заполнять регистрационный журнал. Лишь вечером, когда она привела в порядок свой стол, приготовилась идти домой и уже потянулась за пальто, профессор поднял глаза и посмотрел через дверь кабинета.

- Я отвезу вас домой. Вечер просто ужасный.

Джулия подошла к дверям.

- В этом нет абсолютно никакой необходимости. Спасибо, профессор.

- Речь не о необходимости. Я бы хотел отвезти вас домой.

Она застегнула пуговицы пальто.

- А я бы не хотела, если вы не против.

- Я против. Я вам настолько не нравлюсь? Джулия?

- Не нравитесь? О, вы ошибаетесь. - Она остановилась и быстро продолжила: – Я не хочу с вами ехать именно потому, что вы мне нравитесь.

- Правда? – Он уселся обратно в кресло. – Не могли бы вы пояснить?

- Да, возможно, мне лучше объясниться. Но все это не имеет значения, поскольку вы уезжаете, не так ли? Знаете, я не должна вас любить. Это несправедливо по отношению к ней…

- К ней? – голос Саймона звучал очень мягко.

- Да, я видела вас в Гронингене возле госпиталя. Я не шпионила, просто оказалась там…

- Продолжайте…

- Было так очевидно, что вы любите – любите друг друга, - и она так мила. Я уверена, что вы влюблены в нее, но проводите вдалеке столько времени и, видимо, иногда испытываете искушение.

Профессор потерял свое обычное железное самообладание. Он выскочил из-за стола, заключил Джулию в объятия и поцеловал. Теперь ему хотелось целовать ее вновь и вновь, и он сполна воспользовался своим шансом.

Джулия не пыталась остановить любимого – это сделал его пейджер. Ван дер Дрисма неохотно выпустил ее и взял телефон.

Послушал, затем сказал: «Сейчас подойду», - и двинулся к двери.

- Завтра, - пообещал он Джулии и одарил улыбкой, от которой она буквально растаяла.

Джулия отправилась домой, погрузившись в блаженные мечты, которые длились, пока она не выбралась из переполненного автобуса и не открыла дверь дома. Тут здравый смысл внезапно взял верх, оставив ее в смятении и безумном гневе на себя саму. Как она могла быть такой глупой? Так самоуверенно бросить ему, что все дело лишь в искушении, а потом позволить себя поцеловать. Возможно, он счел это приглашением. Что ж, завтра утром ей придется сразу же все прояснить.

Вечер Джулия провела, репетируя, что скажет, когда увидит профессора, невпопад отвечала на замечания матери, неправильно решила математику для Эсме и наутро, после бессонной ночи и практически без завтрака, вошла в кабинет, полная благих намерений.

Профессор, говоривший по телефону, отодвинул трубку и пожелал ей доброго утра обычным, лишенным выражения тоном. Джулия прошла в свой кабинет, оставив дверь открытой, сняла пальто, подготовила стол и в тот момент, как шеф освободился, прежде чем смелость окончательно ее покинула, вошла и встала перед ним.

- Насчет вчерашнего, - начала она, - я бы хотела обо всем забыть. То есть, если вы не против.

Саймон смотрел на нее с непонятным выражением. И все же Джулия продолжила:

– Вы скоро уедете, так что… То есть, не надо придавать значение случившемуся. Я подумала, что надо все прояснить, прежде чем мы… прежде чем ситуация станет неловкой. Вы не возражаете, что я подняла эту тему?

Профессор взглянул на нее поверх очков.

- Нет, не возражаю, Джулия. Конечно, забудьте об этом.

Он говорил более отстраненно, чем обычно, и она решила, что должна этому радоваться. Саймон смотрел на нее без улыбки:

- Принесите мне почту как можно скорее, хорошо?

Остаток дня она провела, беспокоясь, что возможно, не стоило ничего говорить. Должно быть, профессор считает ее тщеславным созданием, придавшим невесть какую важность одному поцелую. Что ж, для нее все так и есть. При одной мысли об этом поцелуе ее сердце пускалось вскачь.

Этот день, как и все остальные, подошел к концу, и Джулия отправилась домой.

Профессор тоже поехал домой и, глубоко задумавшись, засиделся в кресле.

- Ужин готов, - с легкой укоризной сказал хозяину Блоссом. – Полагаю, в первый раз вы меня не слышали. Вы слишком много берете в голову, сэр.

- У меня проблема, Блоссом, но счастлив сказать, я ее решил. Как вкусно пахнет!

Когда он сел за стол и Блоссом подал суп, ван дер Дрисма сообщил:

- Возможно, очень скоро я уеду в Голландию. Всего на несколько дней.

- Через неделю или две Рождество.

- Да, да. Это не по работе. Я еду в Гронинген повидаться с семьей. И беру с собой мисс Бекуорт.

Блоссом позволил себе улыбнуться.

- Да, это хорошие новости, сэр.

- Скажем так, я надеюсь на хорошие новости.

- Если позволите, сэр, она яркая юная леди, - заметил Блоссом, который, на правах старого преданного слуги, говорил, что хотел. – Она мне сразу понравилась.

- Что предвещает нам прекрасное будущее.

На следующий день профессор, казалось, был очень занят. Более того, ему постоянно звонили из различных отделений. Дважды он просил Джулию набрать голландский номер, а затем выводил ее из себя долгими разговорами с кем-то на родном языке. «Готовит встречу с будущей женой?» – раздумывала Джулия. Обсуждает предстоящую свадьбу? Планирует совместный отпуск?

Поворачивать нож в ране было больно, но она ничего не могла с собой поделать. И безуспешно пыталась не думать о предстоящих месяцах. Все они пройдут без него. Если он намерен появляться в больнице лишь время от времени, то Джулия ему не понадобится. Ее переведут к другому консультанту, и возможно, она больше никогда не будет работать с профессором. И не увидит его. Чем быстрее Джулия привыкнет к этой мысли, тем лучше!

Когда на следующее утро она пришла на работу, профессора не было. Джулия разобрала почту, разложила все на столе по его вкусу и уселась за свой компьютер. Слава Богу, работы хватало.

Приближалось время ее обеда, когда врач вошел в кабинет и сел за стол.

- Что-нибудь срочное? – поинтересовался ван дер Дрисма и просмотрел аккуратно разложенные ей письма. – Нет? Хорошо. Через два дня я еду в Голландию. И хочу, чтобы вы поехали со мной. - Он быстро взглянул на подчиненную. - Нет ничего, что нельзя закончить за сегодня и завтра. Вы позвоните моей регистраторше в клинике и попросите ее заняться всеми очередями? Она знает, что делать. И свяжитесь за меня с лабораторией, хорошо? Если понадоблюсь, я в отделении.

Он уже был в дверях, когда Джулия заговорила:

- На сколько мы уезжаем, сэр?

- Дня на три-четыре. Возможно, меньше, но точно не больше. Здесь остается слишком много дел. Отправимся, как и в прошлый раз, на машине. - И веско добавил: – Вам лучше одолжить пальто. Обещали холода!

Ничего сверх профессор не сказал. Джулия предположила, что ожидается семинар или серия лекций, и понадеялась, что вновь остановится у мефру Шатт. Так вот почему он звонил – готовил встречу с девушкой. Джулия отправилась на обед, где гоняла по тарелке говяжье рагу, заставляя себя с оживлением прислушиваться к чужой болтовне.

Миссис Бекуорт приняла новости с беспечным замечанием:

- Для тебя это перемена к лучшему, дорогая. Должно быть, сидеть целый день в кабинете так скучно.

«Только не тогда, когда там Саймон», - подумала Джулия.

- Ты не против, если я одолжу пальто? Возможно, будет холодно.

- Конечно, милая. Может, тебе стоит взять какую-то шляпку? – Миссис Бекуорт немного подумала. – Например ту коричневую вельветовую, которую я носила прошлой зимой. Если повернуть ее задом наперед и поднять поля…

Обе прекрасно шили, и вскоре вычищенная и обновленная шляпка чудесно сидела на ярких волосах Джулии.

- Три-четыре дня, - заметила она. – Если я поеду в блузке, юбке и тонком свитере и возьму с собой платье, этого должно хватить. Возможно, захвачу еще блузку, и белье, конечно.

- Вы не собираетесь никуда выходить? – с надеждой спросила мать.

- Нет. Когда я не веду записи, мне надо их срочно перепечатывать.

Лишь днем накануне отъезда профессор сообщил Джулии, что заберет ее в девять часов на следующее утро.

- Мы поедем, как в прошлый раз, - вот и все, что он сказал.

Когда Саймон приехал, Джулия, элегантно выглядящая в своем кашемировом пальто и переделанной шляпке, попрощалась с матерью и Эсме, уверила Ласкомба, что будет осторожна, и дождавшись, пока профессор и ее домашние обменяются любезностями, уселась в машину.

Три, возможно, четыре дня, сказала она себе. Надо извлечь из них максимум. Джулия лишь надеялась, что больше не увидит ту девушку. И напоминала себе, что должна оставаться исполнительной секретаршей и не более того.

Путешествие оказалось повторением предыдущего: в Дувре они сели на паром, съели бутерброды, выпили кофе, и профессор уткнулся своим внушительным носом в бумаги, а оказавшись на берегу, уверенно повел машину, не тратя время на пустые разговоры. Путники не остановились в кафе, где ели в прошлый раз, но пересекли Мудекский мост и через два-три километра затормозили перед рестораном с застекленным фасадом и рядом флагов, развевающихся на ветру.

- Идите, - сказал спутнице профессор. – Я буду за столиком в правом углу. Мы можем потратить лишние полчаса.

Когда она вернулась, на столе стоял бокал с хересом, а доктор держал в руке воду с тоником.

- Это вас согреет, - указал он на напиток. – Еще принесут настоящий суп. Также прекрасно согревает в это время года. А затем омлет. Надеюсь, вы не против, что я сделал заказ. Нам еще долго ехать.

Она удивилась, поскольку считала, что цель их путешествия расположена не так далеко.

- Мы ведь едем в Лейден? – уточнила Джулия.

В самом деле, пора ей выяснить детали путешествия.

- В Лейден? Да, заскочим ненадолго, только забрать Джейсона. Мы едем в Гронинген.

Этого следовало ожидать. Джулия проглотила суп, выпила херес, немного поковыряла омлет, а потом сообщила профессору, что готова продолжить путь.

Теперь они ехали быстро. Руки Саймона свободно лежали на руле, лицо казалось безмятежным. Прежде чем Джулия успела понять, что они уже в Лейдене, профессор остановился возле своего дома.

- Хотите зайти? – спросил он, открывая спутнице дверцу машины.

Она благодарно кивнула, раздумывая, когда закончится путешествие – похоже, до Гронингена еще далеко. Саймон отпер дверь, и навстречу им выскочил Джейсон. За псом появилась Сиска, которая жестом предложила гостье подняться, а затем переключила внимание на профессора. Когда Джулия спустилась обратно, они все еще разговаривали, но экономка пожала ей руку, улыбнулась и открыла дверь. Похоже, терять время не приходилось.

Джулия мечтала о чашке чая. Это сделало бы происходящее более нормальным. У путешественницы возникло чувство, что все идет не так, как она ожидала.

Устроив на заднем сидении счастливо сопящего Джейсона, они снова двинулись в путь. Стоял холодный ясный день, и сейчас, когда уже почти стемнело, на небо выползли месяц и множество звезд.

Джулия, разомлевшая от тепла и приятного запаха кожи, смешанного с собачьим духом, разумно решила подождать и посмотреть, что случится дальше. Профессор говорил мало и больше ничего нового не сообщил – возможно, принял как данное, что она ожидает поездки в больницу.

Сейчас Саймон снова ехал быстро, обгоняя другие машины. Наконец, он спросил:

- Вам тепло?

- Да, спасибо.

- Сейчас мы возвращаемся на шоссе, и я не хочу останавливаться.

После этого профессор замолчал и больше не пытался завести разговор. Возможно, вспоминал лекцию или думал о девушке, а Джулия погрузилась в собственные мысли.

Она удивилась, когда машина миновала указатель, сообщающий, что до Гронингена осталось десять километров. Время пролетело быстро. Джулия увидела впереди городские огни, хорошо заметные на ровной местности. Затем доктор свернул с шоссе на узкую проселочную дорогу, идущую мимо темных полей.

- Это короткий путь?

- Это дорога к моему дому.

- Но вы живете в Лейдене и в Лондоне. Разве мы едем не в больницу?

- Нет.

Он ровно вел машину, а Джулия сидела, пытаясь придумать какой-то разумный ответ. Если они едут не в больницу, а к нему домой – в еще какой-то дом – что это значит?

- Думаю, вам стоит объясниться.

- Конечно, но не сейчас.

Впереди появились огни крошечной деревни. Профессор проехал по короткой улице и вновь оказался в чистом поле. Но ненадолго. Миновав большие ворота, он остановился перед своим домом.

Джулия застыла. Беглый взгляд на строение – и у нее захватило дух. Оно выглядело как фамильный особняк, и разумная девушка, какой Джулия себя считала, просто не знала, чего ожидать. Профессор открыл дверцу машины, помог спутнице выбраться и выпустил Джейсона. Все трое поднялись по ступенькам к высокой двери. Едва они подошли, та распахнулась, и стоявшая за ней девушка бросилась к профессору. Он обнял ее, а затем высвободился.

- Джулия, это моя сестра, Селеста.

Именно эту девушку Джулия видела в Гронингене.

Гостья побледнела, покраснела, пожала руку Селесте, правда, не отрывая взгляда от Саймона.

- Почему вы мне не сказали?

- Если помните, мне помешали, - улыбнулся он. – А утром вы высказали желание больше об этом не говорить. – Профессор повернулся к сестре. – Все здесь?

- Да. - Она перешла на голландский: – Саймон, она великолепна. Мы все очень взволнованы. Вы поссорились?

- Нет, нет. Но, думаю, на этот вечер мы пока останемся в светских рамках. Так что никаких неловких вопросов, ливелин. А вот и Беп, она заберет ваше пальто, Джулия, - вернулся профессор на английский. – Нет, не задавайте сейчас вопросов. Давайте просто поужинаем. Уверен, вы устали. Завтра будет достаточно времени…

- Для чего? Это все похоже на сон.

- Сны сбываются, Джулия.

И больше он ничего не сказал.

Много часов спустя, уютно устроившись в кровати и полагая, что не сможет заснуть, Джулия попыталась упорядочить спутанные мысли.

Ее провели в большую комнату, полную людей – ну, не полную, но и пятеро могут показаться толпой, если их не ждешь. Они приветствовали ее с теплыми улыбками, так, словно знали о ней. Гостье вручили херес, и вскоре все прошли через холл в отделанную темными деревянными панелями столовую со столом, накрытым белой камчатной скатертью и заставленным серебром и хрусталем. Джулия сидела рядом с профессором, ела что-то вкусное и принимала участие в разговоре, из которого теперь не помнила ни слова. Саймон говорил мало, но он был там, рядом.

Позже Селеста отвела гостью в комнату – очаровательное помещение с кроватью под балдахином и изысканной мебелью времен Регентства – и, поцеловав на ночь, пожелала хорошего сна. Саймон, сонно вспомнила Джулия, открыл им дверь и улыбнулся так, что у нее дрогнуло сердце…

Тут она заснула и проснулась, лишь когда вошла веселая девушка с маленьким подносом. Между чайником и кувшином для молока лежала выведенная знакомым почерком записка с приглашением спуститься вниз.

Любимый ждал ее в холле, сидя в огромном кресле. Джейсон валялся рядом с ним. Саймон встал, подошел к Джулии, в сомнениях застывшей на последней ступеньке, и взял ее за руку. Провел в заднюю часть холла и открыл дверь.

- Ты не догадалась, Джулия? – спросил он, развернув ее к себе лицом и положив руки ей на плечи.

- Возможно, чуть-чуть, и то лишь прошлой ночью. Я боялась. – Джулия смущенно рассматривала его галстук. – Зачем мы сюда приехали? То есть, я понимаю, ты хотел, чтобы я познакомилась с Селестой. Ты думал, я тебе не поверю?

- Нет. Нет, дорогая. Но ты же злилась, так? Момент показался мне неподходящим, и я хотел привезти тебя сюда, в свой дом, подальше от больницы.

- Что ж. Вот я и здесь, - улыбнулась Джулия и подняла взгляд.

Саймон отпустил ее плечи и крепко обнял.

- Я думала, что не нравлюсь тебе, - пробормотала Джулия. – Ну, как человек. И старалась быть очень хорошим секретарем, надеясь, что ты обратишь на меня внимание.

- Сердце мое, я всегда обращал на тебя внимание, с той самой минуты, как увидел. И продолжу до конца жизни. И буду любить тебя так же, как сейчас. Как думаешь, может, поженимся поскорее? Мы потеряли так много времени.

Саймон вновь поцеловал невесту, и ответ уже не потребовался. Затем Джулия спросила:

- А что твоя семья, моя мама?

- Моя семья знает о тебе все, любимая, а прошлой ночью я звонил твоей маме.

- Ты был так уверен в моем согласии?

- Да. А сейчас тише, моя ненаглядная, я собираюсь снова тебя поцеловать.

Джулия улыбнулась и больше не произнесла ни слова.