Поцелуй короля-демона

Глава 13

— Мой демон сердит на меня, — сказала ему Сабина следующим вечером, — Я полагала, что ты разозлишься, когда я не сдержала свое обещание освободить тебя.

Вместо этого она снова приказала приковать его запястья над головой к кровати.

Она могла бы сказать, что он уже на самой грани ярости, так как глаза его уже были не зелеными, а постоянно черными, — однако это не остановило его растущий под простыней член.

Он должен быть твердым для нее, так как по мере уменьшения количества шагов, оставшихся до камеры, ее тело начинало покалывать в ожидании.

Так как он лежал обнаженным по пояс, пытаясь справиться с кандалами, ее оценивающий взгляд пробежал по его мускулистым руками и широким плечам. Ее глаза осмотрели каждый его напрягшийся мускул вдоль его туловища и через живот. Она даже забыла вздохнуть, когда уставилась на темную поросль волос, спускающуюся от его пупка к краю простыни — простыни, которая продолжала повышаться и пульсировать из-за его члена.

Король демонов действительно был великолепен.

— Ты дала мне клятву, чародейка.

Она внутренне встряхнулась.

— Я? — спросила она беспечно. — Действительно, ты должен был хорошенько подумать, прежде чем доверять такой, как я. Таким образом, я — твоя ошибка, чтобы в следующий раз ты не был таким легковерным.

Его глаза угрожающе потемнели. Его клыки удлинились в предупреждении. Как он мог даже в их положении выглядеть настолько опасным? Даже будучи под контролем?

— Я была непослушной, раз нарушила свое обещание. Я думаю, ты должен наказать меня. — Ее губы скривились. — Не тот тип мужчины, чтобы сделать такое?

Когда она села на край кровати, он наклонился, туго натянув цепи:

— Я накажу тебя, Сабина, — прохрипел он в ее ухо. — Когда я освобожусь, первая вещь, которую я собираюсь сделать, — перекинуть тебя через колено. Я собираюсь хлестать твою изящную задницу до тех пор, пока твоя бледная кожа не нагреется и не будет пульсировать от моей ладони. Я прикую тебя на моей кровати, и я клянусь тебе, я заставлю тебя просить.

— Тогда я все больше убеждаюсь, что правильно сделала, не освободив тебя.

— Это не принесет тебе пользы. В конечном счете, я все равно стану свободным. Ты ввела мне наркотик. Ты мучила мое тело множество раз. Удерживала меня против моей воли. Ты будешь наказана за эти действия. И заплатишь натурой.

— Я не могу освободить тебя, Ридстром. Я знаю, что ты планируешь использовать меня, чтобы убежать. Я не собираюсь потерять тебя этим вечером — и я не намереваюсь быть плененной.

Когда он оскалил клыки, она произнесла:

— Скажи мне, что ты не собираешься сбежать, и я освобожу тебя.

Он с вызовом уставился на нее, но не стал отрицать ее слова. Хотя она хотела бы считать его непоколебимую честность слабостью, но он не выглядел слабым… он держал себя под контролем. Мужественный и жестокий.

— Ридстром, ты думаешь, мне нравится приковывать тебя цепью и использовать тебя? — Заметив его угрюмый вид, она согласилась. — Очень хорошо, мне нравится это, немного. Но я предпочла бы заниматься с тобой любовью обычно. Или, по крайней мере, настолько обычно, насколько бы позволял твой фетиш.

— У меня нет фетиша!

Щелчком пальцев она заставила темницу превратиться в его комнату с бризами, рвущими и метающими красные и черные стяги.

Он недоуменно нахмурился:

— Это моя комната.

— Теперь наша. Я спала в ней, ожидая тебя.

Когда он отвел взгляд от комнаты, он внимательно осмотрел ее тело.

Сабина была одета так же, как и вчера, за исключением того, что ее одежда была еще более сложной. Ее бюстье было сделано из золота и серебра, скручиваясь и связываясь в круг на ее груди, и поднимаясь к шее. Глаза ее были подведены фиолетовым, таким темным, что казались почти черными.

— Ты опять трахаешь меня глазами — хочешь увидеть меня всю? — спросила она. — Мне раздеться для тебя?

Наконец он коротко кивнул, как будто не мог сдержать себя.

Она стянула свои перчатки со всей длины рук, затем небрежно бросила их назад на пол. Каждый узелок занимал у нее много времени, и его глаза были прикованы к ее пальцам, развязывающим сзади шнуровку. Каждая секунда, казалось, его все больше и больше волновала.

— Ты одела это бюстье, надеясь, что оно мне понравится больше? — Он тяжело дышал.

— Да, чтобы порадовать тебя.

Когда она начала стаскивать свою юбку, он прохрипел:

— Медленнее, женщина.

Его глаза горели, выражение его лица было голодным. Он, казалось, не осознавал, что слабо двигал бедрами. Она стянула юбку до щиколоток, отшвырнула ее ногой, оставшись в черных кружевных стрингах на бедрах.

— Теперь их. — Он указал подбородком на ее трусики.

Она медленно стала спускать, доводя его до крайней степени возбуждения.

Как только она грациозно вышла из трусиков, он проскрежетал:

— Остановись там.

На ней остался только ее головной убор, ошейник и чулки.

— Теперь обернись.

Она сделала, как он сказал, и спросила:

— Это тело королевы, как ты думаешь, Ридстром? Давай, демон. Признайся, что я тебе нравлюсь.

Она опять повернулась к нему. Голодные глаза, опасное выражение лица. Ее тело вздрагивало.

Как его взгляд мог так возбуждать?

Она удерживала его взгляд на себе, пока шла к нему.

— Будешь сотрудничать со мной — расцелую все твое тело, от твоих странно-эротичных рожек до пальцев ног.

Она взобралась на его бедра и, когда он взбрыкнул, схватила его за рожки, успокаивая.

— Это не сотрудничество, мой милый.

Она наклонилась вперед и потерлась щекой о его гладкую щеку.

Со стоном он повернул свое лицо, чтобы поймать один из ее сосков, тыкаясь в него носом. Но как только он зажал между зубами набухший кончик, она встревожилась. Он мог укусить ее.

Вместо этого он всосал сосок в рот, обведя вокруг него языком, что вызвало у нее стон. Чтобы вознаградить его за это, она провела губами по его рогу. Его массивное тело дрожало под ней, гремя цепями. Когда он застонал у ее груди, ее глаза закрылись. По периметру комнаты начали гореть огни, которые вспыхивали каждый раз, когда его язык лихорадочно проходился по ее соску.

Со слабой улыбкой она позволила огню гореть.

Сабина отстранилась, а затем ее губы оказались напротив его уха:

— Демон, я была бы хорошей любовницей для тебя. — Одна из ее тонких рук погладила его грудь. — Я дала бы тебе все.

Прямо сейчас он в этом не сомневался.

— Я не понимаю тебя. В прошлый раз, когда я приходила сюда, ты с упорством собирался сражаться. Теперь это…

Больше не было ее безразличных прикосновений. Они были нежными, желанными… как по его предположению его женщина и должна была дотрагиваться до него.

— Ты все еще отрицаешь, что я являюсь твоей? — Ее голос был опьяняющим.

— Больше я этого не отрицаю. — Он моргнул и помотал головой, чтобы отогнать видение. — Сабина, огонь.

— Это всего лишь иллюзия, демон, — прошептала она в ухо, — это бессознательно. Пламя исходит от меня, когда я очень возбуждена.

Очень возбуждена? И огонь продолжал нарастать. Когда он понял, что она так отчаянно нуждается в нем, в нем вспыхнул безумный инстинкт насытить ее. Этот соблазн был очень силен — она использует магию. Огонь, сладость ее прикосновения…

— Ты плетешь какие-то чары.

— Нет никаких чар. Я только желаю тебя.

Даже несмотря на то, что она шептала успокаивающе слова, он становился более взбешенным, более демоническим.

— Прими меня как свою. Возьми меня.

Она обняла ладонями его лицо, даруя ему нежный, уговаривающий поцелуй, как и в прошлый раз, когда она приходила к нему. Когда она поцеловала его таким образом, его сопротивление растаяло.

Прекратив поцелуй, она наклонилась, чтобы провести губами по его груди, ее яркие волосы скользнули по его кожи. Ее груди покачивались, ее твердые соски смотрели прямо на него. Она исследовала его пленом своих поцелуев и шелковистыми руками, гладящими его по всему телу. И теперь она скользила вниз по его телу в безошибочном направлении.

Когда она нежно потерла лицо об его член, его голова откинулась назад. Но он тут же вновь поднял ее.

— Типичный мужчина, — пробормотала она, — желаешь смотреть? Ну, наблюдай.

Она дразнила головку, облизывала уздечку, пока он не закричал.

— Демон, ты такой приятный на вкус…

Он пристально недоверчиво посмотрел на нее:

— Tassia, всоси его губами.

Ее рука сжала основание, ее губы сомкнулись на его головке.

— М-м-м-м, — застонала она, посылая легкую вибрацию по его члену.

— Возьми его глубоко для меня.

Она сделала, двигая своим кулаком и посасывая его без милосердия, к его удовольствию ее действия были сложенными. Из его груди вырвался беспомощный стон, когда он заметил, что она перебирала свои половые губы. Не самоотверженная женщина, а жадная до удовольствия. Хорошо.

— Тебе… нравится это? Ты стала влажной?

В ответ она подняла руку, которой удовлетворяла себя до этого, и поднесла ее к его рту. Когда он понял, что она ожидает, когда он попробует ее, его член дернулся в ее рту, и он наклонился. Он сосал ее скользкий пальчик, счастливо рыча, ощущая, как его семя поднимается вверх.

Ночь становилась туманной. Он был более демоническим с женщиной, чем когда-либо прежде. Потребность иметь ее пульсировала в нем.

Он выпустил ее палец только тогда, когда отклонился назад.

Он был так близко.

Она вцепилась ногтями в его торс, фиксируя его тело, доводя языком его до исступления.

— Я должен… взять тебя!

С запястьями, прикованными над его головой, он дал толчок прямо ей в рот.

Она остановилась и отстранилась.

— Нет! — проревел он.

Пристально глядя на него своими сильно подведенными глазами с металлическим блеском, она сжимала в руке его член, все еще влажный от ее языка. Прерывисто дыша, она произнесла:

— Дай мне клятву, демон. Я заставлю твои глаза закатиться от удовольствия.

Сильно пульсирующая боль руководила им, заставляла признать ее.

— Ридстром, я хочу этого. Ты никогда не думал, что я тоже нуждаюсь в тебе?

Нуждается во мне?

— Сабина!

Он затих, услышав вопль, донесшийся из главной башни:

— Что это было?

— Ничего. Абсолютно ничего.

Кто-то постучал в двери камеры.

— Не обращай внимания, демон, — произнесла Сабина. — Что ты собирался сказать мне?

— Эйби! — донесся снаружи женский голос. — Быстро!

Сабина издала какой-то расстроенный звук, затем прислонила свой лоб к его члену, прижимая его к животу.

Ридстром рявкнул:

— Кончи это, Сабина. Я нуждаюсь в тебе, чтобы кончить!

Она распласталась на нем, положив свою голову ему на грудь. Так они лежали, пытаясь перевести дыхание, она дрожала — его било крупной дрожью.

Но даже когда он был в агонии, она чувствовала, что была чертовски права в отношении него. Мой. Его руки должны обвивать ее, крепко держать ее.

— Впусти меня! — вновь завопила женщина. — Я не уйду, пока вы не откроете!

Сабина вздохнула, затем поцеловала его грудь.

— Твое сердце такое сильное, — пробормотала она, казавшись впечатленной. Когда она подняла голову, то встретила его внимательный взгляд. — Интересно, могло ли оно так биться для нас двоих?

Он прохрипел:

— Если бы я думал, что у меня есть что-то, что тебе понравится, это было бы твоим.

Ее губы растянулись в улыбке. Другой голос прокричал из главной части замка:

— Эйби, я создам портал в эту камеру, если ты не выйдешь!

Сабина на секунду отвела взгляд, а когда вновь посмотрела на него, он успел заметить какое-то выражение в ее глазах, которого не было раньше. В какую-то долю секунду, она показалась ему… испуганной. Огни быстро растаяли.

Ридстром знал, какие смертельно опасные существа были здесь. Его тревога за нее охладила всю его похоть. Моя женщина. Его инстинкт был защитить ее. Но она и была одним из смертельно опасных существ здесь — он должен это помнить.

Его инстинкт никогда долго не сражался с его разумом. Эта борьба разрывала его изнутри, наконец, инстинкт взял свое.

— Ты в опасности?

— Что ты сделал бы, если бы я сказала да? — Она улыбнулась, но улыбка не коснулась ее глаз. — Ты охранял бы меня?

— Да, — ответил он без колебания. — Отпусти меня, Сабина, и я защищу тебя даже ценой своей жизни.

— Почему? Только потому, что я — твоя женщина?

— Я родился, чтобы защищать тебя.

— Я должна идти.

— Тогда поцелуй меня, — слова слетели с его языка прежде, чем он успел подумать.

Она вновь обняла его лицо руками и склонилась к нему. Она поцеловала его по-другому. Он увидел, что глаза ее были закрыты, брови нахмурены. Как будто она отчаянно пыталась забыться в этом поцелуе.

Вскоре и его веки закрылись. Он потерялся в поцелуе ее дрожащих губ, в теле своей женщины, нуждающейся в нем.