Поцелуй куртизанки

Глава 15

Мия сидела на кровати в одной рубашке и смотрела на рисунок. Неужели женщина в самом деле может так изогнуться? Захочет ли женщина, если она не куртизанка, вообще заниматься любовью в такой позе? Мия целую минуту внимательно разглядывала рисунок, потом взяла подушку и, используя ее вместо тела мужчины, изогнулась так, как женщина на рисунке. Даже для ее гибкого тела это было непросто. Подушка оказалась прижатой к самому чувствительному месту, в котором, надо признать, она чувствовала некоторое возбуждение после того, как уже час разглядывала эротические рисунки. Ахнув, Мия на мгновение прижала к себе подушку и бросила ее на пол. Она покраснела, несмотря нато что была одна. Но в этой позиции действительно было нечто стоящее. «Буду считать это учебным экспериментом». Мия знала, что самоудовлетворение считается грехом во всех религиях, но она только что открыла для себя, что это очень искушающий грех, возможно, он стоит любой епитимьи, какую за него полагается накладывать. Лишь бы только не умереть от наслаждения, а то тогда сразу попадешь в ад. Интересно, в епископальной церкви есть исповедь? А если нет, то как человеку получить отпущение греха, если он согрешит? Мия подумала, что надо будет при следующей встрече поинтересоваться у Майкла Гаррета, хотя сама мысль исповедаться ему в таком поведении смущала больше, чем признание какому-то незнакомому священнику. Наверное, куртизанка отказывается от всякой надежды на спасение, разве что в старости она может отдать свое богатство на благие дела и покаяться.

Удивительная книга, думала Мия, разглаживая страницы и закрывая ее. Она убрала книгу в ящик тумбочки рядом с кроватью и решила, что библиотеку нужно исследовать получше. Учитывая, для каких целей использовался этот дом, там должно быть много книг вроде этой.

Вторая книга, которую она наугад взяла с полки, оказалась и вполовину не такой возмутительной, это был сборник стихов на незнакомом Мии языке. Она пожалела, что не знает этого языка. Иллюстрации в книге были довольно чувственные, хотя далеко не такие возбуждающие, как рисунки в книге, которую она припрятала.

В дверь кто-то очень робко постучал. Мия вздрогнула от неожиданности, потом поспешно закрылась покрывалом. Стараясь говорить полусонным голосом, она ответила:

— Да.

— Мисс Кастеллано, прошу прощения за беспокойство, но мне бы хотелось с вами поговорить. Не могли бы вы спуститься в салон на первый этаж, как только вам будет удобно?

Мия расслабилась. Это мистер Новинс. Он без приглашения не войдет.

— Да, конечно.

Ей вдруг пришла в голову ужасная мысль. Она вскочила с кровати, подбежала к двери и чуть-чуть приоткрыла ее.

— Все живы? Лорд Дэвид не заболел?

— Нет, мисс, все чувствуют себя неплохо.

— Слава Богу! — Ее рука, судорожно сжимавшая полу халата, расслабилась. — Я спущусь как можно быстрее, только переоденусь.

— Спасибо.

Он кивнул и отвернулся еще до того, как она закрыла дверь. Миссис Кантуэлл уже объяснила Мие его решение прийти в дом. Очень благородно с его стороны заботиться о них, рискуя заразиться самому.

Будь сейчас на его месте лорд Дэвид, он бы ворвался в комнату и отчитал ее за то, что она до сих пор в кровати. И она бы в наказание за грубость заставила бы его ждать целый час. Но мистер Новинс заслуживает того, чтобы бытье ним покладистой, и он, конечно, найдет несколько минут, чтобы поговорить с ней о мисс Хорнер. Если Мия не может найти ни одного пристойного романа, то она с удовольствием послушает реальную историю о любви, особенно такую, которая с ее помощью может прийти к счастливому финалу.

Мия наскоро оделась. Она сумела самостоятельно зашнуровать корсет, надеть платье и завязать его. Потом нашла туфли и обулась, обойдясь без чулок. Укладывать волосы она не стала, только расчесала спутанные пряди и завязала их сзади. Джанина бы, конечно, разбранила ее за небрежную прическу, Мия легко представила ее слова: «Вы всегда должны выглядеть наилучшим образом. Ведь не знаешь, когда встретишь мужчину своей мечты».

— Джанина, мистер Новинс никогда не будет мужчиной моей мечты, — заявила Мия так, как будто Джанина сидела рядом.

Она прижала к сердцу щетку для волос и закрыла глаза. «Пожалуйста, ну пожалуйста, Нина, выздоравливай скорее и возвращайся ко мне!»

Поспешно спускаясь по лестнице, Мия решила, что сегодня напишет Джанине письмо и расскажет все, что она узнала про мистера Новинса и мисс Хорнер. Она торопливо вошла в салон и замерла на месте. В этой комнате она еще не была. Здесь было больше света, чем в холле, потому что окно выходило на запад, и солнечный свет придавал всему золотистый оттенок, который подчеркивал желтые и золотые тона в отделке стен и обивке мебели. Огромный букет из белых и желтых летних цветов с ярким голубым пятном гортензии оживлял комнату. Мия назвала бы эту комнату идеальной, если бы тут было фортепиано.

Мистер Новинс стоял у окна, сложив руки за спиной, неподвижный, как статуя. А вид из окна был великолепен — деревья разных оттенков зеленого на фоне ослепительно голубого неба. Но Мия знала, что мистер Новинс видит не пейзаж.

Мия ждала так долго, что уже собиралась кашлянуть, чтобы привлечь внимание мистера Новинса, но тут он повернулся к ней лицом.

— Доброе утро, мисс, — сказал он так, словно только что заметил ее.

— Доброе утро. — Мия сделала небольшой реверанс. — Красивая комната, и этот букет очень впечатляет. — Она вспомнила недавний разговор. — Это мисс Хорнер составила букет?

Мистер Новинс кивнул и с гордостью сказал:

— Да, это она.

«Ох, — подумала Мия, — как же он ею увлечен!»

Он кхекнул, и Мия сделала вид, что не замечает его смущения из-за столь явного проявления чувств.

— Мисс Кастеллано, я привез вам посылку. Ее доставили из Пеннфорда прошлой ночью. Я оставил ее в кухне.

— Посылка! А письмо есть? — Конечно, Елена должна была написать. — Не трудитесь, я пойду посмотрю сама.

Мия круто повернулась и направилась в кухню. Она была уже у двери, когда мистер Новинс остановил ее:

— Лорд Дэвид сказал сегодня, что у него болит голова.

Она застыла как вкопанная.

— Нет! — сказала она твердо, все еще стоя спиной к врачу. — Лорд Дэвид не может заболеть. Нет. — Она повернулась к нему лицом. — Я этого не допущу!

— Мисс Кастеллано, я слышу в вашем голосе отчаяние.

Он говорил что-то еще, но Мия не слушала. От страха, к которому примешивалось чувство вины, у нее перехватило дыхание, голова закружилась, ноги ослабели. Она присела на кушетку. Этого она боялась больше всего. Если заболел лорд Дэвид, который казался таким сильным и здоровым, прямо как слон, тогда какие шансы у всех остальных избежать болезни? Она качалась взад-вперед, стараясь сдержать слезы и гнев.

— Мисс Кастеллано, не впадайте в истерику! — Сквозь туман в голове Мии мелькнула мысль, что мистер Новинс сам на грани истерики. — Вы заставляете меня сожалеть о том, что я рассказал вам это.

Он сел рядом и чем-то помахал перед ее носом.

«Фу! Нюхательные соли! Ужасный запах!» Мия ахнула, закашлялась и пришла в себя.

— Ненавижу этот запах.

— Да, но он действует. — Мистер Новинс убрал флакон с нюхательными солями в карман. — Теперь вы в состоянии слушать?

— Да.

— Мисс, лорд Дэвид не заболел, и не думаю, что это случится.

На смену страху пришло огромное облегчение.

— Он расстраивается из-за других и беспокоится за вас.

— Беспокоится за меня? Нет, вряд ли. — Не потому, что она ему небезразлична и он был бы вне себя от горя, если бы она заболела. — Но я допускаю, что он обеспокоен тем, что моя смерть расстроит Елену, мою опекуншу.

— Ваша смерть? — Мистер Новинс взял ее за руку. — Вы плохо себя чувствуете?

— Нет, вовсе нет.

Доктор совершенно упустил суть.

— Лорд Ддвид волнуется, что опоздает на встречу в Манчестере. Но за Мию Кастеллано он не волнуется, я вас уверяю. Не больше, чем я за него.

— Я понимаю.

Мистер Новинс произнес эти два слова так, как будто он смотрел и видел чем-то другим, не глазами.

— Если все, что вас интересовало, — это мое самочувствие, то я чувствую себя хорошо. У меня ничего не болит и даже нет синяков от поездки в карете.

Мне не терпелось посмотреть, что прислала Елена. Но она пожертвовала немедленным удовольствием ради того, чтобы позаботиться об интересах мистера Новинса, и поэтому чувствовала себя ангельским созданием.

— Поскольку с моим благополучием мы разобрались, расскажите мне, пожалуйста, как жители деревни переживают это потрясение?

Мия попыталась послать свои мысли по воздуху в мозг врача: «Особенно мисс Хорнер, особенно мисс Хорнер».

— Мисс Хорнер сказала мне, что все очень озабочены и боятся за миссис Кантуэлл.

— За миссис Кантуэлл?

— Миссис Кантуэлл здесь знают лучше, чем вас и лорда Дэвида. Даже мать мисс Хорнер сегодня ходила в церковь помолиться за миссис Кантуэлл, хотя ей очень трудно передвигаться. Миссис Хорнер при ходьбе приходится пользоваться двумя тростями.

— Мне очень жаль. — Это прозвучало так формально, что Мия поморщилась. Но ее интересовала мисс Хорнер, а не ее мать. — Мисс Хорнер тоже была в церкви?

— Да, я потом с ней разговаривал. Очень недолго.

«Я по ней тоскую». Ему не нужно было произносить эти слова вслух, Мия по выражению лица видела, что его душа страдает от одиночества.

— А почему мисс Хорнер не собирается выходить замуж? Вы бы охотно заботились о ее матери и братьях, не так ли?

Если он скажет «нет», значит, его любовь мелкая, как лужа грязи, и столь же чистая.

— Конечно! Ее семья стала бы моей семьей.

— Тогда расскажите, пожалуйста, в чем препятствие?

— Я не делал ей предложение.

— О! Но почему?

Мистер Новинс покраснел и уставился на свои руки.

Решение казалось простым, но ведь мужчины — такие гордые создания. Что ей нужно сделать, так это встретиться с мисс Хорнер и выяснить, отвечает ли она на чувства мистера Новинса взаимностью, а потом заверить доктора, что его предложение будет принято. Но это нельзя сделать в течение недели.

— Мистер Новинс! — Мия посмотрела ему прямо в глаза. — Вот что вам нужно сделать…

— Новинс, вам напомнить про все те книги, которые вас ожидают?

Мия вскрикнула и вскочила на ноги. Мистер Новинс отреагировал так же, с той только разницей, что не вскрикнул.

— Лорд Дэвид, вы меня напугали! — с упреком сказала Мия.

— Да, я вижу.

Он улыбался, как самодовольный фат. Или тиран. Чурбан и тиран. И фат.

— Да, милорд, — сказал мистер Новинс. — Милорд, увидимся позже. — Мистер Новинс поклонился лорду Дэвиду, потом повернулся к Мие, взял ее руку и склонился над ней с очаровательной грацией. — Мисс Кастеллано, тогда же мы продолжим и наш разговор.

— Буду ждать с нетерпением.

Мия бросила быстрый взгляд на лорда Дэвида. Она очень надеялась, что он читает ее мысли. «Вот тебе, тиран!» Мия понимала, что обзывать лорда Дэвида — это ребячество, новее равно. Она проводила мистера Новинса до выхода и, еще раз коротко попрощавшись, закрыла за ним парадную дверь. Лорд Дэвид последовал за ней в коридор, но она его проигнорировала. Ей не было до него вовсе никакого дела, даже если у него действительно болела голова. Он выглядел не более раздражительным, чем обычно.

Мие нужно было взять посылку и письмо, но она не помнила, где мистер Новинс их оставил. Она забыла, что он сказал, Мия поспешила по коридору в кухню — больше для того, чтобы избежать общества лорда Дэвида, — и с радостью обнаружила там свою посылку. Мия точно знала, что находится в свертке странной формы, но все равно развязала веревки и достала кожаный чехол. Внутри была гитара, которую она послала в Пеннфорд несколько месяцев назад. Мия вынула ее из чехла и прижала к себе. Она еще не сыграла ни одной ноты, но запах гитары, ощущение от прикосновения к струнам, — именно это ей и было нужно.

— Гитара.

На этот раз лорд Дэвид не застал ее врасплох, она знала, что он последует за ней.

— Мне следовало догадаться по форме свертка. Но я не знал, что вы играете и на гитаре.

— Да, это мой самый любимый инструмент.

— А я думал, что ваш самый любимый инструмент — фортепиано.

— И то, и другое.

Мия не понимала, почему он пробуждает в ней ершистую девчонку? Она совершенно взрослая, со взрослыми желаниями и потребностями. Ей не верилось, что, экспериментируя с позой из книги, она представляла на месте подушки его. Это было не только грешно, но и глупо.

— Если вам понадобится что-нибудь со мной обсудить, я буду в кабинете.

Он вышел из комнаты, не дожидаясь ответа. Мия сказала себе, что его нелюбезность ее нисколько не трогает.

— Лорд Дэвид, подождите.

Он остановился у двери, но не вошел обратно в комнату.

— Разве для меня нет письма? От Елены.

— О…

Он сунул руку в карман.

Была записка, вложенная в письмо от Мериона. Он ее записал, но диктовала герцогиня.

— Интересно, вы вообще собирались отдать мне ее, если бы я не спросила?

— В конце концов отдал бы.

Мия повернулась к нему спиной и развернула записку.

«Дэвид и Мия, Елена попросила меня написать вам от ее имени. Мия, она надеется, что ваша горничная скоро вернется к вам.

Я ей сказал, что пианино, которое стояло в Сэндлтоне, отправлено в ремонт, поэтому она попросила послать Мие ее любимую гитару и несколько новых мелодий Фонса, чтобы у нее было чем отвлечься от волнений. Алан Уилсон с радостью ухватился за предложение доставить эту посылку ночью, при свете полной луны, так что вы получите ее так быстро, как только возможно.

Елена напоминает, что этот инцидент — не более чем неприятная случайность, за которую никто из вас не отвечает».

Мия еще раз перечитала записку. Не то чтобы она была в полном смысле слова безличной, но ничего особенно теплого в ней не было. Непонятно, почему Елена не написала сама, может быть, она страшно рассердилась? Или плохо себя чувствует из-за беременности? Есть еще один повод для беспокойства.

«Этот инцидент — не более чем неприятная случайность, за которую никто из вас не отвечает». Мия понимала, что означает эта фраза, сформулированная в такой форме, чтобы избавить ее от гнева Дэвида: на самом деле все испытывают огромное облегчение оттого, что в конто веки не Мия Кастеллано явилась причиной неприятностей.

Мия убрала гитару в чехол и посчитала, сколько месяцев она на ней не играла. В Лондоне гораздо популярнее фортепиано. Теперь она может играть что пожелает. Гитара — более интимный инструмент, ведь ее держат близко к сердцу.

Мия взяла чехол и решила выйти из дома, чтобы настроить и поиграть там, где никто не услышит ее ошибок.

Из кухни вели три двери. Какая из них ведет наружу, Мия не знала и сначала открыла крайнюю справа.

Оказалось, что эта дверь ведет в маленькую узкую комнатку. По обе стороны от двери находилось все, что только может понадобиться рыболову. Сапоги, дождевики, удочки, садки для рыбы и даже более существенное снаряжение: квадратный кусок войлока, к которому было приколото штук пятьдесят наживок. Мия разглядывала все это богатство с восторгом. Здесь можно рыбачить с наживкой! Это значит, в реке водится форель. Ее папе это место понравилось бы!

Мия обнаружила, что дверь в противоположной стене этой комнаты выходила на тропинку, ведущую к реке. В это время дня стоящая рыба не клюет, поэтому если она пойдет к реке и будет играть рыбам на гитаре, то никому не помешает.

После ужина Дэвид вышел на вторую прогулку. Ужинал он в одиночестве, поскольку, по словам миссис Кантуэлл, Мия просила передать, что съест что-нибудь холодное позже. Было еще совсем светло, но солнце опустилось уже достаточно низко, чтобы в воздухе чувствовалась вечерняя прохлада. Дэвид пошел в сторону реки. И тут он услышал музыку, он мог бы поклясться, что ему не показалось. Он остановился, потом осторожно приблизился еще на два шага и узнал звук.

Гитара. Кто-то играет на гитаре. И этот кто-то — не кто иной, как Мия Кастеллано. Дэвид обошел вокруг холма и увидел на скамейке ее. Что за картину она являла! Состоящую из полутеней и не совсем реальную. Поскольку Дэвид не мог разглядеть Мию отчетливо, он просто слушал, и тихое пение гитары постепенно околдовывало его.

Он зашел в укромное место и закурил сигарету. Потом нашел пятачок сухой земли, лег на спину, закрыл глаза и стал слушать. Он не сомневался, что если бы Мия знала, что у нее есть слушатель, она бы прекратила играть.

Композитора он не узнал, да в этом и не было нужды. Меланхоличная мелодия окутала Дэвида, и он почувствовал себя таким одиноким, какой, наверное, чувствовала себя Мия. Музыка — это просто еще один способ, которым Мия Кастеллано передавала свои чувства, и то, как она перебирала струны гитары, сказало о ней гораздо больше, чем ее разговоры. На словах она представала кокеткой, которую интересуют только приключения, а музыка передавала ощущения потери и томления так ясно, словно это были слезы и всхлипывания — чего он пока еще у нее не видел.

Он спросил себя, откуда в ней эта печаль? Вероятно, из-за потери отца. Из-за того, что ей пришлось уехать из Италии. Неудивительно, что она так обрадовалась гитаре. Неудивительно, что Елена прислала гитару, как только смогла.

Внезапно Мия оборвала мелодию и заиграла нечто более жизнерадостное, даже дерзкое. Эта мелодия требовала такой беглости пальцев, какую Дэвид даже не мог представить. Он улыбнулся, закрыл глаза и мысленно стал делить с ней хорошее настроение, как до этого делил боль.

Он упорно думал о Мие как об испорченной девчонке, потакающей своим прихотям, но это было совершенно неправильно. Она боролась, стремилась стать независимой. В мужчине подобные качества Дэвида восхищали бы. В женщине они казались эгоистичными и вызывающими.

Следующая пьеса была романтическая; заряженная чувственностью, чем-то средним между любовью и похотью. Поначалу Мия играла ее энергично, но затем все тише и тише, и закончила такой нежной нотой, что звук, казалось, слился с музыкой ночи, с шорохом ветерка и журчанием реки.

Дэвид оставался на месте, докуривая сигарету. О ком она думала, играя? Он был бы счастливчиком, если бы она решила ему рассказать. Поделилась бы с ним всем тем, что передала ее музыка.

Он услышал, как она встает, берет гитару и идет по тропинке. Проходя мимо того места, где он лежал, она прошептала:

— Спокойной ночи, лорд Дэвид.