Поцелуй возлюбленного

Глава 20

Вопрос застал Майкла врасплох, но от необходимости ответа его спас небрежный стук в дверь. В кабинет вошел тот же лакей.

– Прибыл управляющий. С докладом об ущербе, который нанес ураган. Лорд Дэвид сказал, что вы пожелаете его выслушать.

Майкл заметил, что последнюю фразу лакей добавил как бы извиняясь. За то, что помешал герцогу, или, возможно, за то, что это удлиняет его и без того длинный рабочий день.

Человек, который вошел в кабинет, выглядел так, словно постоянно жил под открытым небом. Лицо его было бронзовым от загара, волосы растрепаны ветром, а руки, вцепившиеся в шляпу, были руками человека, который любит работать.

– Ваша светлость, – поклонился управляющий. И начал перечислять леса, деревья, урожаи и животных. Мерион владел имуществом по всему Дербиширу.

Майкл в первые несколько минут следил за подробным отчетом, но затем его мозг переключился на то, как ответить на вопрос: «А кто леди Оливия для вас?»

Для правдивого ответа на этот вопрос потребовалась бы целая жизнь. Или, возможно, вся его жизнь стала бы иллюстрацией этого. Девушка, которую он нашел в лесу, была его следующим шагом к искуплению. Шагом к построению жизни, которая освободит его от мучительных воспоминаний о годах войны.

Нельзя сказать, что это были сплошь кошмары. Бывали моменты, когда он хотел навсегда остаться Раулем Дессо. Это случалось тогда, когда он думал, что легче играть какую-то роль, которая освобождала его от необходимости говорить правду и разрешала, даже приветствовала ложь.

Это искушение не возвращаться к мыслям о жизни, с которой он расстался, довлело над ним, как и преступления, которые он совершил. Но они были, совершены во имя добра, и Господь их простит. А мог ли Господь простить те слабости, которые то и дело бросали вызов: гордыня, упрямство, эгоизм?

Именно об этом размышлял Майкл, когда обнаженная Оливия вошла в его жизнь. Встретив ее, он понял, что у него есть выбор, и этот выбор определит его последующую жизнь: будет ли он жить, руководствуясь законами чести, или же во главе угла будут стоять своекорыстные интересы.

Майкл не мог сказать, как долго он размышлял об этом, но вдруг понял, что в комнате установилась тишина и герцог смотрит на него с откровенным интересом.

– Вы смогли найти ответ на мой вопрос?

– Я скажу вам правду, ваша светлость. – Майкл почувствовал, что испытывает облегчение, придя к этому решению. – У меня была мысль оставить ее там, мне на секунду показалось, что ее история печальна и что смерть для нее – лучшая награда, чем наказание. Но это был бы выбор труса. И я сделал выбор – попытался спасти ее, ничего о ней не зная. Я сделал это потому, что жизнь – это великая ценность. Даже та жизнь, которую другие считают бесполезной.

Если герцог и подумал, что последняя фраза направлена против него, то не подал виду.

– Значит, если бы она была убийцей, вы не пожалели бы о своих усилиях?

– Ни на минуту, ваша светлость. Убийство не самое худшее преступление, которое способен совершить человек.

– Полагаю, вы говорите об этом со знанием дела. – При этих словах герцог выдвинул из стола ящик и достал письмо.

Стоявший по другую сторону письменного стола Майкл увидел знакомый почерк и узнал в нетерпеливых каракулях руку лорда Гейбриела Пеннистана.

– Я ожидаю вас уже несколько дней, майор Майкл Гаррет. – Герцог бросил письмо на стол. – Очень хорошо, что именно вы спасли леди Оливию. – Взгляд герцога пришпилил Майкла к месту не хуже гвоздей.

– Разумеется. Для вас это похоже на заговор. – Майкл рассмеялся бы, если бы его желание жить было не столь сильным. Герцог просто полыхал от гнева.

Тем не менее, Майкл не смог приглушить сарказм, который зазвучал в его голосе:

– Если позволите, ваша светлость, ваша версия такова: я узнал все, что можно, от вашего брата, когда навещал его жену и детей в Суссексе. На основе этой информации организовал похищение вашей сестры, чтобы испортить ей репутацию. После этого стал ее спасителем. – Были другие способы представить это, но Майкл ограничился одним. – Очень умно с моей стороны.

– Недостаточно умно. – Герцог, похоже, расслабился, но это произошло после того, как он вынул из ящика стола пистолет и положил его на столешницу.

– Сейчас у вас преимущество передо мной, ваша светлость. Я оставил свой револьвер в конюшне, полагая, что нахожусь среди союзников.

– О револьвере брат мне сообщил. А также о ноже, который запрятан в одеяле.

– Я вижу, у вас целая сеть шпионов. – Очевидно, ущерб, нанесенный ураганом, это не все, о чем ему докладывал управляющий.

– Возможно. Но я называю их друзьями, мистер Гаррет.

– Смешивать эти два понятия – большая ошибка, ваша светлость.

– Вы и Гейбриел называете друг друга друзьями. – На лице герцога наконец-то появилось какое-то выражение. Видимо, любопытство.

– Да, но он никогда не был настоящим шпионом. Как и его жена. Лорд Гейбриел не приспособлен к той жизни, а Линетт работала по своим собственным причинам, которые не имеют никакого отношения к тому, победит Наполеон или проиграет. Различие совершенно очевидно.

– Однако вы были шпионом. И по названию, и по делам. Вы это отрицаете?

– Нет, но если вы это слышали от Гейбриела, то уже знаете об этом. И еще: это часть моего прошлого. Уже два года, как Рауль Дессо исчез, хотя и не похоронен, и является частью моего прошлого. – Истинная правда этой фразы принесла Майклу облегчение, и он даже улыбнулся. – Я знаю, что меня не встретят с распростертыми объятиями, даже если это в прошлом, но я никогда не испытывал особого удовлетворения от балов и раутов во время лондонских сезонов.

Герцог кивнул, ничем другим не выразив своего отношения к откровенности Майкла.

– Стало быть, вы покинули Лондон и остановились в Суссексе, после чего приехали на север, чтобы вымогать у нас деньги, якобы защищая репутацию Оливии? Это более легкое и прибыльное занятие.

– Ради Господа Бога, что написал ваш брат в этом письме? Я считал его другом.

– Гейбриел возносит вас до небес. Он говорит, что ваше благоразумие, – в этом месте герцог сделал паузу, – спасло ему жизнь, а также жизнь Линетт, когда их спасение висело на волоске. Он обязан вам по гроб жизни. Это его доподлинные слова.

– Не понимаю ваших подозрений. Вы сами финансировали это приключение, сэр. И еще важнее то, что Гейбриел тоже Пеннистан. Если вы не верите, что ваш брат всегда ставит семью на первое место, значит, вы не верите никому.

Герцог посмотрел на письмо, никак не отреагировав на обвинение Майкла.

– Я верю каждому написанному слову Гейбриела и всем его рассказам. Но я знаю его. Как вы уже сказали, он мой брат. На его суждения о человеке влияет чувствительность. Достаточно того, что вы спасли ему жизнь.

– Вряд ли можно сказать, что я спас ему жизнь, ваша светлость. – Руководила ли им честность или что-то другое, но Майкл вынужден был прояснить ситуацию. – Я лгал за него. Это была довольно хитроумная уловка, но мой полковник не был склонен шевелить мозгами, иначе нам так не повезло бы.

– Повторяю, – герцог дал понять, что последние слова его не заинтересовали, – Гейбриел считает, что вы спасли жизнь ему, его жене и двум детям, которых они считают своими. Этого достаточно, чтобы усомниться в его рассудительности.

– Я впервые ощущаю клеймо шпиона. – Честность может много упростить, но она, похоже, не сделает жизнь справедливее.

– Если вы были участником похищения или шантажа, вполне возможно, что теперь хотите воспользоваться спасением Оливии для того, чтобы жениться на ней и таким образом породниться с герцогом. Опять-таки это гораздо легче, чем работа или служба. Сын англиканского епископа, став ее мужем, будет в общем-то приемлем для того, в ком течет кровь герцога Мериона.

Подступившее к горлу отвращение заставило Майкла мгновенно забыть о правилах вежливости.

– Может, вы и герцог, но вы еще и болван. – Майкл потянулся за шинелью и шляпой, испытывая облегчение от того, что он смог открыто высказать свое мнение. – Не важно, что вам сказал Гейбриел, но правда в следующем. Я пять лет провел среди лжи, играя роль французского офицера. Для меня это закончилось, когда я вернулся в Англию. Моя семья не хотела правды, поэтому я покинул Суссекс. Вы тоже не только не хотите правды, но и продолжаете смотреть на каждого, кто находится за пределами вашего священного круга, как на угрозу. Я жил той жизнью и больше так жить не хочу. – Майкл повернулся к двери, уверенный или почти уверенный в том, что ему не выстрелят в спину.

Но под покровом высоких слов была настоящая боль в отношении милого невинного существа, которое он спас. У самой двери он обернулся и бросил на герцога последний уничтожающий взгляд.

– Неудивительно, что леди Оливия проводит все свое время на кухне. Готов биться об заклад, что это единственное место, где она может найти тепло и человеческое участие.

Герцог не пытался его остановить. Когда Майкл протянул руку к дверной ручке, дверь распахнулась сама. Бархатное пушечное ядро ворвалось в комнату и бросилось к герцогу:

– Лин! Ой, Линфорд, прости меня!

Герцог столкнул корзину с одеждой на пол и ногой задвинул ее под письменный стол.

Затем он раскрыл объятия своей сестре. Лицо Оливии прижималось к сердцу брата, а его подбородок упирался в новую прическу сестры.

Майкл видел, как нежно они покачивались, и получил ответ на свой вопрос. Он глубоко заблуждался.

Герцог Мерион любил свою сестру, любил настолько, что даже сейчас, когда обнимал ее, словно пытаясь защитить от всех бед и невзгод, на его щеке поблескивала слеза.

– О чем ты? – шепотом спросил Мерион, поглаживая волосы Оливии. – Ты в безопасности, родная моя, и это самое главное. – Герцог слегка отстранился и взъерошил ей волосы. – Мне теперь придется называть тебя маленькой мамой. Сейчас ты еще больше похожа на нашу мать.

Оливия прижалась лицом к груди брата. Майкл покинул комнату, чувствуя себя здесь лишним. Хотя он сам никогда этого не испытывал, но понял, что любовь в семье существует.

Линетт и ее мать знали это чувство в своей суматошной семье, которую теперь возглавляет Гейбриел Пеннистан. Миссис Блэкфорд и леди Оливия любовно откосились друг к другу, не будучи связанными кровным родством. Это чувство существовало в лучших армейских подразделениях, где люди ощущали себя братьями. Майкл никогда этого не испытывал.

Леди Оливия теперь была в безопасности, и он был свободен. Он мог теперь отправиться в Манчестер или в другое место, где можно было найти работу, отвечающую его уникальным талантам.

Лакей не провожал его до выхода, что удивило Майкла. Наверное, слуг больше интересовала история, которая будет поведана в кабинете герцога.

Если герцог и его сестра так нежно любят друг друга, Оливия расскажет ему всю правду, Мерион поверит ей, и с Майкла будет снято подозрение в том, что он пытается вымогать деньги или принуждает Оливию к замужеству.

Ему вспомнились жаждущий взгляд Оливии и сложенные для поцелуя губы. Он упустил возможность второго поцелуя. Он до сих пор чувствовал, как ее губы прикасаются к его губам. Является ли это воспоминание работой дьявола или подарком ангела, но Майкл будет помнить это всегда.

В качестве последнего недоброго жеста Майкл покинул замок тем же способом, каким в него вошел, – через окно гостиной. Пусть этот шалопай Хаккет получше исполняет свои обязанности.

Убедив себя, что это не более чем любопытство, Майкл снова обошел замок, прежде чем направиться в конюшню. Освещенных окон было в этот час меньше, но луна на ущербе светила ярко и отлично освещала ему дорогу.

Он попробовал еще несколько оконных рам, которые оказались в пределах досягаемости, но нашел их надежно запертыми.

Внизу бойниц было темно. Позже узкие бойницы, которые использовали лучники, были расширены и превращены в окна. Сейчас они были без стекол и закрыты изнутри. Если ставни немного ослабить, то худенький человек сможет легко проникнуть внутрь.

«Ты больше не отвечаешь за ее безопасность», – напомнил себе Майкл. Он не смог бы исследовать руины при свете дня. Это было бы расценено, прежде всего, как нарушение чужого права владения.

Снова подумав об Оливии, он стал рассматривать идею о том, чтобы направить письмо герцогу с предложением завести надежного слугу для охраны заброшенной части замка.

Ветер набирал силу. Ураган прошлой ночи был еще в памяти, и Майкл, оглядываясь по сторонам, ускорил шаг. Высокие деревья едва шевелились; маленькие не причинят ущерба, если не устоят.

Завернувшись плотнее в шинель, Майкл глубоко вдохнул запах корицы и пряностей, запах, который всегда будет ему напоминать о Потерявшейся Лолли. Леди Оливия Пеннистан была вне пределов его досягаемости, но милая, колючая Лолли была его сбывшейся мечтой. И подобно сну, эта фантазия растворилась вместе с наступлением дня.

Майкл сел на крепостной стене, окружающей ров, замок надежно защищал его от ветра. Самое время начистоту поговорить с самим собой. Майкл мог бы сделать больше, чем просто доставить Лолли в безопасное место. При многих других обстоятельствах он мог бы стать не просто ее спасителем.

Ветер изменил направление и посвежел настолько, что вынудил Майкла встать и направиться к конюшне. Какую игру затеяла с ним жизнь, искушая его Лолли-Призраком и дразня так и не поцелованной Оливией? Они могли бы оказаться одним целым, но ее титул все изменил.