Поцелуй возлюбленного

Глава 24

Герцог кивнул, когда дверь за Большим Сэмом закрылась, и заговорил:

– Сэмюелсон служит ее телохранителем давным-давно, ей тогда исполнилось пять лет. Никто не мог поладить с ней. Даже в пять лет Оливия была подвержена приступам упрямства.

– Где вы его нашли? Он кажется великаном, тем более рядом с ней.

– Я уверен, что именно поэтому мой отец его и нанял. Если увидишь Большого Сэма, значит, рядом находится Оливия. – Герцог подошел к камину и посмотрел на огонь. – Большой Сэм появился откуда-то на майской ярмарке. Мой отец удержал его владельца от порки. С ним обращались как с животным. – Выражение лица герцога отнюдь не гармонировало с ровным тоном его голоса. – Сэмюелсон неграмотен, он не умеет читать и писать, но он человек и имеет право на уважение. – Похоже, герцог цитировал своего отца.

– Преданность Сэма вне вопросов. Он повыдергивает руки и ноги у человека, если решит, что тот представляет угрозу для Оливии. Это и хорошо, и плохо. Его представления о том, что может угрожать Оливии, иногда слишком широки.

– Долгая речь, ваша светлость, а какое отношение она имеет ко мне?

– Перестаньте меня раздражать, – сказал герцог скорее с юмором, чем с раздражением. – Садитесь, майор Гаррет, и я объясню вам, какие у меня планы.

Герцог подошел к двум креслам возле камина.

Майкл последовал за ним, осознавая, что одно рукопожатие и одно извинение связали его не менее надежно, чем беспокойство о безопасности Оливии.

Он сдвинул плащ Оливии на подлокотник кресла. Запах корицы и специй защекотал в носу.

– Дэвид в течение нескольких недель твердил, что наш привратник – позер и плохой работник. – Герцог поудобнее расположился в кресле. – Мужчины семьи Хаккет служили у нас в этой должности целое столетие, всегда надежно исполняя обязанности. У нынешнего поколения все по-другому.

Он на минуту замолчал и посмотрел на огонь. В Meрионе происходила какая-то внутренняя борьба. Майки ждал.

– Мой отец считал, что перемены неизбежны, и я боюсь, что он прав.

Майкл сидел на краю кресла, но как только герцог решил пофилософствовать, он сел поглубже.

– Да, майор Гаррет, располагайтесь поудобнее. – На лице герцога снова появилась улыбка. – Мой отец видел, что происходит с богатыми и теми, кто их поддерживает. Он был во Франции во времена террора.

Герцог бросил взгляд на портрет над камином. Женщина, очень красивая, с глазами такого же цвета, что и у Оливии, с такими же глянцевитыми каштановыми волосами. Не приходилось сомневаться, что это была ее мать.

– Я думал, коль мы избежали у себя революции, то избежали всего наихудшего. Но наверное, ошибся. Перемены грядут. Хаккеты – наглядный пример. Нынешний привратник – последний член семьи, и я думаю, что он занял эту должность лишь потому, что настоял его отец. Один из его братьев присоединился к луддитам. Другой – горнорабочий на Дарк-Пик. Ворота не запираются, и должность привратника упразднена с того времени, как появились луддиты.

Майкл вспомнил, что это случилось более пяти лет назад, когда он был далеко от дома.

– Я останавливался в Бирмингеме по пути сюда и видел, что работу ищут огромное количество людей. Я знаю по армии, что праздность разрушает моральные устои.

– Война окончилась, так что многие солдаты ищут невысокие должности. Думаю, вы это заметили.

– Я видел, что слишком много тех, кто променял деревенскую жизнь на городскую, но вряд ли стал жить лучше. – Говоря это, Майкл подался вперед и удивился, когда герцог кивнул.

– Это вполне возможно, но рост фабрик и создание машин неизбежны, как и потребность в угле, чтобы их подпитывать. Луддиты не представляют угрозы, но существуют другие группы, которым по душе идея протеста в форме бунта.

Майкл думал, что герцог расскажет о том, что он слышал в Лондоне или в парламенте, но Мерион молчал.

– Я не собираюсь снова запирать ворота. – Герцог вновь протер глаза. – По крайней мере, пока. Если это сделать сразу после исчезновения Оливии, сплетни не заставят себя ждать. Что я хочу, так это предложить вам жить в домике привратника. Далее, я дам понять Хаккету, что вы отвечаете за охрану всего замка как днем, так и ночью.

– Вы хотите нанять меня? – Это был один из сотни вопросов, которые Майклу хотелось задать. Этот был самый простой для ответа.

– Да, майор, я предлагаю вам должность. Думаю, она хорошо вам подходит, пригодится ваш опыт. Вы утверждаете, что приехали сюда ради работы. Я ошибаюсь?

– Нет, ваша светлость, вы правы. – Майкл был удивлен и решил это не скрывать. – Вы хотите нанять меня, чтобы знать, что замок в полной безопасности?

– Да. Я пекусь не о собственной безопасности, я хочу гарантировать ее Оливии. Слуги тоже будут чувствовать себя комфортнее, ведь эти меры предпринимаются и в их интересах. Я думаю, слуги примут вас, за исключением нескольких вроде Хаккета, которые не терпят новичков.

– Хаккет меня не беспокоит, ваша светлость. Он упрям, и с ним легко справиться. Меня больше беспокоит ваш управляющий имением. Его поддержка весьма важна, а он, похоже, не является участником моего найма.

– В эти дни управляющим имением является лорд Дэвид. Вы можете решить разногласия на боксерском ринге, который он построил в старом замке. Я займу кресло судьи.

С насмешливой улыбкой герцог встал, Майкл тоже поднялся. Собеседование было закончено.

– Вам не требуется принимать решение сию минуту, майор. Я скажу Хаккету, что вы остановитесь на ночь в домике привратника. А завтра вы сообщите мне, хотите ли оставаться и далее. Ради безопасности Оливии я надеюсь, вы скажете «да».

– Ваша светлость, у меня есть несколько вопросов.

– Оставьте их до утра. На них может ответить Дэвид. – Герцог направился к письменному столу. – А если вы решите, что ворота должны быть закрыты, скажите, и я вас поддержу. – Он коротко кивнул, и Майкл понял, что это означает окончание разговора.

– Я больше не ссылаюсь на свой чин. – Это была маленькая деталь, но Майкл почувствовал необходимость самоутвердиться.

– Вы, бесспорно, заработали право на этот чин. – Герцог остановился и повернулся к нему.

– Я не обучен служить там, где мой чин дает мне преимущества. Более того. Это дает возможность иметь свое мнение. Армия осталась в прошлом.

– Да, я полагаю, что учеба с целью получения церковного прихода и военная служба вряд ли совместимы.

Майкл удивился. Однако не показал этого. Этому искусству он научился еще до армии.

– Гейбриел говорил вам, что я должен был получить духовный сан? – Он не подозревал, что кто-то мог это знать.

– Нет, у меня свои источники.

Майкл подумал, что это все, в чем герцог признается. У Гаррета было искушение вытрясти из Мериона правду, но он сдержал себя. Если Большой Сэм был телохранителем леди Оливии, Майкл не хотел знакомиться с тем, кто оберегал герцога.

– Доверие – интересная штука, мистер Гаррет. Само по себе оно не прочнее, чем лист пергамента. Но каждый дополнительный штрих укрепляет основу доверия. Однако оно должно крепиться с обеих сторон, иначе может разрушиться под давлением с одной из них.

– Те, кто воевал против Наполеона, это усвоили, – кивнул Майкл. Он не спросил, как возникает доверие. Нечто вроде этого родилось между ними час назад или даже меньше, ив основе лежала решимость обеспечить безопасность Оливии.

– Маркиз Стрэмор и я учились вместе в школе, – пояснил герцог. – Я узнал, откуда вы, и написал ему. Он рассказал, что вы окончили курс богословия, вас могли посвятить в духовный сан, но вместо этого вы пошли в армию. – Герцог посмотрел Майклу прямо в глаза. – Никто не покидает церковь в двух шагах от рукоположения. Полагаю, это первая путеводная нить, позволяющая предположить, что вы не опутаны тем, чем связаны другие.

– Отец Стрэмора был тираном. – Ловушки были во всем. Если Стрэмор – друг герцога, служба здесь может оказаться недолгой. Честность. Быть честным. – У меня были свои, сравнительно либеральные идеи относительно того, как вести церковные дела. Маркиз настоял на встрече с ним перед рукоположением, чтобы обсудить то, на что он возлагал надежды. Он не одобрил моих подходов, и я отказался от прихода. Родители купили мне офицерскую должность, чтобы я наверняка оказался вне поля его зрения. Вот как все было, если говорить честно и кратко.

– Новый маркиз – совершенно иного плана. Может вполне случится, что вы теперь получите, приход Стрэмора на ваших условиях.

Когда мажордома уведомили, что «мистер Гаррет останется на ночь в домике привратника», понадобилось менее двадцати минут, чтобы его туда вселить.

Домик давно не использовали, но держали в готовности на тот случай, если это место кому-то понадобится. Майкл не ждал, что ему постелят, и отмахнулся от извинений дворецкого на этот счет.

– Простыни находятся в сундуке. Я могу позвать горничную, чтобы она приготовила постель.

Майкл поблагодарил его и снова сказал «нет», пояснив, что в армии он обходился и меньшими удобствами. Горничная приведет постель в порядок завтра.

Он постелил половину одеяла под себя, второй половиной укрылся и уже почти уснул, когда ему пришла в голову мысль, которая бросала вызов хрупкому основанию доверия. Это стряхнуло сон не менее эффективно, чем ушат холодной воды.

Хотя Майклу доверили жизнь Оливии, герцог так и не сказал, кто стоял за ее похищением. Майкл выглянул из окна, которое оставил незакрытым, и увидел медленно плывущую по небу луну. Грозовые тучи перемещались на запад, оставляя легкие облачка, сквозь которые пробивался свет наиболее ярких звезд. Майкл пересчитал их и пометил каждую вопросом, на который не было ответа.

Ответы на эти вопросы имели важное значение, и все они кружились вокруг девушки, которую он обнаружил в лесу. Майкл хотел знать, кто похитил Оливию и зачем. Угрожает ли ей опасность до сих пор.

Он отбросил одеяло и сказал себе, что не заслужил сна. Майкл не хотел вверять безопасность Оливии такому равнодушному типу, как Хаккет. Тем более в такое время, когда столько неясностей касательно ее похищения.

Надев башмаки и шляпу, Майкл тем самым и ограничил свое внимание к собственной внешности. Спотыкаясь, он спустился по лестнице, а первый порыв холодного ветра заставил его проснуться окончательно.

Через несколько минут он уже в сердцах чертыхался и клял себя. Только полный идиот высунется наружу в такую ночь. Идиот или тот, на которого в такую погоду возложена особая миссия.