Под звездным дождем

ЭПИЛОГ

Четыре месяца спустя…

Лето подходило к концу. Они расположились у бассейна, наслаждаясь теплым солнечным днем, когда у Шанталь появилось в высшей степени странное ощущение.

Оно возникло как шепот, как легкое трепетание в животе. Она широко раскрыла глаза. Неподвижно лежа, Шанталь прислушалась к себе, и вскоре нежная ласка повторилась, и она резко села, приложив руки к животу.

Вот. Еще. Снова легкое трепетание… как будто бумажный кораблик покачивается на волнах.

— Деметрис, — непроизвольно вырвалось у нее.

Стоя у края бассейна, он учил Лилли плавать. Подняв голову, Деметрис нахмурил черные брови, и в его темных глазах немедленно промелькнула тревога.

— Что случилось?

Ребенок шевельнулся. Она чувствует, что он шевелится. У Шанталь на глазах выступили слезы.

— Ничего, — ответил она, нежно прикрыв ладонью выступающий живот.

Это не сон: их ребенок, ее семья на острове Рок.

Деметрис посадил Лилли на край бассейна и пристально посмотрел на раскрасневшееся лицо Шанталь.

— Что происходит?

Она не была уверена, что сможет объяснить ему. Все происходит так, как она мечтала. Дом. Семья. Счастье.

Белый оштукатуренный дом с голубыми ставнями. Белье, которое сушится на веревке. Запах базилика и розмарина, витающий в воздухе.

Огурцы и помидоры в саду.

Муж, который так много значит для Шанталь.

Замечательная, здоровая, счастливая пятилетняя дочь и еще один ребенок на подходе.

Неужели все это правда? Разве может жизнь быть такой чудесной, такой невероятной? Она чувствует, что окружена таким теплом и любовью!

Мир прекрасен. Потому что Лилли понравился Деметрис, остров и люди. И они живут так, как будто им всегда было суждено жить вместе.

И, возможно, так было предначертано судьбой.

— Ты хорошо себя чувствуешь? — обеспокоенно спросил Деметрис, не отводя от Шанталь темных глаз и одновременно вытирая Лилли полотенцем.

— Да. Просто великолепно. — И это правда. Никогда она не чувствовала себя так хорошо. Никогда у нее не было такого восхитительного ощущения.

Как будто она поймала смешинку, которая, как пузырек, то опускается, то поднимается, превращаясь в безудержно счастливую, жизнерадостную улыбку, теплым светом мерцающую внутри нее.

Теперь наконец Шанталь может быть счастлива. По-настоящему счастлива. Даже если весь мир сойдет с ума, она сохранит в себе частицу переполняющей ее радости.

Это ее радость. Она живет внутри нее. Ее сердце, ее тело — все ее существо улыбается. Сладостные слезы выступили у Шанталь на глазах.

— Подойдите ко мне, — позвала она Деметриса и Лилли, протягивая к ним руку. — Пожалуйста.

Держа на руках Лилли, завернутую в полотенце, Деметрис быстро подошел к ней.

— Что такое?

Шанталь засмеялась, потянулась к нему и поцеловала в губы.

— Твой ребенок. — Ее глаза светились счастьем, на которое она никогда не смела надеяться; счастьем, которое, как ей когда-то казалось, могло быть только у других женщин. — Твой ребенок только что шевельнулся. Я подумала, что ты будешь рад узнать об этом.