Под звездным дождем

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

От его ответа у Шанталь перехватило дыхание. Все у нее горело — сердце, грудь, тело.

— Ты умышленно создаешь трудности, — произнесла она хрипло.

— Нет. Я просто честен. Я никогда не пообещал бы этого, принцесса. Даже через тысячу лет. — Деметрис схватил ее за руку. — Но я обещаю быть верным тебе. И я обещаю, что никогда не оставлю тебя, что я всегда будут рядом, чтобы вместе с тобой взглянуть в лицо любой опасности…

— Почему? Я для тебя — всего лишь работа.

Он изменился в лице.

— Но ты — работа, которая мне нравится.

Гнев и страсть в его голосе поразили Шанталь, и она смущенно покачала головой. Она попыталась вырваться, и на этот раз он отпустил ее.

Шанталь подошла к окну. Небо потемнело, и слуги бесшумно ходили по террасе, зажигая толстые свечи, отбрасывавшие в темноту мягкий свет.

В гостиную вошла горничная.

— Ужин готов, — слегка поклонившись, объявила она.

Шанталь заняла свое место за обеденным столом. Длинный деревянный стол был покрыт белоснежной кружевной скатертью, и полдюжины свечей рассеивали темноту желтоватым светом. В столовой было большое окно, из которого открывался фантастический вид на океан с серебряной лунной дорожкой.

Шанталь было нестерпимо жарко. Она вся горела и не могла заставить себя даже взглянуть на Деметриса. Неужели возможно желать кого-либо так сильно?

— Ты почти ничего не ешь, — заметил он.

Деметрис прав. Она не хочет есть. Ее голод можно утолить не едой — прикосновением. Удовольствием. Ощущением.

— У меня нет аппетита, — сказала Шанталь.

— Тебе не нравится баранина? Я могу приказать, чтобы повар приготовил что-нибудь другое.

— Не надо. Я люблю баранину.

— Десерт? Фрукты? Сыр?

Шанталь сжала пальцы так, что ногти впились ей в ладони. Деметрис обеспокоен тем, что она не прикоснулась к еде, в то время как она сходит с ума от желания. Она не хочет есть. Она хочет, чтобы он расстегнул ей платье и провел руками по спине, по бедрам…

Ей нужна самая темная комната, самая мягкая постель, соблазнительная тишина.

— Ты не будешь возражать, если я раньше лягу спать? — спросила Шанталь, пытаясь скрыть свои ощущения. Она не может сидеть напротив него, у нее нет сил, потому что она — одна большая, кровоточащая рана.

Деметрис посмотрел ей в глаза.

— Буду. Я хочу, чтобы ты сначала посмотрела кое-что. Можешь подождать здесь или пройти в мой офис.

— Есть какая-то информация? — спросила Шанталь, бросив на него недоверчивый взгляд.

— Пойдем со мной. Увидишь.

Шанталь спустилась за Деметрисом в офис. Он состоял из двух смежных помещений и отдельного зала заседаний, в который провел ее Деметрис. На столе лежали бумаги.

— Посмотри на это, — предложил он.

Шанталь увидела, что это письма. Написанные от руки. Адресованные ей. На одном листке почерк мелкий, аккуратный, компактный. На другом — крупные, небрежные буквы, беспорядочные каракули.

— Кто-то написал эти письма мне?

— Да, — наклонившись. Деметрис наблюдал, как она просматривает листки. — Самые отвратительные я тебе не дал. Но я надеюсь, что ты узнаешь почерк.

— Нет. — Шанталь подняла на него глаза. — К сожалению, он мне незнаком.

Деметрис вздохнул.

— Я не думал, что ты узнаешь его, но такой шанс все-таки был. — Взяв письма у нее из рук, он посмотрел на листок с каракулями. — Письма были отправлены во дворец в Мелио, но на них стоит почтовый штемпель Ла-Круа — главной почты неподалеку от замка Тибоде.

Ей трудно сосредоточиться, когда он так напряженно смотрит на нее.

— Итак, опасность исходит из Ла-Круа. И, возможно, от кого-то в замке.

Он согласно кивнул.

— Сейчас проводится графологическая экспертиза, но детективы, работающие над этим делом, убеждены, что это мужчина и притом довольно образованный.

— Трудно поверить, что у меня есть такой одержимый… обожатель. — Шанталь почувствовала, как ее охватывает страх. — А есть какие-нибудь сведения об образе жизни или профессии этого человека?

— Пока нет.

— Но ведь должны быть какие-то характерные признаки…

— Они есть. Но, к сожалению, эти парни не выставляют их напоказ. Преследователь — это хищник. Он скрывает свои намерения, прилагает все усилия, чтобы казаться нормальным. — Деметрис нахмурился. — Большинство из них считают себя нормальными.

Он заметил, что Шанталь побледнела. Он не хотел расстраивать ее, но ему необходимо, чтобы она помогла ему. Они должны схватить преследователя до того, как пострадает кто-нибудь еще.

Фирме Деметриса приходилось иметь дело с одержимыми поклонниками много раз. Из всех видов работы ему меньше всего нравилось заниматься именно такими случаями. Преследователь представляет собой самую серьезную угрозу, потому что он может принять любое обличье, раствориться в толпе, проскользнуть и выскользнуть незамеченным.

— Почему ты занимаешься этим? — спросила Шанталь дрожащим голосом. — В этом столько… — Она содрогнулась и не закончила предложение.

— Грязи, — договорил Деметрис, и его губы скривились. — Но именно это мне нравится. То, чем я занимаюсь — чем занимается моя фирма, — помогает людям. Я рад, что могу оказать помощь и предоставить защиту, потому что знаю, каково это — потерять сон, когда тому, кого ты любишь, угрожает опасность. Я знаю, что невозможно есть, когда ты болен от страха. Когда-то я прожил три недели в таком состоянии, и они были самыми долгими в моей жизни.

Его голос резок, тон мрачен. Шанталь почувствовала, как по ней пробежала дрожь.

— Я надеюсь, что у твоей истории был счастливый конец.

Лицо Деметриса окаменело. Оно дышало неукротимой жестокостью.

— Нет.

Шанталь обдало холодом. Что-то ужасное произошло в жизни Деметриса, и трагедия превратила его в человека, которого она видит сейчас, человека, который не позволяет ей бояться или прятаться от жизни.

— Как ты пережил утрату?

— Я отомстил.

Ей не нравится этот разговор, она не хочет представлять себе, как страдал Деметрис; еще меньше — как он, возможно, заставил страдать другого человека.

— Ты… занимаешься этим в настоящее время?

— Нет. Теперь я играю по правилам.

— Понимаю.

— Ты не одобряешь?

Она попыталась улыбнуться.

— Я не люблю боль.

— Ну конечно! Ты предпочитаешь идти по жизни, притворяясь счастливой, надев маску очаровательной принцессы и позволяя всему миру думать, что ты прекрасна душой и телом.

Он очень хорошо знает, как уязвить ее.

— Ты очень опасный человек, не так ли?

— Ты намного опаснее. Ты умираешь в душе, и ни за что не хочешь признать это. А я хочу помочь тебе.

Шанталь смотрела на него, затаив дыхание. Он прав. И она ненавидит его за то, что он прав. Гнев начал закипать в ней; ее охватила досада на то, что у него, кажется, всегда есть на все ответ.

— Тебе когда-нибудь приходило в голову, что мне не нужна твоя помощь? Что я смирилась с такой жизнью…

— Бред собачий!

Она покраснела.

— Что ты сказал?

— Давай не будем этого делать, Шанталь. Нам это не нужно. То был секс. Всего только секс, и пусть это так и останется, хорошо? — Швырнув письма на стол, Деметрис направился к двери. — Ты знаешь дорогу в свою комнату, поэтому можешь остаться и покопаться в этом, если хочешь. Но я иду наверх. Мне нужно подышать воздухом. Спокойной ночи.

Он вышел.

Она смотрела ему вслед, и что-то, словно тиски, сжало ей грудь. Слезы жгли глаза.

Поднявшись в спальню, Шанталь подошла к окну и прижалась лицом к стеклу, надеясь охладить горячую кожу.

Внезапно она заметила Деметриса внизу, на террасе. Сердце у нее глухо забилось. Она хочет пойти к нему.

Безумие!

Шанталь закрыла деревянные ставни, чтобы не видеть Деметриса, таинственную красоту ночи, белую луну высоко в темном небе и россыпь далеких звезд. Никогда в жизни одиночество не было таким мучительным.

Шелковое покрывало на кровати было уже откинуто, но в дверь постучали прежде, чем она успела лечь.

Пройдя по комнате, Шанталь открыла дверь и замерла.

— Деметрис.

Он молчал. Он просто стоял и смотрел на нее. Его лицо с резкими чертами было полно отчаяния.

На нем все еще были темные брюки, из-под расстегнутой рубашки проглядывала голая грудь.

Шанталь не могла отвести глаз от его лица.

— Ты хочешь войти?

— Если я войду, ты знаешь, что произойдет.

Шанталь молча отступила назад, шире раскрыв дверь, и, затаив дыхание, смотрела, как Деметрис входит в спальню. Он медленно обошел комнату, оглядывая все так, будто хотел запомнить все до мельчайшей детали.

Опустившись на край кровати, Деметрис посмотрел на Шанталь.

— Иди ко мне, — приказал он, и желание, словно расплавленное серебро, затопило ее тело.

Она подошла к нему, и, раздвинув ноги, он стиснул ими ее бедра. Она почувствовала силу его мышц. Руки Деметриса, лежавшие у Шанталь на талии, обжигали ее сквозь бледно-кремовый шелк ночной рубашки.

— Это просто секс, верно? — хрипло спросил он.

Жгучие слезы подступили к ее глазам, но она слабо улыбнулась.

— Это не может быть ничем иным.

Деметрис стиснул зубы, но ничего не сказал.

Его молчание было настолько красноречивым, что Шанталь густо покраснела и, взглянув на него, отвела взгляд.

Схватив ее за волосы, он заглянул ей в лицо.

— Значит, тебе нужен только секс.

Шанталь не понимала, что он хочет услышать, не понимала, на что он надеется. Деметрис знает ее мир. Ему известны ее обязательства. Он знает, что она должна выполнять свой долг.

— Да.

Его губы скривились в насмешливой улыбке.

— Прекрасно. — Протянув руку, он положил ее на грудь Шанталь и впился в ее губы.

Это был жесткий, требовательный поцелуй и, как и его ладонь, обхватившая ее грудь, свидетельствовал о жажде обладания. Сжав руками лицо Шанталь, он превратил ее в пленницу, и теперь она уже не могла избежать чувственной настойчивости его неумолимых губ.

Шанталь, как слепая, протянула к нему руки, пытаясь удовлетворить потребность в более тесном контакте и получить больше удовольствия.

Нетерпеливо подняв ночную рубашку, он стянул ее через голову Шанталь, и его руки принялись оглаживать ее мягкое, податливое тело.

Она судорожно вздохнула, когда ее самое чувствительное место ощутило его легкое, уверенное прикосновение.

— Люби меня, — прошептала она, приподнявшись, чтобы обвить руками его шею и притянуть к себе. — Я никогда никого и ничего не хотела так, как этого.

— Секс так хорош? — Деметрис прищурился, и его голос прозвучал резко, цинично.

Слезы выступили у нее на глазах.

— Ты так хорош, — прошептала Шанталь. — Знаешь, я могла бы полюбить тебя. Я могла бы полюбить тебя на всю жизнь.

Она закрыла глаза, когда он снова поцеловал ее. Она чувствовала, как давит на нее тело Деметриса, ощущала мускулистую грудь, поросшую жесткими волосами, плоский живот и твердое свидетельство его возбуждения.

Рука Шанталь скользнула по животу Деметриса, отыскивая пуговицу на брюках. Если у нее нет будущего, мелькнула мысль, пусть сейчас у нее будет, по крайней мере, это.

Они занимались любовью дважды. Это был яростный, невероятно эротичный секс, и после второго оргазма она прильнула к нему, свернувшись клубочком, и почувствовала, как его сильные руки надежно обнимают ее.

Никогда в жизни Шанталь не чувствовала, чтобы ее так любили.

Но это не любовь, сказала она себе, это просто секс.

— Я никогда не забуду этого, — тихо сказала Шанталь, надеясь вызвать его на разговор. Может быть, он даже согласится с ней.

Но Деметрис не проронил ни слова. Он не согласен с ней. Он не идет на уступки. Он не позволит ей поступить по-своему.

— Я не забуду тебя, — повторила она, чувствуя, как у нее напрягаются мышцы живота. — Ты… значишь для меня… очень много.

— Это был секс, — поправил ее Деметрис жестоко. — Ты забыла?

— Потому что так должно быть. — Комок встал у Шанталь в горле, и пронзившая ее боль заставила забыть о полученном удовольствии. — Пойми, что я живу совсем не так, как мне хочется. И это не то, о чем я когда-то мечтала…

— Так покончи с такой жизнью.

Собрав все силы, приобретенные тридцатилетней тренировкой, она отодвинулась от Деметриса и села, подняв колени и обхватив их руками.

— Ты не понимаешь.

— Попытайся объяснить.

— Я не могу. Все это очень сложно, запутанно.

— Попытайся объяснить, — упорно твердил он.

От решимости, прозвучавшей в его голосе, дрожь пробежала по телу Шанталь.

— По правде сказать, это довольно сухо. Факты и цифры, никакой романтики.

Деметрис злобно хохотнул.

— Я изучал экономику в университете, принцесса, и уверен, что могу справиться с сухими цифрами.

— Тогда, возможно, это заинтересует тебя. — Шанталь сильнее сжала руками колени, пытаясь собраться с мыслями, чтобы короче рассказать свою историю. — Ты знаешь, что мой брак был заключен по расчету. Но большинство людей не знает этого. Пресса никогда не упоминала об обстоятельствах заключения этою брака, и, глядя на роскошную свадьбу, никто не мог даже предположить, что это была сделка, заключенная двумя странами. — Шанталь бросила на Деметриса быстрый взгляд. Несмотря на темноту, она заметила, что он мрачно сжал губы. — Как обычно в таких случаях, эта сделка сопровождалась массой писанины, условиями и договорами плюс пространный брачный контракт. Я никогда не думала, что овдовею так скоро, так же как я не могла представить, что мой брак окажется несчастливым, поэтому я согласилась с условиями, которые сейчас кажутся мне такими нелепыми. Но моя страна выиграла. Ла-Круа обеспечила Мелио финансовую помощь. Казалось, что все счастливы.

— Кроме тебя.

Шанталь пожала плечами.

— При любом объединении и перевороте обязательно страдают чьи-то чувства.

Деметрис сердито покачал головой.

— Но в твоем случае это нечто большее, чем уязвленные чувства. Это рабство, принцесса.

Откровенно сказано, подумала Шанталь, чувствуя, что вот-вот расплачется. Но ей удалось улыбнуться, хотя это была лишь тень ее былой бравады. Когда-то она была храброй. Когда-то ей казалось, что она может сделать все.

— Ш-ш-ш, — прошептала она, пытаясь пошутить, но у нее дрогнул голос. — Это наш грязный маленький секрет.

Протянув руку, Деметрис потянул Шанталь на матрас.

— Просто грязный — вот как бы я назвал его.

Он перевернул ее на спину, прижал своим телом, наклонил голову, и их губы слились.

Ей казалось, что сердце у нее разорвется. Она счастлива в его объятиях, она наслаждается его поцелуями. Если бы только это могло быть в реальной жизни, если бы только он был частью ее мира…