Под звездным дождем

ГЛАВА ВТОРАЯ

Далекая земля устремилась к ним навстречу. Авиалайнер тяжело упал на брюхо. Подпрыгнул. Вновь ударился о землю, взрываясь скрежетом металла, и у Шанталь промелькнула мысль, что их пожирает жар и невыносимая какофония оглушительных звуков, запах горящей резины и топлива.

Клубы черного дыма начали заполнять салон, в то время как самолет, раскачиваясь из стороны в сторону, тяжело уползал в ночь. Сильные толчки бросали пассажиров вправо и влево; узкие ремни безопасности натягивались, едва выдерживая мощные рывки.

Что-то вспыхнуло нестерпимо ярким, опаляющим светом. Огонь. На борту пожар.

Пламя охватило самолет.

Но разбитый авиалайнер все еще двигался, неуклюже скользя по земле, как гигантская игрушка. Наконец фюзеляж с оглушительным треском лопнул, носовая часть отделилась, оставив позади хвост и зияющую середину.

Шанталь увидела над собой ночное небо. Моргая, она пыталась рассмотреть то, что казалось ей звездами. Сверху капало что-то густое и теплое. Она попыталась перевести дух. Дышать было трудно. Густой горячий дым проникал в легкие, запах горящего топлива жег ей ноздри и вызывал удушье. Нужно снять маску. Она должна выбраться отсюда.

Чья-то рука шарила по ее талии, пытаясь расстегнуть ремень. Она попыталась подняться, но ноги не держали ее. Голова кружилась, как после долгого катания на карусели.

Шанталь сделала еще оду попытку встать на ноги, но боль разрывала ей грудь, ноги дрожали. Тело отказывалось повиноваться разуму, который требовал, чтобы она немедленно покинула самолет.

Ее лицо было покрыто чем-то влажным и липким. Может быть, идет дождь? Или это горит авиационный бензин, издающий такой резкий запах?

— Возьмите меня за руку, — услышала она. Это голос Деметриса. Но как найти его? Его руки не видно. Она беспомощно повернулась в кресле, оглянулась назад, поняла, что остальных пассажиров там нет, и хвостовая часть осталась где-то позади.

— Шанталь!

Она повернулась на резкий оклик. Деметрис стоял перед ней, и его вид потряс ее. На закопченном лице выделялись лишь темные глаза — черные, яростные, непримиримые.

Потянув Шанталь за руку, он заставил ее подняться, но ноги, лишенные силы, мягкие, как подушки, подгибались под ней.

— Я чувствую запах гари, — неестественно спокойно сказала она.

— Горит хвостовой отсек.

— Где он?

— За нами.

Она кивнула и, держа его за руку, попыталась последовать за ним. Под ногами у них был темно-серый ковер с яркой золотисто-черной каймой. Удивительно, но с ним ничего не произошло.

Но вот прохода, покрытого ковром, внезапно не стало. Огромный кусок искореженного серебристого металла торчал вверх, изгибаясь в темное небо, как какая-нибудь постмодернистская скульптура.

— Осторожно!

И снова его голос был резок и безжалостен. Шанталь кивнула. У нее не было ни слов, ни мыслей. В этот момент она последовала бы за ним куда угодно.

Деметрис спрыгнул и подхватил ее на руки.

— Я могу идти, — запротестовала она, когда он понес ее прочь от обломков самолета.

— Вы истекаете кровью.

Запрокинув голову, Шанталь посмотрела ему в лицо и увидела плотно сжатые губы и выражение сосредоточенной ярости.

— Нет.

Деметрис не ответил. Неся ее на руках, он быстро шел в темноту.

Влажную черную ночь разорвал тоскливый звук сирены.

Слава богу. Вот и помощь подоспела. Шанталь с облегчением закрыла глаза.

Прижимая к груди обмякшее тело принцессы, Деметрис уносил ее от места катастрофы, подальше от пассажиров, выживших после падения самолета. Его радовало, что она потеряла сознание, потому что у него не было настроения разговаривать или объяснять ей, что произошло.

Он потерпел неудачу. Явный провал.

Его наняли защищать ее. А он не сделал этого. Как бы ни сложились обстоятельства, вся ответственность за катастрофу лежит на нем. Она не должна была произойти.

Он заменил экипаж, включая пилотов и стюардесс, желая исключить возможность, что опасность может исходить от кого-нибудь из обслуживающего персонала. Он проверил ее свиту и убедился, что это были преданные ей люди.

В конце концов проблемой оказался сам авиалайнер, несмотря на то что он заставил обследовать его. Вероятно, предполетную проверку провели недостаточно тщательно.

После того как король Нури, шурин принцессы Шанталь, объяснил ему ситуацию, он не смог отказаться. Овдовев в возрасте двадцати семи лет и оставшись с четырехлетней дочерью, она являлась неординарным членом королевской семьи, и кто-то хотел устранить ее.

От коварства этого замысла и мысли, что маленькая девочка останется круглой сиротой, кровь застыла у него в жилах. Овдовевшая принцесса была у всех на виду и представляла собой легкую мишень.

Изучив документы, Деметрис понял, что не может отказаться от предложенной работы. Король Малик Нури и старшее поколение королевской семьи Дюкасс не знали, что предпринять против подобной угрозы. Но Деметрис знал. Когда дело доходит до самых грязных способов защиты и устрашения, он не знает себе равных.

Он не церемонится.

Обычно он не совершает ошибок.

Но сегодня он допустил ошибку и никогда не забудет об этом. Будь он проклят, если у принцессы и королевской семьи возникнут опасения, что он может ошибиться еще раз в том, что касается ее безопасности или будущего ее дочери!

Деметрис почувствовал под ногами песок. Теперь голоса и крики пассажиров были едва слышны. Им удалось найти сушу посреди Атлантического океана — один Бог знает, как это удалось экипажу, и он глубоко благодарен ему. Они получат соответствующее вознаграждение.

Деметрис наклонился и устроил Шанталь на песке. Похоже, с ней все в порядке. Его беспокоила только большая шишка у нее на голове. На них обрушилась часть оторвавшейся обшивки.

Жаль, что у него нет фонарика. Хорошо было бы проверить ее зрачки и убедиться, что они не расширены, как он опасается.

Шанталь пошевелилась и попыталась приподнять голову.

— Лилли?

Ужас, прозвучавший в ее голосе, потряс его.

— С ней все хорошо, Шанталь. — Он обнял ее за плечи, чтобы помешать ей подняться. — Лягте и расслабьтесь.

— Где она?

— Дома.

Ее лицо прояснилось, и она перевела дыхание.

— Ее не было в самолете.

— Нет, конечно.

Шанталь закрыла глаза.

— Слава богу! — Она еще раз глубоко вздохнула и открыла глаза, пытаясь разглядеть его в темноте. Деметрис видел, как блеснули белки ее глаз и молочно-белые зубы, когда она прикусила губу, пытаясь собраться с мыслями и совладать со своими чувствами. — Нам удалось это.

— Да, удалось.

Шанталь попыталась проглотить вставший в горле ком.

— Что с остальными?

— Я знаю, что есть выжившие. Я видел, что довольно много пассажиров собралось неподалеку от места катастрофы.

Она попыталась освободиться от его руки.

— Нам нужно идти. Я должна быть там. — Ее голос звучал глухо. Безжизненно. У нее шок, и она, вероятно, даже не понимает, что говорит. — Мне нужно помочь им. Там есть раненые…

— Нельзя.

— Я должна.

— Это опасно.

— Почему?

Деметрис долго смотрел на нее, затем мрачно покачал головой.

— Слишком ядовитые испарения.

Шанталь нахмурилась, озадаченная его словами.

— От самолета, вы хотите сказать?

— Не только, — возразил он, осторожно убирая руку и наблюдая, как она обессиленно опускается на мягкий песок.

Он показался ей удивительно теплым, и, сжав в руке горсть песчинок, она наморщила лоб. Неужели они действительно все еще живы?

Это кажется невозможным. Невероятным.

Прищурив глаза, Шанталь вглядывалась в лицо Деметриса, пытаясь вникнуть в смысл его слов. Он говорит громко, как в мегафон, но не отчетливо, и ей нужно понять, что произошло с ее слухом, почему его речь доносится до нее издалека, как будто он стоит где-то далеко от нее.

Она осторожно прикоснулась к своему лбу, где чувствовала пульсирующую боль. Прикосновение вызвало острую боль в виске, и она почувствовала на кончиках пальцев что-то теплое и липкое. Кровь.

Должно быть, она получила сильный удар. Странно. Она не помнит этого. Но, когда самолет стремительно приближался к земле, ей казалось, что на нее летит все: кожаная сумка, туфля на высоком каблуке, книга в мягкой обложке. Как будто они оказались в открытом космосе — как астронавты в условиях невесомости. У нее было такое ощущение, будто они все еще в самолете; ее переполняет ужас, она чувствует запах дыма, крови и страха, и все же они здесь, на каком-то отдаленном острове, но где? Посередине Атлантического океана?

— Где мы?

Деметрис пожал плечами.

— Где-то у африканского побережья, я полагаю.

— Это невозможно. Там нет суши…

— Наш великолепный экипаж нашел какой-то остров.

Шанталь снова озадаченно покачала головой. Она чувствует себя так, словно ее пропустили через центрифугу стиральной машины, но они в безопасности. Живы.

— Где самолет?

— Там. — Он жестом указал на лес позади них. — Все они там, за деревьями.

— Мы так близко к воде?

— Еще чуть-чуть — и мы бы оказались в океане.

Почему-то выражение его лица и даже слова, произнесенные сухим тоном, вызвали у нее слабую улыбку.

— Нам повезло, что мы здесь.

— Очень.

Рассеянно кивнув, Шанталь устремила невидящий взгляд на бесконечную полосу темной воды. Воздух был влажен, в небе проглядывала бледная луна.

Это было непостижимо.

Совсем недавно они подвергались страшной опасности, и ей не верилось, что они избежали ее, почти не пострадав. У нее сжалось сердце. А остальные? Она должна узнать, что случилось с ее людьми. Большинство работающих на нее молодых женщин еще не замужем, но ведь они чьи-то дочери, сестры, подруги. Надо проверить, как они. Она должна узнать, что с ними.

Шанталь сделала попытку подняться, на которую ее тело немедленно откликнулось болью. У нее все болит.

— Мне необходимо возвратиться к самолету.

— Нет.

Покачиваясь, она поднялась на ноги, не обращая внимания ни на Деметриса, ни на острую боль в нижней части грудной клетки.

— Я никогда не прощу себе, если там раненые, а я сижу здесь, ничего не делая.

Деметрис положил ей на плечи тяжелые руки, и она не смогла сдвинуться с места.

— Я не позволю вам вернуться.

— Вы не понимаете…

— Понимаю. — Внезапно он приложил палец к ее губам, призывая к молчанию. — Ш-ш-ш, кто-то идет.

Его взгляд был устремлен на купу деревьев позади них. Она заметила движение, которое он сделал правой рукой. Оно было хорошо известно ей: агенты тайной службы безопасности делали то же самое множество раз. Он проверил, на месте ли у него оружие. Значит, он вооружен?

Деметрис двинулся вперед, прикрывая ее своим телом.

— Кто здесь? — негромко окликнул он.

Мужской голос ответил что-то по-гречески.

Деметрис слегка расслабился. Шанталь чувствовала силу, которая исходила от него. Он быстро заговорил низким голосом; тон его был резок и непререкаем.

Это был человек, привыкший, чтобы ему беспрекословно повиновались.

Шанталь подняла глаза и увидела затылок Деметриса и его широкие плечи. Интересно, кто он на самом деле и чем именно занимался в ее самолете?

Незнакомец растворился в темноте, и Деметрис заставил ее снова опуститься на песок. Он сел рядом.

— Успокойтесь, — довольно невежливо сказал он. — Это был пилот. Погибших нет, есть раненые.

Шанталь почувствовала невероятное облегчение.

— Вы уверены?

— Всех нашли, и хотя некоторые пострадавшие в довольно тяжелом состоянии, угрозы для их жизни нет.

— Слава богу.

Он кивнул.

— Они вызвали помощь по радио, и мы останемся здесь, пока она не прибудет. Так безопаснее.

Она хотела задать ему вопрос, но у нее не было ни сил, ни энергии — одна только усталость и боль. За пару таблеток аспирина она сделала бы все что угодно. Может быть, ей станет лучше, если она сядет и отдохнет. Как хочется спать! Она могла бы спать несколько месяцев, лет…

— Хорошо.

На сердце у нее стало немного легче. Мысли начали проясняться. Беспокойство уменьшилось. Ей никуда не нужно идти. Можно просто сидеть здесь. Как странно. Как чудесно.

Шло время. Медленно. Тягуче. Шанталь одолевала дремота, но она упорно открывала глаза. Прошел час, поднялся теплый ветерок, сгоняя тяжелые облака.

— Идите за мной, — неожиданно приказал Деметрис, беря ее за руку и помогая подняться.

Она поморщилась от сильной боли в ребрах.

Он нашел подходящее место на берегу, за высокой дюной, откуда был виден лес. Если кто-нибудь появится, он неизбежно попадет в поле их зрения.

Принеся из лесу несколько пальмовых ветвей и душистых веток эвкалипта, Деметрис устроил в дюне миниатюрный навес. Для этого ему не потребовалось много времени, но к тому моменту, когда он закончил, луна уже скрылась за тяжелыми грозовыми облаками.

— Сейчас пойдет дождь, — заметила Шанталь, взглянув на потемневшее небо.

Он кивнул, следя за тем, как она, стиснув зубы, осторожно заползает под навес. Очевидно, что-то причиняет ей боль.

Когда несколько минут назад он потянул ее за руку, чтобы помочь встать, она напряглась, и он подумал, что у нее просто онемело тело. Возможно, так оно и есть. Однако это может быть что-то более серьезное.

Ему не хочется вызвать недовольство принцессы, но его наняли для того, чтобы он выполнял работу, и он будет выполнять ее. Заняв место рядом с ней, Деметрис откинулся на теплый песок.

— Почему вы не снимете обувь, принцесса? Устраивайтесь поудобнее.

Шанталь взглянула на свои туфли с высокими каблуками. Закусив губу, она наклонилась, чтобы снять их. Оба раза, когда она тянула за каблук, ее пронизывала острая боль.

— Где болит? — Деметрису показалось, что его голос прозвучал неприятно резко.

— Со мной все в порядке.

— Я спросил не об этом.

Шанталь недовольно нахмурилась.

— Прошу прощения? — высокомерно и холодно произнесла она, превратившись в неприступную принцессу Тибоде.

— Вам больно, — без обиняков заявил Деметрис.

— Нет.

— Вы морщитесь при каждом движении.

— Всего лишь незначительные ушибы, мистер Мантеакис.

Шанталь пытается поставить его на место, но она не знает, что для него не существует кастовой принадлежности. Он зашел слишком далеко, чтобы относить себя к какому-либо классу, статусу или социальному положению. В его мире люди — всего лишь люди. И точка.

— Нет, у вас что-то посерьезнее.

— Ничего подобного. — Шанталь отвернулась и вздернула подбородок, но он заметил, как ее пальцы глубже зарылись в песок.

Возможно, она хочет проявить к нему холодное безразличие, но он видит, что ей страшно. Она боится его. Ей хочется уйти отсюда и присоединиться к остальным.

Запугивание ничего не даст ему. Деметрис попытался смягчить голос.

— Мне нужно посмотреть, какие у вас травмы.

— Это исключено.

— Больно не будет.

Шанталь глубоко втянула в себя воздух.

— Я хочу возвратиться к самолету.

Она попыталась встать, но Деметрис протянул руку и прижал ее к себе.

У нее вырвался непроизвольный вздох, когда, несмотря на ткань рубашки, она почувствовала на спине жар его мускулистой крепкой груди.

— Отпустите меня.

— Я не сделаю вам больно.

От его низкого голоса по ней пробежала дрожь, и рыдание стеснило ей грудь. Он намного сильнее, и он… подчиняет ее себе.

— Вы не имеете права прикасаться ко мне.

— Вы усложняете задачу.

Закрыв глаза, Шанталь отвернулась, задев щекой его грудь. Она почувствовала сильные мускулы его плеча, тепло, исходившее от кожи, и даже глухие удары сердца.

Он сильный. Очень сильный. Ей пришло в голову, что ничто не может прорваться через кольцо его рук. Он — воплощение силы. Закона.

Как древние греки, воины и завоеватели, основавшие цивилизацию и навсегда изменившие мир.

— Пожалуйста, отпустите меня, — со страхом прошептала она.

— После того как я удостоверюсь, что у вас нет других травм.

— Их нет. Поверьте мне.

— Я не верю вам, принцесса. Простите.

Она учащенно задышала и, открыв глаза, посмотрела на Деметриса. Высокомерное, надменное лицо. С этим человеком ей не хотелось бы вести переговоры.

— У меня ничего не сломано.

— В любом случае я должен…

— Нет! — Он ненормальный, настоящий сумасшедший. — Нет, нет, нет и нет! — Она ни за что не позволит, чтобы его руки ощупывали ее тело. — Будь у меня какая-нибудь травма, я бы знала…

— Вы не знали, что у вас текла кровь.

— Я подумала, что идет дождь.

— Вот именно. — Деметрис усадил ее на песок и присел на корточки перед ней.

Она не стала рассматривать его грудь и перевела глаза на напружинившиеся мышцы бедер, четко выделявшиеся под обтянувшими их брюками.

— Окажите любезность и расстегните вашу блузку, принцесса.

Она едва не задохнулась от негодования.

— Мистер Мантеакис!

Он не отвечает. Он ждет. И он терпелив. Одно только терпение придает ему огромную силу.

Шанталь почувствовала, что находится на грани паники. Она утратила свою власть.

— Я не намерена снимать одежду. На мне ее и так мало.

— Я всего лишь прошу вас расстегнуть блузку. Вы же не голая под блузкой. На вас бюстгальтер.

Голая. Бюстгальтер. Блузка. Они обсуждают ее тело, ее одежду, ее личную неприкосновенность.

— Да, но…

— Мне расстегнуть вашу блузку самому?

— Вы не посмеете! Вы не имеете права… — Она испуганно умолкла, когда Деметрис протянул к ней руку и его пальцы коснулись ее груди.

— У меня нет настроения спорить с вами.

— Руки прочь!

— Замолчите.

У нее отвисла челюсть. Боже мой, еще один Арман! Повсюду эти грубые, невоспитанные, надменные и самонадеянные мужчины! Шанталь ударила его по руке.

— Возможно, я глупая тридцатилетняя принцесса, но я не совсем дура. Вам не нужно снимать с меня блузку, чтобы проверить, есть ли у меня переломы. Это можно определить через блузку.

— Меня интересуют сильные ушибы.

— Большое спасибо, но в Ла-Круа у меня есть собственный врач.

— Мы пробудем здесь всю ночь и, возможно, весь завтрашний день. Мы не можем ждать, пока вы попадете в Ла-Круа. Теперь, пожалуйста, расстегните блузку. Обещаю, что я буду держать себя в руках.

Она почувствовала, как у нее запылали щеки.

— Вы смеетесь надо мной!

— Я совершенно серьезен.

Шанталь не знала, обижаться ли ей или досадовать на него.

— Я не привыкла раздеваться на публике.

— Тогда вы можете не беспокоиться. Здесь никого нет.

Она бессознательно прикрыла руками грудь. Ей страшно, холодно, она дрожит… Почему? Ее пугает мужской взгляд?

Да.

Ни один мужчина не прикасался к ее телу с тех пор, как умер Арман, но, даже когда они были вместе, он не был особенно… любвеобилен.

Арман женился на ней, чтобы создать политический и экономический союз, и в то время, как их страны выиграли от этого брака, душа Шанталь медленно умирала.

Арман не питал к ней любви. Он даже не пытался полюбить ее. Она не была нужна ему.

Глупенькая Шанталь, наивная принцесса, утратившая свои иллюзии!

Рука Деметриса легла ей на спину. У него была теплая, твердая ладонь, и она скользнула к ее плечу.

— Расстегните блузку, принцесса. Немедленно.