Подруга дочери. Летнее наваждение (СИ)

Глава 3 Соня

Утро. Итальянское солнце щедро заливает мою комнату, превращая пыль в воздухе в сверкающие золотистые песчинки. Я просыпаюсь с лёгким похмельем — вчерашнее вино было слишком вкусным, хотя обычно я не перебарщиваю с алкоголем — и с ощущением нереальности происходящего. Вилла. Италия. И… Артур Пронский. Его образ всплывает в памяти чётко: уверенная походка, проницательный взгляд, тепло его руки. Я трясу головой, пытаясь избавиться от этих мыслей. Нет, Соня, нет. Это путь в никуда. Он — отец Инны. Миллиардер. Мужчина, который видел всё и вся. Ты — временная гостья в его мире. Забудь.

Спускаюсь на первый этаж. На огромной террасе с видом на залив накрыт завтрак. Инна, Костя, Марика и Дима оживленно обсуждают планы на день. Они выглядят свежими и бодрыми как огурчики. Как они это делают? Может, всё дело в привычке? Или в том, что они родились с золотой ложкой во рту?

— Сонька! Спящая красавица! — кричит Инна. — Мы через полчаса мчим в Позитано! Шоппинг, потом обед у воды, вечером — легендарный клуб «Музыка на Скалах»! Ты с нами?

«Музыка на Скалах» звучит грозно и очень громко. Моё похмельное состояние сжимается в комок страха. Я представляю себе этот клуб: громкая музыка, пьяные люди, мигающий свет. Нет, это не для меня.

— Инн, я… я не уверена. Может, я тут останусь? Море, солнце… отдохну немного, — я пытаюсь улыбнуться, чтобы не выглядеть полной занудой.

Инна надувает губки:

— Ну Соня-а-а! Мы же приехали развлекаться! — подруга предпринимает очередную попытку меня уговорить.

— Оставь её, Инна, — раздается спокойный голос со стороны. Артур выходит из дома, в белой рубашке и шортах, с газетой в руке. Он выглядит отдохнувшим и… невероятно притягательным. Его волосы чуть влажные после душа, на коже играет утреннее солнце. — Не всем нравятся шумные клубы. Отдых — понятие индивидуальное. — Он садится за стол, наливает себе кофе. Его взгляд скользит по мне, и я чувствую, как краснею. — Если хотите тишины, Софья, вилла к вашим услугам. Бассейн, пляж внизу, библиотека — там есть кое-что на русском.

Библиотека? На вилле? Конечно же она есть. А значит, я вполне найду чем заняться, чтобы не быть раздражающей обузой Инне и её друзьям. Я чувствую облегчение и благодарность. В моей голове рисуются картины: я сижу в тени старого дерева, читаю книгу, слушаю шум волн и пение птиц.

— Спасибо, Артур, — говорю вежливо и тихо в его сторону. Наши глаза на мгновение пересекаются, и я торопливо отвожу свой. В его взгляде я читаю что-то, чего не могу понять. Интерес? Сочувствие? Или мне просто кажется? Обращаюсь к подруге: — Все эти шоппинги, клубы… Ты же знаешь, совсем не моё. Я, пожалуй, воспользуюсь пляжем, а потом, когда солнце разогреется окончательно, буду просто читать в тени.

Я смотрю на море, на его бескрайнюю синюю гладь, и понимаю, что это именно то, что мне нужно. Тишина. Спокойствие. Возможность побыть наедине с собой. И может быть, даже с книгой, которая поможет мне отвлечься от всех этих мыслей об Артуре Пронском.

Инна машет рукой, привлекая моё внимание:

— Ладно, ладно! Сиди тут со стариками! — Она смеётся, тянется через стол, целуя отца в щеку. — Пап, ты хоть присмотри за моей затворницей!

— Постараюсь, — отвечает он сухо, но в его глазах мелькает искорка. Или мне показалось?

Через полчаса шумная компания уезжает на арендованной яркой машине. Тишина опускается на виллу, звучная, наполненная стрекотом цикад и шумом прибоя снизу. Я стою на террасе одна. Нет, не совсем одна. Артур сидит за столом, дочитывая газету, попивая кофе. Я неловко переминаюсь с ноги на ногу, чувствуя, как сердце начинает биться чаще.

— Не стесняйтесь, Соня, — говорит он, не поднимая глаз с газеты. — Дом ваш. Вернее, ваш на эти две недели. — Он откладывает газету. — Собираетесь на пляж?

Его вопрос звучит как приглашение. Или как ненавязчивое пожелание избавиться от моего общества? Я не могу понять, что скрывается за его словами.

— Д-да, — поспешно киваю я. — Только возьму полотенце…

— Спуск вниз, к бухточке, там справа, за олеандрами, — показывает он. — Там тихо, народу почти никогда нет. Зонтики и лежаки есть. Если что — я буду здесь, или в кабинете. — Он указывает на дверь слева от террасы.

— Спасибо, — бормочу я и спешу в свою комнату за пляжной сумкой. Сердце колотится. Почему? Он просто вежлив. Как радушный хозяин. Не более того. Но почему же тогда каждая его фраза заставляет меня краснеть?

Бухточка — это маленький рай. Небольшой полукруглый пляж с мелким золотистым песком, омываемый лазурной водой. Пара зонтиков, лежаков. И ни души. Судя по всему, это частный пляж, примыкающий к вилле Пронских, хотя заборов тут нет, но почему-то сразу понятно — если сюда кто-то посторонний и забредает, то крайне редко.

Я расстилаю полотенце на лежаке, с наслаждением сбрасываю сарафан. Купальник — простой, чёрный, купленный на распродаже. Но здесь, под этим солнцем, перед этим морем, он кажется мне самым красивым. Я забегаю в воду. Она тёплая, как парное молоко, невероятно прозрачная. Я плыву, ныряю, ощущая, как смывается вся моя скованность, вся неуверенность. Это счастье. Простое, чистое.

Через час, уже обсохнув на солнышке, я замечаю фигуру наверху, на краю утёса. Артур. Он стоит, смотрит на море. Загорелый, в тёмных очках. Его силуэт чётко вырисовывается на фоне синего неба. Я замираю, любуясь им. Как он красив. Как непохож на всех тех мужчин, с которыми я знакома.

В какой-то момент он поднимает солнцезащитные очки на голову, медленно ведёт взглядом по пейзажу. Натыкается на меня. Я машу рукой, не думая. Он машет в ответ. Наши взгляды, несмотря на расстояние, встречаются на мгновение, и я чувствую, как земля уходит из-под ног. Что это? Простое приветствие? Или что-то большее? Моё сердце начинает биться чаще, а в голове кружится вихрь мыслей. Может быть, этот день будет не таким уж одиноким? Может быть, здесь, на этом уединённом пляже, под итальянским солнцем, что-то начнёт меняться?

Возвращаюсь на виллу ближе к обеду. Артур сидит на террасе с ноутбуком, но закрывает его при моём появлении. Его взгляд скользит по мне, задерживаясь на влажных волосах и капельках воды, всё ещё сверкающих на коже.

— Как вода? — спрашивает он.

— Идеальная! — восклицаю я, всё ещё под впечатлением. — Такой прозрачности я никогда не видела! И… такая тёплая, невероятно! — Я стараюсь говорить непринуждённо, но внутри всё трепещет от его внимания.

— Средиземное море в июне — волшебно, — соглашается он. — Голодны? Мария, наша домоправительница, оставила обед. Холодная паста с морепродуктами, салат. Не желаете составить компанию?

Я колеблюсь. Обедать с ним наедине? Это же… слишком интимно? Но отказываться — глупо и невежливо. Моё сердце начинает биться чаще, когда я представляю, как мы будем сидеть за одним столом.

— С удовольствием, — отвечаю сдержанно, хотя внутри испытываю настоящее волнение.

Обед проходит… на удивление легко. Артур не давит авторитетом, не пытается блеснуть эрудицией. Вежливо расспрашивает о моей учёбе, о журналистике. И слушает. Внимательно. Не так, как Инна, которая слушает, чтобы потом перебить и рассказать о себе. Он задаёт уточняющие вопросы, улыбается моим рассказам о курьёзных случаях в университетской газете.

Я ловлю себя на мысли, что говорю больше, чем планировала, и много смеюсь. Его смех глубокий, заразительный. В его глазах пляшут смешинки, когда я рассказываю о том, как перепутала интервью с ректором с выдуманным ради первоапрельской шутки интервью с кошкой в студенческом общежитии.

Он рассказывает немного о своих первых шагах в бизнесе, о сложных переговорах. Без пафоса, с лёгкой самоиронией. Его истории захватывают.

— … и вот я стою в этом дворце в Эмиратах, а шейх смотрит на меня как на назойливую муху, — смеётся он. — А у меня в голове одна мысль: «Боже, как же я хочу простой жареной картошки с селёдкой!»

Я хохочу, представляя эту картину: могущественный бизнесмен, мечтающий о таком простом блюде.

— И что? Сорвали сделку? — спрашиваю с интересом.

— Нет, — улыбается он. — Заключили. А потом я нашёл в Дубае русский магазин и устроил себе пир горой с той самой картошкой. — Он смотрит на меня. — Иногда самые простые вещи значат больше всего, правда?

Наши взгляды встречаются. В его глазах — теплота, понимание. И что-то ещё… Интерес? Я отвожу взгляд, ковыряя вилкой остатки пасты. Моё сердце колотится, словно пытается вырваться из груди.

— Правда, — тихо соглашаюсь я, чувствуя, как краснею.

Наступает лёгкая пауза, но она не неловкая. Наполненная стрекотом цикад и запахом моря, доносящимися с улицы. Я чувствую себя… комфортно. С ним. С этим могущественным, незнакомым мужчиной. Это пугает и завораживает одновременно.

В его присутствии я забываю о том, что я простая студентка, а он — миллиардер. Забываю о том, что он отец моей подруги. В этот момент мы просто два человека, наслаждающихся беседой и обществом друг друга. И это чувство настолько новое и волнующее, что я не могу отвести от него взгляд, даже когда он снова смотрит на меня.

— Инна сказала, вы любите искусство, — говорит он вдруг. Его голос звучит так спокойно и непринуждённо, но внутри меня всё замирает. — Завтра утром в Амальфи проходит небольшая, но любопытная выставка местных художников. Не итальянское Возрождение, конечно, но есть весьма самобытные работы. Если интересно… — Он делает паузу, и я чувствую, как воздух между нами становится густым от напряжения. — Я собирался съездить. Можете составить компанию, если не пугает скука и вид старика за рулём мерседеса.

Шутка. Он пошутил. И предложил… свидание? Нет, просто культурную программу для скучающей гостьи. Но сердце опять предательски ёкает, словно маленький птичий клювик стучит по рёбрам.

— Я… я не думаю, что это будет скучно, — говорю я, пытаясь сохранить спокойствие, хотя голос предательски дрожит. — И… вы совсем не выглядите стариком.

Ой. Вырвалось. Я чувствую, как краснею до корней волос, как жар заливает щёки, а кончики ушей, кажется, начинают светиться.

Он усмехается, и в его глазах вспыхивает что-то озорное, молодое. Его улыбка преображает всё его лицо, делая его ещё более привлекательным.

— Спасибо, Соня. Это лестно. Значит, завтра в девять?

Я киваю, не в силах вымолвить ни слова. Каждое его движение, каждый взгляд словно отпечатывается в моей памяти. Он улыбается и отодвигает стул, а я не могу оторвать от него глаз.

— Мне пора, пара звонков. До завтра.

Он уходит, а я остаюсь одна на террасе, смотря ему вслед. Его силуэт растворяется в полумраке дома, но я всё ещё чувствую его присутствие. Завтра. Амальфи. С ним. Это ошибка? Огромная, роскошная, восхитительная ошибка.

Но я уже знаю, что не смогу отказаться. Потому что этот день — солнце, море, его смех, его взгляд — был самым счастливым за долгое время. И я хочу ещё. Хотя бы капельку этого счастья. Хотя бы до конца отпуска.

А там… А там видно будет. Главное, чтобы Инна никогда не узнала. Я закрываю глаза, вдыхая солёный воздух, пропитанный ароматом цветущих олеандров. В ушах всё ещё звучит его голос, а сердце бьётся в каком-то новом, незнакомом ритме. Может быть, это и есть то самое счастье, которое я так долго искала? То, которое не измеряется деньгами и статусом, а живёт в простых моментах — в улыбке, в случайном взгляде, в неожиданном предложении разделить утреннюю поездку на выставку?

Я поднимаю голову к небу, где так ярко светит солнце. Оно блестит в безоблачном небе, словно улыбаясь мне, словно обещая, что всё будет хорошо. Хотя я и понимаю, что это может быть опасно — влюбиться в отца своей лучшей подруги. Но разве можно запретить сердцу чувствовать? Разве можно остановить то, что уже началось?

Я улыбаюсь, чувствуя, как внутри разливается тепло. Завтра. Амальфи. С ним. И пусть весь мир подождёт.