Погоня за радугой

15

После завтрака Дэвид сказал, что уедет на пару часов, и исчез, прихватив свой потрепанный портфель, а Стейси неожиданно позвонила Дайана.

Стейси и думать забыла, что накануне вечером дала жене Мэтью номер своего мобильника; вечернее происшествие и поцелуй в коридоре прогнали из головы все остальные мысли.

— Привет! — Голос Дайаны звучал весело и жизнерадостно. — Надеюсь, не отвлекла тебя?

— Нет, я еще не успела приняться за работу. — Стейси с ногами забралась на широкий удобный диван в гостиной и обхватила колени рукой. — Что-то случилось?

— Пока еще нет. Но вполне может случиться. Скажи, ты не могла бы подъехать ко мне в офис ненадолго?

Просьба удивила Стейси.

— Зачем?

— На месте расскажу, но тебе должно понравиться, — туманно объяснила Дайана. — Если у тебя есть немного свободного времени, то я пришлю за тобой одного из своих коллег. Он часто развозит заказы по домам и с радостью слетает за тобой.

— Это неудобно, я могу добраться сама — на такси или на автобусе…

— Ерунда! Жди. — И Дайана положила трубку.

— Но адрес… — пискнула было Стейси, но потом сообразила, что Дайана наверняка прекрасно знает адрес Дэвида.

Пришлось отложить перепланировку в гостиной (тем более что диван она сама и не сдвинула бы с места) и собраться для выхода.

Водитель, присланный Дайаной, оказался молодым болтливым парнем, студентом, подрабатывавшим в дизайнерском агентстве. Он всю дорогу развлекал Стейси смешными историями и анекдотами, так что скучать не пришлось.

Офис Дайаны поражал той же спокойной элегантностью, что и ее с Мэтью дом. Хотя Дэвид прав, хай-теком миссис Джонс увлекается, но в меру. Стейси оглядывалась, и ей очень нравилось здесь. Хозяйка офиса встретила ее очень любезно и пригласила присесть, хорошенькая секретарша принесла кофе. Все как полагается.

— Так что случилось? — сразу же перешла к делу Стейси.

— Видишь ли, вчера я сохранила ссылку на сайт, где выложены твои работы, — пустилась в объяснения Дайана, — а сегодня утром, придя сюда, еще раз пересмотрела их. И мне по-прежнему очень нравится. У меня есть пара заказов на оформление квартир с использованием картин в авангардном стиле. Сколько ты бы хотела за «Сны сбываются» и «Кофейное утро»?

Стейси глупо приоткрыла рот, затруднившись с ответом.

— Тебе действительно нравится? Ты хочешь купить мои работы?

— Не я, а люди, которые попросили оформить их дом, — усмехнулась Дайана. — Я показала им снимки, и им очень понравилось. Они просили поинтересоваться, продаешь ли ты картины. Я сказала, что спрошу. Вот и спрашиваю.

— Да, продаю. — Стейси против воли расплылась в широкой улыбке. — Это просто здорово!

— Конечно. И еще лучше то, что я собираюсь тебе предложить. Только это достаточно серьезно. — Дайана помолчала. — Видишь ли, хотя моя фирма располагается в Беркли, я принимаю заказы по всей Калифорнии. У нас неплохая репутация, и я зарабатываю достаточно, чтобы мы с Мэтью могли ни в чем себе не отказывать. К счастью, у нас в семье нет этих глупых стереотипов, что муж должен зарабатывать больше, чем жена. — Она фыркнула. — У нас все деньги общие. А Мэтью в восторге, что я занимаюсь любимым делом.

— Конечно, он ведь занимается своим.

— Хорошо, что ты все понимаешь. — Дайана вернула Стейси улыбку. — Как бы там ни было, я хотела расспросить тебя подробнее. Ты ведь говорила, что в Чикаго у тебя нет постоянной практики?

— Я рисую, сотрудничаю с несколькими объединениями, мне обещали выставку в небольшой галерее, — пустилась в объяснения Стейси. — Пару часов в неделю подрабатываю при колледже. Занимаюсь оформлением интернет-сайтов. Но постоянной нагрузки у меня нет. Все свободное время я посвящаю рисованию.

— Я ведь не просто так спрашиваю. Мы сотрудничаем с разными молодыми художниками, предлагаем им продать свои работы для оформления домов наших клиентов. И это выгодно всем, так как в большинстве случаев наши клиенты — люди весьма и весьма состоятельные. Уже бывали случаи, что их друзья, придя к ним домой, интересовались картинами и координатами художника, чтобы заказать себе что-то из его работ. Конечно, я понимаю, что для настоящего творца бог один — его творчество, и ни в коем случае не предлагаю тебе перевести всю свою жизнь на коммерческий поток. Но что бы ты сказала, если бы иногда я заказывала у тебя картины? Ничего сложного, просто описывала бы тебе обстановку, которую планирую сделать, присылала бы макет, рассказывала о будущем дизайне комнаты и предпочтениях владельцев, а ты бы давала волю фантазии. У тебя удивительно точный вкус, Стейси. Ты далеко пойдешь, если перестанешь сомневаться.

Стейси задумалась. Дайана предлагала реальную возможность продвинуться — пусть пока при дизайнерском агентстве, но как художнику. Она ведь не требует, чтобы Стейси занялась оформительством, речь идет о картинах. Но имелись подводные камни.

— Это очень интересное предложение, Дайана. Однако… Я ведь работаю в Чикаго. Это не помешает?

— Вот об этом и разговор. Если бы ты жила в Калифорнии, это значительно упростило бы задачу.

— Но я не живу в Калифорнии, — печально усмехнулась Стейси.

— А ты не планируешь перебраться сюда? — осторожно осведомилась Дайана.

— Почему ты так решила?

— Вчера вы с Дэвидом… Прости, но вы выглядели как влюбленная пара. Он говорит, что ты его друг и что ничего особенного между вами нет. А сам не сводил с тебя глаз весь вечер.

Ой-ой-ой. Стейси с трудом удалось скрыть нахлынувшие эмоции.

— Ты ошибаешься, — как можно беспечнее бросила она. — Мы и вправду только друзья. Нас… связывают непростые отношения, но если речь идет о том, чтобы эти отношения назвать серьезными… То есть, чтобы мы с Дэвидом… Короче, этого нет.

— Понятно. — Дайана выглядела несколько разочарованной. — А мне показалось… Извини.

— Все в порядке.

— Я просто так хорошо все спланировала, — засмеялась Дайана. — А исходила из совершенно неверных предпосылок. Ну, это не помешает нашим с тобой деловым связям, если ты, конечно, пожелаешь их завязать.

— Ты ведь видишь меня второй раз в жизни. Почему ты сразу предлагаешь мне такое? — полюбопытствовала Стейси.

— Потому что вижу талант. Келли вчера сказала все правильно, и я, как и она, не делаю пустых комплиментов. В твоих картинах есть нечто настоящее. И поэтому они нравятся людям. Просто пока их видело не так много народу. Интернет — это большая свалка, там каждой твари по паре, и весьма трудно рассмотреть нечто стоящее под ворохом барахла. Но мне повезло. Я очень рада нашему знакомству.

— Я тоже, — искренне сказала Стейси.

Из офиса Дайаны Стейси выбралась только спустя три часа. Голова гудела от новой информации. Предложение выглядело более чем заманчиво, и Стейси согласилась на те условия, что предлагала Дайана. На следующей неделе нужно будет отправить заказанные картины из Чикаго, благо они мирно пылятся в студии.

Правду говорят, что жизнь способна преподносить неожиданные сюрпризы. Нынешний сюрприз устраивал бы Стейси полностью, если бы не ситуация с Дэвидом. Если — вернее, когда — начнется полноценное сотрудничество с Дайаной, то, вполне возможно, придется часто видеться с Райтом. В этом есть плюс: лишний повод повидать Лолу. Но и минусов достаточно.

Остается надеяться, что нахлынувшая сердечная слабость испарится сама собой.

Когда Стейси добралась до коттеджа, Дэвид был уже дома. Он устроился как обычно на веранде, окружив себя ворохом бумаг, тетрадей, книг, и лишь буркнул что-то невразумительное в ответ на приветствие Стейси. Она улыбнулась и тихонько пошла обратно в дом, чтобы ему не мешать. Если Дэвид захочет, сам придет общаться.

Он появился через час с лишним, когда Стейси уже освободила каминную полку шкафчики в гостиной от милых безделушек, неизвестно откуда взявшихся здесь, в холостяцком жилище, и рассматривала уродливую тряпичную корову.

— Откуда у тебя такая красота? — Она показала корову задумчивому Дэвиду, видимо еще не вынырнувшему из мира теории чисел.

— Осталась после родителей. Они эту корову купили на какой-то воскресной ярмарке в маленьком городишке. Мама все думала, что у нее родится дочка и можно будет отдать корову ей. Но, увы, я ее подвел. — Он скупо усмехнулся. — Это все было еще до… — Дэвид осекся. — Короче, эта корова практически окаменелость.

— А ты ею играл? — спросила Стейси, рассматривая печальную коровью морду.

— Иногда. Очень уж грустно она на меня смотрела. — Дэвид оглядел следы импровизированной уборки. — А что ты делаешь, позволь поинтересоваться?

— Хочу передвинуть шкафчик. Если поставить его вот сюда, освободится больше пространства, а я знаю, как им распорядиться.

— И что, ты в одиночку собралась его двигать?

— Хотела позвать тебя, но ты сам пришел.

Дэвид хмыкнул и в два счета перетащил шкафчик на нужное место.

— А теперь я покормлю тебя обедом, Стейси. Ты, похоже, совсем позабыла про такую мелочь.

— Я сама все приготовлю…

— Нет. Приготовлю все я. А ты приходи через пятнадцать минут. Разогревать полуфабрикаты я умею виртуозно.

Стейси сбегала наверх и переоделась, ощущая, как уходит напряжение и тело заполняет звенящая легкость. Как будто она воздушный шарик и ее наполнили гелием. Сейчас ребенок отпустит веревочку, и шарик-Стейси взлетит к синему небу и затеряется среди облаков, птиц и самолетов…

Из кухни тянуло вкусными запахами. Ну и пусть полуфабрикаты, зато пахнет неплохо. Стейси помогла Дэвиду перенести тарелки и еду на веранду, на освобожденный от бумаг стол. Воздух потемнел, на небо набежали тучи, собирался дождь. Дэвид по просьбе Стейси внес уже высохший столик под навес, и можно было наконец спокойно пообедать.

Когда еда почти закончилась, а в желудке появилась приятная тяжесть, снова завязалась беседа. Стейси нравились эти стихийно возникающие разговоры. Дэвид был очень хорошим собеседником, совсем не похожим на заумного математика, как она себе их представляла. В Голливуде профессоров и ученых принято изображать людьми слегка не от мира сего: со всклокоченными волосами, в помятой одежде, со штанами, испачканными мелом, и с безумным взглядом из-под кустистых бровей. Как Док в фильме «Назад в будущее». Не хватает машины времени. А Дэвид и его друзья словно ломали все стереотипы — нормальные люди, и одеваются тоже нормально, и никаких странных агрегатов в сарае не держат. Стейси заглядывала в сарай за коттеджем — там были складированы инструменты и старый велосипед, и только.

— А ты сегодня где была? — осведомился Дэвид.

— Встречалась с Дайаной. Она мне позвонила. — Стейси не видела смысла это скрывать, к тому же ей очень хотелось поделиться радостью.

Дэвид почему-то напрягся.

— Вот как? И о чем же вы говорили?

— Она сделала мне предложение, — захихикала Стейси.

— И ты не смогла отказаться?

— Не смогла. — И Стейси пересказала Дэвиду свой разговор с Дайаной.

Он слушал молча, не перебивая. Лишь когда рассказ закончился, спросил:

— Так Дайана намекала, что лучше было бы, если бы ты переехала в Беркли?

— Она, конечно, говорила расплывчато. «Если бы ты жила в Калифорнии…»… — Стейси покачала головой. — Конечно, она поняла, что я не перееду из Чикаго. Но это не помешало нам договориться.

— Я рад за тебя… А почему бы тебе и вправду не переехать в Беркли?

Стейси пораженно уставилась на Дэвида.

— Что?!

— Тебе же все равно, где творить. Или Чикаго больше тебя вдохновляет? Студию найти не так сложно, я мог бы задействовать кое-какие связи. Лола будет здесь. И ты могла бы…

— Я ничего не могла бы, — решительно перебила его Стейси, которой не нравилось такое вольное обращение с ее будущим. — Дэвид, мне все это кажется немножко странным и слишком поспешным. Я знаю тебя несколько недель, но на самом деле начала узнавать только с этого понедельника. Сегодня пятница. А Дайану я вообще вчера увидела первый раз в жизни. То, что она говорит, очень приятно, и я согласилась с ней работать, но это не означает, что я в один миг порву все свои связи, брошу все и перееду в Беркли, потому что кому-то так удобнее.

Дэвид был явно обескуражен отпором Стейси.

— Я ведь не имел в виду ничего плохого, — осторожно заметил он.

— Конечно, все вы не имеете в виду ничего плохого, — пробурчала она. — Ты говорил, что я стремлюсь контролировать Лолу. Почему же я слышу знакомые нотки в твоих интонациях?

Дэвид молча покачал головой.

— Женская логика для меня непостижима. И такая буря эмоций тоже. Для меня было бы логичным для развития карьеры переехать туда, где эта карьера намерена развиваться.

— То есть ты бы оставил дом и побежал за звездой?

— А ты разве нет? Говорят, художники на такое способны. Но не в этом дело, Стейси. Если у тебя есть дело жизни, ты на многое должна быть готова пойти ради него. Не поступаясь другими важными вещами, конечно. Если тебя держит семья, обязательства перед родителями, тогда все понятно. Но если ты свободна и никому не должна ничего, кроме себя самой… Почему бы и нет?

— Потому что это не моя мечта — жить в Беркли.

— Чем тебе не угодил город? — обиделся Дэвид.

— Город прекрасный. Только я не его себе рисовала в мечтах, вот и все.

— А чего ты хочешь? Спроси себя честно. Какая степень известности тебе нужна, что ты считаешь наивысшей точкой своего развития? Всемирную славу? Или хорошую работу, которую ценят? В любом случае откуда-то надо начинать.

— Ты такой умный, — язвительно высказалась Стейси.

— Есть немного, — согласился Дэвид без улыбки и допил апельсиновый сок. — Я не всегда был таким. Таким умным, опытным и самоуверенным. — Он усмехнулся с изрядной долей самоиронии. — Человек… он растет. Надеюсь, что умнеет. Начинает понимать, что ему нужно и зачем. Какая жалость, что возможность мыслить четко и формулировать свои цели глобально приходит не сразу, не в десять-пятнадцать лет, и мы успеваем наслушаться родителей, вдалбливающих нам свои установки! Потом, достигнув определенной степени просветления и сформулировав, чего мы на самом деле хотим от мира, мы получаем шанс бороться с тем, что успели сами с собой сделать раньше. И что, разумеется, остальные успели сделать с нами — а мы им позволили.

Стейси задумалась. Дэвид говорил не свысока, а будто делился с нею тем, что накопил сам, и сейчас вот эти знания могут помочь. Она откинулась на спинку стула, глядя в сад, где на листья кустов и на дорожки уже упали первые крупные капли дождя, теребила прядь волос и думала, думала… Дэвид деликатно молчал, не мешая.

Хорошо. Предположим, он прав. И нужно ставить четкие задачи, а не желать чего-то смутного и недостижимого, вроде вечерней звезды в ладонях.

Стейси сидела на веранде дома, где живет ее будущий родственник, такой невыносимый и волнующий, и впервые сознательно формулировала четкие цели на всю ее дальнейшую жизнь, некие базовые вещи, которых она непременно хочет и которые обеспечат ее такой восхитительной жизнью, какая у нее уже есть сейчас. Еще восхитительнее. До конца жизни. Навсегда.

Пределов нет — это самое главное, что нужно выучить.

Еще хорошо бы выучить, что мы можем все.

Сразу это понять невозможно, Стейси уже знала. Мир информационно бесконечен, и мусора в мозги набивается достаточно. Поэтому иногда очень полезно сесть и подумать, отбрасывая лишнее вроде: «Я не успеваю доделать работу» или «Новая кофточка мне совсем не идет». Дэвид прав. Черт, как же он прав! Стейси покосилась на его невозмутимый профиль.

Он тоже смотрел в сад, едва заметно нахмурившись. Интересно, прорывался ли он к своим целям с боем?

Стейси, конечно, с самого начала было проще. Она как себя осознала, так знала, что хочет рисовать, переносить краски мира на холст и делать от этого мир еще удивительнее. Остальное лишь вытекает из этой базовой потребности, диктуется ею. Стейси рисует то, что хочет. И сейчас она начинала хотеть большего.

Правильно учат специалисты по транссерфингу реальности и ментальному программированию: пожелай — и сбудется, только не забывай что-то делать, когда это необходимо. В какой-то момент нужно отставить фразу «Я сделаю это потом» и заменить ее фразой «Я сделаю это сейчас».

Жизнь прекрасна, в том числе и потому, что она дает бесконечные возможности учиться. И Стейси хотела учиться, очень хотела. Только слегка растерялась.

Альберт Эйнштейн как-то сказал: «Человеческое существо, которое ощущает себя, свои мысли и чувства как нечто совершенно оторванное от остального мира, находится во власти определенного типа оптической иллюзии собственного сознания. Эта иллюзия служит тюрьмой для нас, она ограничивает нас нашими собственными желаниями и возможностью влиять только на людей, находящихся непосредственно рядом с нами. Наша задача — вырваться из этой тюрьмы, расширив круг сострадания на все живые существа и на всю природу».

Скептики говорят, любить весь мир невозможно.

Но пока ты его не любишь, ты не можешь его воссоздать, не можешь дополнить — у тебя напрочь отсутствует функция созидания. И барахтаться в мутной воде тоже сомнительное удовольствие. Нужно любить все окружающее, и тогда сразу поймешь, зачем ты здесь.

Стейси широко улыбнулась и развела руками, будто бы обнимая весь мир.

— Ты что-то решила? — спросил Дэвид.

— Пока нет, — покачала головой Стейси. — Это не так просто. Но я поняла, что перестала сомневаться.