Похищенная страсть

Глава 13

Фелипе и не предполагал, что когда-нибудь приедет в Верлорен. Особенно без вооруженной охраны или целого батальона, учитывая отношения между двумя странами. И это одна из многих причин, по которым он хотел жениться на Брайар. Она удобный живой щит и заставила бы их народы жить в мире.

А теперь он пришел как враг, без защиты. Не имея ничего. Кроме тьмы внутри себя. И нуждался в ее свете.

Достоин или нет, он пришел за ним.

И не ожидал, что его будут приветствовать как героя, полагая, что его закуют в цепи сразу после прибытия. Он позволил это сделать, избегая скандала, который разразился бы, если бы он совершил акт насилия во дворце иностранного государства. Кроме того, он не мог позволить себе ничего такого, что не одобрит Брайар.

И ее отец, король, наблюдавший, как его сопровождают в тронный зал дворца.

— Король Фелипе. Удивительно видеть вас здесь. Прошу прощения за меры предосторожности. Просто в последний раз вы вынуждали мою дочь выйти за вас замуж против воли.

Он не стал поправлять короля, поскольку последний раз, когда встречался с принцессой, он отговаривал ее выходить за него замуж. А ранее она по своей воле находилась в его постели.

Фелипе не хотел умирать.

Возможно, после того, как он встретится с Брайар и она его отвергнет. Но не раньше, чем он использует свой шанс попробовать.

— Я принимал вас в моем дворце без цепей, — заметил Фелипе.

— Я был приглашен. А вы здесь по какой причине?

— Я здесь, чтобы увидеть принцессу.

— Вы здесь, чтобы потребовать долг, который требовать не вправе, и ваше требование никоим образом не распространяется на мою дочь. — Старик встал. — Я отказываюсь отдавать дочь. Даже если разразится война. Я должен был сделать это давным-давно.

— Я здесь не для того, чтобы претендовать на нее в счет уплаты долга или чего-то подобного. Просто хочу поговорить с ней, сказать ей…

— Что сказать?

Он посмотрел на дверь, ведущую во внутренние покои дворца, и увидел Брайар. Странно видеть ее одетую так небрежно. Темные джинсы, серая футболка, распущенные волосы, лицо без макияжа.

Удивительно, но сейчас она стала еще красивее, чем когда на ней было бальное платье. Это не мираж. Она настоящая. Здесь, перед ним.

И он принял решение.

— Я в цепях, — сказал он, поднимая руки и показывая ей.

— О, ну хорошо. Теперь вы будете иметь представление о том, как чувствуют себя люди, которых вынуждают что-то делать против воли.

Она скрестила руки на груди с безмятежным выражением лица.

— Есть ли у меня шанс, пока я в цепях, поговорить с тобой наедине? В конце концов, я ничего не смогу сделать в таком состоянии.

Выражение лица короля стало жестким.

— Ни в коем случае.

Брайар подняла руку.

— Да. Мне нужно поговорить с ним, услышать, что он скажет.

Старый король замолчал и посмотрел на охранника.

— Мы оставим тебя, Брайар. Если будем нужны, ты знаешь, где нас искать.

— Спасибо.

Король и его свита вышли. Фелипе повернулся к ней.

— Он называл тебя Брайар.

— Да. Я не Талия и объяснила им это вчера. Мне нужно быть собой. Я — Брайар. Брайар Харкорт. Это не значит, что я не могу находиться здесь. И я бы хотела узнать их лучше. Однако я — это я.

Он понимал, что это значит. Она не должна объяснять. Он знает ее и может честно сказать, что никого на свете не знает лучше. И конечно, никто на свете не знает его лучше.

— Брайар. — Он просто хотел произнести вслух ее имя, посмотреть, как она отреагирует на его слова и голос. Получить подтверждение тому, что она еще неравнодушна к нему. Да, так и было. Он сделал три шага ей навстречу и заключил внутрь своих цепей. — Я здесь не для того, чтобы похитить тебя. Но тем не менее за тобой.

— Ты сказал…

— Что я не буду требовать от тебя ничего. Я здесь не ради мести. Не ради оплаты долга. Мне нужна ты. — Он подошел к ней ближе, обернув цепи вокруг запястий, чтобы не дать ей убежать. — Ты мне необходима.

— Почему я чувствую, что ты пытаешься снова взять меня в плен? — прошептала она, и ее темные глаза заблестели.

— Это невозможно. Я в цепях. В твоих цепях. Подозреваю, уже давно. Мне нужно было освободиться, чтобы понять, как на самом деле я ограничен. Когда хотел, я мог бы удержать тебя, но знал, что это только навредит нам обоим. А если я, закованный в цепи, удерживаю тебя, в цепях оказываемся мы оба. Ты оказалась права. Это уничтожило бы нас обоих. Это мой давний страх. У меня получается лучше ломать, а не строить. Я — сын своего отца и умею только разрушать. Даже то, что люблю.

— Да ты и сейчас держишь меня цепями, — заметила она.

— Да, но это иносказательно, а я хочу, чтобы ты меня выслушала. Другие цепи — это метафора.

— Я понимаю. — Уголки ее губ поползли вверх. — Но это не имеет значения, если ты не найдешь ключи.

— К моим цепям? О да. Метафорические цепи. Не эти. Твой отец должен будет освободить меня от них.

Она дотронулась до его лица.

— До тех пор, пока не расскажешь мне, как ты нашел ключ, не хочу ничего слышать.

Он воспользовался этой возможностью, чтобы еще раз обернуть цепи вокруг запястий, чтобы Брайар оказалась еще ближе, а их губы соединились. Когда они отстранились друг от друга, оба тяжело дышали.

— Ты — ключ, Брайар. От всего этого. От меня.

— Да?

— Да. Ты. Не как принцесса, а как женщина. Ты заставила меня видеть. Благодаря тебе я впервые за эти годы раскрыл глаза. Ты светила мне в темноте. Более того, видела меня. И не дала мне спрятаться.

— Ты увидел меня, сделал сильнее. Заставил драться.

— Это все время сидело в тебе. Умение бороться. Ты только что победила дракона.

Она улыбнулась:

— Мне это нравится.

— И я люблю тебя. — Ему было очень трудно выговорить эти слова. Он и не помнил, чтобы когда-либо их произносил. — В детстве я был слишком скован страхом и наказаниями, ничего не чувствовал. Мне это было не нужно. Я исключил из жизни чувства, как не имеющие никакого значения, поскольку по-настоящему не понимал их. Не знал, что значит любить кого-то или принимать любовь. Не осознавал силы этого чувства. Я думал, что, возможно, смерть матери стала чем-то, что я мог бы исправить. Если бы сделал больше, вел себя лучше.

— Нет. — Брайар прижала кончики пальцев к его губам. — Нет. Ты был маленьким мальчиком, Фелипе. Конечно, ты не мог ничего сделать.

— Мне казалось, это я ее сломал.

— Нет, Фелипе. Это был твой отец.

— Я знаю. Теперь знаю. Только один человек мог бы остановить ад, в котором мы жили, и это мой отец. Не хватало только одной мелочи. Он учил меня, что эта мелочь — любовь — ничего не значит. Если бы он хотя бы немного любил меня и мать. Да кого угодно, кроме себя. Любовь — не пустяк. Я пришел к выводу, что это единственная вещь, имеющая значение.

— Я люблю тебя, Фелипе.

Она улыбнулась ему. Ее улыбка, словно как солнце, которое приходит на смену самой черной ночи, осветила самые темные уголки души. Он поцеловал ее снова и почувствовал, как что-то покидает его. Тяжесть, тьма, которая, казалось, поселилась внутри него навечно. Он пытался изгнать ее гневом, ненавистью. Но ничего не получалось. До появления Брайар. До того, как она его полюбила. Любовь оказалась сильнее.

Так принцесса победила дракона. Не шпагой. Не магическим заклинанием. А любовью. И жили они долго и счастливо.