Полуночная академия. Желанная для волка

Глава 41

Невилл

Я сидел на ступеньках женской башни и ждал Луизу. Я чувствовал, что она внутри — на несколько этажей выше меня. Ее местоположение не менялось, и через час я стал злиться и переживать. Не надо было ее отпускать с вампиршей. Эта Лина никогда мне не нравилась. Весь этот поход в комнату слишком подозрителен. Неужели она не могла сама выбрать одежду для свидания? Что за дурацкие женские штучки? А посплетничать могли и в столовой за отдельным столиком. А лучше по лирофону!

Моя спина вспотела от напряжения, а из-за прохладного коридора я быстро стал мерзнуть. Пошел второй час, и я начал думать, что зря себя накрутил. Луизе все нужна свобода, подруги и время побыть собой — обычной беззаботной девчонкой. Последнее время мы постоянно находились вместе. Наверно, она устала, а когда уединилась с подругой, то забыла счет времени.

Ничего, я подожду.

Правда, через полчаса мое мнение кардинально изменилось. Я вновь начал волноваться. Сердце билось, как заведенное. Меня вновь прошиб пот, соленые капельки стекали по лбу.

— Невилл, сынок, не ожидал увидеть тебя здесь, — меня окликнул мистер Кэльба. Старый друг отца выглядел довольно дружелюбно. Странно, отец говорил, что он не особо желает общаться с нашей семьей. С чего такая любезность?

— Добрый вечер, мистер Кэльба, — я поднялся, чтобы поздороваться.

— Не ожидал тебя здесь, увидеть. Ждешь свою невесту? — проректор подошел поближе.

Едва учуяв неприятный запах, я посторонился. Мистер Кэльба что-то замышлял. От него несло волнением так сильно, что я скривился.

— Да.

— Ты что-то очень нервный стал, сынок, — он вновь шагнул ко мне. Я смотрел в покрытое морщинами лицо и думал: обратиться сейчас в волка и побежать за Луизой хорошая идея или меня сочтут психом и запрут в лечебнице? Потому что я чувствовал, что нужно поступить именно так.

— Жизнь стала нелегкая, — я усмехнулся.

— Да-а, многое тебе пришлось пережить, — он покачал головой. — Тебя можно поздравить со свадьбой?

Из-за угла вывернули студентки и с любопытством посмотрели на нас. Хорошо, что мы не одни.

— Мы собрались пожениться летом, — я постарался проявить вежливость, но приглашать не стал. В конце концов, он хотел видеть невестой свою дочь, а не сироту из враждебной общины.

— Замечательно, — он добродушно улыбнулся. — Как хорошо найти свою истинную любовь.

— Это точно.

Мне не нравился его тон, не нравился запах, и не нравилось, что мы вновь остались одни в коридоре. Студенты наверно сейчас на ужине. Надо бы нам с Луизой уже отчаливать в город…

— Простите, мистер Кэльба, — я сделал шаг к ступеням, решив, что ворвусь в общежитие в образе человека. Ни к чему мне тут голым бегать, сменной одежды-то нет. — Мне пора, пойду попрошу коменданта позвать Луизу, уже темнеет. Нам бы вернуться обратно в город.

— Да, конечно, Невилл, — проректор улыбнулся.

В коридоре стало темнее, но я не придал этому значения. Списал на сумерки. Я уже было пошел к ступеням, но тут мистер Кэльба вскрикнул и согнулся. Отказать в помощи я не мог.

— Что с вами? — я подошел к нему, коснулся плеча, заглянул в покрасневшее лицо.

Я почувствовал острую боль в боку. Невыносимую, сковывающую. Меня словно бы прошило раскаленной иглой. Я растерянно посмотрел на себя. Из левого бока торчало лезвие короткого меча. Это его мистер Кэльба нес из леса в академию. Откуда взялось оружие? Он же стоял передо мной с пустыми руками.

Ярость обожгла меня. Я хотел ударить проректора наотмашь, вытащить меч и перевоплотиться, но мое тело оцепенело и повалилось назад. Я рухнул на пол, больно ударившись спиной и затылком.

— Прости сынок, но сегодня ты не вернешься в город, — мистер Кэльба выдернул меч. Оружие магическим образом заползло обратно под длинный рукав пиджака. — Прости.

Я слушал слова извинения до тех пор, пока не потерял сознание.

* * *

Темнота. Имеет ли темнота оттенки? Обладает ли запахом? Не знаю почему, но я смотрел в черную бездну и думал об этом. Больше никаких мыслей не осталось. Ни о доме, ни о Луизе. Я не помнил не кто я, ни где нахожусь. Ничего. Пустота в голове.

Я чувствовал себя так, будто парил в кромешной тьме. Тело ничего не весило, я ничего не испытывал.

Осязание вернулось ко мне не сразу, как и слух. Сначала возникло гудение, потом твердые стул. И только женский приторно-добрый голос вывел из забытья окончательно.

— Проснулся, — прохладная рука коснулась щеки.

Я открыл глаза. Образ передо мной расплылся, но голос… Я узнал его.

— Мама, — ее силуэт медленно стал прорисовываться через пелену.

— Да, Невилл, это я, — наигранно ласковым тоном проговорила она.

— Что ты делаешь? — я всмотрелся в лицо матери. Увидел в глазах лихорадочный блеск и оторопел. Это правда? Неужели это она? Может просто видение? Может я умер от потери крови?

— Хочу получить вечную жизнь.

Я пошевелился и сразу понял, что привязан по рукам к ногам к стулу. В раненом боку закололо, и теплая жидкость вмиг пропитала одежду.

— Что? — я поморщился от боли и непонимания происходящего.

— О, мой дорогой, ты всегда казался мне сообразительным. Неужели мне придется тебе объяснять, что происходит?

Я смотрел на нее упор, двигал руками, прикидывая как выбраться. Связь с Волком пропала, что объяснялось железным браслетом на кисти. Его блокировали.

— Было бы неплохо, — усмехнулся я. У меня возникло острое желание позвонить отцу и извиниться за свое поведение. За все, что я говорил по поводу матери, как защищал ее.

— Сегодня мы наконец призовем богиню смерти и получим ее благословение. Твой первородным Волк послужит проводником в потусторонний мир. Луиза — сосудом для воплощения Геррасы на земле, а ваши демоны станут необходимой энергией для проведения ритуала.

Ее ответ был сравним с ответом отличницы на уроке. Сухой и слишком правильный.

— То есть ты хочешь сказать, что мы, я и Луиза, умрем ради твоего бессмертия? — я хмыкнул. — Зачем тебе бессмертие, чтобы вечно прыгать по любовникам?

Разговаривать так с матерью конечно же нельзя, но разве можно назвать мамой ту, которая решила принести в жертву собственного ребенка? Я не мог, и я злился. Она предала меня, отца, предала нашу семью. Не сейчас, тогда в прошлом — около восемнадцати лет назад. А я был слеп, что не разглядел этого.

Нужно было не в лечебницу ее отправить, а в тюрьму. Тогда бы не сидел сейчас связанным на стуле.

Мама подошла и ударила меня по лицу. Прекрасно, наш зрительный контакт разорвался и мне удалось изучить обстановку. Ничего интересного в комнате не было. Полупустое помещение с какими-досками. Ни окон, ни двери. Только одинокая лампочка с магическим огоньком над нами.

— Не смей так говорить обо мне!

— А как мне говорить? — я вновь поднял взгляд. — Я твой сын, а ты отправила пятилетнего меня умирать в чужой особняк. Я чудом выжил…

— Никакого чуда не было! — вскрикнула она. — Ты должен был выжить. Ты и твоя подружка. Вас специально связали чарами в ту ночь, чтобы, когда вы вырастите, использовать в ритуале.

— Ты растила меня на убой? — с ехидством поинтересовался я, вновь начав двигать руками. Может развяжусь.

Мама смерила меня разочарованным взглядом. Какое-то время мы оба молчали. Я усмехался, она злилась. Странно, она вроде как выиграла, но все равно была недовольна. Я же не чувствовал, что проиграл. Веревки не поддавались, но еще не все кончено. Я не сдамся. К тому же, я смог уловить Луизу. Здесь же, неподалеку. Может в соседней комнате через нее.

— Я хотела, чтобы ты уехал. Для этого я дала тебе денег, и ты умотал на восток, — тихо поделилась она.

— Но я вернулся.

— Да, и это было самой большой глупостью в твоей жизни.

— Нет, — я покачал головой. — Самая большая глупость — верить в твою любовь. Как жаль, что я не слушал отца…

Мне вновь залепили пощечину. Звонкая оплеуха отозвалась эхом в полупустой комнате. Я рассмеялся.

— И не верить отцу в его россказнях о тебе. Это тоже моя самая большая ошибка.

— Да что ты знаешь! — она наклонилась и процедила. — Что ты понимаешь. Тебе позволили любить по-настоящему!

— Тебе тоже позволили, нет? Или отец привязывал тебя к стулу и заставлял жертвовать собой? — я ухмылялся, продолжая выкручивать руки. — По-моему он отпустил тебя, но ты захотела поиграть в вечную любовь.

— Замолчи! — мама стала нервно переминаться с ноги на ногу. — Я всего лишь пришла попрощаться с тобой.

— Как мило! — я прыснул. — И что еще мило. Ты получишь свое бессмертие, а потом сядешь в тюрьму. Вот это весело. Прожить вечность в тюрьме, — я посмеялся. Не знаю откуда пришла веселость. Я тянул веревки и чувствовал, что те начали поддаваться.

— Я не сяду в тюрьму, — гордо заявила она. — Генрих все продумал.

— Генрих, — прыснул я. — Ох, ты спишь с чешуйчатым?

Мама нависла надо мной и пискнула.

— Что ты смеешься. Да ты хоть знаешь, кто он?

— Дракон, ректор… — я кривился.

— Он верховный адепт Проклятой церкви.

— А-а-а-а, — протянул я. Вот чего этот урод такой довольный ходил. Вот почему так соглашался. У него были четкие планы на меня и Луизы. Он бы ни в чем мне не отказал. Надо было попросить больше, потому что ничего у них не выйдет и никакого ритуала не будет. — И как вы собираетесь уйти от правосудия?

Я не собирался сдаваться, однако нужно выиграть время.

— Мистер Кэльба имел достаточно мотива, чтобы избавиться от тебя, — заговорила мама елейным голосом. — А Луиза… Они с подружкой знатно напились, приняли запрещенные вещества и умерли. Правда тело Луизы исчезнет после ритуала, так что используем другую птичку. Ту, что работала в офисе твоего отца, — она ядовито улыбнулась. — Я же сказала, Генрих все продумал.

Дверь распахнулась и на пороге возник, сам, мать его, чешуйчатый ублюдок. В черных одеждах, с довольной улыбкой. От него за версту несло радостью. Аж тошнота подкатила.

— Хватит, Алиса. Пора начинать.