Порабощенная душа

— Я не понимаю. Кому ещё может быть интересна книга Кэша?

— Тем, кто хочет создать больше чистокровных, — сказал он, не оборачиваясь.

— Зачем?

— Они единственные, кто сопротивляется тому белому существу, которого ты видела на днях. Чем быстрее будет обнаружено, что делает их более стабильными и смирными, тем скорее все остальные виды, включая демонов и людей, окажутся ими порабощены.

Демоны, порабощенные ликанами?

— Как это возможно? — Она нахмурилась. — Ликаны слабее демонов. Всегда так было.

— Ликаны сравнительно слабее по отношению к нам. Но было время, когда мы были восприимчивы к сангам, а они — нет. Если организм станет тем, чем был, псы будут держать поводок, а мы останемся в истории. — Он покачал головой. — Это пугает, когда что-то столь примитивное и нецивилизованное угрожает стать доминирующим видом.

Сабель смотрела через лобовое стекло на церковь.

— Почему же тогда никто не преследует Лахлана? Его противник?

— Единственные, кто будет заинтересован в этом, — это те, кто хочет предотвратить это. Демоны в данный момент. Люди тоже станут жертвами, но если они узнают о лекарстве, они станут наиболее сильными игроками в нашей игре. Победит тот, кто сможет управлять организмом. — Он провёл рукой по своим идеально ухоженным волосам, немного растрепав их. — Я не рассказал Маррику о книге. Он утверждает, что является союзником, но он остаётся ликаном. Я ещё не решил, могу ли я ему полностью доверять. И я не хочу усложнять миссию. Моя цель — безопасно доставить тебя туда и обратно.

— Если они устойчивы к тому существу, почему бы не обратиться непосредственно к источнику? Чего они ждут?

— Есть ещё одна часть головоломки. У Алекси был журнал, в котором содержался единственный недостающий элемент, необходимый для поддержания организма Сангов. Он позволил бы ему развиваться внутри своего хозяина. Итак, у тебя есть армия стойких бойцовых собак и организм, способный уничтожить все остальные виды. Насколько я понимаю, ни один из лагерей пока не владеет им.

— Кто бы этого захотел?

— Люди стремятся уничтожить демонов. Или демоны, стремящиеся очистить себе подобных, — сказал он, снова привлекая её взгляд. — Понимаешь? Речь идёт не только о получении книги. Ты попала в самую гущу войны. — Его серьезные глаза скользнули по изгибам её груди. — Лахлан неприкосновенен по какой-то причине. Его защищает нечто гораздо выше него.

Да, от этой новости у Сабель свело желудок. Два дня назад она просто подписалась на это, чтобы получить книгу, и понятия не имела, что окунет свою руку в жерло войны. Тем не менее, оказалось больше причин продолжить миссию. Её имя было в этой книге. Имя Деньи тоже. Кто знает, что, чёрт возьми, ликаны сделают с этой информацией?

— Он любит суккубов. Ему нравятся рыжие. Получение этой книги даст мне свободу, а также свободу для многих других.

Гевин потёр виски.

— Ты упрямая женщина.

— Да? Ты тоже. — Она скрестила руки. — Если бы ты был женщиной.

Он открыл дверь и соскользнул с водительского сиденья.

Расправив руки, она скользнула ближе к окну.

— Что ты делаешь?

— Я говорил тебе. Идём на разведку. Просто оставайся на месте. Я скоро вернусь.

— Я так не думаю. — Она распахнула пассажирскую дверь и поднялась со своего сиденья. — Если ты пойдёшь, я тоже.

— У меня было предчувствие, что ты собираешься это сказать. — Он указал пальцем, его глаза излучали власть. — Держись рядом и молчи.

Сабель последовала за Гевином, когда они прошли через соседний двор, перепрыгнув через забор, отделявший неопрятную территорию, и пошли окольным путем к задней части церкви.

Звук шороха и мучительный крик из церкви заставили Гевина подать сигнал к тишине — возможно, это и напугало бездомного.

И Гевин, и Сабель заглянули через разбитое окно на группу мальчиков, собравшихся внутри. Зал был расчищен, скамьи убраны. Бетонный пол и стены с искусной резьбой были пустыми.

Тёмно-красная лужа растеклась по полу, просачиваясь из круга, и крик эхом разнёсся по пустынной церкви.

— Это кровь? — прошептала Сабель.

Мальчики попятились, открыв проход большому взрослому ликану, чья пасть сжимала горло мальчика.

Мальчику, должно быть, было десять. Как ягненок, пойманный волком.

Боги! Сабель рванулась, чтобы помочь ему, но Гевин вытянул руку, чтобы остановить её, несмотря на крики мальчика.

— Слишком поздно. Он изменится. К вечеру он либо умрёт, либо будет корчиться от боли, — предупредил Гевин.

Она смотрела на него сквозь туман в глазах, её разрывала боль от нехарактерной холодности, пронизывающей его слова.

— Мог бы ты так легко сказать мне это, если бы на его месте был Томас?

Бесстрастное лицо Гевина перекосило.

— Конечно, нет.

— Что бы ты сделал?

Его губа вытянулась в рычании.

***

После быстрой проверки оружия — двух кинжалов и Глока на груди — Гевин забрался внутрь через разбитое церковное окно, а Сабель последовала за ним.

Старшие мальчики, собравшиеся вокруг младших, вероятно, в какой-то момент уже были укушены. Ни малейшего шанса, что ликан позволит зрителям прорваться сквозь толпу, если только за ним не наблюдает его стая — хотя Гевин сомневался, что они составляют здесь всю стаю.

Ещё один надрывный крик мальчика укрепил его решимость, и Гевин шагнул вперёд, но не успел сделать и шага, как группа развернулась, заставив Гевина остановиться. Рассредоточившись, они образовали линию, похожую на защитную стену, между Гевином и жуткой тварью, их плечи были сведены вместе, а в воздухе раздалась симфония рычания.

На лице Гевина появилась дерзкая улыбка, когда он внимательно разглядел их возраст, их юность, которая, несомненно, облегчила бы бой.

— Вечер добрый, мальчики.

Двое младших мальчиков приняли форму ликанов и помчались к нему.

«Осторожнее, не убивай, — напомнил он себе. — Это просто мальчишки».

Когда рыжий волк прыгнул к нему, Гевин поймал его живот, отбросив в стену, где он рухнул на пол.

Чёрный волк бросился вперёд. Когда Гевин выставил ногу для удара, он поймал коричневого волка, крадущегося у пола. После двух мощных ударов Гевина они вскрикнули и отступили.

Полдюжины мальчиков всё ещё стояли на двух ногах, казалось, не желая принимать форму ликана. Один склонил голову и сделал шаг назад, когда взрослый ликан оскалил зубы.

Сумасшедшие глаза с красными обводками сосредоточились на приближении Гевина, а изо рта текла кровь раненого мальчика.

Гевин вытащил и взмахнул кинжалом, и вспышка серебра прорезала пространство между ними.

Когда его когти отбили лезвие, избавив волка от ранения в шею, Гевин побежал вперёд. Вытащив второй кинжал, он низко нырнул, прорезав рану на его брюхе.

Зубы впились Гевину в шею, и он ударил кулаком по нижней челюсти. Выбив ноги волка из-под его тела, он направил пистолет в пасть зверя, направленный вверх, к его мозгу, два быстрых выстрела сделали его неподвижным.

Гевин сплюнул чёрную смолистую кровь, которая попала ему в рот, и обернулся, чтобы найти Сабель, скрючившуюся в центре оставшихся мальчиков, с раненым ребёнком, прижатым к её груди одной рукой. Несмотря на это, она высоко подняла подбородок, держа в руке один из брошенных Гевином кинжалов, как будто готовая нанести удар.

Глаза блондина сверкнули серебром, готовые напасть на Сабель, и Гевин показал палец, привлекая внимание мальчика молчаливым предупреждением.

Раненый мальчик скулил и трясся в конвульсиях, а вытянутая рука Сабель дрожала, когда она держала кинжал.

Гевин оттолкнул рыжеволосого мальчика на шаг.

— Отвали!

Остальные мальчики побежали ко входу, их туфли топали по кафельному полу, но не рыжий. Он остался на месте.

— Он… он мой друг. — Рыжому, должно быть, было пятнадцать или шестнадцать. — У него нет семьи. Они все были убиты. Я заботился о нём.

— Ты просто стоял, пока его рвали волки? — губы Гевина скривились. — Вот это друг.

— Я сказал ему… они защитят его, если он станет как они. — Засунув руки в карманы рваных джинсов, ребёнок пнул землю, отведя взгляд от Гевина. — На улицах сплошное дерьмо. Ты либо умрёшь, либо станешь одним из них.

Гевин снова взглянул на Сабель, когда она нежно погладила мальчика по лбу.

— Давайте отвезём его в больницу.

— Нет! — рыжий прыгнул к ней и остановился, когда Гевин хлопнул ладонью по груди мальчика. — Они нас всех выследят. Бросят нас в одну из их лабораторий. Также случилось с моим другом! Он не вернулся! — Он отступил на шаг и скрестил руки на животе. — Его брат сбежал. Они делали с ним какую-то гадость. Кололи ему всякую ерунду, и теперь ему нехорошо. — Покачав головой, ребёнок поморщился. — Совсем не хорошо.

Возможно, он имел в виду Алекси. Уэйд Джексон был известен своими пытками ликанов при жизни.

Гевин достал свой сотовый телефон и набрал номер Айден, клиентки, которая оказалась солдатом Алекси — очень эффективное оружие против ликанов. А ещё бывшая девушка Гевина.

— Это Гевин. Мне нужно, чтобы ты сделала кое-что для меня. Я в старой церкви недалеко от Ван Дейка. Езжай сюда и позвони доктору, когда будешь в пути. Пусть Дрехлер встретит нас в особняке.

— Принято. — Айден редко расспрашивал о его приказах — феномен, который он стал воспринимать как форму уважения, потому что женщина вообще редко выполняла приказы.

Сабель качала мальчика на руках, поглаживая его волосы, а он выгибался и дрожал. Его тело блестело от пота, вероятно, от лихорадки и яда ликана, протекающего по крови.

Сунув пистолет обратно в кобуру, Гевин подошёл к павшему волку и выдернул клинок из его груди.

— Проповедник просто пытался помочь. — Рыжий покачал головой. — Думал, что он слишком молод, но всё равно сделал это.

Гевин повернулся к взрослому волку, всё ещё истекающему кровью из ран, слегка удивившись, услышав о наличии логики у ликана. Большинство из них просто пожирали молодняк.

— Он не хотел причинить вреда.

— Где остальные? Почему они не напали?

— Логово не в церкви. — Рыжий кивнул в сторону двери позади. — Есть несколько туннелей, ведущих к школе дальше по улице.

— Туннели? — Это слово пробудило интерес Гевина — чем больше он узнает об этом месте до миссии, тем лучше.

— Метро. Думаю, это старые туннели для паровозов.

— А бои проводятся там?

— Ага. — Мальчик почесал затылок, словно нервничал, опасаясь разглашения дополнительной информации. — Вы не из полиции, да?

— Нет. Я не полицейский. — Гевин сохранял бдительность, выискивая глазами серебро в тенях. Он бы унёс ребенка, но ему очень хотелось проверить подвал церкви.

В окне мелькнула черная вспышка, и Айден приблизилась, держа в руке Беретту у груди. Она замедлила шаг, когда увидела мальчиков.

— Что происходит?

— Всё в порядке, — заверил её Гевин.

Её пара, Кейн, следовал за ней, задрав подбородок и принюхиваясь, но тигр-ликан, скрытый внутри Кейна, не давал ему присоединиться к волкам и следовать менталитету их стай. Он остановился рядом с волком на земле и коснулся его разбитой челюсти стальным носком ботинка. Кости зверя были разбросаны по полу и смешались с чёрной смолистой кровью.

— Как кувалдой разнесли. Грязно поработал. — Обычный юмор Кейна не попадал в цель, как раньше, после его полной смены ипостаси. Его глубокий голос был слишком хриплым, а его саркастические замечания он произносил с меньшим изяществом.

В глазах Айден мелькали золотые блёстки, пока она не сводила взгляда с двух мальчиков.

— Повторяю: что происходит?

— Мне нужно, чтобы вы забрали его к нам, — сказал Гевин. — Присматривайте за ним. Его только что укусили — думаю, он самый молодой из всех, кого я когда-либо видел.

— А он? — голова Айден склонилась в сторону рыжего.

— Он собирается провести мне экскурсию по зданию.

— Их больше. — Айден понюхал воздух. — Я чувствую их.

— Да. Логово. Но сейчас не время. — В Айден было хорошо то, что она всегда понимала, что в этой истории скрывалось что-то ещё.

Она кивнула, и Кейн наклонился вперёд, поднял мальчика на руки, но дёрнулся. Он продолжал вздрагивать, как будто отмахиваясь от чего-то беспокоящего его, и когда его нос сморщился, его глаза сверкнули серебром.

Гевин нахмурился, готовый отобрать мальчика, если понадобится.

— Ты в порядке?

— Его инстинкты заработали. — Айден просунула руку под мальчика, и губы Кейна скривились, когда в его груди раздалось рычание. — Контролируй себя. — Айден потянула мальчика одной рукой, держа другую на прикладе пистолета. — Или здесь я сдержу своё обещание.

Словно выйдя из транса, на лице Кейна промелькнуло раскаяние, когда он посмотрел на мальчика в своих руках.

— Извини.

Айден высвободила мальчика из рук Кейна и повернулась к Гевину.

— Я присмотрю за ним.

— Прости. — Кейн нахмурился, сжав руки в кулаки. — Я учуял другого волка. Почувствовал… желание прикончить его. — Он расчесал волосы на голове. — Я не собирался… причинить ему боль.

— Как только мальчик выйдет за пределы начальных стадий своей трансформации, искушений станет меньше. — Взгляд Айден снова упал на Кейна, как будто между ними существовал какой-то невысказанный договор. — Я надеюсь.

— Послушай, если ты хочешь, чтобы я показал тебе, где проходят бои, пойдём сейчас. — Рыжий переступил с ноги на ногу. — Я не хочу остаться там, если остальные вернутся.

Гевин кивнул.

— Я очень быстро осмотрю подвал. Кейн, ты меня прикроешь?

— Конечно. — Он бросил взгляд на Айден и пошёл к задней части церкви, где у открытой двери стоял рыжий.

Гевин протянул руку, поднимая Сабель на ноги, в то время как Айден толкнула мальчика через небольшую щель в досках, закрывающих главный вход.

— Мы скоро вернёмся.

— Нет и нет. Помнишь? Ты идёшь, я иду. — Она вытерла грязь со своих джинсов, и глаза Гевина не могли не проследить за её руками, изгибами её тела. — Это моё шоу. Я должна знать все детали сцены.

— Хорошо, но имей в виду, мы на их территории, и они нас не ждут.

— Ясно.

Спустившись по тёмной лестнице, Гевин последовал за Кейном и молодым ликаном. Подвал был открыт, с высоким потолком, в котором располагались трибуны у стен. В центре комнаты стояла клетка, почти достигавшая по высоте потолка.

— Здесь идут бои. — Рыжий указал на коридор. — Через этот коридор проходит туннель.

Единственный выход из подвала, насколько мог рассмотреть Гевин. Когда зал был переполнен, могла возникнуть клаустрофобия. Никаких окон. Два выхода, и один из них вёл напрямик в логово.

Он сделал несколько шагов, и до его слуха донёсся шепот.

Кейн шагнул вперёд и открыл дверь в комнату.

Вздох Сабель сказал ему, что она стояла близко к ним.

Внутри открытого пространства вдоль стен стояли клетки. Из-за решёток выглядывали мальчики разного возраста, от двенадцати до восемнадцати лет, судя по их размеру и мускулистому развитию. Некоторые рычали, пригнувшись, а другие лежали пассивно и наблюдали.

Гевин шагнул вперёд, чтобы открыть клетку, но остановился, когда заключенный в клетку мальчик оскалился.

— Нет!

— Я освобожу тебя.

Мальчик предупреждающе прорычал, его глаза сверкнули серебром.

— Он не хочет, чтобы его спасали, — голос рыжего распространился по комнате. — Он был избран.

— На что?

— На бой. Отбираются только лучшие.

— И это их награда? — взгляд Гевина бродил по старой, сырой и заплесневелой комнате. Ни окон, ни света — словно мавзолей для живых. — Жить в клетке? Как звери?

— Они накормлены. Свой угол. Защищены. Лучше, чем на улице.

— Защищены? — Гевин снова повернулся к рыжему. — Я смог бы убить их сейчас, если бы захотел.

Едва эти слова сорвались с уст Гевина, как по коридору разнёсся грохот. Рыки. Царапание когтей по бетону. Многих из них.

— Ты не можешь просто оставить их! — Сабель потянулась к замку клетки.

Грудь Кейна тяжело вздымалась. Серебряные прожилки мерцали в его радужках.

Словно почувствовав гораздо большую угрозу в тигре-ликане, мальчишки-ликаны заскулили в своих клетках. Не обращая на них внимания, Кейн, частично сместившись, распахнул клетку, отпугнув мальчика, тот съежился в дальнем углу.

Гевин вместе с Сабель открывали другие клетки, пока все они не были открыты.

В темноте большая фигура волка заняла всю ширину дверного проема, через который они вошли в комнату. Он встал на корточки, обнажил острые, как бритва, зубы, и во внезапном акте уверенности мальчишки выбрались из своих клеток, когда в коридор за волком зашло ещё больше ликанов.

Быстрая трансформация Кейна разразилась рычанием, и когда тигр вырвался на свободу, он бросился к дверному проёму.

Гевин схватил Сабель за запястье и потянул её за собой, одновременно ударив кулаком в лицо нападавшему мальчику. Когда тело полетело назад, ещё двое продвинулись вперёд. Если бы они были взрослыми, он бы выдернул свои кинжалы и разрезал их на куски. Вместо этого он кидал их в дальний угол комнаты.

В коридоре раздался громкий щелчок, и Гевин обернулся и увидел, что Айден присоединилась к Кейну возле комнаты. Её кнут пронёсся в воздухе, как серебряная молния, и последовавшие за этим визги гарантировали, что она каждый раз попадала в цель.

— Что ты планируешь? — спросила Сабель.

— Мы не можем забрать их с собой. Их слишком много. И скоро у нас на хвосте будет целая свора. Мы испортим эти бои, и ты ничего не получишь. Они переедут куда-нибудь ещё. Нам нужно выбираться отсюда. Оставь пока мальчишек. Как сказал мальчик, улицы для них не лучший выбор. — Схватив Сабель за руку, он попятился к двери.

Развернувшись, он столкнулся с большим чёрным волком, и Гевин нанес два удара, а затем вонзил клинок ему в грудь, отломав рукоять. Серебро тормозит волков. Не убивало, но часто давало несколько минут, пока заживающие раны не выталкивали лезвие.

— Вперёд! — сказал Гевин. — Минута у нас есть. — Черная смолистая кровь и куча шерсти заполнили коридор, где Кейн растерзал волков, и Гевин шагал по ним, некогда было церемониться, шагая к Айдену и Кейну. — Нам нужно уходить.

Стоя с растопыренными когтями и передвигаясь на ногах, Кейн, казалось, рвётся к новому бою. В его глазах вспыхнуло предвкушение, когда звуки приближающихся волков эхом разнеслись по коридору.

— Сейчас! — Гевин надавил на громоздкую грудь Кейна, игнорируя предупреждающее рычание, грохотавшее у него в горле.

— Кейн! — Айден ударила кнутом по его заднице.

Тигр-ликан мотнул головой в её сторону и зарычал, но его вздёрнутая бровь создала у Гевина впечатление, что он полюбил кнут. Его челюсть растянулась в похотливой улыбке, когда он последовал за Айден вверх по лестнице к главному входу.

При полоске света, падающей на пол церкви, Сабель первой проскользнула в щель, а за ней — Айден.

Гевин ударил кулаком по ДСП, разломив его до конца.

— Я не верю, что ты последуешь за мной, брат. Ты следующий.

Повинуясь, Кейн протиснулся внутрь, и как только Гевин вышел, все четверо бросились к своим машинам.

Пока Сабель садилась на пассажирском сиденье, Гевин прыгнул на водительское, завёл двигатель и дал машине задний ход. Прежде чем Гевин нажал на тормоз, к ним бросились ликаны, он развернул машину и нажал на газ, оставив облако пыли.

Схватившись за приборную панель, Сабель глубоко и тяжело выдохнула.

— Это было… быстро.

— Это было лишь представление о том, что могло бы тогда произойти. Другие стаи тоже будут там, чтобы наблюдать за боями.

— Они перенесут место?

— Вероятно, нет. Мы не проникли в их логово. — Пустые улицы Ван Дейка проносились мимо окна слева, когда Гевин мчался к особняку. — Однако у нас не будет других разведывательных вылазок.

— С мальчиком всё будет в порядке?

— Айден позаботится о нем.

— А Кейн? Он мог напасть на мальчика?

— Я думаю, что инстинкты Кейна составляют гораздо меньшую долю его совести. Он любит Айден и слишком хороший парень, чтобы причинить вред ребёнку.

— Как ты думаешь, что будет с остальными мальчиками?

— Им промыли мозги, заставив их поверить в то, что они в большей безопасности там, где они есть. У них была возможность быть свободными, и они решили остаться. На данный момент они вполне могут быть в куда большей безопасности, но я не собираюсь уходить дважды. Он заметил проблеск крови на её бедре, явно принадлежавший мальчику, но Гевин нашел хороший повод задержать взгляд на её подтянутых ногах на секунду. — Наступит пятница, и они либо последуют за нами, либо умрут.

— Извини, я не хотела бросать нас в самый разгар бойни. Я просто не могла оставить мальчика. Если бы это был Томас… — она закрыла лицо ладонями.

— Это никогда не будет Томас. Этот мальчик был один.

Её руки оторвались от лица.

— И если бы со мной что-то случилось, Томас и Джейн остались бы одни.

Гевин посмотрел на дорогу и снова на Сабель.

— Нет, не остались бы. Я обещаю тебе.

— Ты сказал мне прошлой ночью, что я не та, кого ты ожидал. — Её взгляд скользнул вверх, пока она не встретилась с его глазами. — Ты сам немного удивляешь, Гевин.

***

Глубоко в катакомбах особняка Гевин лежал на стальной койке в одной из тюремных камер, где Ксандр так милостиво приковал его руки к стене. Бетонная плита, которая в обсидиусе считалась кроватью, имела куда большую мягкость, и Гевин поёрзал, пытаясь уберечь свой позвоночник от царапин от торчащего зубца из истончающегося матраса — дискомфорт, который обязательно выведет из себя разъярённого зверя.

По крайней мере, в подвале он вряд ли напал бы на женщин, особенно на Сабель. С каждой ночью зверь становился всё сильнее. Каждый раз, когда она всплывала в его снах, действия становились всё более безумными, более жестокими — охота на Сабель и принуждение её поддаться — инстинкт, который восходит к очень первобытным временам, когда демоны брали то, что хотели, не обращая внимания ни на что и ни на кого.

Как звери.

Боль вызывала спазмы в его теле — боль, которая отчаянно искала своё лекарство. За исключением того, что лекарство можно было найти только в тепле между бёдрами его женщины и мягкой влажной плотью, к которой он так стремился.

Гевин снова склонил голову к мысленному образу Сабель, обнажённой перед ним. В своей фантазии он не был скован моралью, проклятиями или самоконтролем — он просто порвал эти цепи, чтобы дать ей то, что ей было нужно.

Точнее, то, что ему нужно.

Его бёдра кружили по кровати, задница изгибалась при каждом воображаемом толчке в неё. Каждый порыв был настолько мощным, что она кричала, выкрикивала его имя, кончая на его изголодавшемся члене.

Боль в паху заставила Гевина открыть глаза, и он посмотрел вниз, на свою бушующую эрекцию.

Ебать.

Он потянул цепи, прикреплённые к стене, ещё раз проверяя их прочность, и иглы покалывали его кожу, сдирая волосы на своём пути. Его температура резко возросла, обжигая все внутренности, пока Гевин не начал задыхаться, хрипя, когда его охватил жар. Кожа пульсировала, утолщалась и затвердевала. Он застонал от знакомого покалывания мышц, растянувшихся под его кожей.

Как бы Гевин ни хотел этого отрицать, ему нужна была только одна женщина. Высокая огненно-рыжая, которая горела сидя на нём. Он стиснул зубы от агонии её красоты, корчился в своих цепях от разочарования, что никогда не сможет претендовать на неё как на свою собственность.

Он нуждался в ней. Только в ней. Рёв вырвался из его груди, когда он тщетно дёрнул за цепи.

— Эй, босс, ублюдки не могут здесь уснуть, пока ты с ума сходишь в своей клетке.

— Отпусти меня.

— Ну, видишь ли, я бы это сделал. Но у меня такое ощущение, что сейчас этот разговор идёт между мной и твоим членом, а не твоей головой. Ну, вроде как твоя голова, но я имею в виду твою голову, на плечах. Понял о чём я?

— Ксандр, я приказываю тебе освободить меня.

— Нет, не могу. — Ксандр схватился за прутья камеры и прислонился к ним головой. — Если та красивая дама, которая у тебя наверху, пострадает, я думаю, ваша нерогатая версия завтра попытается убить меня.

— Держись от неё подальше! — слюна вылетела изо рта Гевина, когда он поднялся с кровати, туго натянув руки на цепях.

Ладони Ксандра взлетели вверх.

— Я не собираюсь приближаться к ней. Я обещаю тебе это, брат.

— Как только ты прикоснешься к ней… — Гевин откинулся на кровать и потянул руки, разъярённый новой целью убить падшего ангела. — Я разорву тебя… — Цепи не сдвинулись с места, и он рявкнул, дёрнув руки, чтобы оторвать сталь от бетона.

В отличие от большинства металлов, которые тянули заземленный источник, сталь диаблиса обладала собственной прочностью на разрыв, а это означало, что она не могла оторваться от стены, потому что Гевин фактически тянул сопротивление самой цепи.

— Эй, расслабься. Единственное, куда я сейчас направляюсь, — это в свою кровать, чтобы попытаться немного поспать. Если бы ты мог уменьшить громкость своих страданий, было бы здорово.

— Съебись.

— Пожалуй, так и сделаю, спасибо.

Как только ангел исчез, Гевин устроил истерику, ударяя сталь и прыгая на пружинах кровати, пока рёв разочарования не вырвался из его груди, отразившись от стен.

***

Мышцы Сабель вздрогнули от лязга металла. Измученный крик эхом разнёсся по коридору, заставив её нервы вспыхнуть, как провода под напряжением, но она продолжала идти на звук, позволяя факелу, который она схватила у подножия лестницы в катакомбы, освещать ей путь.

Это Гевин. Как бы жутко это ни было, это был Гевин.

Она не ожидала, что застанет Анну, проносящую постельное белье мимо детской комнаты и целующую Томаса и Джейни на ночь. Сабель также не собиралась преследовать Анну. Хотя множество причин могли объяснить, почему она взяла с собой постельное бельё, Сабель интересовало только одно — узнать, где Гевин планировал переночевать. Когда старая демоница встретила Гевина у входа в катакомбы и настояла на том, чтобы она застилала ему постель, именно предположение заставило Сабель после достаточно долгой паузы самой отважиться спуститься вниз.

Господи. Неудивительно, что он сказал им не забредать в катакомбы. Это место напоминало декорации фильма Роба Зомби. Тёмные. Холодные. Разлагающиеся и наполненные звуками страданий.

Независимо от того, насколько зверски звучал Гевин, насколько жутким было её окружение, где-то среди всех пугающих деталей был мужчина, который возбуждал её своей похотью — и ему требовалось освобождение.

Его приступы ярости, казалось, усиливались с каждой ночью, и у Сабель была теория, что, если он сможет получить некоторое облегчение, он может успокоиться. Потенциальная пара обычно давала такое освобождение, и по какой-то причине Гевин, похоже, не искал облегчения у другой женщины.

Она на цыпочках подошла ближе, её мышцы напряглись, когда тишина наполнила коридор.

Вероятно, он почувствовал запах её приближения. Вероятно, она тоже чувствовала свой страх.

— Что у нас здесь?

— Вот дерьмо! — Сабель повернулась на каблуках и попятилась назад, чуть не вывихнув при этом лодыжку.

Огромный мужчина стоял без рубашки, в джинсах, с татуировками и огромными мускулами. Его чёрные волосы и серебристые глаза, а также то, как тени скрывали большую часть его лица, заставили её пульс участиться.

— Ты, должно быть, Ксандр. Гевин упоминал тебя. Раньше. — Каким-то образом её взгляд остановился на кольцах в его сосках, отражавших свет её факела, и когда он не ответил, она сказала: — Я здесь ради Гевина.

Улыбка растянулась на его лице, обнажая зубы, слишком идеальные для зловещей вибрации, которую он излучал.

— Сейчас? — Его голова склонилась на бок. — Не очень хорошая идея, если только ты не хочешь, чтобы тебя приковали на цепи вместо него.

— Ты не остановишь меня.

Он дважды моргнул, как будто слова ударили его по лицу, прежде чем его язык скользнул по зубам.

— Наступил волнующий момент, когда мышь невольно упала в змеиную яму.

Она подняла подбородок.

— Я могу его успокоить. Я делала это раньше.

Он подошел ближе.

— Да. Я знаю о тебе всё. Даже если босс ещё этого не понял.

— Что ты знаешь обо мне? — Она не могла сдержать возмущенный тон своего голоса. Падшие ангелы сидели примерно на одну ступеньку выше суккубов в пищевой цепочке и были в два раза темнее. Тем не менее, иногда у них были видения, которыми не обладал ни один другой сверхчеловек. Узнал ли он что-то, чего не знала она? Что-то, что могло бы объяснить, почему Гевин так легко успокаивался рядом с ней?

Его массивные руки скрестились на груди.

— Мне было приказано держать тебя подальше. Но у меня такое ощущение, что ты именно та добыча, которую он жаждет. Смелая. Сильная. Бесстрашная. — Последнее слово вырвалось с шипением, его серебряные глаза замерцали. Для Сабель не осталось незамеченным то, что он полностью проигнорировал её вопрос. — Прикоснёшься к его цепям, ты мертва. И не моими руками. Всё ясно?

— Кристально.

Как призрак, он скользнул обратно во тьму, тишина держала её настороже, пока отдалённый хлопок двери не расслабил её мышцы.

Вернувшись к своему маршруту, Сабель продолжила путь. Достигнув камеры Гевина, она на мгновение поколебалась, прежде чем выйти из тени в его поле зрения.

***

Когда Гевин наконец успокоился, у него перехватило дыхание, сердце бешено забилось в груди.

Сабель стояла возле клетки, сложенное одеяло свалилось с её рук, её гибкий силуэт проступал сквозь бледно-белое платье, которое она надела. Словно ангел с пылающим красным нимбом.

— Сабель! — Его тело кричало о ней, наслаждаясь возбуждением от того, что она была рядом — достаточно близко, чтобы его можно было принять.

Она приложила палец к губам.

— Шшш! — Дрожащими руками она отодвинула решётку в сторону и вошла в его клетку, остановившись напротив него.

Смотря.

Её глаза скользнули по его телу, смягчаясь, как предположил Гевин, грустью.

— Я не знаю, была ли это хорошей идеей… прийти сюда. — Она потёрла руку, её взгляд блуждал по камере. — Так холодно. И темно. Я не могу вынести мысли о том, что ты останешься здесь один. — Она опустила взгляд вниз. — Я принесла тебе одеяло.

Его грудь тяжело вздымалась, когда он сдерживал мысли, терзавшие его разум.

***

Сабель на цыпочках прокралась по бетону к его кровати, её нервы подпрыгивали, как оборванный электрический провод. Страх и возбуждение в танго кружились в её естестве — один из них предупреждал её держаться подальше; другой выиграл спор и пошёл к Гевину.

— Сабель, — прошипел Гевин.

Она поборола желание закатить глаза, когда соблазнение в его глубоком тоне пробежало по её спине и ласкало её тело. Зверь или нет, голос Гевина зажёг пламя в её крови.

Его язык скользнул по зубам, а губы изогнулись в улыбке. Пальцы сжались в кулаки, его бёдра двинулись вперёд, не прижимаясь ни к чему, но выпуклость, выглядывающая из-под его штанов, сама по себе позвала её.

— Иди сюда, красавица. Я хочу тебе кое-что сказать.

Она не могла пошевелиться. Словно парализованная, она осталась прикованной к полу.

Изменения стали ещё хуже, что было заметно по более глубокому тону его кожи и ярко-красному сиянию глаз. Рога торчали из его головы, но единственной мыслью, которая блуждала в её голове, было то, как они дадут ей то, за что можно держаться, пока этот длинный влажный язык будет танцевать между её бёдрами.

Словно выражение её лица выдало её мысли, он облизнул губы и начал извиваться в своих путах.

— Будь хорошей девочкой. — Вожделение сочилось из каждого его слова. — Освободи меня.

Вместо этого Сабель поместила факел в настенный светильник.

— Я собираюсь дать тебе немного облегчения, Гевин.

— Нет. Цепи сними.

Конечно, он хотел, чтобы она освободила его. Он бы наверняка набросился на неё при первой же возможности. Она покачала головой.

Звон металла предупредил лишь на секунду, когда он рванулся вверх, заставив её отступить на шаг. Цепи заставили его отступить, и пот покрыл его вздымающуюся грудь. Его обычно идеальные чёрные волосы совершенно беспорядочно лежали на его голове, заставляя её пальцы провести по ним руками. Как долго он страдал от волн боли, сотрясавших его тело?

— Выпусти меня! — Его команда отскочила от холодных каменных стен.

Не говоря ни слова, Сабель протянула руку и провела кончиками пальцев по его гладкой груди, которая вздрогнула от её прикосновения. Он закрыл глаза и откинул голову назад. Мышцы ослабли, а затем напряглись.

Ей следует опасаться этих клыков, готовых вонзиться в её плоть. Находясь в савидоне он был способен на всё. Как только это произойдёт, всё будет кончено. Сабель была бы не только беспомощна, но и была собственностью.

Связана, как и её мать. Её мать, которая, то ли из-за того, что генетически предрасположенная или в результате эволюции дерьмового союза, превратилась из порядочного человека в садистскую суку.

Из-за связи.

Несмотря на это, что-то влекло её к Гевину — влечение, которое, несмотря на ожог, заставляло её жаждать его пламени.

Накинув одеяло на край кровати, она опустилась на колени рядом с ним.

— Видеть тебя таким — меня убивает, — прошептала она, прежде чем прижаться к его горлу, где его рычание завибрировало на её губах.

Сабель прижала его грудь, опустив обратно на кровать, и стянула брюки с бёдер, пока его длинный, толстый член не вырвался на свободу. Она проглотила бы всю его длину — абсолютно идеальный, но вошедший бы в горло. Раньше она глубоко заглатывала мужчин, ей даже говорили, что у неё есть некоторый талант, но член Гевина затрясся в горле, предупреждая о грядущих плохих событиях.

Он поправил бёдра, её руки упёрлись в его пресс. Как зверь с собственным разумом.

Она закрыла глаза и облизнула губы. За веками Сабель представила, как берёт его в рот, до самой рукоятки, и… её глаза распахнулись, быстро отмахиваясь от образов рвоты по всему его животу.

Преодолев комок в горле, Сабель направила взгляд на его идеальный кончик, небольшой кусочек жидкости подёргивал её язык.

— Я хочу тебе отсосать. — Она вздохнула, опустила лицо и поцеловала его в живот, улыбаясь, когда его мускулы вздрогнули у её рта.

Человеческие мужчины иногда достигали совершенства в своей форме. У них был пресс, от которого женщине хотелось провести по нему пальцами. Гевин бросил вызов понятию совершенства. Они были тугими, резными и выглядели напряжёнными даже в расслабленном состоянии.

Тени скользили по камням, отвлекая взгляд Сабель. Тьма расположилась вокруг неё, словно зловещий зритель, наблюдающий и ожидающий.

Цепи зазвенели.

— Боги, женщина. Ты сводишь меня с ума от ожидания.

— Там… что-то злое. Я чувствую это. — То ли инстинктивно, то ли просто из-за необходимости заставить его исчезнуть, Сабель подула на шлейф тьмы, удовлетворённая тем, что он рассеялся и исчез.

Вернувшись к своему ритуалу, она дула по коже Гевина, пока он извивался под ней.

— Сабель! — его сдавленный голос всё ещё сохранял чудовищную густоту, но его кожа начала светлеть, возвращаясь к бронзовому тону.

Поцелуй в губы смягчил его протест.

Она целовала его всё ниже, пока её подбородок не коснулся кончика его члена. Взгляд вверх показал, что голова Гевина запрокинута назад, грудь поднимается и опускается при рваном дыхании. Бергамот наполнил её нос, и Сабель втянула запах, когда покалывание коснулось её языка, и яркость засияла на её периферии. Его аромат привлек её соблазнительную половину.

У неё потекли слюнки, она долго и лениво облизывала его кончик, прежде чем скользнуть по нему губами. Апельсиново-мускусный аромат ошеломил её чувства, пока она почти не ощутила его вкус на его теле.

Вкусный.

Ещё одно длинное лизание его члена заставило его бёдра вздрогнуть, и его вкус наполнил её рот. Райский вкус. Она облизнула губы и поглотила его головку, до середины его основания, где запах его плоти, казалось, был сильнее. Сабель почувствовала голод. Вверх и вниз по его члену она всасывала вкус, и её тело наполнялось энергией и трепетом, когда волны похоти бились в её крови.

Ммммм.

— Е*ать! — Гевин подогнул бёдра под ней. — Оседлай меня.

Она проигнорировала его, и его сладкий вкус активировал все её вкусовые рецепторы, как конфета. Кайф, как леденец. Его член затвердел у неё во рту, и она не могла дотянуться до его основания, чтобы его кончик не коснулся её горла. Однако этот вкус — ничего подобного у неё никогда не было. Сабель продолжала покачиваться, впиваясь ногтями в его бедра при каждом жадном сосании и лизании.

— Сабель. — Его стон подгонял её, щекотал её позвоночник и усиливал желание ощутить вкус его удовольствия во рту.

Не то чтобы она претендовала на звание эксперта по мужскому савидону, но если бы ей удалось заставить его кончить, возможно, его зверское поведение ослабилось бы.

Непрерывный скрип кроватки в ушах подбадривал её. Она ускорила темп и схватила его яйца, массируя их одной рукой, в то время как её пальцы впивались в мышцы его бедра, удерживая его. Он был близко. Кончики её пальцев излучали тепло, его член был таким твёрдым, что, должно быть, ему было больно.

Всё его тело дрожало, напряжение было готово вырваться наружу. Его стоны отскакивали от стен.

Ей нужно было больше. Она жаждала вкуса того, как он наполняет её рот. Сабель оторвала голову от его паха и увидела его тело, застывшее и неподвижное, с выражением явной агонии на лице.

— Кончи для меня, Гевин. Дай мне то, чего я жажду. — Её голос не был её собственным, но имел глубокий, дымный тон. — Ты хочешь этого. Тебе нужно освобождение. Дай это мне.

Она снова взяла его в рот и почувствовала вкус апельсина, в то время как естественный запах Гевина усиливался, подавляя её чувства. Её рука скользнула под его бедро, сжимая его сжатую ягодицу.

— Ах! Фешьюле! — Его тело было жестким, как камень. — Сабель! — Тепло коснулось горла Сабель, и она сглотнула, посасывая его, когда он кончал у неё в рту. Она поднялась на колени и продолжила сосать его, сжимая его пульсирующий член и глотая каждую каплю.

— Господи, твою мать, Сабель, — произнес Гевин, тяжело дыша, его голос каким-то образом вернулся в нормальное русло. — Развяжи меня.

— Гевин, ты… ты не… — кровь стекала по его руке. — У тебя кровь?

— Я в порядке. Пожалуйста, освободи меня от цепей. — Он положил голову на подушку. — Просто увлёкся моментом, вот и всё.

Несмотря на то, что слова Ксандра резонировали в её голове — коснёшься его цепей, и ты труп — она схватила ключ от замков, которые висели снаружи клетки, и освободила Гевина.

Он притянул её к своему лицу с напором и прижал её губы к своим. Обеими руками схватив основание её шеи, он прижался к её лбу своим лбом и склонил голову, его дыхание было прерывистым.

— Ты хоть представляешь, что ты натворила? — Его пальцы впились в обе стороны её головы, пока он не схватил её за волосы. — Я не чувствовал освобождения уже столетия! — Выдохнул он со смехом. — С того момента как стал половозрелым демоном. Я кончил! Это больше, чем я могу описать. — Он снова поцеловал её. — Удивительно. Ты меня удивляешь, женщина.

Она улыбнулась, Сабель не могла отрицать удовлетворения, переполнявшего её. — Пойдём со мной спать. Теперь ты в безопасности, верно?

— В данный момент. Я не уверен, что принесёт ночь. Кажется, с каждой ночью ситуация становится всё хуже.

— Тогда я буду бодрствовать и насыщу тебя до утра, если понадобится.

Схватив её за скулы, он поцеловал её яростно, собственнически, завладев её губами.

— Ты огонь в моих венах. В моём сердце буря. Вот ты у меня на руках, и я всё ещё тоскую по тебе.

— Тогда иди ко мне в постель.

***

Вернувшись в свою комнату, Гевин залез в кровать рядом с Сабель. Повернув её спиной к себе, он притянул её к себе, её изгибы слились с ним, каждый дюйм кожи соприкасался с его, и он поцеловал её в шею. Тот факт, что зверь казался неподвижным, мог означать только одно: его разум был убеждён, что Сабель стала его парой.

— То, что я лежу рядом с тобой, не заставляет меня желать тебя меньше. — Он зарылся лицом в её волосы. — Я намерен отплатить тебе тем же

— Гевин… тебе следует кое-что знать. Обо мне. — Она извернулась и повернулась, чтобы лечь на спину. — Я… ну, есть причина, по которой я никогда раньше не вытягивала душу. — Её глаза отвернулись от него. — Я, э-э…

— Ты не девственница. У тебя есть дети.

— Верно. Я определенно не девственница. — Она закатила голову на подушку. — Меня никогда не бомбили цветами, как мы об этом говорим.

— Бомбили цветами? — Он не мог придумать определения, которое бы описало то, что она имела в виду под этим словом.

— Это когда суккуб не дошёл до реноша. Я никогда раньше не испытывала оргазма с мужчиной. — Гевин отодвинулся назад, чтобы взглянуть на её лицо. — Даже когда ты зачала близнецов?

Опустив взгляд, она поджала губы.

— Особенно тогда. Он кончил. Я нет.

— А сама?

Она покачала головой.

— Я могу возбуждаться. Я могу прикоснуться к себе. Но я никогда не достигала высшей кульминации самостоятельно.

— Итак, той ночью, когда ты прикоснулась к себе передо мной. Ты что-нибудь почувствовала?

— Я почувствовала кульминацию, но знаю, что это была не реноша. — Она перебирала простыни. — Когда ты сломаешь эту печать, ты станешь очень могущественным. Гораздо проще вызвать силы соблазнения. Для меня же это требует большой концентрации. Вот почему молодые суккубы так опасны и почему им сразу же назначают сутенёра. После реноша их сила обольщения увеличивается в десять раз. Подростки в любом случае сумасшедшие, но добавь сюда сексуальное влечение и жажду душ, и, ну… вот почему у нас есть остаётся куча детей без отцов.

— И всё же у тебя есть сила соблазнять и без этого. Значит, ты всю жизнь доставляла мужчинам удовольствие, не зная, что ты почувствуешь в ответ? — Гевин перекатился через неё, поддерживая свой вес по обе стороны от неё. — Я думаю, нам нужно что-то с этим сделать.

— Гевин… секс со мной… в первый раз, я думаю, это может оказаться опасно. У меня начнётся жажда души. Мне захочется убивать, и следующее, что я узнаю, это то, что я стану матерью, накуривающейся в дерьмовом трейлере с каким-то безымянным пацаном.

— Позволю себе не согласиться. Ты хороший человек. В своей душе ты такая, Сабель. Кроме того, у меня есть другие способы заставить тебя кончить. — Он наклонился вперёд и поцеловал её. — Расслабься.

— Я не могу расслабиться.

С тумбочки Гевин достал длинный кусок черной шелковой ткани.

— Что ж, тогда сначала мы найдём способ заставить тебя расслабиться.

Он завязал ей глаза повязкой.

Обе её руки полетели к лицу.

— Я не думаю, что стоит.

Гевин осторожно отбросил её руки.

— Мне также нужно привязать тебя к кровати? — Она покачала головой. — Я хочу, чтобы ты положила руки по обе стороны головы. Если я не скажу тебе переместить их, ты оставишь их там. Это ясно?

Она не ответила.

— Это ясно? — повторил он.

— Ты не понимаешь… я не могу…

— Тебе. Всё. Ясно? — Он провёл пальцем по её щеке, пытаясь успокоить её. — Моя цель — доставить тебе удовольствие. Не боль. Ты понимаешь?

— Да. — Как было сказано, она подняла руки и положила их на подушку по обе стороны головы. — Что ты будешь делать?

— Я покажу тебе то, чего тебе не хватало все эти годы.

Сабель свела колени вместе.

Гевин раздвинул их.

— Я хочу, чтобы твои ноги всегда были раздвинуты для меня.

— Гевин, серьёзно…

— Я больше не повторю. Расслабься.

Он сдвинул ей платье до самого живота, и Сабель вздрогнула, когда он поцеловал её в пупок. Просунув пальцы под завязки её трусиков, он медленно скользнул тканью вниз по её бедрам, его язык был в предвкушении, когда перед ним открылся её прекрасный вид на бёдра.

***

Резкий выдох пронёсся по чувствительной плоти Сабель, пока она ждала. Ждала того, что мужчина планировал с ней сделать, раскинувшись перед ним, как блюдо.

— Боги, женщина, ты — воплощение совершенства.

Его тёплое дыхание коснулось её кожи, и мурашки побежали по её телу. Она инстинктивно подняла руки с подушки.

— Держи руки там, где я тебе сказал. Предупредил ровный, командный голос Гевина.

Она лежала и ждала. Желая. Любопытная. Немного сжавшаяся. Однако, чем дольше она ждала, тем больше волновалась. Он наблюдал за ней? Он смотрел на её тело? Она поёрзала на кровати и откашлялась.

— Получаешь удовольствие?

— Немного.

Его костяшки пальцев коснулись её кожи в области груди, а мгновение спустя прохладный воздух ударил ей в соски, когда расстегнутая передняя часть её ночной рубашки откинулась назад. Губы сомкнулись на её груди, рот Сабель приоткрылся, её спина выгнулась к нему, и она издала тихий стон. Он щекотал и дразнил её сосок до твёрдого утолщения, чувствительность вызывала приступы похоти прямо в её сердцевину. Прошло мгновение, и он уделил такое же внимание другому соску. Как бы ей ни хотелось запутаться руками в его волосах, она этого не сделала. Она держала их при себе, как он ей и говорил. Она могла бы, будь она проклята, кончить только из-за этого.

Вот только он остановился.

Прошли секунды, и она жаждала его прикосновения. Резонирующее щекотание сосков заставило её выгнуть спину.

Поцелуй коснулся её ноги, и тёплый влажный язык скользнул по её коже, прежде чем он мягко укусил сустав на вершине её бедер. Сабель подпрыгнула, и с её губ сорвался тихий стон. Он сделал то же самое с другим её бедром, и хотя в этот раз она этого ожидала, её мышцы всё равно вздрагивали от прикосновения его зубов.

Пальцы впились в каждый лепесток плоти и раздвинули её. Выставили напоказ. Полностью. Воображаемый вид со стороны, взволновал её до чёртиков, прохладный воздух танцевал на её чувствительной коже, и она покачала бёдрами.

Тёплый шелковистый язык Гевина скользнул по её клитору, и Сабель вскрикнула.

— Охренеть!

Ощущения исчезли на несколько секунд, затем ещё один круг, на этот раз кончик его языка скользнул по ней, лёгкий и дразнящий, вызывая дрожь в её бедрах. Сводящий с ума. Она извивалась, снова поднимая руки, только чтобы швырнуть их обратно на подушку.

— У тебя райский вкус, — сказал он хриплым голосом. — Как нектар богов.

Его пышные губы посасывали то место, где он облизывал, а язык погружался в складки. Лизали. Сосали. Удар. Поддразнивание. Агония, непреодолимая жажда в удовлетворении заставили её оттолкнуться от кровати. Сабель откинула голову на подушку, и долгий мучительный стон эхом отозвался в её сознании, когда он скользнул пальцем в неё. Он двигал и сгибал палец, сочетание этого и его языка заставило Сабель вскрикнуть.

Пламя обжигало её мышцы, пока она цеплялась за ощущения. Напряжение внутри неё росло, пылало, приближаясь к чему-то, что, как она знала, было непривычным. Её живот сжимался и расслаблялся, сжимался и расслаблялся пульсирующими движениями, когда каждое движение его языка вытягивало её всё ближе к краю.

— Я хочу, чтобы ты кончила у меня на губах, Сабель. — Он целовал и облизывал, продолжая двигать пальцем внутрь и наружу.

Последовало мгновение тишины, и влажная щекотка затанцевала вдоль её клитора, прежде чем скользнуть внутрь и изогнуться вверх, где он сорвал джек-пот.

— Ох, бл*дь! — Сабель выгнулась на его рту, когда его язык имитировал толчки.

— Н… не ост… Боги. О боги, Гевин!

Взлетая всё выше, она держалась за ту нить, которую могла, прежде чем её тело взорвалось, и Сабель полетела в экстазе.

Бомба взорвалась у неё в голове во вспышке света. Её тело плыло в приливе абсолютного удовольствия, жар распространился по её конечностям, как ударная волна.

Она выкрикивала его имя снова и снова, вслух или про себя, Сабель не была уверена, но ощущение продолжалось. Волна за великолепной волной, и влага катилась по её бёдрам.

Боль пронзила её живот и переросла в полноценный голод. Что-то глубоко внутри сдавило ей горло, как будто она не могла контролировать своё дыхание. Приоткрыв губы, она лежала почти парализованная, а пустое пространство глубоко внутри её тела наполнилось ничем иным, как воздухом, несмотря на бесконечную тягу к душам.

Глубоко вздохнув, она отогнала голодное чувство и открыла глаза, увидев черноту повязки. Улыбнулась. Хочется хихикать как дурочке. Её бёдра дрожали, всё ещё раскинутые в стороны от слабости.

— Черт возьми, Сабель! Я никогда раньше не видел ничего подобного!

Он ещё раз лизнул её, и её тело сотряс ещё один взрыв.

— Такая чувствительная, — пробормотал он ей в тело. — Такая вкусная!

— Гевин, пожалуйста! Он снова на подходе. Я не могу… — она сорвала повязку с глаз.

Он поднял голову, и его брови сошлись.

— Твои глаза… они стали фиолетовыми. Они прекрасны.

Она улыбнулась.

— Тогда всё официально. Я достигла реноша. Не лишив жизни.

Он опустил голову между её бедер.

— Что ты делаешь?

— Продлеваю праздник. Я хочу выйти на бис.

***

Айден сидела на краю кровати, наблюдая, как веки мальчика трепещут. Казалось, его боль утихала по мере приближения утра.

Почувствовав чьё-то присутствие, она повернулась и обнаружила Кейна, прислонившегося к двери.

Скрестив руки на груди, его взгляд упал на юного ликана.

— Как он? — Он не удосужился подойти к ним.

Она снова вернула своё внимание к мальчику.

— Сейчас стабильно. Хотя ночь у меня была довольно тяжелая.

— Ты знаешь, что произошло в церкви. Я бы никогда не причинил ему вреда. Я не знаю, что это было, но я бы никогда не причинил ему вреда.

— Я знаю. Я просто хотела убедиться, что ты сам в этом уверен. — Она фыркнула. — Ему снятся кошмары. Разговаривает во сне. На его родителей… должно быть, напали волки.

— Может быть, это волк, который его укусил.

Она нахмурилась и оглянулась.

— Ага. Знаешь, что меня гложет? Что, если бы я наткнулась на него год назад? Убила бы я его?

— Не наказывай себя, Айден. Ты не можешь изменить то, кем ты была год назад. Важно только то, кем ты будешь завтра.

Она улыбнулась.

— Воу. Ты сам это придумал?

Он сверкнул былой улыбкой.

— Тебе нравится?

Айден приподняла бровь, осматривая подтянутое тело Кейна, от плеч до его тонкой талии, которой мог похвастаться человек, который усердно тренируется.

— Я думаю…

Мальчик застонал, прежде чем его глаза открылись. Шокированный. Его глаза быстро метались по комнате, и он метнулся назад, разинув рот в беззвучном крике. Как и у Кейна во время его ранней трансформации, ноги мальчика, должно быть, стали хрупкими. В верхней части тела вдоль рук виднелись небольшие карманы мышц. Мышцы, которые не следует тренировать десятилетнему ребенку, отчего Айден только ещё больше возненавидела то, что с ним сделали.

— Где я? — Его грудь поднималась и опускалась от тяжелого дыхания.

— Ты в безопасности. Я Айден. — Она кивнула головой назад. — Это Кейн. Он ликан, как и ты.

Его глаза сместились, как будто все его воспоминания собрались в один огромный кусок.

— Я… я… я один из них?

— Звучит знакомо. — Она коротко улыбнулась Кейну и кивнула в сторону мальчика. — Как тебя зовут?

— Рим.

— Нравится город?

Он пожал плечами.

— Наверное.

— Где твои мама и папа?

Он опустил взгляд вниз, ёрзая пальцами на простынях.

— Мертвы.

— Есть другие члены семьи?

Покачивание его головы вызвало боль в её сердце. На улицах она встречала много детей, большинство из которых сбежали, то есть у них был кто-то, просто они предпочитали там не находиться.

— Ты один был на улице?

Он кивнул.

— У меня есть друг. Баррет. Он ликан. Сказал мне, что если я хочу остаться на улице, мне придётся им стать. — Его плечи опустились, говоря ей, что он, вероятно, не хотел этого. — Что со мной будет?

Кейн встал рядом с ней, и на его лице промелькнула вспышка боли.

— Через семь дней ты изменишься, — сказала Айден. — Иногда бывает больно. — Она потянулась к его руке, но, когда он отстранился, положила её рядом с собой.

— Я… я хочу уйти.

— Здесь ты в безопасности, Рим. Никто не причинит тебе вреда. Мы поможем вам тебе пережить изменения, и когда семь дней пройдут, ты сможешь решить, где бы ты хотели быть.

— Они меня найдут.

— Не найдут. Люди, владеющие этим домом, не подпустят их к тебе.

— Кому он принадлежит? — спросил Рим.

Она взяла его за руку.

— Кто-то, кто гораздо сильнее.

***

Крики разбудили Каликса от снов, он схватил кинжал с тумбочки и выскочил из постели, помчавшись в следующую комнату. Солдат Алекси, которого он спас от санга, метался на полу, должно быть, упал с кровати, и его раны снова открылись, о чём свидетельствовала кровь, размазанная по простыням.

При приближении Каликса он замер, и шепот солдата пронёсся по комнате нараспев.

— У мальчика есть дневник. Найдите его, и мы не погибнем. В журнале есть лекарство. Пенвелл. Он уничтожит его. Никто не будет в безопасности. Орда приближается. — Каликс остановился рядом с ним, глядя вниз, прежде чем опуститься на колени рядом с солдатом и положить рядом с ним кинжал.

Глаза солдата оставались открытыми, но его зрачки были настолько расширены, что всё глазное яблоко, за исключением золотых ободков, казалось чёрным. При угрозе глаза солдата Алекси изменились, почти так же, как глаза Каликса покраснели.

— Мальчик. Он украл его. В рейде.

— Кто? — спросил Каликс.

— На улицах. Мальчик. Лекарство в его руках.

— Лекарство от чего?

— Санг, — прошипел Алексий.

— Какой журнал?

— Дневник Алекси. — Солдат продолжал смотреть вдаль, словно в трансе. — Уэйда. Я забрал его. Когда поместье Алекси загорелось. Украл. Пенвелл хочет его. В умах людей свирепствует зло. — Его слова доносились как быстрые взрывы, несмотря на его золотистые расширенные зрачки.

— Чьи умы? — Каликс склонил голову.

Веки мужчины сомкнулись, губы сжались в напряженную линию, как будто его пронзила волна боли.

— Все мы. Охотились. Мы не знали.

Продолжая полубессознательный допрос, Каликс спросил:

— Кто?

— Алекси. — Глаза солдата расширились. — Я сказал слишком много.

— Всё нормально. Ты можешь доверять мне.

— Нет. Эта информация засекречена. Только для Алекси.

Каликс потёр лицо. Калла. Он может поговорить с Каллой. Поднятие его на кровать привело к вою боли, мужчина упал на руках Каликса, прежде чем положить его на матрас.

— Я скоро вернусь.

Он пробежал коридор до комнаты Логана и постучал в дверь. Опасно, но Каликсу было всё равно: солдат Алекси мог знать, где найти Аву. Он постучал ещё раз и услышал изнутри рёв гнева.

Логан откинул дверь, глаза покраснели, полотенце прикрывало его обнаженную нижнюю половину.

— Лучше, бл*дь, ты с чем-то хорошим.

— Мне нужна Калла.

— Зачем? — Он бросил взгляд через плечо. — Она занята.

— Всё в порядке, Логан. — Калла боком вышла рядом с ним, с румяными щеками, в одной из рубашек Логана.

— Калла, Алекси, которого я принёс в дом, говорит о журнале. Уэйда. Пенвелл. Больше он мне ничего не скажет. — Каликс пытался скрыть в своём голосе настойчивость, но, чёрт возьми, солдат не разговаривал пару дней. — Говорит, что это засекречено, Алекси.

— Я сейчас буду.

Губы Логана скривились так, что это было бы эквивалентно надуванию губ, если бы парень надулся. Вместо этого это выглядело так, будто он разозлился.

— Извини, брат. Я просто хочу, чтобы она вернулась.

Почесав подбородок, Логан кивнул и вернулся внутрь, целуя Каллу, когда она проскользнула мимо него в шортах и рубашке Логана.

Оба поспешили обратно в комнату, где Алекси всё ещё шептался. Каликс шёл вперед на цыпочках по полу, пока не достиг края кровати.

— У меня есть солдат Алекси, который хочет поговорить с тобой.

Брови солдата опустилась до расслабленного состояния, и Каликс отступил в сторону, пропуская Каллу вперёд.

Глаза парня расширились до небес, когда он издал душераздирающий крик.

— Держи её подальше! Она одна из них! Убери её от меня! О Боже! — Его взгляд переместился на нижнюю половину Каликса. Солдат взлетел, как пуля, рука уже потянулась к оружию Каликса, и, прежде чем Каликс смог его остановить, он вонзил кинжал себе в горло.

Кровь хлынула в лицо Каллы, она вскинула руки и закричала.

Солдат снова соскользнул на пол, когда Логан выбил дверь. Обнажив кинжал, он положил конец страданиям солдата ударом клинка по черепу.

— Черт тебя возьми, чувак! — Каликс оттолкнул его назад. — Он не причинил ей вреда!

Грудь вздымалась, глаза Логана расширились, и он провёл рукой по лицу.

— Е*ать. Я услышал её крик. Видел кровь.

— Он перерезал себе горло. — В голосе Каллы прозвучала печаль. — Я узнала его. Из темницы Райка. Один из Алекси, которым мне пришлось питаться. Павел. — Её глаза наполнились слезами. — Он думал, что я хочу покормиться.

— Мне очень жаль, Калла. Это моя ошибка. Мне не следовало приводить его сюда. Мне не следовало звать тебя сюда.

— Всё в порядке, Каликс. Я знаю, что ты хочешь найти Аву.

— Если то, что он сказал, правда… — Каликс склонил голову. — Я могу опоздать.

Глава 14

Гевин толкнул дверь домашнего кабинета и резко остановился. В течение многих лет он сбегал в свой кабинет в поисках утешения. Место, где можно дышать.

На диване рядом с книжным шкафом спала Сабель, а Ти Джей и Джейни растянулись у неё на груди. Он тихо прошёл через комнату и остановился рядом с ними. Кончики пальцев Джейни прижались к щеке Сабель, как он уже видел однажды — в утешении. Сабель, почти улыбавшаяся во сне, казалась довольной, что заставило Гевина полуулыбнуться.

Почему из множества спален в доме выбрали именно его кабинет, он не знал. В коже не было ничего особенно уютного, но этот жест соответствовал его настроению. Несмотря на это, делить его маленькое убежище с ними, казалось… правильным. Их присутствие только добавляло спокойствия окружающей обстановке.

Он наклонил голову, наблюдая, как их груди поднимаются и опускаются не синхронно друг с другом. Так мирно.

Джейни пошевелилась, и мышцы Гевина напряглись, готовые поймать её, в то же время рука Сабель дёрнулась и, не просыпаясь, подтолкнула маленькую девочку обратно на своё тело.

Удивительные создания, мамы. Судя по тому немногому, что Гевин мог вспомнить из своих собственных воспоминаний, она, казалось, обладала той же магией: всегда знать, даже когда она, казалось, не обращала внимания, и всегда видеть, даже когда она была повернута спиной.

— Я вижу тебя, Гавиус. — Его мать стояла у деревянного стола, и её пестик молотил травы по ступке с точными интервалами.

— Но как? Я же спрятался.

— Матери… у них есть чувства. Я чувствовала твоё присутствие в комнате.

— Чувствовала? Я не понимаю.

Не сбавляя темпа, она слегка повернула мягкие голубые глаза и улыбнулась. Даже в юном возрасте Гавиус мог оценить её непревзойденную красоту даже среди юных дев.

— Мамы — это волшебство. Подмигнула, и она заставила его улыбнуться.

Гевин вытащил небольшой плед из коробки возле дивана, которую Анна спрятала на случай, если Гевин когда-нибудь замёрзнет. Ни один бизнесмен в мире не хранил такие вещи в своём кабинете, за исключением тех, у которых были материнские домработницы, которые настаивали на том, чтобы они никогда не забывали о себе в любое время дня. Он расстелил на них троих никогда ранее не использованный плед, почувствовав некоторое удовлетворение, когда они уютно устроились в тепле.

Глаза Сабель затрепетали, затем открылись и расширились от ужаса.

Гевин приложил палец к губам. Он подошёл к своему столу, поднял ноги и положил подбородок на пальцы, наблюдая за ней, а она смотрела на него в ответ.

Их глаза молчали, пока, наконец, Сабель не наклонила голову, прижавшись к Ти Джею, и снова не уснула.

Глава 15

Стоны наполнили коридор особняка, когда Сабель вышла из комнаты Гевина. Она последовала за звуком к закрытой двери, но на мгновение заколебалась. Хитрость в доме, полном сексуально озабоченных демонов, заключалась в том, что необходимо верно определить, являются ли стоны от боли или удовольствия. Или же оба варианта. Они звучали вроде от боли, но для некоторых братьев это всё ещё могло означать, что нужно держаться подальше.

Именно то, что она планировала делать.

Сабель отступила, но остановилась, когда крик напряг её мышцы. Подняв руку, она застыла. Нужно ли лезть? Обычно она занималась своими делами, но звук такого крика показался ей мучительным. Как будто от невообразимой боли. Борясь со своей совестью, она постучала.

В ответ последовали лишь новые стоны и ворчание, за которыми последовало:

— О, боги, прошу вас! Еб*ть! — Мольба закончилась рычанием — не сердитым, а от разочарования.

Она не могла просто проигнорировать это. Даже рискуя открыть для себя вид непристойного сексуального акта, она чувствовала себя обязанной убедиться в ситуации.

Медленным поворотом ручки Сабель толкнула дверь в темноту спальни.

Никаких женских стонов. Никаких скрипящих матрасов. Очередной крик заставил её вздрогнуть от прозвучавших мучений и последовавших за ними проклятий.

— Ау?

Ответа по-прежнему не было, и Сабель на цыпочках прошла через комнату к большому холмику, сложенному на кровати. Она задержала дыхание, стараясь не издавать ни звука, на случай, если ей придётся как можно скорее бежать.

О, боги, какой стыд.

Когда она подошла ближе, холмик сдвинулся, и характерные светлые волосы, беспорядочно разбросанные по подушке, подтвердили, в чью комнату она зашла. Зик. Она сосредоточилась во тьме, рассматривая его изуродованные черты лица в профиле, пока он лежал рядом с ней на боку — спящий, как она предположила, из-за отсутствия реакции на её приближение. Глаз закрывала повязка, но в мягком освещении от открытой двери, были видны раны на щеке и горле, казалось, они заживали. Конечность была пришита, судя по швам на коже в месте соприкосновения локтя с предплечьем.

Перевернувшись на спину, он вскрикнул, и Сабель отступила на шаг назад, сдержав выдох, застрявший у неё в горле. Его правый глаз распахнулся, обнажив радужную оболочку кремово-молочного цвета.

— Помоги мне, — умолял он. — Я не могу вытерпеть боль в своём черепе.

Его агония заставила её двигаться и, наконец сработали инстинкты, Сабель бросилась в смежную ванную. Боль, должно быть, была вызвана регенерацией нервов, которые снова соединялись с его глазными яблоками. Это объясняло странный цвет одного и пятно на другом. Она читала о регенерации. Она очень болезненна, особенно в органах, связанных с нервной системой. Она на мгновение прикусила губу, пока её разум пытался придумать решение.

Она посмотрела на свечи, стоявшие вдоль ванны. Наклонившись вперёд, она порылась в шкафчиках и нашла зажигалку и смазку, прежде чем броситься обратно в спальню, по пути прихватив кинжал.

Зик продолжал кричать, что, вероятно, и привлекло внимание Анны, когда старушка протиснулась в дверь, а Сабель подошла к кровати.

— О боже! Мастер Зик! Почему вы не нажали кнопку помощи? — Она проковыляла к тумбочке. — Я позвоню доктору.

— Один момент, Анна. Позволь мне попробовать кое-что. — Выражение лица Анны сказало Сабель, что она была не уверена. — Я кое-что знаю.

— Хорошо. Но если это не поможет, я позвоню врачу.

Сабель выдавила смазку на лезвие, включила зажигалку и пропустила сквозь огонь кинжал. Сняв шорты, обнажила Зику правое бедро, и он, извиваясь, пнул её ногой.

— Шшш. Успокойся. Я собираюсь облегчить боль.

Она вонзила кинжал ему в бедро, и он выругался, когда она быстро нанесла удар.

— Божечки, женщина, что вы делаете? — Анна бросилась вперёд, положив руку на предплечье Сабель. — Судя по всему, такой способ не облегчит его страдания!

— Чёрт возьми, убери её от меня!

Рана кровоточила, и смазка покрыла внутреннюю часть раны, не давая ей моментально затянуться.

— Секунду. — Сабель коснулась пальцев Анны. — Я знаю, выглядит этот вариант ужасно. Только подожди.

После минуты извиваний Зика, он успокоился, замедлился и глубоко выдохнул.

— Смазка замедляет регенерацию. Обычно рана заживала довольно быстро. Она срастается, но гораздо медленнее. А также её замедляет жар от ожога. Интенсивность нервных болей в его глазных яблоках уменьшается, поскольку защитные силы его тела спешат залечить рану на бедре. Остальные твои раны в основном зажили и покрыты шрамами, поэтому ты сейчас чувствуешь такую сильную боль в глазницах.

— О, мы всё это время давали ему сияние.

— Неплохой вариант, но я знаю некоторых демонов, которые пристрастились к нему. В некоторых изданиях говорится, что если принять слишком большую дозу, можно попасть в состояние фиксированных галлюцинаций. Кроме того, оно также замедляет регенерацию у всего тела. А это означает, что его глаз будет исцеляться медленнее.

— Да, его брат, кажется, очень любит этот наркотик.

— В любом случае, это не постоянное решение. Должно пройти несколько дней, чтобы его рана затянулась, и у него не останется шрам. Должно зажить красиво и чисто.

— Спасибо, — прохрипел Зик.

Анна похлопала Сабелль по спине.

— Так хорошо, что вы были рядом, мисс. У вас дар! Никогда не думали стать врачом?

Конечно нет. Да, она, вероятно, могла бы заработать намного больше денег, но это означало бы долгое нахождение вдали от своих детей и многочисленные часы в больнице, полной больных и умирающих. «Обсидиус» звучал для неё более привлекательным вариантом.

— На самом деле я знаю не так уж много. Моя сестра немного безбашена. Когда мы были детьми, мы часто ранились, а у моей мамы просто не было денег, чтобы отвозить её к врачу, когда ей нужно было что-то зафиксировать или пришить. Так я и научилась. Однако никакого желания делать на этом карьеру нет.

— Жаль. Вы довольно опытны. — Она снова переключила свое внимание на Зика. — Что-нибудь ещё я могу для вас сделать, хозяин?

— Нет. — Его голос был намного спокойнее. — Теперь со мной всё в порядке.

Анна вышла из комнаты.

Ещё раз осмотрев рану, Сабель положила руки на бёдра.

— Тебе должно стать лучше на какое-то время. Просто постарайся не пинаться так сильно, пока рана заживает, ладно? — Её схватили за руку, когда она развернулась, и Сабель повернулась к Зику, смотрящих на неё умоляющими глазами.

— Останься. Ненадолго. Пожалуйста.

— Ладно. — Она откашлялась от неуверенности, проскользнувшей в её тон.

— Присядь. Пожалуйста.

Словно окончание реплик на слове «пожалуйста» заставило бы её подчиниться, она всё равно сделала, как он просил, опустившись на кровать рядом с ним.

— Мне жаль… за то, что было раньше. Что произошло в казино. За увольнение. — Его слова прерывались отдышкой и хрипотцой в голосе.

— Всё… в порядке, Зик. — Её пальцы сомкнулись, когда она заёрзала рядом с ним. Извинения всегда доставляли Сабелле дискомфорт. Не то чтобы она выросла, слушая их часто в детстве. — Теперь я выше этого.

— Нет, не в порядке. Я усложнил жизнь твоей семье. Твоим детям.

— У нас всё нормально. Я справляюсь.

— Я хочу, чтобы ты знала… когда мне станет лучше. Когда я встану… встану с этой кровати, я собираюсь загладить свою вину перед тобой. Слышишь меня? Я собираюсь… всё исправить.

— Тебе не обязательно этого делать. — Она потёрла лоб и заставила себя улыбнуться. — Правда, у нас всё в порядке.

— Не… Нет. — Он покачал головой. — Я сделаю всё… что смогу, чтобы помочь тебе.

Его предложение на самом деле было довольно милым. Совсем не в стиле Зика.

— Как насчёт того, чтобы для начала поправиться?

— Звучит как план. — Он положил на неё руку. — Итак… вы с Гевином уже трахались?

Сабель закатила глаза от хриплого смеха, наполнившего комнату, и попыталась встать.

Его хватка усилилась.

— Я просто прикалываюсь над тобой. Сядь. Садись уже. Просто шучу.

— Я рада врезать тебе уже в другое бедро.

Его улыбка растянулась на лице.

— Серьёзно, тебе нравится… мой брат?

Как она могла не ответить мужчине, который лежал изуродованный в постели? Сабель надула щеки и выдохнула.

— Честно? Ага. Гевин… просто потрясающий.

Белые зубы засветились в тёмной комнате.

— Разве это не конец света? У Гевина появилась женщина.

Она почесала затылок.

— Я… я не говорила, что я его женщина.

— Как долго ты здесь?

— Два дня.

— Где ты… спала? — Только Зику удавалось задать смелый вопрос, не прозвучав при этом оскорбительно.

— В постели Гевина.

— Ты его… женщина. Мой брат… не шутит, и он точно… не будет держать женщину два дня… в своей постели, при этом ни разу не трахнув её. Ты нечто особенное. — Из груди Зика вырвался кашель.

— Спасибо. — Её плечи опустились. — Рада узнать, что я оцениваюсь дороже, чем другие женщины, которые оставались до этого в его постели. Разве это не имеет никакого отношения к тому факту, что я поработила его, и у него нет особого выбора?

— Тут замешано нечто большее. Он привёл детей… чтобы познакомить их со мной вчера. Красивые дети… насколько я мог разглядеть. Однако, даже полуслепой, я мог сказать… он испытывал чувство гордости за них. Как будто они были его собственными.

Сабель откашлялась.

— У меня не сложилось впечатление, что Гевин хочет собственных детей.

— Гевин боится… иметь детей. Он боится подвести людей… и особенно детей. Он когда-нибудь рассказывал тебе… о своём брате?

— Ага. Он умер?

— Гевин должен был… следить за ним. С его брата содрали кожу… на его глазах повстанцы, вторгшиеся в их деревню… когда он был мальчиком. Они искали Гевина.

Она поднесла руку ко рту, резко выдохнув в ладонь. Это знание пронзило сердце Сабель, оставив после себя ледяной холод в костях.

— О, боги. — Сама мысль о том, чтобы стать свидетелем подобного, будучи взрослым, была достаточно ужасной. Но ребёнок?

— Ага. Полагаю, это долгое время мучает его. — Плечи Зика расправились, прежде чем он снова уселся на кровать. — Ты не найдёшь никого… более преданного и ответственного, чем мой брат. Гевин не из тех, кто… отказывается от тех, кого любит.

Она отвела взгляд от Зика, опасаясь, что он увидит её насквозь своим слепым глазом. Увидит, что она стала ценить Гевина так, как никогда не предполагала.

— Я должна сказать, что этим я больше всего восхищаюсь в нём. Он был готов отдаться в рабство, чтобы спасти жизнь своего брата.

— Хотя я не думаю, что это было плохим решением.

Его комментарий вызвал на её лице улыбку.

— Я тоже.

***

Гевин выскользнул из поля зрения и, оглянувшись, увидел, что Анна все ещё ждёт в коридоре.

— Анна, я бы хотел, чтобы ты помогла Сабель найти что-нибудь красивое на вечер. Покажи ей как зайти на сайт Джейса и посмотреть, понравится ли ей что-нибудь — попроси её выбрать несколько вещей, но особенно что-нибудь официальное для этого вечера. Пусть доставят сегодня днём.

Из всех универмагов города у Джейса была лучшая линия модной женской одежды, а его владельцем оказался друг Гевина. Доставить одежду не будет проблемой.

— Да, хозяин. — В её словах он услышал чуточку иронии.

Он пошёл дальше по коридору к своему офису, куда направлялся до того, как услышал голоса из комнаты Зика. Его телефон завибрировал, и Гевин вытащил его из кармана.

— Да, — ответил он, — спасибо, что перезвонил. Мне нужно, чтобы ты оказал мне услугу. Организуй отдельный столик на этот вечер. На двоих.

***

Сабель сидела на кровати Гевина, складывая одежду, которую Анна постирала после того, как дети играли в ней на улице, прежде чем спрятать её в ящики шкафа, который Гевин отвёл для неё.

Анна заглянула в комнату.

— Мисс Сабель? — Она катила деревянную тележку с серебряным ноутбуком. — Мастер Гевин попросил меня помочь подобрать вам подходящий наряд на вечер.

— Что, прости? — Она нахмурилась. — Что будет сегодня вечером?

— Не могу сказать, мисс. — Демоница улыбнулась губами. — Он только попросил вас выбрать некоторые товары на сайте Джейса.

— Джейс? Ох, я не знаю, Анна. Я бы не хотела. Одно платье в том месте стоит как трехмесячная оплата ипотеки.

— Ох, но он взбесится, если я не помогу вам с выбором! Если вы будете так любезны, развлечь меня, я буду благодарна.

— Ты шутишь? — Сабель усмехнулась. — Гевин обожает тебя.

Она вздохнула.

— Возможно. Итак, вот сайт. Он попросил вас выбрать всё, что вы захотите, но… нужно что-нибудь особенное на этот вечер. Полагаю, формальное.

Она повернула экран ноутбука лицом к Сабель, и, чёрт её дери, ценники просто выскакивали с экрана. Рубашки, платья, юбки, капри, джинсы — всё, о чем девушка может мечтать летом, было представлено на сайте. Столько милых нарядов.

А также платье — самое великолепное и элегантное из ткани, которую она никогда не видела в своей жизни. Ей бы очень хотелось надеть что-нибудь настолько сексуальное для Гевина. Если бы только ценник не заставлял её глаза выкатываться из орбит.

— Можем ли мы просто сказать ему, что я ничего не нашла?

— Скажу ли я ему правду? На сайте нет ничего, что вам хотелось бы надеть? — Её взгляд метался между экраном и Сабель. — Потому что ваш взгляд на чём-то завис, мисс.

Сабель оторвала взгляд от чёрного платья.

— Так заметно? Эта одежда прекрасна. Но было бы неправильно, если я соглашусь на такое. Извини, я не смогу.

— Если вы этого не сделаете, то это сделаю я.

— Удачи в угадывании моего размера.

Анна приподняла бровь.

— Пять, девять и три четверти? Обувь девятого размера? Тридцать шесть, двадцать четыре, тридцать восемь — примерно так? Чёрное платье?

Губы Сабель приоткрылись. В последний раз, когда она проверяла, эти цифры офигенно точно совпали с её.

— В прошлом я работала швеёй. К вашим услугам, миледи. Я доставлю заказ сегодня днём.

***

Сабель сидела на кровати, глядя на платье, туфли на шпильке и на коробку у себя на коленях, которые ей доставили несколько минут назад. Возле кровати также стояла ваза с цветами — сиренью — и, вдыхая их, Сабель взглянула на мужчину, преподнёсшего подарки, как будто это было пустяковое дело. Ничего особенного.

— Ты всё это сделал? Для меня? Зачем?

Гевин не ответил, а просто стоял, выглядя, как всегда, сексуально, с плотно поджатыми губами и ничего не говорящим взглядом.

— Ты купил мне цветы? — Подняв коробку, она обнаружила великолепную розовую бутылку с чёрной биркой V&R. — И… духи?

Какого черта он купил ей духи? — Цветочная бомба?

Уголок его рта приподнялся в пикантной игривой улыбке.

— Я подумал, что это уместно, учитывая, что прошлая ночь была для тебя первой. Есть что отпраздновать.

Умно. После этого он довёл её до оргазма ещё дважды.

— Ты празднуешь все свои первые умопомрачительные оргазмы?

— Для меня это тоже будет впервые. Зачем подчёркивать свою неловкость? — Он наклонил голову. — Я так понимаю, ты сопротивлялись просьбе Анны выбрать несколько вещей для своего гардероба. — Он наклонился вперёд, его ладони прижались к матрасу по обе стороны от неё, заставляя её отклониться. — В следующий раз, когда я попрошу тебя выбрать что-нибудь сексуальное, пожалуйста, сделай, как тебя просят. — Сабел нахмурила брови. Возможно, он забыл, кто из них оказался порабощённым.

— Разве нет более насущных проблем, которые тебя должны волновать?

— Всегда. На самом деле мой стол выглядит так, будто на него кого-то вырвало насущными проблемами. Но если бы я когда-нибудь сосредоточился только на том, что мир бросает мне на колени, я бы никогда не научился тому трюку с языком, который, как мне кажется, очень понравился тебе вчера вечером. — Гевин подмигнул и встал с кровати.

Скрестив ноги, она не смогла подавить внезапный мондраж прокатившейся вниз к бёдрам.

— И вот… — Она глотнула. — Этот аромат должен олицетворять мою реношу?

— Не совсем. — Гевин фыркнул. — Предполагается, что этот аромат поможет мне не залезать к тебе под стол, пока мы ужинаем, и наслаждаться твоими звуками. — То, как легко его язык провёл по губам, могло вызвать у женщины серьёзные проблемы с сердцебиением. — Твой естественный запах сводит меня с ума, Сабель. Ты должна знать, немногие мужчины представляют для тебя такую большую опасность, как я в данный момент.

— Значит, духи должны замаскировать мой запах, чтобы ты… не трахнул меня, пока мы вечером будем гулять, так?

— Более или менее.

— Ну… — Сабель поднялась с кровати. — Мне нравится заигрывать с опасностью.

Подняв бровь, Сабель улыбнулась, бросив розовую бутылку обратно на матрас, прежде чем пойти в ванную. Взгляд через плечо подтвердил то, что она уже подозревала: его глаза были прикованы к её заднице.

***

Сабель осторожно, читая молитвы всем богам, лишь бы каблук не подвернулся, спускалась с каждой ступеньки на пути в холл, где внизу её ждал Гевин. Она никогда не носила столь элегантной обуви. Джимми что-то там. К тому же, платье, которое Анна подобрала для себя, подчёркивало её грудь и ноги гораздо лучше, чем когда-либо. Хитрая Анна. Без сомнения, у неё были грандиозные планы, когда Гевин поручил ей помочь Сабель. Платье тоже сидело идеально — на самом деле, у Сабель никогда не было платья, столь изысканно скроенного и подчеркивающего её самые привлекательные черты. Волнистый подол и глубокий V-образный вырез подчеркивали её лучшие качества, в том числе и её зад.

Однако она надела это платье в основном для Гевина, потому что, когда она приближалась к нему, его голодный взгляд практически пожирающий её ноги, вызвал у неё дрожь по спине.

— Твоё платье сведёт меня в могилу, — сказал Гевин, заставив Сабелль на мгновение насладиться его видом.

Чёрный костюм подчеркивал его бледно-серую рубашку, которую он растегнул, обнажив край его грудных мышц, на которых лежал золотой амулет Гнева, висевший там со дня его рождения. Татуировка едва проглядывала сквозь рубашку и над воротником. Вот это да. Мужчина выглядел настолько восхитительно, что его можно было бы проглотить целиком.

Сабель облизнула губы, сосредоточившись на совершенстве его гладкой, бронзовой кожи, а не на возможности того, что она может пасть на колени в любой момент.

— Ох. Ты и сам выглядишь не так уж и плохо, — это всё, что она смогла выдавить, не выглядя при этом слишком бешеной маньячкой.

— Сегодня будет мучительная проверка на самообладание, — сказал он, поправляя запонки и устремив взгляд куда-то на её грудь.

Взаимно. Если бы она не посмотрела в зеркало и не убедилась, что надела платье, за которое она бы копила чаевые более шести месяцев, она бы почувствовала себя почти недостойной стиля Гевина.

Следующим её поразил запах, и, боги, слюна скопилась у неё на языке. Проклятье, она единственная, кто мог его учуять, что ли? Аромат вызывал людоедские мысли о том, чтобы вкусить его идеальные мышцы и насладиться привкусом кожи.

Сабель взглянула на Бена, который стоял у двери, по-видимому, не тронутый его запахом, проникающим в ноздри Сабель, и ничего не делал, кроме как смотрел на кончик своего носа, ожидая возможности открыть для них дверь.

— Анна справляется? — спросил Гевин, прервав её мысли, и согнул руку, как джентльмен.

— Да. — Сабель положила руку ему на сгиб локтя. — Боги, эта женщина знает, как правильно набирать ванну с пеной. Вся ванная была залита пеной, а дети едва меня заметили и поцеловали на прощание.

— Тебя это беспокоит? Если хочешь, мы можем остаться дома. — Он остановился.

Бен остановился, пытаясь отыскать дверь. Бедный тролль.

— Гевин, всё чудесно. Мои дети всегда были только с Деньей, и поверь мне, когда я говорю об этом, материнское сердце согревается от осознания того, что с её детьми всё в порядке — они веселятся, а не волнуются.

— Я уверен, что веселье на этом не закончится. Анна наслаждается каждой минутой с ними. Полагаю, жить в доме, полном взрослых мужчин-демонов ей уже надоело. — Он вывел её через главный вход, минуя Бена, который склонил голову и закрыл за ними дверь.

Помогая ей войти в ожидающую машину, Гевин прошёл на другую сторону. Устроившись на водительском сиденье, он завёл двигатель, его взгляд упал на её бёдра, и покачал головой.

— Ты. И в таком платье? Сегодня будет невообразимо долгая ночь.

Сабель прикусила щеку, надеясь сдержать улыбку.

— Куда мы едем?

— Сюрприз. — Он выехал с подъездной дороги и вырулил на дорогу. Гул автомобиля звучал фоновым шумом под музыку с проигрывателя. Плейлист Гевина. На экране высветилась песня Рианны.

— Я никогда не считала тебя хип-хопером или R-n-B парнем.

— Нет. Но как я могу устоять перед песней под названием Кожа? — Ещё один взгляд вниз на её выглядывающие бёдра, за которым последовал вздох, и его взгляд вернулся на дорогу.

Через несколько минут они подъехали к высокому зданию, где с крыши мелькнул Клейз.

Она слышала об этом месте. Проезжала мимо много раз. Здание никогда особо её не впечатляло — в нём сохранились многие черты прошлого, например, пустынная фабрика через дорогу от него, — но стоянка была всегда забита машинами, а иногда и целый квартал. Его популярность была отмечена в газетах, и хотя она никогда не видела его изнутри, она много о нём слышала.

Гевин открыл дверь, проведя её внутрь, как джентльмен, и, оказавшись внутри, её рот открылся от шока.

Внутри здание ничем не отличалось от внешнего вида. В нём чувствовалась винтажная атмосфера ар-деко, что-то из двадцатых годов. Белые бумажные фонарики свисали с потолка, словно звезды, падающие с неба, и излучали мягкое сияние. Атмосфера была невероятно расслабляющей, несмотря на то, что она была роскошной. В чёрном платье она всё равно чувствовала себя выставленной напоказ.

Высокий, стройный мужчина подо6шел и поклонился Гевину.

— Вам сюда, сэр.

Они знали его. В большинстве ресторанов, в которые отважилась зайти Сабель, требовались несколько выкриков, чтобы хозяйка заведения заметила вас и нашла свободное место. С Гевином они как будто ждали его прибытия.

Метрдотель, как и решила Сабель, провёл их мимо множества открытых столиков к одному из тех, стоявшим в стороне от толпы, откуда открывался великолепный вид на реку. Они вышли через дверь и последовали за ним, пока не подошли к белой занавеске. Мэтр отодвинул её в сторону.

О боги.

Словно её возникший образ ожил, фонари были помещены в небольшой уголок, где располагалась отдельная кабинка с видом на реку. Кусты роз, украшенные яркими большими цветами, обрамляли довольно длинную дорожку от ресторана, пока не достигли вида, от которого у Сабелль перехватило дыхание.

Белые фонари были вплетены в тюль и расставлены вокруг железной конструкции, в которой располагалась небольшая беседка. Свет свечей мерцал, и рядом с бутылкой, остывшей в ведёрке, стояли два бокала с шампанским. На заднем плане играла песня Нины Симон «С тех пор как я влюбилась в тебя».

Интимно. Уединённо. Романтично.

Сабель не могла не поднести руки к лицу, сдерживая слёзы.

— Ты сделал всё это… для меня?

— Это не совсем Франция, но мы сможем её представить.

— Идеально. Это место лучше всего, что я могла себе представить.

Он поцеловал её руку.

— Рыцарство не умерло, Сабель. Просто нужна правильная женщина, чтобы вывести мужчину на другой уровень, вот и всё. — Его подмигивание могло забирать души.

Мэтр проводил их в кабинку.

— Чарльз будет вашим официантом на ночь. Спасибо, что пришли, сэр. Очень приятно, что вы вернулись.

— Замечательная работа, именно так, как мы обговаривали.

Высокий худощавый мужчина поклонился и пошёл прочь, в то время как более низкий и полный мужчина шагнул вперёд и разлил вино.

Где-то во время закусок и ужина, разговоров и смеха озабоченность Сабель растворилась в улыбке Гевина — той, что обещала настоящую душевную боль. Его обаяние было естественным. Каждое сказанное им слово пленяло её, а его интерес к её детству, когда она росла вместе с Деньей, её матерью, доказывал, что он не из тех, кто доминирует в разговоре о себе.

Она закрыла глаза, вдыхая лёгкий летний ветерок, когда сиреневое вино проникло ей в уши, а сладкое шампанское скользнуло по горлу. Облизнув губы, она открыла глаза и увидела, что Гевин смотрит на неё.

— Ты… никто никогда не делал ничего настолько… удивительного в моей жизни.

— Наслаждайся этим вечером, Сабель. — Он поднял свой бокал. — Речь идёт о праздновании надежды и исполнении всех желаний.

— А о чём ты мечтаешь?

— В последнее время? — Он погрузил взгляд в напиток, приподняв бровь. — О тебе.

Её сердце дрогнуло, но щёки горели от усилий сдержать улыбку. Его глаза сосредоточились на её шее, и она глубоко вздохнула, когда он сократил короткое пространство между ними и наклонился вперёд, коснувшись губами основания её горла. Он медленно целовал её ключицу, пока не достиг её плеча, а затем снова направился к её шее. Это ощущение заставило её затаить дыхание и закусить губу. Тёплая рука скользнула вверх по её бедру, приподнимая платье, и она напрягла живот в предвкушении. Он раздвинул её бёдра, лаская чувствительную плоть.

Закрыв глаза, она выдохнула.

— Что ты…

— Шшш… — его пальцы скользнули внутрь трусиков и нежно скользнули вверх и вниз. Она поёрзала на сиденье, чтобы уйти от этих волшебных пальцев, которые наверняка вывели её из себя, но он поцеловал её в плечо, скользя пальцем внутрь, и от звуков их всасывания, её щеки покраснели от того, насколько влажной она была.

Упираясь обеими руками в сиденье, она сжала пальцы, приоткрыв губы, участилось дыхание, когда его длинные пальцы погружались внутрь и наружу в устойчивом ритме блаженства.

Она должна была сказать ему остановиться. В конце концов, публичный секс доводил её до бешенства. Но его пальцы — это неумолимое оружие экстаза — заставили её бёдра задрожать, ногти впились в кожу.

Дверь распахнулась и захлопнулась, предупреждая о возвращении официанта.

— Что, если я… — её отчаянные слова были прерваны изгибанием его пальца внутри. — Ох… ч… — выдохнула она, в то время как его другая рука нежно сжала её бедро, ставя её ноги шире.

— Я пока не хочу, чтобы ты кончила. — Он наклонился к ее уху. — Я предупреждал тебя. Я говорил тебе, что это произойдёт. — Его тихий голос дрожал. — Сто твой запах делает со мной. Мой страх потерять контроль. Сломала меня на глазах у всех. Ты сделала это со мной. Посмотрим, как ты с этим справишься.

— Я не знаю, смогу ли я. Н… не здесь… где могут нас увидеть…

Он входил и выходил, пока его большой палец ласкал её чувствительный клитор, а Сабель пыталась отодвинуть экстаз, пока безжалостные пальцы Гевина ласкали её под столом. Её попытка оттолкнуть его руку закончилась лёгким ударом по губам в ответ.

— Контролируй себя, — напомнил он ей.

Двое мужчин подошли к их столу, а Гевин посмотрел на них, как будто его пальцы не были погружены в неё.

— Добрый вечер, я Джеффри, владелец. Я хотел убедиться, что сегодня вечером всё прошло хорошо. — Джеффри улыбнулся Сабель.

— Идеально. — Шелковистый голос Гевина ни разу не дал понять, что происходит под скатертью. — Стейк был очень нежным и очень сочным. — Пока он говорил, его большой палец медленно скользил, распространяя её влагу. — Вкусно.

— А вам, мисс? — На лице владельца ресторана появилась нетерпеливая улыбка, а Сабель представила себе, что она похожа на самку гориллы, пытающуюся остановить начавшиеся роды.

Она сглотнула, когда оргазм достиг пика.

— Прекрасно… как он сказал. Очень сочно и вкусно.

Движение его бровей подсказало Сабель, что она сказала какую-то глупость. Или, может быть, выражение её лица начало принимать ошеломлённый вид женщины, которая вот-вот кончит на кожаном сиденье перед официантом и владельцем ресторана.

— Очень хорошо. Мы рады, что вы пришли. Наслаждайтесь окончанием вечера.

Мышцы Сабель напряглись. Без сомнения, в тот момент, когда эти двое уйдут, она просто разобьётся. Мокрая, расслабленная кучка наслаждения.

— Могу я предложить вам что-нибудь ещё?

Гевин слегка наклонился в её сторону.

— Хочешь десерт?

Яростное покачивание головой заставило её избегать зрительного контакта с официантом. Он мог уже что-то понять.

— Вы уверены?

Она сделала настойчивую попытку посмотреть на Гевина, только чтобы сфокусироваться на его губах.

Он облизал губы. Качая, вбивая, двигаясь. Мышцы её бёдер горели от усилий остановить процесс. Её соски едва не прорезали лиф платья.

— У них есть чизкейк «Красный бархат», покрытый тёплым белым шоколадом. Я слышал, что от него текут слюнки.

Боже правый! Гевин! Её желудок сжался. Дыхание вырывалось тихими выдохами. Бергамот наполнил её нос. Взрыв смеха — это всё, что она могла сделать, чтобы не завизжать.

Неискренняя улыбка заплясала на лице официанта, как будто он чувствовал себя обязанным посмеяться над каким бы юмором ни был комментарий Гевина.

— Нет… спасибо… тебе, — прошептала она и увидела, как губы Гевина изогнулись в пошлой ухмылке.

— У нас всё прекрасно, спасибо.

Пальцы Гевина раздвинули её и затанцевали по клитору.

— Вот дерьмо! — Она поёрзала на сиденье и, взглянув вверх, увидела, как официант наклонил голову, его взгляд был пытливым и испытующим.

— Всё в порядке, мисс?

— Она немного чувствительна. Небольшой наклон подбородка Гевина излучал небрежность.

— Сегодня вечером немного прохладно.

— Да, я удивлён, что в летние месяцы стало прохладнее.

Если Гевин не прекратит светскую беседу в ближайшее время, то она… у неё перехватило дыхание от одной мысли. Она провела трясущейся рукой по его коленям, исследуя огромную эрекцию, натянутую в его штанах.

Он кашлянул рядом с ней, и звук ёрзания его задницы на сиденье, вызвал улыбку на её лице, когда он повернул шею.

— Мне… тяжело слышать, что так будет…

Она расстегнула молнию на его штанах и залезла внутрь его трусов, схватив его твёрдый член.

Он выдохнул.

— Д… должно быть…

Сабель разгладила влагу кончиком пальца.

— Н… не по сезону… холодно этим… летом.

Официант посмотрел на воду, словно совершенно не обращая внимания на сексуальную битву, происходящую под столом.

— Не могу сказать. Пока что июнь был тёплым. Некоторые ночи здесь очень даже жаркие.

— Согласен, — прохрипел Гевин, когда Сабель взяла его яйца в ладонь.

— Жаркие.

— Что ж, я позволю вам вернуться к вашему вечеру. — Официант кивнул и пошёл прочь.

Как только он скрылся из виду, Гевин уткнулся лицом в шею Сабель.

— Непослушная девчонка. Я должен отшлёпать тебя за это. Тебе нравится играть в жёсткие игры?

— Я предпочитаю играть в жёсткие яйца.

Застонав, Сабель наклонила голову, готовясь поддаться надвигающемуся оргазму. Она покачивала бёдрами, когда его пальцы погружались в неё, одновременно поглаживая его в том же яростном темпе.

— Добро пожаловать в игру, детка. Пальцы Гевина отдёрнулись, и он сдвинул платье обратно на бёдра.

Она резко наклонила голову вперёд, открыла глаза и увидела коварную ухмылку на его лице, и выпустила его яйца.

— Что ты делаешь?

— Повышаем ставки. Посмотрим, как долго ты продержишься с этой болью между бёдрами.

Сволочь.

Она сузила глаза, ноздри раздулись.

— Ты грязно играешь, Гевин. Очень грязно.

Подмигивание закрыло его дьявольскую улыбку.

— Ты понятия не имеешь что ещё я могу.

Гевин встал из-за стола, испугав её. Он протянул руку, и её плечи ссутулились, когда она вложила свою руку в его. Проведя её к небольшому балкончику, примыкающему к перилам, идущим вдоль реки, он развернул её и притянул к себе.

— Я не собираюсь лгать. Мои причины сделать это были совершенно эгоистичными.

Сабель улыбнулась и положила голову ему на плечо, вдыхая апельсиновый мускус. Под луной, фонарями и тягучим пением Нины Симон её жизнь превратилась в сказку.

Его губы нашли её ключицу, и она дёрнулась, когда его язык защекотал чувствительную кожу.

— Хотел бы я сказать, что здесь заканчивается вечер и ты окажешься в моей постели, но у нас есть ещё одна остановка.

— Я не против закончить вечер здесь.

— Поверьте, я бы отмахнулся от этого, но я уже договорился, и кто-то в конечном итоге разочаруется.

Сабель подняла подбородок, прижавшись губами к его губам.

— Вряд ли ты дашь мне подсказку?

— Не дам.

***

Что-то в быстрых машинах вызывало у женщины желание запрыгнуть на колени мужчине, но добавьте сексуальное напряжение, когда рука Гевина лежала на бедре Сабелль большую часть поездки, и было удивительно, что она вообще могла идти прямо, следуя за ним в то, что выглядело как фабрика в период её расцвета. Дорогие машины стояли вдоль тротуара вокруг здания, и Гевин нашёл место в следующем квартале. Намеренное облизывание его губ, за которым последовало подмигивание, почти заставило её сломать ту извращенную игру, в которую они играли с тех пор, как покинули ресторан.

Молясь, чтобы её соски не отразили её блеф, она подняла подбородок.

— Тебе нравятся старые заброшенные здания, да?

— Мне нравится удивляться тому, что внутри. — Его рот изогнулся в кривой ухмылке, как будто его слова значили большее.

— Я умираю от желания увидеть что же там.

Рука об руку он провёл её к входной двери и внутрь. Поднявшись по лестнице, он открыл ещё одну деревянную дверь, и яркий свет вспыхнул.

Пространство было огромным и, казалось, шло по изгибам. Светло-коричневые деревянные полы сияли под ярко-белыми стенами и повсюду освещались. Всюду висели произведения искусства — великолепные картины, от которых у неё открылся рот. Люди ходили с бокалами с шампанским, одетые в смокинги и дорогие на вид платья. Слава богу за её платье, иначе она бы торчала здесь, как суккуб в художественной галерее.

— Ты привёл меня в художественную галерею?

— Не обычную. Эта принадлежит моему другу.

— Ах! Вот и он! — Очень сильный французский акцент привлёк взгляд Сабель от Гевина к мужчине, одетому в смокинг. Его тёмные волосы не выдавали ни малейшего намека на возраст, учитывая, что мужчине было около девяноста. На самом деле у него вообще почти не было морщин, и это наблюдение заставило Сабель задуматься, насколько его генетика была человеческой. — Мой друг, как твои дела?

— Кхм. Ты не упомянул, что твоим другом был знаменитый художник Ив Евангелер, — прошептала она рядом с Гевином.

— Ты не спрашивала. Он очень хотел встретиться с тобой, — прошептал в ответ Гевин. — Я сказал ему, что у меня есть очень талантливая подруга. Сама по себе произведение искусства.

Щёки Сабель потеплели от его слов, а её руки бессмысленно заметались, когда пожилой мужчина приблизился к ним двоим.

Он пожал Гевину руку и сосредоточил своё внимание на Сабель, от чего её сердце чуть не выпрыгнуло из груди.

— Ив, я бы хотел, чтобы ты познакомился с Сабель.

— Ах, quelle beauté! (прим. фр.: Какая красота) — Ив поднял её руку и поцеловал. — Эншанте.

— Очень приятно познакомиться с вами, мистер Евангелер.

— Никакой чуши с Евангелерами. Ив. Зови меня Ив.

— Сабель сама художница. — Улыбка Гевина на фоне его костюма представляла собой восхитительное зрелище. — Возможно, она поделится с вами некоторыми из своих работ.

— Я бы хотел увидеть вашу работу. — Ив провёл рукой по гладкому подбородку. — Гевин упоминал о своих модельных годах?

— Модельные годы? — Бросив взгляд в сторону, можно было увидеть опущенный взгляд Гевина и ямочки на его щеках. — Нет, он не мог.

— Любимец дам. Просто любитель нюдс. Он вдохновил на создание ряда эротических произведений.

Её внимание снова переключилось на Гевина, который всё ещё не удосужился взглянуть на неё и вместо этого, казалось, подавлял смех, видя, как углублялись его ямочки.

— О, я уверена, что так оно и было! Визуализация идеально точеной фигуры Гевина, сидящего в её уголке, определённо вдохновила её на нечто большее, чем просто искусство.

— Я бы хотел как-нибудь встретиться, чтобы выпить. Обсудить наши работы. — Ив прервал её размышления.

Заправив волосы за ухо, мало что могло уменьшить дискомфорт, поглощающий её внутренности.

— Я с удовольствием. Спасибо.

— Я всё устрою. — Он похлопал Гевина по спине, и его улыбка упала на Сабель. — Вы сделали мудрый выбор в этом вопросе. Гевин — редкий и бесценный шедевр. Боюсь, такие джентльмены, как этот, практически вымерли.

Сабель застенчиво улыбнулась.

— Да, он особенный.

— Я оставлю вас двоих. Оглянитесь вокруг, наслаждайтесь вечером. Мы будем на связи. — Он ещё раз похлопал Гевина по спине и, проходя мимо, тепло сжал плечи Сабелль.

— Модель для ню? Скромность, должно быть, убила тебя на днях.

Сабель скрестила руки на груди и наклонила голову, ожидая объяснений.

Смех обнажил ряд идеальных зубов.

— Правда, я был в своей стихии, хотя меня ещё никогда не рисовал художник.

— Рада, что сорву хотя бы одну вишенку.

— Я воздержусь, — сказал он, хотя подъем его бровей говорил ей, что хитрый ответ ждёт своего часа.

— Сегодня ты действительно превзошёл себя, Гевин. Я не знаю, что сказать. Мне хотелось бы отплатить за услугу.

— Я не жду, что ты отплатишь мне, Сабель.

— Тогда чего ты хочешь?

— Давай начнём с улыбки и посмотрим, куда нас приведёт этот вечер.

Она одарила его желанной улыбкой.

Рядом с ними встал официант, неся поднос с шампанским. Гевин схватил два бокала и передал один ей.

— А теперь иди… займись своим искусством. Я знаю, что тебе очень хочется взглянуть на его работы.

— Да! — Она от волнения закусила губу и поцеловала его в щеку, откашлявшись и отступив назад.

Гевин схватил её за подбородок и коснулся её губ своими.

— Я собираюсь пообщаться. Увидимся через некоторое время. — От его поцелуя у неё на мгновение ослабели колени, и она сжала бокал с шампанским, боясь его уронить.

Он отстранился, глаза всё ещё были прикованы к ней.

— Наслаждайся.

***

Должно быть, прошёл целый час. Сабель не знала. Она была слишком увлечена восхищением от мазков и точностью, которые делали каждое произведение в галерее Ива больше, чем просто картиной. Словно смотреть на осязаемую ласку богов.

Гевин стоял в окружении мужчин в смокингах и женщин в элегантных платьях, безупречно общаясь с любителями искусства, как будто он сам писал работы, которые они обсуждали.

Взгляд через плечо, и их взгляды встретились.

Его глаза говорили ей через всю комнату:

— Я съем тебя в этом платье.

Она отпила шампанского, пристально посмотрела на него и молча ответила:

— Я бы хотела увидеть твои попытки.

Хищный взмах его языка говорил:

— Не искушай меня.

Улыбка тронула её губы.

Искушение — одно из моих лучших качеств.

Она отвернулась от него и направилась к затемнённым окнам позади, ещё больше покачивая бёдрами.

Взгляд через плечо заставил её тихо ахнуть.

— Играем в опасную игру, не так ли? Этот глубокий, рокочущий голос защекотал ей ухо. То, как ему удалось так незаметно подкрасться к ней, вошло в историю как одна из величайших загадок вселенной.

Сабель повернула голову в сторону, её губы почти коснулись его губ.

— Она опасна только в том случае, если ты боишься результата.

— Я никогда не проигрываю.

— Тогда чего ты ждёшь? — Она проскользнула в дверь кабинета.

***

Гевин прижал руки Сабель, толкнув её к стене кабинета, в котором они спрятались. Мышцы дрожали, и каждый инстинкт ревел в его голове, чтобы он держался от неё подальше, он не сводил взгляда с её горла. Подобное совершенство вполне могло раззадорить его зверя.

Остановись.

Он позволил своему взгляду опуститься.

Слишком поздно.

Это платье в сочетании с обещанием заняться его любимым занятием — сексом на публике — означало, что он вышел далеко за пределы всякой надежды на контроль.

Мышцы его ладоней напряглись, когда она боролась, её браслет запутался в его пальцах, пока он прижимал её к стене. Их глубокие, тяжелые выдохи заполнили пространство между ними, создавая тёплый, опьяняющий феромон, от которого его член болезненно затвердел в штанах.

— Каждый мужчина желает хорошую девочку, но жаждет заполучить плохую. — Его взгляд скользнул от её горла к декольте. — Насколько мне повезло, что я наткнулся на два в одном?

— Почему ты решил, что я плохая?

— Какой еще вывод просится, когда ты сама меня так глупо соблазнила?

Поднятие подбородка предвещало вызывающий ответ.

— Возможно, это ты меня соблазнил. Раздразнил.

— Не в моих силах дразнить, Сабель. Если я тебя заманил, готовься быть пойманной.

Её губы поджаты, несомненно, скрывая улыбку.

Эти губы.

Красные, пухлые и влажные от её языка.

Не делай этого.

Прикованный к ним глазами, он всё равно наклонился вперёд и провёл языком по внутренней части её рта, дразня её, он оставил лёгкий поцелуй, прежде чем отстраниться.

Её полуприкрытые глаза, врата, закрывающие небеса, заставляли его тлеть от пыла возбуждения, а всё его тело затвердело. Она была пламенем и огнём, её запах наполнял его разум и зажигал пламя в его жилах.

Желание — напиток хаоса, пьянство, ведущее к абсолютному разрушению.

Гевину нужно было выпить этот яд.

Проглотить афродизиак, который покалывал у него во рту. Пусть настой заразит каждую клеточку, вплоть до самой его души, пока он не зашатается от похоти и не проснётся от наваждения. Наваждение оказаться глубоко внутри неё.

Щупальца жара пробежали по его коже и охватили жгучую жажду. Его клыки покалывали, желая пронзить её горло.

Зверь.

Мягкое сияние её кожи остановило его продвижение.

Идеальная. Безупречная. Теплая. Её вид наполнил его… удовлетворением.

Окунув голову в изгиб её шеи, он вдохнул её аромат — такой сладкий и восхитительный. Её кожа. Её мягкость. Умоляющая, чтобы её поглотили. Он поднял её руки выше, всё ещё удерживая их в плену, и сжал её запястья.

— Платье… оно для меня? — Он крепче сжал пальцы вокруг её тонких костей, прижав её к стене, и прошептал ей на ухо: — Ты надела его для меня?

— А зачем еще мне надевать платье? — Её хриплый голос, полный соблазна, пробежал по его спине, и её слова освободили его.

Гевин упёрся рукой в стену.

— Трахни меня, я хочу тебя, Сабель. Прямо сейчас. Пока ты чувствуешь себя самой красивой. Сияющая. — Он поцеловал её горло с сильным желанием укусить её плоть. — Такой я вижу тебя каждый раз, когда ты заходишь в комнату.

— Пойдём. Давай выбираться отсюда.

***

При виде мерседеса, припаркованного напротив галереи, сердце Сабелль заколотилось в груди. Гевин потащил её за собой, по пути чуть не зажав её руку. В своём пиджаке он выглядел как отлично одетый убийца, сбегающий с места преступления.

О демонах Гнева она знала одну вещь: у них был аппетит к сексу, как у некоторых мужчин был аппетит к стейку после нескольких недель голодания, и Сабель была свидетелем ощутимого усиления его сексуального голода, возрастающего с каждым днём.

Гевин излучал мужественность из каждой поры своего идеально точёного тела, словно смертоносный невидимый пар, способный одним взглядом покалечить женщину. Его сексуальное мастерство было отточено столетиями доставления удовольствия женщинам, а это означало, что Сабель в значительной степени облажается. Она ни в коем случае не могла ему отказать. Уже нет. То, что он делал с ней на протяжении всего вечера — ужин, художественная выставка и тот поцелуй — доказало, что мужчина может подтвердить любое утверждение, каждый слух, исходящий от множества возбужденных партнёров — не исключая саму Сабель.

Сделка заключена.

Они подошли к машине, и он развернул её лицом к себе, прижав к капоту машины. Его руки скользнули вверх по её бедру, поднимая её платье, и он прижался к её губам своими.

Эксгибиционизм никогда раньше не был её коньком, но, чёрт побери, она так хотела его. Она могла бы позволить ему трахнуть её прямо здесь, если бы он захотел, потому что Гевин заставлял даже самый потенциально неловкий момент прочувствовать главным событием в жизни, от которого было бы глупо отказываться.

Вместо этого он поставил её на ноги и распахнул перед ней дверь.

— Не утруждайся пристёгиваться, — сказал он через плечо, быстро обогнув машину.

Её сердце сжалось. Всего несколько месяцев назад Гевин казался ей сном, которого она не могла надеяться осуществить из страха, что он может ускользнуть из её рук. И всё же он здесь. Собирался раскачать её ночь.

Дыши, Сабель.

Да, прошли годы с тех пор, как она в последний раз занималась сексом. Была ли она вообще хороша в нём? Господи, до заключения этот мужчина, вероятно, занимался сексом за день больше, чем она за всю свою жизнь.

Водительская дверь распахнулась, и мышцы Сабель напряглись.

— Гевин… может быть, мы…

Её слова были прерваны его губами. Жесткий поцелуй. Он молча приказывал ей заткнуться. Не беспокоясь о том, что она скажет.

Внезапно Сабель тоже стало на всё насрать. Потому что, будь всё проклято, этот мужчина умел целоваться, как никто другой.

Она запустила руку в его волосы и позволила охватить себя возбуждению, трепету от поцелуя с мужчиной, который знал, как надо целовать женщину. Когда нужно быть нежным, а когда можно было взять то, чего хочет. Тогда всё, несомненно, было отлично.

— Твои губы — моя погибель. — Взгляд Гевина остановился на них.

Что-то внутри неё проснулось. Расцвело. Ожило от его слов.

— Где они тебе нужны, демон?

Грудь Гевина тяжело вздымалась, ноздри раздулись.

— Повсюду.

Фырканье привлекло их внимание к заднему сидению, где мужчина — или что-то вроде мужчины — сидел неподвижно.

— О, черт! — Сабель откатилась назад и ударилась головой о пассажирское окно.

Гевин медленно повернулся на своём сиденье, неловко опёршись на руль.

— Семпсон?

Существо, подобное тому, которое они видели несколько ночей назад на обочине дороги, сидело за водительским сиденьем и дёргалось. Черты его лица казались почти как у летучей мыши на фоне бледности его тела. Под его почти прозрачной кожей пульсировали сетки вен. Мужчина не ответил, его язык прошёлся по крови, текущей изо рта.

Не двигая головой, Сабель перевела взгляд на свои руки, чтобы проверить, нет ли следов укуса.

— Ты его знаешь? — прошептала она.

— Он похож на Сэмпсона. Демон опусал, который время от времени заходит в бар.

— Ссссемпсон мёртв. — Кроваво-красные глаза следили за Гевином. — Он просил меня предупредить тебя. Ссстая приближаетсссся.

— Стая?

— На тебя надвигаетсссся погибель. — Существо вспыхнуло, исчезнув в никуда.

Сабель сидела тихо, осознавая странность встречи и предупреждения.

— Какого…. Какого хрена? Это что сейчас было?

Гевин развернулся на своём сиденье и выскочил из машины. После нескольких минут обыска ближайшего окружения и отсутствия каких-либо признаков, он скользнул обратно на водительское сиденье.

— Давай убираться отсюда.

***

— Было что-то в этом жуткое.

Сабель смотрела в пассажирское окно, пока Гевин въезжал на круговую подъездную дорожку к особняку.

— То, как они приходят и уходят. — Её нервы так и не успокоились после фиаско на парковке. Хотя они не пострадали, что-то в возможности близкой смерти держало её в напряжении всю дорогу домой.

— Это касается того, как они принимают форму своих жертв. Насколько невозможно будет их поймать, если они изменят форму?

— Что-то приближается, да? Эти белые существа… мы постоянно натыкаемся на них, это не просто совпадение.

— Нет. Чем дольше они здесь, тем больше они развиваются. Сейчас они нестабильны. Как только этот переключатель они смогут преодолеть, и они смогут выжить внутри тела, мы все окажемся в опасности.

— Какой?

— Вымирание. — Он заглушил двигатель и вышел из машины, остановившись перед её дверью, пока она сидела, обдумывая его слова. Вымирание?

Как легко это слово слетело с его языка.

— Как? — спросила она, потянувшись к его протянутой руке, позволяя ему поднять её с места.

Гевин схватил её руку за сгиб локтя, пока они поднимались по лестнице.

— У них нет чувства самоограничивающего поведения. Они будут жрать всех до тех пор, пока никого не останется. Точно так же, как чума, которая раньше почти уничтожила подземный мир. — Он бросил ключи Беннетту, а затем похлопал тролля по спине. У подножия лестницы в спальню он посмотрел на неё и поднес её руку к своим губам. — Не думай об этом. Не сегодня ночью. Я надеялся, что ничто не испортит вечер.

— Возможно, мне нужен ночной колпак, чтобы помочь мне забыться.

Брови Гевина сошлись вместе, отчего он выглядел опечаленным.

— Мне не хотелось бы ничего больше, чем отвести тебя в свою постель и подарить тебе новые воспоминания. Но есть кое-что, что тебе нужно знать. — Он устремил на неё прямой взгляд. — Я проклят, Сабель. Гашла, отправившая меня в обсидиус, прокляла меня. Каждую ночь я буду превращаться в разъярённого зверя, пока…

— Пока?

— Пока это не пройдёт.

— Значит… эта чудовищная штука неестественна для савидона?

— Нет. Мы жаждем секса, но не насилуем никого. Мы не впадаем в ярость и безумие от похоти.

— Каким бы опасным ты ни казался, Гевин, прошлой ночью ты казался… успокоенным, когда я впервые пришла к тебе.

— Я был прикован к стене, Сабель. Давай внесём ясность. Тот факт, что я ещё не сожрал тебя, является заслугой того небольшого самоконтроля, который у меня ещё остался. Как только он кончится, твоя задница станет моей.

Боги, слова этого человека излучали секс и власть. Его. Ей так хотелось испробовать это слово на губах. Посмотреть, сможет ли её гнилое чувство самоотречения и независимости бороться с её желанием. Возможно, так оно и было, потому что она не удосужилась сказать это вслух, даже если сама мысль о том, что она принадлежит Гевину, заставила её бедра сжаться. — Я не хочу, чтобы ты уходил. Плохо, что я буду спать спокойно в твоей постели, пока ты всю ночь висишь на цепях. Это естественный цикл для демона. Ты не монстр. Проклятие или нет, но под всем этим всё равно останешься ты.