Порабощенная душа

— Быть проклятым монстром — неестественная часть цикла. Если бы ты знала, какие мысли преследовали меня прошлой ночью, когда я висел на этих цепях, ты бы держалась от меня на расстоянии.

— Если ты оставишь меня одну сегодня ночью, я с тем же успехом смогу вернуться в свой дом. Безопасность и душевное спокойствие, которые я чувствую, исходят от осознания того, что ты рядом, а не прикован цепью к стене. — Она скрестила руки. — Как твой рабовладелец, я требую, чтобы ты делал то, что я говорю. — Её язык провёл по задним зубам, пытаясь удержаться от смеха над такими нелепыми словами. Через миллион лет Гевин никогда и никем не будет порабощён.

На его щеке появилась ямочка от полуулыбки.

— Как пожелаешь. Но я прикажу Бену приковать меня к кровати. По крайней мере, это даст тебе время сбежать.

Сбежать. Что, черт возьми, с ней не так, что звук о его прогоне вызвал у неё озноб по спине? Чёрт побери, да, в каком-то смысле. Она кивнула.

— Хорошо.

Они продолжили подниматься по лестнице, Гевин последовал за ней, и его взгляд снова был прикован к её заднице. Войдя в комнату, он схватил её за руки.

— Извини, одну минутку, ладно?

После её кивка он исчез в ванной.

С поспешностью женщины, пытающейся не попасться на поедании половины банки мороженого, Сабель сбросила платье, бросила его на ближайший шезлонг, бросила на него бюстгальтер, сняла браслет и вернула его в сумку. В шкафу взяла с вешалки одну из рубашек Гевина. Она взъерошила волосы и быстро провела по ногам, чтобы убедиться, что они всё ещё гладкие. Проверка дыхания? Прекрасно.

Щелчок двери заставил её прыгнуть на кровать, а когда он вышел в одном лишь халате, Сабель чуть не впала в кому.

Некоторые парни не могли снять халат. Превратились в своего рода подражателей Хью Хефнера. Гевин сделал халат похожим на то, что грязный байкер наденет на клубную встречу. Так. Охренительно. Сексуально. Его татуировка, словно пламя, ползла вверх по шее, а половина черепа, вытатуированная на груди, выглядывала из треугольного выреза халата.

Съедобный, но неприкасаемый. Напомнило Сабель те великолепные десерты, которые можно найти в модных пекарнях и которые выглядели чертовски вкусными, что их было невозможно надкусить.

Он полз по кровати, как лев, заманивающий свою жертву на верную смерть. Она раздвинула бёдра, чтобы поприветствовать его тело, и он упёрся кулаками в матрас с обеих сторон, губы зависли в нескольких дюймах от её губ. Его глаза покраснели, а клыки оголились, точно так же, как она видела его почти каждую ночь до этого.

Прежде чем она успела среагировать, знакомая тьма воцарилась вокруг неё, витая удушающим паром.

— Ты видишь это? — Она подула на шлейф, как и раньше, наблюдая, как он исчезает.

Он замер на месте.

— Вижу что? — Красный цвет его глаз медленно сменился синим.

— Тьму… Я думаю… Я думаю, что вижу твоё проклятие, Гевин. Не знаю как, но я так чувствую.

— Ты видишь его?

— Да, это очень злая сила. Или она кажется злом. — Взгляд блуждал по комнате, она искала хоть какой-нибудь признак того, что оно вернулось.

— Ты всё ещё это видишь?

— Нет. Когда я дую на него, оно исчезает. — Она опустила на него взгляд. — И это успокаивает тебя.

— Я никогда не знал ничего более могущественного, чем чёрная магия.

Она не смогла сдержать самодовольную ухмылку.

— Ну, я думаю, ты смотришь на нечто более могущественное.

— Да, смотрю. — Его взгляд скользнул по её груди. — Отличная рубашка.

— Тем лучше для тебя снять её, мой дорогой. — Она улыбнулась. — Ой, какие у тебя большие зубы.

— Тем легче мне будет съесть тебя, моя дорогая. — Его лицо исчезло, когда он наклонил голову, а её соски напряглись, когда он нашел основание её горла, целуя и облизывая её ключицу.

— Как… ты делаешь такой… простой жест, таким волнующим… я никогда не пойму.

Его тихий стон завибрировал у её шеи и прокатился волной к бёдрам. Посасывание кожи у горла стало интенсивнее. Теплее. Очень жарко. Укол боли пронзил кожу.

— Гевин! — Сабель отшатнулась от него. Всего несколько секунд, и она будет поймана.

Вот как работала связь.

Его лицо стало призрачно белым, прежде чем он отступил. Кровь — её кровь — капала с его клыка и приземлилась на её бедро, скользя по коже. Его черты не походили на зверя с красной кожей и почерневшими губами, а на лицо демона, претендующего на пару, поскольку только его глаза стали красными. — Прими мои извинения.

— Не извиняйся. — Она погладила его по волосам. — Давай просто расслабимся на минутку, ладно? Начнём сначала.

— Я не знаю, хорошая ли это идея, Сабель. Я чуть не взял тебя сейчас.

Он оттолкнулся от её тела, и она попыталась схватить его за руку.

— Пожалуйста, Гевин. Попрошайничество совершенно непривлекательно, но я бы сделала всё прямо сейчас.

— Останься.

Плечи опустились, Гевин сел у спинки кровати, а Сабель устроилась рядом с ним на подушке.

— На что это похоже? Савидон?

— Больно. Неуправляемо. Всё, чего я боялся, произошло.

— Это странное слово для тебя. Мне трудно поверить, что ты чего-то боишься. — Она взглянула вверх. — Почему ты с этим борешься? Я имею в виду, почему бы не пойти и не найти свою женщину, которая всё уберёт?

— Это вопрос с подвохом?

Сабель рассмеялась.

— Нисколько. Я сказала, что ты мой раб, а не наложник. Есть разница.

Его улыбка не коснулась его глаз.

— Свяжусь Я с кем-то или нет, меня отправят обратно в обсидиус, когда ты решишь меня освободить. Я не собираюсь оставлять женщину, с которой я связан, одну.

Укол реальности пронзил её нутро.

Связь не вечна, — хотела сказать она.

— Ты бы не стал? Чтобы спасти себя?

— Даже для того, чтобы спасти себя. Самцы чувствуют боль своей пары. Они страдают от этого. Если бы я не мог облегчить её, для меня это был бы настоящий ад.

— Мой отец, должно быть, пропустил эту деталь. — Сосредоточившись на своих руках, она не видела выражения в глазах Гевина. — Как ты думаешь… если станет хуже, ты сможешь причинить вред женщине? — Она никогда не верила обвинению в изнасиловании, когда Гевин рассказал ей о женщине, которая отправила его в обсидиус. Даже будучи монстром, мысль о том, что он причинит вред какой-либо женщине, казалась невозможной.

— Нет. Власть человека — это всё, что отличает его от самых злобных зверей. Я намерен держаться за свою так долго, как смогу.

Сабель быстро вздохнула.

— Какая странная ситуация. — Она закусила губу, глядя на стену на противоположной стороне комнаты. — Я чувствую, что мне приходилось сохранять такой жесткий контроль над всем на протяжении многих лет. У меня были Томас и Джейни такие маленькие. Заботилась о своей сестре, не допуская её попадания в их лапы. — Она улыбнулась. — Хотя бы один раз мне хотелось потерять контроль. Иногда я жажду того, что меня бесит — хаоса и безответственности. Я хочу напиться и сделать что-нибудь сумасшедшее, понимаешь, о чем я? — Шампанское, которое она пила всю ночь, казалось, говорило за неё. — Я хочу притвориться, что я одна из тех женщин, которые могут быть сексуальными и трахнуть мужчину без миллиона тыкающих пальцев и вдвое большего количества обвинений. — Ей хотелось потерять контроль над ним, не подпитывая его естественный инстинкт связи. Для Сабель связь была не более чем невыполненным обещанием — ложью, которой можно было легко манипулировать. — Иногда мне просто хочется секса без всяких осложнений.

— Женщина, не говори мне таких вещей. — Она чувствовала на себе его взгляд, горячий и жаждущий.

Сабель встала с кровати и направилась в ванную.

— Я смою с тебя эту кровь.

Она взяла полотенце из бельевого шкафа и облила её теплой водой, предварительно промокнув шею. Прежде чем она успела даже взглянуть вверх, её тело оттащили назад и прижали к телу Гевина. Он развернул её лицом к себе, прежде чем сделать ещё один поворот, чтобы она оказалась спиной к стене.

— Что ты делаешь?

— Я хочу, чтобы ты потеряла контроль. Со мной. — Он наклонился вперёд, прижавшись губами к её губам, и рой бабочек забарабанил в её животе, пока жар обжигал её сердцевину. — Никаких осложнений.

Чёрт возьми, его поцелуй. Её мир закружился, как карусель, грозя выбить ей колени из-под ног. Щелчок заставил её отстраниться от него и посмотреть на наручники, скрывавшие её запястья. Никогда ещё Сабель не была скована наручниками. Во всяком случае, не по своей воле. Он прикрепил её к тому самому таинственному стальному стержню, выходящему из стены.

Итак, вот для чего он его использовал.

Она нахмурилась.

— Гевин, я просто должна тебе сказать. Я мать. Мать не обманешь. У нас есть сверхспособности для всякой ерунды, и мы не боимся заняться случайным сексом и уйти.

— Ты закончила?

— Ты в безопасности?

— Сейчас не время спрашивать об этом, моя дорогая. Пришло время спросить, как ты хочешь, чтобы с тебя сорвали трусики? Руками или зубами?

Вспышка возбуждения пробежала по её телу.

— Я не уверена, что мне нравится, когда меня сковывают наручниками.

Ах, но ей понравилось. Пока Гевин надевал наручники. Будь это другой мужчина, она бы с ним подралась.

— У меня есть пять причин, почему тебе это понравится. И к тому времени, как я дойду до последней, ты будешь в таком экстазе, что забудешь, с чего ты не хотела начинать. — Он расстегнул её рубашку спереди, не удосужившись снять её до конца. — Начнём с причины номер один.

Прохладный воздух ударил в её большую грудь, и Сабель внезапно почувствовала себя уязвимой. Незащищенной. Она закрыла лицо рукой.

— Почему ты прячешься?

— Я просто… я чувствую себя выставленной напоказ.

Он наклонился вперёд и коснулся языком её соска, пристально глядя на неё.

— И какое это великолепное зрелище. Женщина — больше удовольствие, чем то, что она может сделать для мужчины. Вид её — удовольствие для глаз. Запах её, удовольствие для чувств. Ощущение её — удовольствие для блуждающих пальцев.

Её руки покрылись мурашками, когда он провёл кончиками пальцев по её коже.

— Тебе стыдно за свою сексуальность, но женщине нужно знать себя. — Его пальцы путешествовали вниз. Ниже. Ниже. — Прими те мысли, которые приходили тебе в голову, когда ты прикасалась к себе. Что тебя возбуждает? Мягкая ласка? Карательная пощечина? Унижение? Разрушение? Развращённость твоей души?

После его вопроса последовала долгая пауза, и отчетливое чувство её застывших сосков пришло с лёгким щелчком.

Какой вопрос вызвал реакцию?

— Будь честна с собой.

Она рассмеялась.

— Я, честно, сама не знаю. У матерей нет времени каждый вечер играть с дилдо, а мне это и вовсе не было интересно…

Его посильная помощь заглушила её слова. Неослабевающими круговыми движениями он обрисовал языком оба соска, приподнимая её грудь. Она откинула голову назад и застонала, вздрогнув, когда потеряла равновесие.

— Теперь перейдём к причине номер два.

Гевин вышел из ванной меньше чем на минуту и вернулся с пером.

Используя перо, он провёл пером по её груди, по каждой груди, обводя её соски. Сабель дёрнула за цепи, желая только прикоснуться к тому месту, где щекотка заставляла дрожать её бёдра.

— Ты не можешь оттолкнуть меня, — прошептал он.

Она глубоко вздохнула.

— О боги!

Сможет ли мужчина довести её до оргазма с помощью простого пёрышка? Невозможно. Тем не менее, грань стала куда ближе, поскольку напряжение в её мышцах заставило её конечности задрожать.

— Причина номер три. Как легко я могу снять с тебя одежду.

Он опустился на колени, зацепился зубами за её черные кружевные трусики, и они моментально превратились в тряпку.

— Причина номер четыре. Гораздо проще закинуть твои ноги мне на плечи, пока я тебя буду вкушать.

О, нет.

Сабель тяжело и прерывисто вдохнула, когда он закинул её ноги себе на плечи, оставив её висеть на запястьях.

Его язык исследовал её.

Её челюсть почти вывихнулась, пальцы ног впились ему в спину, задница прижалась к холодной, неподатливой стене позади неё. Он лизал её клитор и лез внутрь, трахая своим языком. Часть её хотела закрыться в себе и умереть от унижения.

Связанная и открытая на всё обозрение.

Другая часть её хотела улыбнуться, рассмеяться и просто расслабиться. Ощутить острые ощущения от удовольствия, которые мужчина так легко, как мастер, доставлял. Его темп, его ритм, знание того, когда сосать, дуть, присоединять язык или губы. Приятно наблюдать за художником. За тем, кто чувствовал себя комфортно в теле; за тем, чья страсть кристально ясно отражалась в его навыках.

Пик оргазма поднялся, как солнце над тёмной ночью. Она чувствовала, как жар нарастает, кружится и омывает её волнами. Её мышцы задрожали. Каблуки впились Гевину в спину. Она толкнулась бёдрами ему в лицо, и, как грёбаный король куннилингуса, он произвёл самый умопомрачительный щелчок языком, который довёл ее за край.

Её голос эхом отразился от стен, и Гевин поставил её ноги на холодную плитку, прежде чем выпрямиться. Положив одну руку на её наручники, он обхватил её лицо.

— Последняя причина — моя фаворитка.

Её ноги дрожали под её весом. Он вошёл в неё двумя пальцами, поглаживая её стенки, и ещё один оргазм обрушился на неё, в то же время в её глазах вспыхнула красная дымка.

— Вот оно. — Он понимающе улыбнулся. Конечно, он знал. Мужчина, вероятно, делал то же самое с сотнями женщин до неё. — Охеренная музыка для моих ушей.

Сняв с себя халат, она смогла насладиться его точёной обнажённой фигурой, прежде чем он поднял её на руки, отцепил от стойки и понёс через ванную в душ. Щёлкнув замки, он освободил её руки и перевернулся к воде. Пар закружился и поднялся над головой, наполняя комнату мускусным ароматом геля Гевина. Бесспорно, мужским.

Он воззвал к её внутреннему суккубу, и у Сабель тут же во рту скопилась слюна.

— Что используют мужчины, чтобы от них так вкусно пахло?

Войдя внутрь, он поставил её на ноги и закрыл за собой дверь душа. Поцелуи Гевина в её шею откинули её голову назад на плитку, а её глаза закатились.

— Что заставляет тебя вкусно пахнуть?

— Когда ты… делаешь это. Это меня заводит.

— Тогда я продолжу так делать. — Его рука скользнула вниз к её гладкой груди, скользя с водой, стекающей по коже. — Твоё тело невероятно гибкое.

— Ты продолжаешь так говорить… Я просто мама.

— Милфа. — Он усмехнулся, когда его зубы задели её сосок.

Сабель откинула голову назад и рассмеялась.

— Ты говоришь об этом всем мамам, да?

— Ты первая.

— Ну тогда. Для меня это большая честь.

— Именно. — Его рука опустилась между её бедер, и он улыбнулся ей в губы, прежде чем поцеловать их. — Ни одна женщина никогда не заставляла меня так сильно напрягаться. Я вполне возможно умру, если не трахну тебя сегодня.

— Ну, мы не можем этого допустить. Кусочки демона, раскиданные повсюду. Было бы так грязно.

Его дыхание ускорилось.

— Это не будет быстрый трах, Сабель. Я покажу тебе, на что способно твоё горячее тело. Я заставлю тебя изменить своё мнение о том, что мамы просто мамы. Сегодня вечером ты будешь моей грязной прожигательницей жизни. Я хочу, чтобы ты потеряла контроль со мной. Пусть всё уйдёт на задний план. Тебе всё ясно?

Его слова! Как будто он проник в её мысли и смешал те фрагменты, которые заставляли её чувствовать себя застенчивой и неадекватной, превратив их во что-то, из чего состоят фантазии.

Ей всегда хотелось горячего, страстного, эротического секса. Однако в её мире это означало забрать чью-то жизнь. Демоны сопротивлялись лишению их душ, если только они не находились на грани абсолютной смерти, однако демоны избегали суккубов. Секс с человеком был совсем другим. В большинстве случаев они кончали слишком быстро, и суккубам оставалось лишь высасывать душу вместо того, чтобы наслаждаться своим оргазмом. За исключением тех, кто нашёл свой спусковой крючок — то, на что Сабель ещё не наткнулась.

Она улыбнулась и закусила губу в предвкушении.

— Согласна, — выдохнула она. — Этой ночью… Я согласна.

— Анна позаботится о твоих детях. А я позабочусь о тебе.

Нет. Её внутренности мгновенно начали борьбу с мыслью о том, что о ней будет заботиться, и Сабель закрыла глаза. В мире суккубов никто ни о ком не заботился. Матери не заботились о своих детях. Отцы не заботились о матерях. Сутенеры никого не интересовали.

Так позволь ему.

— Гевин… — он уже намылил мыло и провёл губкой по её шее, плечам и рукам. — Я могу…

Её слова были прерваны его пальцем у её губ.

— Шшшш. — Он заменил их своими губами, откинул её мокрые волосы назад, туго вытянул её шею и поцеловал в горло.

— Я сделаю это при одном условии. — Она напряглась, сопротивляясь его хватке.

— Какое?

— Я тоже тебя помою.

— Договорились. — Его приглушенный голос прогрохотал у неё у шеи.

Гевин сполоснул её и в последний раз поцеловал, прежде чем повернуться к ней спиной и передать гель для душа через плечо. Его широкие плечи заканчивались идеальной буквой V, переходя к стройным бёдрам, которые уступали место мускулистым бёдрам. Точеный. Тугой. Абсолютное совершенство. Она была с людьми, которые изо всех сил старались добиться того, чем так легко щеголял Гевин.

Она провела руками по грубым мышцам, неровностям и гребням, которые очерчивали каждую из них. Его угловатое, грубо высеченное лицо соответствовало телу, которое он скрывал под деловыми костюмами.

На одну ночь он принадлежал ей. Сколько людей пытались отхватить кусочек времени Гевина для себя?

Однако сегодня вечером его внимание было сосредоточено на ней.

Улыбка расплылась по её лицу, и она начала намыливать его тело, удивляясь, как его мышцы напряглись под губкой. С каждым движением она проводила рукой по нему, втирая пену в его кожу.

Один долгий глубокий вдох наполнил её рот его ароматом.

— Мммм.

Он обернулся, облизнул губы и наклонился, чтобы поцеловать её. Наклонив голову, потоки воды стекали по его груди, смывая мыло, которое она нанесла.

— Один момент. — Пройдя мимо неё, Гевин открыл дверь душа и порылся в маленьком шкафчике рядом с кабинкой. Разрыв возбудил любопытство Сабели, пока он не повернулся, скатывая презерватив по всей длине.

Мать всегда учила её, что презервативы — это мужской способ сказать женщине, что он считает её грязной.

Сабель восприняла этот жест как проявление уважения.

Он поднял её, схватив за бедра, и прижал к плитке. Его кончик стоял высоко и гордо между ними. Сабель наклонилась, обхватив его, наслаждаясь его похотливым выражением лица, играя его головкой сквозь тонкий, плотно прилегающий щит.

— Вот это смертельный захват. — Его глаза сверкнули красным. — Сделай с ним что-нибудь, иначе я не буду нести ответственность за то, кого мне придется убить сегодня вечером.

— Скажи мне, чего ты хочешь, демон. Сабель задела зубами щетину его подбородка, позволяя воде, бьющей сзади, просочиться ей в рот.

Его приоткрытые губы дёрнулись.

— Я хочу оказаться глубоко внутри тебя, женщина. Я хочу услышать эхо твоих криков в своих ушах. Я хочу тебя трахнуть.

Она медленно ввела его внутрь, сердце колотилось, а он рычал ей на ухо. Краткие стоны вырывались из её дрожащего дыхания, эхом отразившиеся в кабинке. Он рванул вперёд, и Сабелль обхватила его ногами, яркая вспышка боли стиснула её зубы. Она выругалась из-за её узкого входа. Чёрт, он ещё даже не вошёл до конца, и она чувствовала себя пронзённой полностью.

Гевин положил голову ей на плечо и задрожал в её объятиях. Не двигаясь, просто держась внутри неё. Его дыхание участилось. Каждый выдох сопровождался гортанным звуком, как у животного. Он глубоко вдохнул у её шеи, и его бёдра закачались в медленном, идеальном ритме.

Волны удовольствия, струящиеся по её венам, пробежали по её телу мурашками.

— Я буду мягче, малышка.

Его грудь прижалась к её груди, и Сабель впилась ногтями в его череп.

— Ты так прекрасно ощущаешься. — Её пальцы сплелись в его волосах, а его член погружался в неё всё глубже с каждым толчком, пока вода и её влажность не позволили ему легко и уверенно заскользить. Каждый раз, когда он входил, её бедра сжимались, сжимая его изнутри, и Сабель наслаждалась этим ощущением. Преимуществом работы суккубом были невероятно чувствительные стенки, которые позволяли ей прочувствовать каждый дюйм его тела. Каждый восхитительный удар.

— Не останавливайся. Пожалуйста, не останавливайся.

— Без вариантов. — Он ускорил темп и сильнее схватил её за волосы. — Эта киска моя на всю ночь.

Его глаза стали кроваво-красными. Они должны были напугать её, на самом деле у неё язык потёрся о её зубы. Зверь. Она вытащила его из укрытия и была в восторге от последствий, нависших над ней. Желание подразнить его и его чудовище взяло верх над всем её здравым смыслом. Пока она могла избегать зубов, дикая форма Гевина, свирепая и дикая, могла дать самый захватывающий секс, который она когда-либо испытывала.

— Давай. Жёстче. Трахни меня, как босс, которым ты и являешься.

Он зарычал, клыки выросли из-за губ, бёдра всё ещё прижимались к ней.

— Не дразни меня.

— Давай же, Гевин. — Пальцы впились в её задницу, а грудь подпрыгивала от каждого сильного удара. Быстрее и быстрее. Мощнее. Звуки хлопков влажной кожи отражали эротический ритм, который сотрясал её тело, наэлектризовав её. Она облизнула губы и откинула голову назад, прислонившись к стене, открыв рот, готовясь к натиску, нарастающему между её бедрами.

— Трахни меня. Трахни меня.

— Это моя девочка. — Рваный шёпот Гевина щекотал ей ухо. — Очень плохая. Тебя нужно наказать.

— Да. Накажи меня.

Сильный шлепок по заднице толкнул её вперед. Чёрт подери, это было приятно. Ни разу Гевин не сбился с ритма.

— Ещё. Накажи меня ещё раз.

Ещё один шлепок по заднице заставил её прикусить внутреннюю часть губы.

— Ох, Гевин, я вела себя ужасно плохо. — Ещё хлопок.

Его палец скользнул по её спине к ягодицам, и Гевин скользнул внутрь. Глаза Сабель расширились, на мгновение устыдившись. Это было не то наказание, о котором она просила. Ни один человек никогда не совал туда пальцы.

— Шшш. — Он укусил её за ухо. — Будь хорошей девочкой.

Вода стекала как напоминание о том, что она настолько чиста, насколько и собиралась быть. И если быть честной с самой собой, это было своего рода возбуждающе и табу — всё то, чего она себе никогда не позволяла. Весь тот интересный, исследовательский секс, которым она никогда не занималась.

Одна ночь. Расслабься. Отдай контроль.

Она ещё раз расслабила мышцы, и Гевин возобновил исследование с обоих концов.

— Ты уже близко, — прошептал он. — Я хочу, чтобы ты кончила ради меня.

Она едва могла произнести слово, когда оргазм приближался. Так близко. Его темп ни разу не сбился, когда он бил её набатом с обеих сторон.

Живот напрягся, мышцы напряглись. Губа зажата зубами, брови нахмурены.

Она приоткрыла губы и закричала, почувствовав обрушившийся на неё оргазм.

— Гевин! Гевин! О! Дааа!

Последовали его проклятия, и он убрал палец, прижав руку к стене и сотрясаясь в её объятиях. — Его кулак ударился о стену, и Сабель вздрогнула, дёрнув голову в ту сторону, где он разбил плитку. Протяжный низкий стон сменился новой дрожью, и он положил голову ей на плечо.

— Ты потрясающая женщина. Просто удивительная. — Ещё одна прокатившаяся дрожь сигнализировала о продолжающемся освобождении.

Поставив её ноги обратно на пол, он вышел из неё и нахмурил брови.

— В чём дело? — Сабель посмотрела вниз и увидела, что кончик презерватива порвался и буквально стёрся вдоль его члена. Кусочки дрейфовали по воде и собирались в канализации.

— Ебать. Я думаю, он порвался от трения. — Он снял оставшиеся кусочки со своего члена, открыл дверь душа и выбросил их в мусор.

Сабель склонна отмахнуться от этого, поскольку демоны редко кончали, если не были связаны с женщиной. Однако накануне вечером, когда она навестила его в подвале, она доказала, что он может кончить.

— Гевин… ты кончаешь каждый раз во время савидона?

Задумчивое выражение его лица подсказало ей, что те же мысли преследуют и его разум.

— Нет. И, к сожалению, прошли столетия с тех пор, как я кончал, что я могу сказать наверняка, так как это произошло только что. Мы достигаем кульминации, как это сделал бы любой нормальный мужчина. Эякуляция наступает, когда мы заявляем права на свои пары.

— Прошлой ночью у тебя произошла эякуляция.

— Я подозреваю, потому что я укусил себя за руку. Возможно, моё тело ошиблось.

Да, он сильно разволновался.

— И секс… ты не укусил меня в шею.

— Ты почувствовала? Как я кончил?

— Обычно я бы почувствовала, но струящаяся вода и… — удовольствие, сила, умопомрачительный оргазм. — Я не могу сказать наверняка.

— Нам придётся быть осторожнее. — Он прикоснулся ладонью к её лицу. — Я не хочу, чтобы ты почувствовала ни капли сожаления.

Она не была готова признаться в том, что Джевен был отцом её детей. Она рассказала об этом только и Ноле, и только потому, что доверяла ей больше, чем кому-либо. Но из-за беременности от сутенёра Сабель стала бесплодной. Она провела рукой по его щеке.

— Я не буду.

Гевин поднял голову и прижался к её губам своими. Жестко. Жадно. Поцелуй, который заявил: ты принадлежишь мне — и, милосердные боги, она была его.

Его ленивый смешок нарушил её концентрацию и поцелуй.

— Ты поняла, что только что произошло? Через двадцать минут я просто повержен. Просто мама, вот это поворот в задницу.

— Или в мою задницу, в зависимости от обстоятельств.

Гевин усмехнулся ей в губы.

— Давай ополоснём тебя и перенесём нашу вечеринку в кровать.

— Осталось ещё что-то в планах?

— У нас грандиозные планы. Этой ночью я покажу тебе всё, в чём ты себе отказывала. Я хочу узнать каждое твоё желание.

— Мои желания? — Опасный соблазн для суккуба.

— Каждое. — Ещё один поцелуй в её шею, и он оттолкнулся от стены. — Если только то, что произошло минуту назад, не заставило тебя поколебаться.

— Пока мы осторожны, нет. Сумасшедшие, но осторожные.

Она улыбнулась. Сабель не хотела, чтобы у него сложилось впечатление, что она так небрежна с каждым мужчиной — типичная черта суккубов.

— Хорошо. — Воду отключили, и Гевин вытянул руку из душевой кабины и вернулся с полотенцем.

— Сегодня будет долгая ночь.

Он похлопал себя по лицу и подержал полотенце на мгновение, прежде чем наклониться к ней, прижав руки и полотенце к стене.

— Я гарантирую, что это будет долгая ночь, красавица.

***

Комнату украшали истории о греческих богах: Сабель лежала, запутавшись в простынях, а Гевин гладил её по волосам и читал старую книгу в кожаном переплёте. Пьянящий аромат секса всё ещё витал в воздухе, и в сочетании с глубоким, пронизывающим голосом Гевина Сабель чувствовала, как её тело оживает и требует большего.

В течении нескольких часов он удерживал её от кульминации, дразня, усмехаясь, но не позволяя ей переступить через край. Они уже исследовали практически каждую позу, о которой Сабель когда-либо мечтала, и она никогда бы не сложила так своё тело, если бы Гевин не показал ей, как это сделать. Хотя она не говорила ни о чем таком, он просто, казалось, знал, что нужно её телу. Когда оргазм наконец наступил, он прибывал волнами.

Гевин, казалось, жаждал узнать секрет пульсации О, а Сабель даже не могла точно определить, что именно он сделал, чтобы вызвать эту рябь. Будь то язык, пальцы или член, мужчина использовал все свои возможности, как мастер фехтования. Уверенность доминировала в каждом его движении, каждом прикосновении, каждом слове, которое выходило из его рта, как кайф от спиртного.

Мужчина жил сексом.

Двшал сексом.

Его вполне можно назвать ходячим сексикулом.

Даже тогда, когда они лежали измученные и потные, его руки скользили по её телу, потирая большим пальцем её сосок и играя с её грудью, пока он читал вслух.

Она почувствовала голод. Проблема с первым оргазмом? Побочный эффект нужды в большем. Если бы Гевин был человеком, он, вероятно, был бы уже мертв.

И всё же она не чувствовала себя ослабленной. Не чувствовала тяги покончить с его жизнью. Она пережила свою реношу, единственное событие в жизни суккуба, которое вызывало жажду убийства, и всё же единственным голодом, стучащем по её телу, была жажда по Гевину, снова наполняющего её.

Он положил книгу и лёг на неё сверху, а она лежала на животе, скрестив руки под подбородком. Сдерживая свой вес над ней, Гевин оседлал её спину. Пальцы впились в её мышцы, и Сабель внезапно пришло в голову, насколько измученным, должно быть, было её тело за эту ночь, потому что эти пальцы ощущались как чистое волшебство.

Он целовал её позвоночник между массажами и покрывал поцелуями её тело, сжимая руками её локти.

— О чём ты думаешь?

— Мне кажется странным, что я сейчас не пересекаю улицы в поисках душ. — Она повернула голову в сторону. — Здесь я испытала ренош. Испытала несколько оргазмов в течение нескольких часов. Я должна начать жаждать душ. Моя мать жаждала бы.

— Ты не твоя мать. — Ещё один поцелуй в плечо заставил дрожь пробежать по её спине.

— Все эти годы я избегала этого, опасаясь, что превращусь в монстра. — Она смеялась. — Если бы я просто сделала это, возможно, я бы не была такой злой.

Его руки гладили её изгибы.

— Я не хочу думать о другом мужчине, который принесёт тебе такое облегчение.

— Мистер Гнев, вы ревнуете?

Его рот коснулся её уха.

— Смертельно.

— А ты? У тебя не было желания превратиться в дикого зверя и разорвать мне горло?

— Я бы так не сказал. — Он убрал её волосы с затылка и игриво укусил её за затылок — без клыков, только тупыми краями зубов.

Она хихикнула и дёрнулась к нему.

— Ты отлично удержал его. Какой бы силой ты ни обладал, она сильнее меня, потому что я почти уверена, что буду привязывать тебя к кровати всю следующую неделю, пока я буду вкушать каждый дюйм этого прекрасного тела. — Его дыхание обволакивало её шею.

— Я не знаю, как ты это сделаешь, но я определенно доволен тем, что ты в моей постели.

— Кстати, а что случилось с планом, где Бен закрывает тебя в цепи?

— Ты чувствуешь себя в опасности?

— Нет. — Она ухмыльнулась. — Возможно, я хочу воспользоваться тобой.

Его выдох сопровождался перемещением его тела на кровать, и Сабель поднялась на локтях.

— Что такое?

— Это из-за ноющего ощущения в затылке и осознания того, что я не могу изменить твоё мнение.

Она перекатилась на бок, подперев голову рукой.

— То, о чем ты говоришь, случайно не о моей миссии, не так ли?

Он упал на спину, сложив руки под головой.

— То, что я был с тобой каждую ночь, не облегчило мне принятие возможности того, что ты пострадаешь.

Сабель раздражённо вздохнула и прижалась к его груди.

— Я не пострадаю, Гевин. Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы этого не произошло.

Его отрезвляющий взгляд, потемневший от решимости, опустился на неё.

— И я сделаю всё, что в моих силах, чтобы до этого не дошло.

Глава 16

Гевин сидел за своим столом и читал книги — учебники из подземного мира, которые, к сожалению, давали очень мало информации о сангах. Только картазм мог передать полную историю того, что произошло во время «чумы подземного мира», как назвали её демоны. Он почесал челюсть, раздражаясь отрывочными деталями, которые ничего не дали, несмотря на всё прочитанное им этим утром.

Громкий хлопок пронзил его уши, как раз перед тем, как что-то ударило его по лбу, и пластиковый дротик с присоской отскочил на стол. Нахмурившись, Гевин поднял её, и его глаза метнулись к дверному проему, где смешок выдал виновников.

Сабель поднялась, прикрыв рот в тщетной попытке подавить веселье. Томас не старался так сильно, до сих пор катаясь по полу, схватившись за живот и подвывая от смеха.

— Прости. Я не хотела нарушать твою концентрацию. Ты просто выглядел такмс… таким… — она снова разразилась истерическим смехом. — Мы нашли её в комнате крушения. Мне жаль. Мы оставим тебя в покое.

Гевин покачал головой.

— Зик и его глупые игрушки. — Он незаметно открыл ящик стола рядом с собой и, без предупреждения, вытащил пистолет «нерф» и выстрелил дротиком.

Он попал в лоб Сабель, прежде чем упасть на пол, в укрытие. Её глаза расширились, рот открылся, а Томас указал на неё и снова упал на пол от смеха.

— Боюсь, в эту игру могут играть двое. — Гевин навёл пистолет для ещё одного выстрела.

Игривая улыбка озарила её лицо, и она нырнула за стул, выпустив ещё один дротик.

Гевин опустился под стол, выскочил, чтобы вновь промахнуться, и снова упал. Он ползком обошёл стол.

Томас поперхнулся, кашляя со смехом, пока катался по полу, а Гевин остановился, чтобы проверить, утихло ли у него удушье, прежде чем укрыться за соседним креслом, когда мимо пролетели два дротика. Заглянув за угол в поисках летевших в него снарядов, он сделал свой ход, выстрелив в Сабель.

— Проклятье! — Она засмеялась, заряжая ещё один дротик в патронник своего пистолета.

Гевин бросился к ней, сбив её на пол и оседлав её тело в борцовском поединке, состоящем из раскачивания конечностей и смеха. Он опёрся на руки и почувствовал, как пластиковый конец прижался к его груди.

Она держала пистолет, её улыбка стала шире, затем стала серьёзной, прежде чем она не сдержала ещё одну ухмылку.

— Отдай мне всё, что у тебя есть, и я позволю тебе уйти невредимым.

Челюсть Гевина дёрнулась.

— Ты уже получила самое главное. И я не собираюсь уходить. Так что пристрели меня.

Она закусила губу.

— Я не хочу.

Грудь часто вздымаясь, Гевин посмотрел на её губы. Он бы уже поцеловал её, если бы не Томас позади них, собирающий дротики по всему полу.

— О, небеса!

Голова Гевина метнулась к двери, где стояли Анна с Джейни.

— Мне очень жаль, хозяин, и э-э… мисс. Джейни искала свою мать, вот мы и вошли.

Гевин опустился на колени и откашлялся.

— Мы… просто…

Глаза Анны оглядели пол, где осталось всего несколько дротиков.

— Да я вижу. — Она понимающе улыбнулась. — Может, я выведу детей на улицу поиграть?

Томас взвизгнул, уронив дротики на стол, и выбежал из кабинета, хватаясь за протянутую руку Анны.

— Наслаждайтесь… игрой, — сказала она через плечо, прежде чем закрыть за собой дверь.

Гевин упал вперёд, зажав под собой Сабелль.

— В следующий раз, когда ты решишь прервать мою работу… — он поцеловал её в шею. — Лучше надень что-нибудь, что не жалко разорвать в клочья.

— Что? Чем тебе не угодили футболка с джинсами?

— Ничем. Но рвать джинсы не так весело. Они застревают у меня в зубах.

Она рассмеялась и обвила руками его шею.

— Мне нравится смотреть, как ты работаешь. Мне хочется ослабить этот галстук и скользнуть к тебе на колени.

— Тогда что скажешь, если мы снимем его позднее? Встретимся у меня в кабинете, скажем, когда дети уснут?

— Мммм. Нам нужно обсудить кое-какие дела.

— Я не обсуждаю всякое дерьмо. — Он подтолкнул её своей эрекцией. — Меня сейчас интересуют только наши языки. Ты меня сейчас очень напрягла.

— Я попрошу моего секретаря связаться с твоим секретарём, и, возможно, мы заключим сделку.

— Вот как ты заговорила. — Он задел её горло зубами, улыбнувшись её пробежавшей дрожи. — Увидимся ночью. Не опаздывай. Я очень занятой человек и требую пунктуальности.

— Да, сэр. — Она приподнялась, чтобы поцеловать его. — Мне бы не хотелось расстраивать босса.

***

Сабель поцеловала Томаса и Джейни, провела рукой по их щекам, пока они мирно спали рядом друг с другом. Так близко. Она улыбнулась, глядя на них сверху вниз. Послезавтра она будет свободна. Томас и Джейни станут свободны. Она станет просто очередной матерью-одиночкой, и её дети больше не будут подвергаться опасности.

От мысли об этом, на её сердце потеплело.

Она вышла из комнаты, закрыв за собой дверь, и побежала по коридору в свою спальню. Или, скорее, в спальню Гевина.

Она выложила своё самое сексуальное чёрное белье, чёрные чулки и чёрные туфли на шпильке и разложила их на кровати, прежде чем отправиться в ванную. Включенный душ наполнил комнату густым паром и ароматом Гевина.

Ммммм.

Сабель вошла внутрь и быстро приняла душ, сбривая все возможные волосы, пока её кожа не стала гладкой на ощупь, прежде чем выйти из душа. Быстро брызнув «цветочную бомбу» она улыбнулась, и собрала волосы в крабик, добавив немного красной помады.

Возбуждение закопошилось у неё в животе, пока она надевала нижнее белье, медленно скользя по шелковистым бёдрам и закрепляя их на подвязке.

Ей нужно было исправить ситуацию. Нужен Гевин. Хотелось провести руками по его сильному, точёному телу и почувствовать, как он кончает на ней.

Она накинула халат поверх нижнего белья, скрывая то, что на ней надето, и направилась к его офису, где они устроили своё небольшое свидание.

Когда она спускалась по лестнице, вокруг никого не было. Как преступница, она на цыпочках надела туфли и открыла дверь, проскользнув внутрь.

Тёмная комната поглотила её, и на фоне окна можно было увидеть только силуэт.

— Добрый вечер, хозяин. — Она улыбнулась и закусила губу от соблазнительного тона в её голосе. — Я пришла обсудить своё наказание за произошедшее.

Сабель зашнуровала халат, отвела бедро в сторону и обхватила себя за талию обеими руками.

Включился свет, и из её груди вырвался выдох.

Ксандр стоял, держа бинокль подальше от глаз, его взгляд пожирал её тело, прежде чем снова остановиться на её парализованном взгляде.

— Е*ануться.

Она быстро прикрылась, смущение захлестнуло её волнами абсолютного унижения.

Он присвистнул и положил бинокль на стол Гевина.

— Всегда говорил, что Гевин счастливчик. Но ты заставила меня пожелать испробовать его клинок. Полагаю, ты не задумаешься о спуске в темницу и опробовать мою новую распорку?

Она нахмурилась, скрестив руки на груди.

— Что ты делаешь в его кабинете?

— Видел что-то, скрывающееся за западными воротами. — Его бровь взлетела вверх. — Осмелюсь спросить, что ты здесь делаешь?

— Где Гевин?

— Его вызвали в казино. Какой-то демон разгромил танцпол. — Его взгляд упал на её ноги и спину. — Наверное, не вернётся ещё очень-очень долго.

Она кивнула и отступила.

— Хорошо. Спасибо. — Повернувшись, она оказалась лицом к двери, но порыв тепла, ударивший ей в шею, заставил её остановиться.

— Скажи мне что-нибудь, — прошептал он. — Ты серьёзна или всё это просто какая-то уловка?

— Что, прости?

Белый объект мелькнул перед её лицом, и она глубоко вздохнула, глядя на «Безвредный», написанное чёрными чернилами на визитной карточке — той самой, которую ей дал мужчина в переулке «Святая святых».

— Зачем тебе… это?

— Моё дело — знать обо всех возможных нарушениях безопасности. Гевин мой клиент и друг. Я очень серьезно отношусь к обеим целям. — Он поднял прядь её волос.

Чёрт возьми, ничто так не пугало её, как падшие. Её силы будут бесполезны против Ксандра.

— Я спрошу тебя еще раз. Ты. Серьёзна?

— Он предложил мне сделку, чтобы я бросила своего сутенёра. Я понятия не имею, кто он. Я не собираюсь соглашаться. Я серьёзна.

— Прекрасно. — Он отпустил её волосы и протянул ей карточку. — Я не хотел брать дело в свои руки.

— Я могу идти?

— Да.

Сабель толкнула дверь, нервы были на пределе. Она даже не задумалась о той карточке с тех пор, как тот засранец в переулке отдал ей той ночью. Сволочь. Ксандр рылся в её вещах. Конечно, она восхищалась его преданностью Гевину, но это не мешало ей почувствовать себя оскорблённой.

Нахмурившись, она встала посреди холла, завернувшись в халат. Разочарование пронзило её грудь, когда она поднималась по лестнице в комнату Гевина. Бросив карточку в открытую сумочку, лежащей на полу, она бросилась на кровать.

Зевс смотрел на неё с потолка. Все могучие. Могучий. Зевс. Что сделала бы женщина, чтобы соблазнить бога?

Как только эта мысль пришла ей в голову, Сабель села с кровати, накинула на голову один из галстуков Гевина из шкафа, заправила его под халат и вышла из комнаты.

Она подошла к входной двери, и, как и ожидалось, Беннет встретил её вопросительным взглядом.

— Мне нужна машина, Беннет.

— Возможно, вы хотите, чтобы я вас куда-нибудь отвёз, мисс?

Возможно. Меньше всего Сабель нужно было, чтобы её остановили в пикантном, если не сказать, компрометированном виде. — Да, пожалуйста.

Его уточнение заставило её немного съёжиться.

— Вы хотите сначала переодеться?

— Нет. — Она кашлянула. — Спасибо.

Беннет повел её по коридору к гаражу, где стояло несколько машин. Ох, блин, Грифф обоссался бы в штаны при виде такого зрелища.

— Чёрт возьми… — гладкая чёрная машина в углу, освещённая единственным прожектором, чуть не перехватила у неё дыхание. — Это… Бугатти Вейрон?

— Да, мисс.

Чего бы она не отдала, чтобы сесть за руль. Беннет открыл дверь чёрного бентли, и Сабель устроилась на холодных кожаных сиденьях.

Через несколько секунд он завёл машину, и её задницу овеяло тепло.

— Подогрев сидений. Мило.

— Всегда пользуется успехом у дам. — Резкий и сухой юмор Беннета вызвал на её лице улыбку. — Куда мы направляемся?

— Увидеть Гевина.

— Прекрасно. — Он проехал по рампе на длинную подъездную дорожку, и как только они миновали ворота, Беннет нажал на газ.

Сабель не упустила эту возможность. Кто знал, что принесёт следующая ночь? И после? Вернётся ли Гевин в обсидиус? Эта мысль пронзила её сердце. Она не могла вынести мысли, что кто-то причинит ему боль. Мучает его. Кроме неё, конечно, но она уверена была, что всё закончилось бы его удовольствием. Нет. Ночь принадлежала ей и Гевину. Чрезвычайная ситуация или нет, она не позволит ему так легко выбраться из этой ситуации.

Беннет заехал в длинный туннель, освещённый лишь редкими уличными фонарями. До неё доходили слухи об этом месте, но на самом деле никто никогда не видел секретный вход, который братья использовали, чтобы попасть в своё казино.

Через несколько миль туннель вывел на большую просторную подземную парковку, и Беннет припарковал автомобиль рядом с лифтом с искусно выполненной красной дверью.

— Надеюсь, вы знаете, где найти кабинет мастера Гевина?

— Да, спасибо, Беннет.

— Вам нужно, чтобы я остался?

Она огляделась и обнаружила мерседес Гевина, припаркованный рядом с саклареном Логана.

— Нет. Я поеду с Гевином. — Сабель вошла в лифт и нажала кнопку пятого этажа. Пламя танцевало вокруг цифр, и она помчалась вверх, минуя бар, где Дарья обслуживала столики, танцпол, зал казино, охрану, пока не добралась до офиса братьев.

Сердце заколотилось в груди, Сабель шла по длинному тихому коридору, пока не дошла до офиса в конце. В последний раз, когда она была внутри, Гевин её уволил. Фух. Забудь об этом, Сабель.

Ещё одна тревожная мысль ударила её в живот.

А что, если он с другой женщиной? Её желудок скрутило тошнотой при образе того, как она входит и видит, как он трахает одну из своих. официанток.

Чери. Она наверняка будет худшей из возможных.

— Он не спит с персоналом, — уверила она себя.

Сабель закрыла глаза, задержала дыхание и постучала. Нет ответа. Она прижала ухо к двери. Тишина.

Нерешительное движение ручки вызвало победный вздох, когда она открылась.

Его кабинет стоял пустым. Тихим. Стены украшали чёрно-белые изображения — лица и городской пейзаж. Из большого окна позади открывался захватывающий вид на горизонт Детройта. Она видела его днём, но совсем не похожий ночью, когда вся пустынность служила тенями для огней далёких небоскребов. Так красиво.

Она осторожно подошла к его столу.

В комнате пахло кожей. Бизнесом. Небольшая вмятина портила стол перед маленьким телевизором, настроенным на танцпол. Сабель наблюдала на экране за Гевином, скрестившим руки на груди, пока он разговаривал с Маком из службы безопасности. Помещение было разгромлено, но это, похоже, не сильно отпугнуло толпу. Женщины всё ещё танцевали вокруг разрушений.

Чери стояла рядом с Гевином, который, казалось, не обращал внимания на её долгие взгляды вверх и вниз по его телу, и только мысли о том, чтобы вырвать женщине глазные яблоки, облегчали ревность, бурлившую в животе Сабель.

Гевин ушёл из поля зрения камеры, а Сабель сняла халат, засунула его под стол и откинулась на стуле. Закинув шпильки туфель на дерево, она поправила его галстук, позволив ему упасть ей в декольте.

Голоса раздались снаружи офиса. Гевина. И женский. Сабель посмотрела на камеру и обнаружила, что Чери тоже исчезла.

Дерьмо.

Голоса приближались.

Она вдруг почувствовала себя идиоткой. Он шёл в свой офис с другой женщиной! Что он хочет с ней сделать?

Сабель нырнула под его стол и ударилась головой о дерево.

— Ай! — Она хлопнула себя ладонью по лбу и замерла, навострив уши.

— Ты понятия не имеешь. — Голос Чери прозвучал отчётливо, когда дверь открылась, и последовавший за этим смех обжёг уши Сабелль.

— Может быть, Сабель и суккуб, но в этой киске у неё ничего нет, детка.

Дверь закрылась.

Смятение охватило её сердце. Она могла бы выскочить из-за стола и превратиться в дьявольскую суку. А могла бы валяться в слезах под его столом, слушая, как они оба будут трахаться. Или она могла уйти, не сказав ни слова. Забрать детей и выйти к чёрту за дверь.

Быстрые шаги приблизились к столу. Пара ног? Две? Она закусила губу. Боги, это ожидание убивало её. Гевин фыркнул и упал на стул, вытянув ноги перед ней, насмехаясь. Без Чери. Ха!

Он схватился за брюки и застонал.

— Сабель, — прошептал он.

Озноб пробежал по спине. Что ей делать сейчас?

Как было бы жутко вскочить из-за стола и закричать.

«Сюрприз!»? Подобный шаг может привести к её случайной смерти.

Она закусила губу, изо всех сил стараясь избежать его колен. Чем дольше она оставалась под столом, тем сильнее ощущалась неловкость.

Рука Гевина погладила штаны. Ей так сильно хотелось расстегнуть молнию на проклятых брюках и взять его в рот.

Скользкая Сабель. Только ты можешь превратить потенциально сексуальный вечер в грёбанную катастрофу.

Как долго она будет находиться в ловушке, наблюдая, как он предпринимает менее чем амбициозную попытку кончить?

Раздался стук, и Гевин снова сел.

— Эй. — Отчетливый голос Логана разнёсся по офису. — Я ухожу. Калла ждёт меня.

— Да, конечно. Иди.

— Ты остаёшься здесь?

— Ненадолго. — Гевин вздохнул. — Пока не готов ехать домой.

— Всё хорошо?

— Определённо.

— С тобой осталась та суккубка. Всё в порядке?

Звук, похожий на тяжёлое дыхание, создал у Сабелль впечатление, что это не так.

— Всё сложно.

Сложно? Она прижала руку ко рту, так сильно желая закричать в ладонь.

— Все женщины сложные. До скорого.

— Ага.

Как только дверь щелкнула, внутри неё вспыхнул огонь. Пламя настолько горячее, что она вполне могла бы спалить ублюдка. Сложно? Что, чёрт возьми, было такого сложного?

И какого черта она должна сидеть здесь всю ночь, как щенок-подросток, надеющийся на кость?

Сабель толкнула кресло Гевина.

— Что за херня? — Конечности Гевина взлетели вверх, когда она выползла из-под его стола.

— Сложно? — Она положила руки на бёдра, горячие слезы наполнили её глаза. — Я сложная?

Челюсть Гевина отвисла, его глаза подпрыгивали вверх и вниз.

Она щелкнула пальцами.

— Эй, я здесь.

— Какого черта? Что на тебе надето?

— Неважно, что на мне надето. Это не для тебя. Всё-таки это слишком сложно для тебя. — Ох, отличный для него ожог. Она развернулась и направилась к двери, но рывок руки остановил её уход. — Отпусти меня!

Руки Гевина схватили её.

— Ты никуда не пойдёшь. Особенно не выйдешь из моего кабинета в таком виде.

— Ещё как выйду, будь ты проклят! — Она ударила пяткой в его голень, съёжившись от ворчания в ухе. Достаточное ослабление его хватки позволило ей высвободиться, и она побежала к двери так быстро, как только может бежать женщина на трехдюймовых шпильках.

Оказывается, это было совсем не быстро.

Рука скользнула по её животу и, развернув, вбила её в тело Гевина. Жар его взгляда почти сломил её. Однако гнев внутри поднялся над ним.

— Клянусь богами, если ты не отпустишь меня, я буду кричать о кровавом убийстве.

— Кричи. Никто тебя не услышит. — Насмешка в его голосе вызвала у неё желание дать ему пощечину.

Ее челюсти заскрипели, а рывок за затылок парализовал её в его руке. Гевин наклонил голову и поцеловал её в горло, а слёзы покатились по её щеке.

— Почему ты плачешь?

— Я пришла сюда. Для тебя. — К чёрту сопли. Держи их при себе. Не будь слабачкой. — Если ты этого не хочешь, то отпусти меня. Давай покончим с этим. Сейчас.

— Почему ты думаешь, что я этого не хочу?

— Я сложная.

— Ты не сложная. То, что у нас происходит, сложное. Завтра вечером мне придётся сопроводить тебя в логово ликана. Я чертовски нервничаю из-за этого, ясно? — Он сильнее сжал её волосы. — Господи, женщина, ты знаешь, что я сделаю, если с тобой что-нибудь случиться? Я, наверное, сожгу половину грёбанного города! — Его глаза менялись то от безумия, то от боли. — Я даже не могу сблизиться с тобой из-за очередного осложнения.

Она прерывисто выдохнула.

— Пусть также будет официально отмечено, что ты больше не будешь вести сном со мной так отвратительно. — Медленное изменение его лица в нахмуренное потребовало объяснений.

— Мы разберёмся с этим, не так ли? Когда Гевин думает о сексе, он превращается в зверя. Когда Гевин рядом с Сабель, он больше не зверь. Экстраполируй (прим Осуществлять экстраполяцию; распространять выводы, полученные из наблюдения над одной частью явления, на другую его часть или на всё явление в целом, а также выявлять тенденции и пропорции для перспективных расчётов. Осуществлять экстраполяцию — находить по ряду данных значений функции другие её значения вне этого ряда).

— Экстраполировать? — Его челюсть дёрнулась. — Я безумно, неизлечимо без ума от тебя. — Его голова склонилась к её шее, скрывшись из виду, но его голос скользнул в её ухо, как тёплый мёд. — Я не могу думать. — Поцелуй мочки уха заставил её вздрогнуть. — О чём угодно, кроме… — его губы нашли её горло и вызвали щекотку, от которой её сердце сотряслось. — …как чертовски приятно находиться внутри тебя.

Соблазнительное мурлыканье его голоса заставило её губы приоткрыться.

— Думаю, мы установили, что ты не похожа на других женщин. У тебя есть власть надо мной, в отличие от любой другой женщины. Но прийти в мой офис в таком виде — это игра с огнём. — Он схватил её за подбородок. — Что, по-твоему, произойдёт? Что ты думала, что это со мной сделает?

Веки отяжелели, она едва могла стоять, поскольку его слова поражали её, как наркотик, а реальность медленно уходила. Его лицо снова появилось в поле зрения, голубые глаза были залиты похотью. Она облизнула губы и сглотнула.

— Я вообще не думала. В этом проблема, когда тебя кто-то привлекает.

Её взгляд упал на его губы, такие близкие. Она подняла голову и поймала его губы в жарком поцелуе. Жар разлился по её телу, вызвав на мгновение головокружение.

Язык Гевина скользнул ей в рот, окрасив внутреннюю часть губ, прежде чем скользнуть мимо зубов. Он поднял её, обвил её ноги вокруг своей талии и понёс через комнату. Её тело лишь слегка сдвинулось, когда он упал на стул. Их прерывистое дыхание слилось воедино, когда она отстранилась и срывала пуговицы на его рубашке. Он отдёрнул её назад и накинулся с собственническим поцелуем. Расстегнув последнюю пуговицу, Сабель скинула с него рубашку, оставив его в футболке. Она расстегнула его ремень, затем молнию на его брюках.

Он поднял её вместе с собой, а она столкнула брюки с его задницы.

— Чёрт, я хотел, чтобы было медленно. — Его рот склонился над её. — Не могу, — сказал он ей в губы.

Она высвободила его член из чёрных боксеров. Толстый и твёрдый.

Его руки напряглись — его мышцы перекатились под кончиками её пальцев, когда она ласкала его бицепсы.

— Весь день думал о тебе.

— Я чуть не сломала насадку для душа, думая о тебе, — прохрипела она.

Сабель села на его член, вскрикнув, растягиваясь вокруг него.

— Всегда такая мокрая. — Он снял с неё лифчик и зажал её сосок.

— Только для тебя. — Сабель навалилась на него, схватив его за волосы, а его язык скользил и посасывал.

Он поднял её бедра и медленно вошёл, позволяя ей приспособиться к его величине, боль и удовольствие столкнулись внутри неё, когда он переключился на другую грудь, крепко сжимая руками её талию, как будто мог оставить на ней синяк.

— Черт побери. — Его хриплый голос звучал так, будто его зверь вышел поиграть, но черты лица Гевина оставались… потрясающими, как и всегда.

Закрыв глаза, Сабель двигалась вверх и вниз по его члену, наслаждаясь лёгким скольжением, которое наполняло её каждый раз, когда она тяжело опускалась вниз. Она отпустила его волосы и погрузилась в фантазии, которые звали её. Голоса танцевали в её голове. Заклинания. Жар обжигал её тело, она покачивалась и подпрыгивала, покачивалась и подпрыгивала. Грубо. Желанно.

— Сукин сын… — голос Гевина оставался далёким от голосов, что звенели в её голове.

Её стенки сжимали его каждый раз, когда она насаживалась на него, и она наслаждалась мышечным контролем, ощущением его внутри себя. Она ускорила темп, позволяя рукам блуждать по телу. Схватившись за грудь, которую она всегда считала слишком большой, они отскочили от её ладони. Она откинулась назад, представляя, как на них смотрит Гевин. Положив одну руку на его бедро, она потянулась назад и схватила его за яйца под собой.

Его проклятия вызвали улыбку на её лице, и она быстрее закачала бёдрами, массируя его, впившись пальцами в мышцы его бедра.

— Трахни меня, Гевин. Заставь меня кончить.

Её тело дёрнулось вперёд, и его руки обхватили её, прижав рот к её соску. Одна рука схватила её за затылок и водила её вверх и вниз, вверх и вниз.

Её тело напряглось. Мышцы горели от напряжения. Выше. Выше. Её желудок сжался.

Боль пронзила её сосок, и она вскрикнула.

— Да! О боги, да!

Свет ударил ей в затылок. Ослепла. Удовольствие пронзило её сердце, словно приливная волна, обрушиваясь на пульсирующий член Гевина. Она откинула голову назад и выкрикнула его имя, в то время как экстаз волнами пробежал по её мышцам, из-за чего она слишком ослабла, чтобы сидеть прямо. Она упала вперёд, у неё закружилась голова. Ещё один взрыв пронзил её тело.

Гевин вздрогнул и ругался снова и снова. Его пальцы впились ей в плечо, пока, наконец, она не сделала глубокий, тяжелый вдох и не положила голову ему у шеи.

— Чёрт возьми, — сказала она между тяжелыми вздохами. — Удивительно. — Если бы не его хватка вокруг неё, она бы счастливо соскользнула на пол грудой мягких костей.

— Никогда… за столетия… я не чувствовал себя… так… охеренно. — Его грудь поднималась и опускалась к её груди, и пот скользил по их коже.

Ей нравилось их общение. Прижав губы к его горлу, она провела языком по солёному привкусу его тела, вдоль красивой чёрной татуировки, змеившейся поперек его шеи. Его запах проник в её нос, и пульсация в её сердце заставила её сжать бёдра вокруг него.

— Гевин, я…

— Я тоже это чувствую. — Его руки коснулись её груди, а дыхание перешло от ленивого выдоха к тяжелому вдоху. — Мне нужно большее. Я хочу большего от тебя. Я не знаю, смогу ли я остановиться, Сабель. Я не хочу останавливаться. — Его лицо уткнулось в её шею. — Боги, я хочу остаться внутри тебя навсегда.

— Я хочу тебя, Гевин.

— Скажи это снова.

— Я хочу тебя.

— Обещай мне, что ты моя. Обещай мне, что завтра ты не трахнешь его. Не важно, что произойдёт.

— Я обещаю тебе.

— Я убью, Сабель. Я уничтожу любого ублюдка, который прикоснётся к тебе. — Он двинулся вперёд, схватив её за горло одной рукой. — Может быть, мы и не связаны узами, но ты принадлежишь мне, — прошептал он.

— Я знаю. — На её щеке прокатилась слеза. — Я, правда, знаю.

***

Вернувшись в особняк, Гевин развалился в своём офисном кресле, глядя на кубик сахара, который медленно капал из сложной серебряной ложки для абсента в зелёную жидкость внизу. Завитки танцевали, как шелк, и падали на дно рюмки в молочно-опалесцирующий оттенок, словно свет, струящийся вперёд.

Он уже принял душ вместе с Сабель и отнес её в свою кровать, прежде чем пробраться в свой кабинет в одиночестве. Ему нужно было подумать.

Дела с Сабель разрослись и распространились на территорию, на которую Гевин никогда раньше не ступал. Если не считать короткого романа с Айден, у него никогда по-настоящему не возникало чувств к женщине, которые заставили бы его задуматься об отношениях. Его стремление получить Сабель выходило за рамки его собственного понимания того, что это может означать. У неё были дети, а это означало, что в тот момент, когда он сделает её своей, он станет отцом. Станет ответственен за жизни других людей, кроме своей. Жизни, которые окажутся под угрозой, если его отправят обратно. Или убьют.

— Гавиус… — тёплые руки накрыли его, и глаза его матери стали серьёзными и в них появилась улыбка. — Ты мужчина в этом доме. Я хочу, чтобы ты помог присмотреть за своим братом. Научи его быть тем мужчиной, как ты. Человеком, которого я с гордостью называю своим сыном.

— Я обещаю.

Гевин вздрогнул при воспоминании и отпил напиток. В его мысли всплыл образ его брата Легаррода. Бледный. Рот раскрыт. Глаза закрыты. Так спококн, будто он спал. И он уснул — на вечность, потому что Гевин подвёл его. Не смог о нём позаботиться и не выполнил своего обещания.

Ничто в его жизни не имело бы такого эффекта, как вид его мёртвого брата, лежащего в одиночестве в лесу, брошенного падальщикам. Как быстро кто-то может стать таким ярким, полным жизни и чудес, а затем превратиться в ничто иное, как плоть и кости, чтобы кормить волков.

Гевин поклялся никогда больше не проигрывать. Он никогда больше не подведёт тех, кого любит. Ценные вещи всегда первыми подвергались гневу мести. Гевин не мог позволить себе снова обрести близкого сердцу человека.

Любил ли он Сабелль?

Должно быть, он полюбил, потому что каждая клеточка его тела жаждала её даже сейчас, и если бы она не спала, он бы взял её. Он никогда не удосужился проникнуть за поверхность женщины, в глубины её души, где она хранила свои самые ценные секреты. То, что он был вынужден остаться с Сабель, дало ему такую возможность, назовём это удачей, но он ею наслаждался. Хотел разгадать её тайны, пока она не окажется перед ним совершенно обнажённой изнутри, обнажая её самые тёмные тайны.

Незащищённая. Голая. Если он не прекратит думать об этом, он трахнет её спящую.

Покалывание распространилось от его паха. Его проклятие было на месте. Изменения остановятся благодаря внешнему виду Сабель и непреодолимому желанию снова взять её. Гевин допил остатки напитка и встал. Он провёл руками по мокрым волосам и обошёл стол, чтобы быстро спустить свою задницу в темницу, где Ксандр мог приковать его на ночь, прежде чем он превратится в разъярённого безумца и нападёт на Сабель.

Да, у неё была сила приручить его, но только в том случае, если она видела атаку первой, но, сделав всего один шаг к двери, Гевин упал на колени.

Комната сжалась в круг света, а затем стала полностью чёрной. Когда тень рассеялась, сцена изменилась.

Его взгляд блуждал по переполненной комнате, рядом с Ксандром, Мэддоксом и Зейном. Как обычно. Он был там раньше. В центре стояла клетка, окружённая неуправляемой толпой, которая сжимала кулаки и кричала, хотя голосов он не слышал. Они двигались в замедленной съемке, пока он проходил мимо них. Тихий. Волки дрались за решёткой, и кровь разбрызгивалась по внутренней части клетки, капая на бетон.

Слева двое мужчин прислонились к стенам, и тот факт, что они не двигались в шуме толпы, выделял их среди остальных. Громоздкие, крепкие мужчины, они были ростом почти семь футов. Справа ещё двое мужчин, такие же неподвижные и крупные, как и остальные. Ещё двое стояли у входа в туннель, один, как знал Гевин, вёл к заброшенной школе. Чистокровные. Взгляд на часы показывал без пяти полночь.

Рыжие волосы Сабель танцевали позади неё, словно пламя, когда она следовала за мужчиной, одетым в чёрное. Она склонила голову набок, когда они достигли туннеля, и её взгляд метнулся к нему, прежде чем она исчезла во тьме.

Один из волков в туннеле посмотрел Гевину в глаза, и небольшая ухмылка приподняла уголок его губы, прежде чем, как домино, все шесть самцов перекинулись. Вспышка чёрного и рыжего цвета привлекла его взгляд впереди. Ещё больше волков ждут возможности упасть с потолка на толпу.

Бойня.

Волки приближались со всех сторон. Кровь хлынула, как шлейф красной краски, когда они прорвались сквозь толпу к центру, где ждали Гевин и его братья.

Зейн атаковал справа. Мэддокс прорвался к волкам слева. Ксандр вытащил свой клинок и ударил туда, где волки начали прыгать на толпу вниз.

Сабель.

Гевин рванул вперёд, отталкивая испуганные тела в сторону и несясь к туннелю. Волки приподнялись на корточках. Они были больше. Сильнее обычных противников. Выхватив два клинка, Гевин полоснул живот, пронзил грудь, пинал, бил кулаками и дрался, пока оба зверя не полегли в куче смолистой крови.

Он продолжил путь в туннель. Сквозь тьму он искал Сабель, распахивая закрытые двери, ведущие в помещения, оформленные под спальни.

В воздухе раздался крик, и Гевин бросился к комнате в конце коридора, распахнув дверь, и обнаружил молодую девушку лет шестнадцати, обнажённую склонившуюся над мальчиком её возраста. Кровь залила её руки, а из глаз лились слезы. Мальчик лежал неподвижно. Гевину даже не нужно было подтверждения, что это она его убила.

Он продолжал идти к последней двери. Внутри, его взгляд остановился на кровати, где, казалось, спаривался чудовищный самец. По-прежнему оставаясь в основном человеком, он только начал меняться, и Гевин рванулся вперёд и сдёрнул самца на пол, подальше от лежащей под ним самки.

Сабель была разрезана, из её шеи всё ещё сочилась кровь. Кинжал торчал из её груди, там, где он застрял.

Гевин упал на колени. Рёв боли пронзил его грудь. Зверь трахал её мёртвое тело — от этой мысли грудь Гевина вздымалась, пальцы сжались в кулаки, а клыки вонзились в нижнюю губу. Чистая, кровожадная ярость сдавила его внутренности, а красный туман затуманил зрение.

За дверью раздалось рычание волков, как будто там собралось всё логово, прежде чем мучительный ожог ударил его в затылок.

Гевин протянул руку сзади и выдернул лезвие из верхней части его позвоночника. Наконечник мерцал янтарным. Его руки чернели. Демортис.

Пламя поглотило его.

Глава 17

Нервы Сабель накалились, когда Гевин вел её в свой кабинет. Особняк был заполнен множеством комнат, каждая из которых имела очень своеобразный декор, но его кабинет был деловым, с тёмным деревом и кожей. Сиденье за столом кричало о доминировании своей высокой спинкой и внушительным внешним видом. Гевин рухнул в кресло и указал ей на сиденье с другой стороны.

Очень деловой.

Он глубоко вздохнул и на выдохе надул щеки.

— Сабель…

— Послушай, если речь пойдёт о прошлой ночи, то этого больше не повторится.

Лёгкая нахмуренность мелькнула на его лице, и Гевин покачал головой.

— Дело не в прошлой ночи. Мне даже понравился твой визит. Но я позвал тебя сюда не поэтому. — Он сел ближе, сцепив пальцы на столе.

Совершенно пугающе.

— Сегодня вечером. Я прошу, чтобы ты не ходила туда.

Её мышцы ослабли от облегчения и разочарования, но в основном от облегчения. Сабель ссутулилась на своём месте и закатила глаза.

— Нет. Не начинай.

— У меня было видение. Тревожное. Вечер не закончится хорошо, Сабель.

— Я не передумаю. Так что… что бы ты ни сказал, оставь при себе.

— Ты подумала, на что ты идёшь? — Его глаза сузились. — Это обученные убийцы. Они крадут женщин. Суккуб. Позволь мне взяться за это дело. Мы с братьями проникнем в их…

— Нет! — Она ударила кулаком по столу. — Вы не влезете в это дело! — Она провела рукой по волосам. — Ты не понимаешь. Это мой единственный билет на свободу. Я не позволю тебе или кому-либо ещё украсть у меня единственную возможность изменить свою жизнь. Жизнь моих детей. Если я сделаю это для них, мы станем свободны. Свободны идти куда угодно и делать всё, что захотим. Господи, Гевин, ты никогда не чувствовал себя прикованным?

— Да. Сейчас. И я вполне мог бы подвергнуть себя опасности, но это подвергло бы опасности и тех, кого я люблю. — Он потёр челюсть. — У меня есть связи в Оркосии. Сильные. Возможно, он смог бы даже освободить тебя от связи с Джевеном.

— Нет! Меня невозможно освободить от этой привязки через суд. Единственный способ, которым Джевен оставит меня в покое, — это если ему прикажет сделать Кэш. И только потому, что у Кэша есть сила убить его и закатать в палас. Он единственное существо, которого боится Джевен.

— Как ты вообще можешь ему доверять? Кэш мразь. — Он прижал ладони к столу. — Тебе никогда не приходило в голову, что он может на тебя напасть? Что он может не выполнить свою часть сделки?

— Я должна попробовать. У меня нет других вариантов.

— Есть! Я предлагаю тебе другой вариант! — Он оттолкнулся от стула. — Эгуза чиновник при дворе оркосов на протяжении веков.

— Много хорошего он сделал для тебя, Гевин. Ты преступник. Никто не захочет оказать услугу суккубу. Ты с ума сошёл? — Губы сжались, она сама съёжилась от собственных глупых слов, а он ощетинился, губы дёрнулись, а глаза заполнились болью.

— Это правда, мой статус среди оркосианских лордов немного запятнался, но Эгуза остался верным мне и преданным.

— И как мне доверять твоим видениям? Ты сам сказал, им нельзя доверять.

— Это означает, что они не всегда у меня появляются, когда они мне нужны больше всего. — Он наклонился вперёд, его тело излучало власть. — Однако они никогда не направляли меня на неправильный путь, Сабель. И было бы упущением проигнорировать такое.

— Хватит! — Она сжала волосы в кулак, живот свело от напряжения. — Просто остановись! Ты не передумаешь! Это не изменит моих планов! Если ты хочешь уйти… делай то, что должен! Я найду кого-нибудь, кто будет сопровождать меня.

— Теперь ты издеваешься. — Он покачал головой. — Почему ты чувствуешь себя скованной? Почему бы тебе не попробовать решить всё законным путём?

— Потому что я не могу!

— Почему?

— Какая тебе разница? Почему ты не можешь просто поверить, что вынуждена это сделать?

— Твоя жизнь на кону, вот почему. — Он потёр череп. — Хочешь знать, куда твой план заведёт?

Ужасное эхо отдавалось в её голове.

— Прекрати с этим. Нет, я не хочу знать! Я хочу, чтобы ты решил, помогаешь ли ты мне, или мне нужно сбегать в местный магазин телохранителей и забрать их самую устрашающую модель!

— Удачи с этим.

Сабель потёрла виски.

— Почему ты делаешь это сейчас?

— Видение пришло ко мне прошлой ночью.

— К черту твое видение! — Напряжение сжало её живот. Она не хотела его слышать. Просто не могла. У Сабель не было выбора, и даже если бы был, она не сделает Гевина её единственной надеждой, её спасителем.

— Успокойся. Почему ты так против суда? Из всех суккубов, которых я знаю, ты живёшь самой честной жизнью.

— Потому что… Джевен — отец моих детей! — Она рухнула на пол, прижав ладонь к лицу от признания, которое мало кто знал, — то, которое каким-то образом превращало её прекрасных детей в постыдную мерзость, уничтожение которых, несомненно, захотелось бы увидеть её сородичам.

— Они его! А если суд узнает… Я даже не представляю, что они сделают. Родить ребёнка от сутенера хуже, чем от несвязанного партнёра. — Слёзы навернулись ей на глаза, и Сабель моргнула, чтобы сдержать их. — С того дня, как они родились, я жила в страхе. Боялась, что их у меня заберут. Он будешь держаться за них, даже если его накажут. И он никогда не позволит мне уйти.

— Вот почему ты так и не добралась до реноши. Да?

Её руки упали на колени, и она провела пальцем по слабому, почти полупрозрачному шраму на ладони от лезвия, которое она поймала до того, как оно перерезало ей горло, когда она жила на улице.

— Мне было семнадцать. Мне следовало уйти из дома раньше, но я не могла оставить Денью, а моя мать её душила своим поведением. Новый избранник моей матери переночевал в доме, и она пошла в магазин на углу, чтобы купить яиц, чтобы приготовить ему завтрак. Единственный раз, чёрт возьми, когда она готовила еду, только если мужчина оставался у неё на ночь.

Проведя языком по задней части зубов, она смогла перевести дух и решить, сможет ли она рассказать больше о своём испорченном детстве — дать Гевину ещё одну причину держаться от неё подальше. Однако взгляд вверх развязал узлы, скручивавшиеся в её животе, и внимательные, нежные глаза Гевина уговаривали её продолжить.

— Я так привыкла к тому, что они пристают ко мне. Или к моей старшей сестре Эрис. Вместо нас он выбрал Денью. — В неё просочился транс от воспоминаний, тошнотворные образы похотливых глаз ублюдка, когда он смотрел, как её младшая сестра растянулась на кресле и читала книгу. — Ей было всего тринадцать. Я соблазнила его первой. Это было так легко. Люди всегда такие. Я убила его. Высосала его душу, как кран. Когда моя мать вернулась, я рассказала ей, что он сделал. Как он чуть не изнасиловал Денью. — Пустая ухмылка, вырвавшаяся из её губ, лишённая всякого юмора, не позволила слезам коснуться её голоса. — В разгар зимы она выбросила все мои вещи во двор и сказала, чтобы я больше никогда не возвращалась. Я прожила на улице добрых два месяца, прежде чем Джевен нашёл меня. Я уже встречала его однажды, когда была младше. Он был старше. Он избил соседского парня постарше, который пытался увести меня в лес. — Сабель взглянула на свои руки, закусив губу. Боги, вся её жизнь, казалось, была наполнена одной несправедливостью за другой. — Мы не виделись снова до тех пор, пока пять лет спустя мне внезапно не понадобилось жильё. Он сказал мне, что позаботится обо мне. Что мне никогда не придётся убивать ради душ. Он влюбился в меня, и я была глупа, думая, что это правда. — Она покачала головой. — Я никогда больше не повторю этой ошибки. В конце концов я вернулась к маме. Из-за Деньи, после того как она перерезала себе вены. Я держала её как можно дальше от Джевена. В общем, держала её подальше от мужчин. Я просто… хотела оградить её от чувства этой ловушки. — Она вытерла слезу с щеки, чувствуя себя спокойнее. Напряжение, возникшее раньше, сменилось спокойной грустью, серым и мрачным облаком изнурительной безнадёжности.

— Гевин, я знаю, что это опасно. Я знаю, что веду себя глупо. И я знаю, что нет никакой гарантии. Но я должна это сделать. Если это значит спасти себя. Спасти моих детей. Безопасностью для Деньи. Я попытаюсь. С тобой или без тебя.

— Он боится тебя, — сказал Гевин. — Ты знаешь это, так? Джевен боится твоей силы.

— Это не отменяет того факта, что он может уничтожить меня и другими способами.

— Другого варианта нет?

— Смерть. И поверь мне, я провела достаточно ночей, пролила достаточно слёз, размышляя, будет ли моим детям от этого лучше. Но как мёртвая женщина я буду стоить меньше, и в конечном итоге они окажутся в системе воспитания демонов. Поэтому я встаю каждое утро и сражаюсь с ублюдками, которые продолжают пытаться нас сломить. Ради них. — Она сдержала поток рыданий, жаждущих вырваться. — Я должна показать им, что есть варианты. Жизнь не ставит целью, чтобы тебя трахали все кому не лень.

Гевин обошёл стол и поднял её подбородок.

— Я не могу позволить тебе сделать это. Я встречусь с сутенёром. От твоего имени. Я уверен, что мы сможем договориться. А если не сможем, я разберусь с ним, как и с теми, кто переступает мне дорогу.

— И как…

— Я убил каждого.

Сабель повернулась к нему щекой, ее взгляд был опущен вниз, чтобы не сдаться при виде его умоляющих глаз.

— Я бы хотела принять твоё предложение. Я бы хотела, чтобы мне не пришлось подвергать опасности ни тебя, ни меня, ни кого-либо, кого я знаю. Мне бы хотелось, чтобы я не облажалась и не совершила самое немыслимое преступление. — Она прищурилась. — Хотя нет. Забудь. Я бы не променяла своих детей ни на что. Но хотелось бы, чтобы обстоятельства стали иными. С ними невозможно заключить сделку. Их политически поддерживают, поэтому суккубы по-прежнему остаются в их власти. Я не могу рисковать, Гевин. Я не могу рисковать, что из-за твоих действий заберут моих детей. И, вероятно, тебе не стоит ворошить оркосианский двор. Лучше всего оставаться на их хорошей стороне. Моя сестра указана в этой книге. Она может легко исчезнуть, как и другие суккубы. Кэш отправил меня туда не просто так: ликан обожает рыжих. Если я смогу подобраться к Лахлану и получить информацию, необходимую сутенёрам, я это сделаю. С тобой или без тебя.

— Сабель. — Гевин погладил её по щеке. — Ты существуешь в мире, населённом теми немногими, кого я готов убить, чтобы защитить. Становится всё труднее представить, чтобы кто-то причинил тебе боль, и я бы не перерезал своим клинком ему глотку.

— Тогда, я надеюсь, ты это сделаешь, если понадобится. Но уверяю тебя, первым он встретит мой клинок.

Глава 18

Гевин повёл Зейна, Ксандра и Мэддокса к церкви, в которой он был всего несколько дней назад. Место напоминало подземный клуб Райка в заброшенном театре. Единственная разница заключалась в очереди женщин, ожидающих входа, и в том факте, что за внутри оказалось гораздо больше отбросов чем обычно.

Сабель шла впереди них, заставив пульс Гевина выйти из-под контроля, когда исчезла внутри. Мышцы напряглись, он пристально посмотрел на вход. На краю поля его зрения мигнуло красным, ноздри раздувались при каждом глубоком вдохе. Конечно, она вошла. Длинные ноги и облегающее платье, демонстрирующее её округлую задницу, — гарантированный билет на вход.

Держи контроль.

Слишком сильное возбуждение могло спустить на волю зверя, и последнее, чего хотел Гевин, — это неконтролируемый обмен ударами.

— Какого хрена вы, ребята, хотите? Вышибалу, остановившего их, было легче убить, но цель заключалась в том, чтобы проникнуть внутрь как можно быстрее.

Не говоря ни слова, Гевин протянул пачку денег.

Вышибала фыркнул и отступил в сторону, наклонившись вперёд.

— Конец коридора, первая лестница вниз. Хорошей ночи, господа.

Все четыре демона шли сквозь темные залы. С левой стороны по стенам грохотала музыка. Когда они дошли до конца коридора, Гевин отодвинул большую дверь в сторону. Духи Сабель коснулись его чувств, и он кивнул через плечо.

— Какого черта она набрызгала на себя? Ублюдку точно захочется вылизать воздух за ней.

Бешеный пёс поднял нос и принюхался.

Не обращая внимания на желание сломать себе челюсть скрипом зубов, Гевин продолжил спускаться по лестнице.

— Два снайпера, восточная и западная стены. Обратите внимание: сначала стреляют, а потом задают вопросы. Пули пропитаны демортисом. Я уложу здоровяка, охраняющего туннель.

— Блин, мне бы хотелось, чтобы от этого дерьма появилось лекарство, — сказал Бешеный пес.

— Есть. Она спасла задницу нашему брату, и я намерен сегодня вечером сохранить её в целости и сохранности. Смотрите в оба. По моему сигналу мы уничтожим этих ублюдков.

— Понятно. Ксандр, значит, отличный выбор для операции? — Бешеный Пес усмехнулся. — Не уверен, что ты захочешь, чтобы он оказался рядом с задницей твоей женщины.

Хотя этот комментарий был сказан с юмором, он вызвал у Гевина ярость.

Расслабься.

Не обращая внимания на комментарий Пса.

Гевин спустился ещё на один пролёт лестницы.

— Ублюдки ответственны за какое-то дерьмо против суккубов. У Ксандра есть моё разрешение замарать руки. Кроме того, он сюда впишется. Падшие играют роль в вербовке некоторых из этих женщин.

Брови Ксандра поднялись, как будто ему было дано разрешение порезвиться в стране стриптизерш.

— Что за бред? — спросил он, и в тоне вопроса был очевиден интерес.

— Скажем так, именно из-за этих ликанов падшие выглядят святыми. Гевин фыркнул. — Сконцентрируйся. Женщины будут лезть отовсюду. Несмотря на твои желания, я ожидаю, что ты выполнишь работу, ради которой мы пришли. Мы вытащим Сабель.

— Конечно, босс. — Ксандр обогнул очередной лестничный пролёт позади Гевина.

— Кто присматривает за поместьем с Беном? — раздался голос Мэддокса позади.

Гевин мельком увидел Мэддокса на лестничной площадке, где он следовал за Ксандром.

— Ферно. Каликс и Логан этим вечером в Святая святых.

— Не уверен, что переполоха достаточно, чтобы удержать брата от игры в рулетку со своим клинком. — Несколько месяцев, проведенных с братом-самоубийцей, сделали Бешеного пса своего рода экспертом по поведению Ферно.

— Бену приказано занять его.

Мэддокс расхохотался.

— Бедный ублюдок.

— Бен или Ферно? — Зейн замыкал шествие, следуя за Бешеным псом.

— Бен, конечно. — Мэддокс обогнул ещё один пролёт, покачав головой.

На последнем лестничном пролёте они остановились перед чугунной дверью. Гевин толкнул её, и братьев приветствовали крики.

В центре толпы стояла большая клетка. Сотни зрителей заполнили переполненную подземную арену. Молодые девушки, некоторые на вид не старше пятнадцати, скакали в бикини возле клетки, а волчье рычание раздавалось над ликующей толпой.

Неправильность вспыхнула в его голове, как шатёр. Ситуация неправильная.

Дети, дерутся в клетке, в то время как взрослые ухмылялись и издевались в толпе.

Чем скорее они вытащат Сабель, тем лучше, потому что Гевин почувствовал желание сжечь эту адскую дыру дотла.

Осматривая толпу, он заметил красный цвет. Чёрт, Сабель выглядела потрясающе, что его только разозлило. Он не собирался позволять ей соблазнять ликана. Логово или нет, но он уже решил уничтожить Лахлана. Конечно, он не будет идиотом. Последнее, что ему было нужно, так это пятьдесят или около того, чистокровных волков, бегущих по их следам.

Воспоминание о своём видении заставило его вздрогнуть.

Он ни за что не подвергнет риску Сабель. Он должен действовать умнее. Единственная проблема заключалась в том, что его мозг был зациклен на её платье и на том факте, что какой-нибудь недостойный ублюдок мог увидеть то, что она скрывала под ним.

Он посмотрел направо. Двое мужчин прислонились к стене, как и в его видении. Слева наблюдали ещё двое. Двое на другой стороне клетки, блокируя туннель, наблюдали за толпой, как будто что-то искали. Или кого-то.

Гевин натянул толстовку на лицо и посмотрел на часы. Шесть минут до полуночи. Он поднял взгляд, как раз вовремя, чтобы увидеть, как Сабель приближается к мужчине, одетому в чёрное. Поцелуй в верхнюю часть её руки вызвал у Гевина ярость, затем мужчина поднялся с кресла.

Он вытащил из кармана телефон и проверил пришедшее сообщение: «Готовы?»

Взглянув вперёд, он увидел, что Сабель идёт ко входу в туннель, повернув голову в сторону, её глаза встретились с его.

Слева приближались мужчины. Справа дворе у стены пробирались сквозь толпу.

— Да, — ответил Гевин.

Он шагнул вперёд в тот момент, когда Ксандр, Зейн и Мэддокс разошлись в сторону приближающихся волков.

Гевин нырнул в туннель, когда свет погас, погрузив комнату, из которой он вышел, во тьму. Краткий момент тишины был взорван криками, а когда снова зажегся свет, из единственного другого входа, кроме туннелей, хлынули большие чистокровные волки.

Прибыла стая Маррика.

Серебряные глаза большого чёрного волка нашли его, и Гевин понимающе улыбнулся из туннеля. Он развернулся и побежал в проход, оставляя позади учащающиеся крики и эхо рычания.

***

Запах плесени и застоявшейся воды ударил в нос Сабель, когда Лахлан вёл её по коридору. Остановившись у последней двери, он открыл её, и порыв холодного воздуха пронзил её кости. Когда она бросила быстрый взгляд на коридор, откуда пришла, слова Гевина нашли отклик в её голове.

«Хочешь знать, куда твой план заведёт?»

Она зажмурилась, но её мысли не хотели отпускать накатывающую волну страха.

Вспомни кошмарные последствия, с которыми столкнётся моя сестра, если я не заполучу эту книгу.

Толчок сзади заставил её сделать шаг вперёд, и она мотнула головой в сторону, сглотнув на веселую усмешку Лахлана. Неудивительно, что ублюдку пришлось насиловать суккубов — его деформированный нос, желтеющие зубы, обилие шрамов и длинные сальные волосы вызывали отвращение.

Оказавшись внутри, дверь за ней захлопнулась.

Она развернулась, чтобы держать мужчину в поле зрения, одновременно осматривая пространство.

Рядом с ней на полу лежал грязный матрац, потемневший и покрытый такой же грязной простыней. Если не считать её предложения в церкви отсосать ему, между ними не было сказано ни единого слова. Она не ожидала, что он проведёт её через туннели, и чем дальше она уходила от Гевина, тем больше казалось, что план может провалиться. Лахлан повёл её вверх по лестнице в коридор, похоже, заброшенной школы — комнаты, в которой она стояла, возможно, там, где проходили уроки. Стоны и крики, наполнившие коридор, создали у неё впечатление, что она оказалась в «комнатах для траха», куда ликаны забирали своих ничего не подозревающих жертв.

— На колени, рыжая. — Лахлан подошёл ближе, а Сабель отступила на шаг.

Она сохраняла хладнокровие в отношении задания, пока Гевин не начал рассказывать о своём видении. Лёгкий наклон комнаты показал, что у неё началось головокружение, и Сабель осознала, как быстро участилось её дыхание.

Успокойся. Верни контроль.

— Как насчет того, чтобы сначала показать мне товар? — Её мышцы напряглись, несмотря на улыбку. Она облизнула губы, подавляя желание заткнуться, и перевела взгляд на промежность его изношенных синих джинсов.

Он залез в карман брюк, наклонил голову набок, затем отдёрнул руку и прижал её ко рту, как будто проглотил таблетку. Сияние. Ликаны были известны злоупотреблением этим наркотиком.

— Хочешь увидеть мой член? — Он потёр переднюю часть своих джинсов и сжал не слишком впечатляющую выпуклость.

— Ты покажешь мне себя, я покажу тебе себя.

— У тебя тоже есть член, рыжая? — Его взгляд остановился на её паху. — Потому что я ни черта в этом не сомневался.

Не прошло и секунды паузы, как Лахлан ударил её по горлу. Её спина врезалась в стену позади неё, выбивая воздух из лёгких, в то время как она вцепилась в его руки.

— Вы, шлюхи, совсем другие. — Его хриплый голос коснулся её уха. — Лёгкая добыча. Каждый раз.

Сконцентрируйся.

Она посмотрела ему в глаза.

Держись.

Нелегко, пока её дыхание замирало с каждой секундой всё чаще.

Жестом абсолютного отчаяния она оттолкнулась от давления на горло и поцеловала его.

Лови поцелуй смерти, тварь.

Схватив его за затылок, она втянула его губы в свои, углубляя поцелуй, подслащивая яд, от которого в любую секунду он обмяк бы в её объятиях.

Почему он ещё не упал?

Она уже достигла реноша. Расправила всю мощь своей силы. Он должен был упасть от слабости.

Неприятный привкус, похожий на запах серы, наполнил её рот всего за несколько секунд до того, как Лахлан поднял её, развернулся, и швырнул её на пол.

Воздух в её горле сжался, превратившись в нить, удерживающую её связь с жизнью.

Глупо. Чёрт, так глупо, что почти расплакалась.

Сколько раз Грифф предупреждал её? Суккубы пропадали, их похищали прямо с улиц?

Ликаны стали хитрыми — иначе большинство суккубов смогли бы дать им хороший бой.

— Сучки любят поиграть, да? Думаешь, ты чертовски непобедим благодаря законам Оркосии. — Губы Лахлана скривились. — Могу поспорить, ты думала, что придёшь сюда и соблазнишь меня. Обманешь меня, чтобы я отдал тебе свою душу. Так, что ли?

Он ударил её по лицу, и Сабель зарычала под ним.

— Если ты снова прикоснёшься ко мне… — сжатие в её горле стало сильнее, пока в её глазах не образовались звезды. Она открыла рот, задыхаясь, и впилась пальцами в его плоть.

Если не считать тихого ворчания, он не двинулся с места и не ослабил хватку на её горле.

— И что? Ты позовёшь своего парня из сыновей Гнева? — Он лизнул её щеку. — Удачи твоему любовнику. Гнев пугает меня примерно так же, как настоящий член должен напугать тебя до пизды. Прямо сейчас твоего парня рвут в клочья вся моя стая. — От его смеха Сабель свело желудок так же сильно, как его слова ужасом стиснули её сердце. — Мы ждали тебя.

— Откуда..?

— Стукачка. Рыжая. Прямо как ты.

Рыжая? Стукачка?

Он понюхал её волосы.

— Единственная разница? Я трахал её ради удовольствия. Тебя же ради дела. — Его зубы задели её подбородок, оставив липкий след слизи, от которого у неё всё перевернулось в животе. — Твоя сила бесполезна, рыжая. Та красивая дама околдовала меня. Меня не соблазнит твоя гнилая пизда. — Он посмеялся. — Я один из тех емунов.

Иммуннов, тупое животное.

Сабель потянула левую руку под его тело, молясь, чтобы она не потеряла сознание в ближайшие несколько секунд. Глаза прищурились, она схватила его яйца с такой сводящей с ума яростью, что стиснула зубы.

— Ты можешь быть… невосприимчив к… удовольствиям. А как насчёт… боли? — слова обожгли её горло.

Его вой в её ухе отдавался эхом и грохотал по её черепу, от его ярости, волосы поднимались дыбом на руках. У неё было два выбора: отпустить и рискнуть, что он выбьет из неё всё дерьмо, или сжать сильнее и, вполне возможно, рискнуть тем же. Его хватка на её горле исчезла, и она воспользовалась возможностью сделать глубокий вдох.

— Ё*анная шлюха!

Руки отпустили её, и Сабель откатилась в сторону, подальше от него, но он схватил за её запястье. Прижавшись голенями к полу, её тело растянулось на краю матраса, она боролась, вытягивая руку, пока он тянул её к себе.

— Я планировал посадить тебя в клетку. Похоже, я кину тебя в гроб.

Сабель рванулась к нему и укусила за его руку, всё ещё сжимавшую её запястье, вздрогнув от хруста между зубами.

От удара по её щеке вспыхнул острый ожог, за которым последовал сокрушительный удар, от которого у неё на глазах выступили горячие слёзы. Её челюсть ослабла, и она запинала ногами, отчаянно пытаясь упереться в грязный пол, чтобы вырваться из его хватки.

Её тело отлетело обратно на матрас, и через несколько секунд он оказался на ней сверху. Она издала крик, громкий и пронзительный для её собственного черепа. Грязная рука зажала ей рот. Свободной рукой и коленом он подтолкнул её руки под её тело, сжал колени рядом с ней и прижал всем своим весом.

— Я отправлю твоим уёбкам сообщение. В следующий раз, когда они решат обмануть меня, послав одну из вас, блудливых сучек, я не буду так любезен, чтобы сначала убить её, прежде чем снять с неё шкуру. — Он поднял свой нож. — Тебя когда-нибудь трахали ножом?

Глаза Сабель расширились. В её голове всплыли лица Томаса и Джейни, залитые слезами.

Что они будут делать без неё? Куда они пойдут?

Заложив руки за спину, она напрягла каждый мускул своего тела и задрожала от усилия, пытаясь оттолкнуть его.

— Сражайся как хочешь, кошечка. Я уже убил так много таких, как ты, и мне пора претендовать на ранг святого.

— Ид. ди… на х…ер… — Обзор сжался до маленького окошка, а перед её глазами проплывали звезды. Нет, Томас. Джейн. Боги, как она могла их подвести? Идиотка. Эгоистка.

Нет. Засранец, сидящий на ней, не станет причиной того, что её дети останутся без матери.

Сабель откинула голову назад и что-то пробормотала в его грязные, вонючие пальцы.

Тихая молитва. Чтобы получить силу сделать то, чего она не могла себе позволить.

Стать увереннее в себе.

Слова Гевина, сказанные ранее ночью.

Гевин…

— Мммм. Сексуально, — пробормотала она ему в руку, заменяя свою реальность мыслями о Гевине — единственный способ, которым она могла прямо сейчас осуществить хоть какой-то уровень соблазнения.

— Что за хрень? — Он наклонился к ней, его сухие мясистые губы оцарапали её щеку, прежде чем его скользкий язык скользнул по её челюсти. — Ты сейчас сказала что-то грязное?

— Ага. — Она изобразила стон. Красный свет мелькнул в её глазах, когда она кусала его язык и его челюсть. Её бедра подтолкнули его снизу, и она закачалась на его члене. Обхватив её ногу своей, он оказался у её входа.

Он убрал руку от её рта.

Со всей силой она произнесла хриплым голосом:

— Я сказала, что собираюсь расквасить твоё лицо… до пи*ды.

Ошеломленная улыбка на его лице сменилась удивлением, когда, затаив дыхание, Сабель стиснула зубы и ударила его по носу макушкой черепа.

Кровь брызнула из его ноздрей, и Сабель улыбнулась, увидев трещину на хряще.

Губы разомкнулись, брови в ярости опустились, он поднял кулак, и боль пронзила её лицо, когда она накинулась на скулы.

Перед её глазами замелькали случайные пятна света. Сабель прищурилась и скривила рот. Он поднялся на колени, оседлав её тело. Освободив руки, она сжала их на своём горле.

— Пи*дец! — Кончик его кинжала ткнул ей в угол глаза. — Ну что, хочешь ослепнуть, сука? Тогда ты можешь послушать, как я буду сдирать твою кожу заживо.

Резкий поворот головы отбросил кинжал на пол. Порез обжёг переносицу, но Сабель, не обращая внимания на боль, впилась ногтями под его пальцы и схватила его большой палец, отгибая его назад так сильно, как только могла. Прикусив его большой палец, она впилась зубами в его плоть, пока не почувствовала кость, после чего последовал жгучий удар по её открытому порезу.

Когда его палец выпал из её рта, кончик цеплялся только за волокно мяса. Некоторое время он сидел, прижимая его к себе, но только мгновение, прежде чем взгляд безумной ярости уставился на неё.

***

Гевин встал и расширил вход в спальню, тихо пробираясь вперёд, чтобы не напугать ублюдка, несмотря на пламя ярости, обжигающее его кровь при мысли о Сабель, лежащей под ним.

Видение.

Красный цвет заволок его глаза кровавой дымкой, а ноздри Гевина раздувались с каждым шагом. С чёрным галстуком, натянутым между пальцами, он подошёл к кровати и, стиснув зубы, засунул галстук под шею ублюдка. Однако, когда Гевин дёрнул, встревоженный ликан развернулся и ударил Гевина локтем в лицо, но удар кинжала Гевина в живот ублюдка не позволил ему перекинуться в зверя.

Поворотом запястья Гевин затянул петлю на шее ликана, а Лахлан пнул его, пытаясь ухватиться за галстук.

Хватка Гевина оставалась твёрдой, и его грехи вспыхивали перед его глазами, как кинолента. Молодые девушки. Похищение. Изнасилование. Избиение в клетке. Кровь залила язык Гевина, когда он наклонился вперёд и прошептал мужчине на ухо:

— Где чип?

— На х*й… иди.

Гевин согнул руку, и хватка усилилась.

— Нет его. Продан, — выдохнул ликан.

— Кому?

— Девушке. — Покраснение поглотило его кожу, пока ликан боролся в хватке Гевина.

— Кому?

— Мадам.

Мадам?

— Кто она? — спросил Гевин.

— Катись к чёрту.

— Кто она?

Смешок вырвался из его груди.

— Хотелось бы, чтобы ты позволил мне… трахнуть… её для начала. Её сиськи были на вкус… божественными. Я бы… порезал её… вскрыл.

Безумие пронзило тело Гевина. Жар разлился по его коже. Вспышка красного цвета на периферии сопровождала хриплое рычание зверя.

Глаза мужчины-ликана под ним широко распахнулись, рот приоткрылся.

— Каждый вздох, который вырывается из тебя, — это твоя душа. Пусть пламя Стигиуса вечно сжигает тебя. — Всё ещё сжимая галстук одной рукой, Гевин вытащил кинжал и перерезал ликану шею.

Тело мужчины качнулось в сторону и упало на пол, и Гевин швырнул голову рядом с собой, прежде чем вскарабкаться на матрац к Сабель, где она неподвижно лежала.

Затаив дыхание, он закрыл глаза и положил голову ей на грудь, прислушиваясь к сердцебиению. Устойчивый стук заставил его с облегчением рухнуть рядом с ней, а её слабое дыхание коснулось его щеки.

Её запах проник в его нос, в череп, и его охватила эйфория. Он открыл глаза, увидев ярко-фиолетовый синяк, покрывший её кожу, и поток ярости пронёсся по его венам, как огнемёт.

Сквозь стиснутые зубы он попытался сдержать рычание, застрявшее у него в горле.

Мою женщину. Ранили.

Голова Гевина метнулась назад в сторону ликана. Он сполз с Сабель и вновь провёл кинжалом.

Будь он проклят, если кто-нибудь найдёт хотя бы целый палец к тому времени, как Гевин покончит с ублюдком.

Глава 19

Сжав пальцы, Сабель перевела дыхание и открыла глаза. В темноте она оглядела комнату, вдыхая насыщенный аромат бергамота и дерева.

Комната Гевина? Я умерла?

Её щека скользнула по гладкой, твёрдой поверхности, и стук, который она слышала во сне, перерос в резкий барабанный бой в ушах. Сердцебиение?

Лёгкий массаж макушки её головы щелкнул переключателем, и она прижалась к тёплому телу, за которое цеплялась.

Грудь Гевина тяжело вздымалась, кожа была вся в крови. Его глаза, казалось, погрузились в транс. Не такой угрожающий, как его ночной зверь, но почти безумный, определенно не такой тёплый знакомый.

Она сглотнула.

— Гевин?

Он не ответил, и Сабель съёжилась, оглядываясь по сторонам. Помада, которую она оставила, всё ещё лежала на комоде. Её платье было снято, заменено спортивными штанами и футболкой.

— Я сжёг платье. Оно провоняло им. — В его голосе не отражалось и грамма извинений.

— Гевин, ты…?

— Убил его? Да. Я бы сделал это снова.

Гевин убил Лахлана. Она потерпела неудачу. Не смогла сделать то, что обещала. Хуже того, когда Кэш узнает, что она не только не достала Черную книгу, но и душу этого придурка-ликана, он наверняка подставит её, рассказав Джевену об их маленькой деловой сделке.

Она закрыла лицо руками.

— Что я наделала? — Она сползла с кровати, готовая заползти в себя и умереть. Она почти выполнила миссию в одиночку, если бы не ворчание Нолы, что она наняла Гевина, чтобы тот присматривал за её задницей. Сабель съёжилась при мысли о том, чем могла закончиться ночь. О Денье, которая задавалась вопросом, куда она пропала; почему она не пришла забрать детей. И, в конце концов, если Сабель удастся найти, как ужасно будет для её детей узнать, как именно умерла их мать. — Я облажалась. Я облажалась, и теперь ничего не изменится. Будет только хуже. — Она покачала головой, наконец выпустив слёзы, которые сдерживала большую часть ночи. — Намного хуже.

— Сейчас не время убиваться.

— Мне очень жаль, Гевин, — сказала она через плечо. — Извини, что втянула тебя. Что я чуть не убила тебя. Я хотела… — она подавила желание сломаться и зарыдать перед ним. — Я просто пытаюсь создать другую жизнь для своих детей. Показать им, что то, что мы такие, какие мы есть, не означает, что мы должны так жить. — Её тело напряглось при следующем вдохе. — Он мог бы… а я… — она сглотнула. — Все те бедные девочки.

— Сабель, ты была расходным материалом. На самом деле, Кэш, вероятно, заключил с тобой сделку, зная, что ты никогда не выйдешь из неё живой. — Глаза Гевина вернулись в нормальное состояние, когда Сабель оглянулась.

— Я такая дура, — прошептала она. — Я должна была понять, что выхода нет. Мы кормим наших детей ложью, говоря им, чтобы они много работали и хорошо учились в школе. Для чего? Чтобы они принадлежали кому-то другому? Боссу? Супруге? Грёбанному сутенеру?

— Джевен имеет право диктовать, сколько душ ты должна собирать для подземного мира, но никто тобой не владеет.

Она рухнула на край кровати.

— Никто не владеет тобой, Гевин. У тебя есть свобода делать то, что ты захочешь.

— Чего ты хочешь, Сабель?

— Ты о чём?

— Некоторые считают, что надежда — это зло, призванное свести нас с ума в погоне за мечтами.

Она чувствовала на себе его взгляд, хотя и не могла встретиться с ним взглядом.

— Надежда — наша потребность, — продолжил он. — Необходимый вдох, прежде чем волна обрушится на тебя.

— Надежда опасна в моём мире. Она заставляет тебя совершать глупости, например, заключить сделку с сутенёром и войти в клуб так, будто ты сразу же сможешь уйти.

— И всё же, ты здесь.

— Нужно ли напоминать тебе, что ты вынес меня из того клуба?

Нахмурившись, Гевин скрестил руки на груди.

— Выживание — не только спасение себя, Сабель. Это стратегия. Я был не более чем винтиком в твоей стратегии.

— Почему-то, Гевин, ты никогда не был обычным винтиком. Ты — охеренная машина. — Она уставилась на желтеющий синяк на предплечье, исчезающее напоминание о том, что могло быть и хуже. — Кстати… спасибо. За то, что вытащил меня оттуда. Возможно, я горда, но я не неблагодарная.

— Не за что. — Гевин пошевелился, и Сабель схватила его за руку.

— Подожди, Гевин. Пожалуйста, не уходи пока. — Она нахмурила брови, отпуская его, когда холодный укол страха поднялся из её нутра. Почему так важно держать его рядом? Откровение засело в её груди, когда слова сорвались с её губ. — Я не могу сейчас быть одна.

— Если я буду рядом с тобой слишком долго, то всё закончится не лучшим образом для тебя. У тебя было достаточно травм для одной ночи. Я попрошу Анну присмотреть за тобой.

— Я хочу тебя. — Её глаза всё ещё уклонялись от его взгляда, и она почти сожалела о признании. С каких пор она нуждалась в мужчине для комфорта? Хотела она это признать или нет, но Лахлан что-то в ней встряхнул. Уязвимость, к которой раньше не прикасались. Осознание того, что все эти годы лишь удача не позволяла ей стать новой игрушкой какого-то психопата, почти иссякло. — Я чувствую себя… в безопасности с тобой. Я чувствую себя в безопасности. Только здесь.

— Всё в порядке. Я останусь. — Он устроился рядом с ней, а Сабель легла ему на грудь.

— Однажды ты спросил, что заставило мои силы проявиться той ночью в баре. — Наконец она встретила его взгляд. — Это ты. Каким-то образом я могу пережить самые устрашающие переживания, когда знаю, что ты здесь и наблюдаешь за мной.

— Я тоже хочу признаться. В ту ночь, когда ты танцевала, я впервые в жизни испугался красивую женщину.

— Почему? — Она провела пальцем по его татуировке «Гнев», её браслет свисал с запястья.

— Как видишь, есть очень мало вещей, которые я бросаю на полпути. Когда я чего-то хочу, я это беру. У меня всё есть. Я хотел тебя. И в тот момент я поклялся, что буду неустанно преследовать тебя, пока ты тоже не завладеешь мной.

— Тогда чего тебе бояться?

— Так как я знал, — как только ты у меня появишься, я никогда не захочу тебя оставить. Кому-либо или чему-либо. — Взглянув вверх, она увидела, как его глаза впились в неё, как будто он мог видеть её душу. — В тот момент я понял, что ты принадлежишь мне

Глава 20

Чертовски заинтересованный, Гевин склонил голову, сидя за домашним столом напротив Цеферины. Его Божественная Матрона заявила о срочной необходимости встретиться с ним, и весь особняк гудел от любопытства с тех пор, как Бен открыл дверь, чтобы поприветствовать её.

— Гевин, я нашла базильяж. Её мать живёт в очень отдалённом городке Англси на севере Уэльса.

От этой новости его плечи поникли, и он провёл ладонью по лицу.

— Мы говорим о Соединенном Королевстве?

— Да. Полагаю, именно поэтому мы мало о ней знали. — Глаза Цеферины загорелись, когда она наклонилась вперёд и склонила голову в сторону. — Она очень красивая и очень милая. Хотя она не выросла в королевской семье, но она очень умна. Молода, но умна.

Примерно в девяноста пяти процентах случаев демоны Гнева рождали демонов мужского пола. Но в очень в редких случаях рождалась женщина, или точнее базильяж, и только по рождению считалась королевской особой, так как их было очень мало. Как редкие драгоценные камни. Фактически, как только их находили, их сразу же отправляли жить во дворец Оркосии. Однако шансы на появление дочери Гнева были невелики, и большинство из них не понимало своего права заявить о себе. Поколения и разные матери отделяли их от родственников, но самой большой проблемой оказалась разница в возрасте. Принцы-демоны связывались с базильяжами не ради секса — только из-за их потребности распространять своё семя, они связывались лишь эмоционально, чтобы насытить свой врождённый, естественный цикл поиска пары. Базильяж испускал особый феромон, который призывал природный инстинкт демона защиты пар, но отгонял желание секса. По этой причине они оставались девственниками. А принцы демонов могли легко спариваться с другими женщинами без необходимости установления связи — единственные, кто освобождён от закона Оркосии, запрещающего рождение ребёнка без связи.

— Молода?

— Ну, ей всего девятнадцать. Но она очень зрелая для своего возраста.

— Девятнадцать. — Гевин постучал пальцами по подбородку, отгоняя желание удариться головой об стол. — Цеферина, при всём уважении… ты сошла с ума?

— Я любящая, отчаявшаяся Матрона. Знаешь, через что мне пришлось пройти, чтобы найти эту девушку? Жители Англси не очень-то любезно относятся к женщинам, появляющимся в элегантных шифоновых платьях и просящим похитить их дочерей. — Она откинула голову назад, подняв глаза к потолку. — Ты даже не представляешь, что сделало со мной даже то короткое время, что ты провёл в Обсидиусе. — Её глаза наполнились слезами, а голос дрожал. — Я люблю тебя, как своего собственного сына, Гавиус. — Её взгляд снова упал на Гевина. — Я не потеряю тебя из-за чего-то столь нелепого, как та женщина, которая… явно нарушила законы и порвала систему. Честно говоря, женщина, которая не может отказать себе в сервоксах, — это мерзость, которую необходимо уничтожить. Та-дам. Я сказала это. — Она скрестила руки. — И я не чувствую угрызений совести за то, что выложила это во всеуслышание вселенной.

— Послушай, я понимаю, что ты пытаешься сделать. И я люблю тебя за это. Но я не готов занять место своего отца в преступном мире, так же как я не готов назвать девятнадцатилетнюю женщину своей парой.

Цеферина хмыкнула и откинулась на спинку стула.

— Я найду более зрелую. Более взрослее. Мне просто нужно больше времени, вот и всё.

— Цеферина, я влюблён в Сабель.

— Суккуб? — Недоверчивое выражение её лица напомнило Гевину его мать. — Ты не сможешь править подземным миром в паре с суккубом, Гевин. И твой отец ясно дал понять, что ты — его преемник. Несмотря на то, что это могло вызвать серьёзный раскол между Палатой представителей и правительством, твой отец помог обеспечить твоё освобождение от суккубы.

— Я не говорю, что мы с Сабель свяжемся. Есть некоторые сложности с её связью, и я даже не знаю, захочет ли она сблизиться со мной. Она не очень-то высоко ценит связь как таковую.

— Ну, это меня не удивляет.

— Но я всё равно не могу игнорировать свои чувства к ней и убежать в подземный мир с девятнадцаткой. Или любой другой женщиной, если уж на то пошло. Я хочу дать нам шанс и посмотреть, что произойдёт.

— Гавиус, сладкий мой. Из всех братьев, даже Каликса, твоё сердце всегда было более романтичным. Но твой савидон кончится через неделю, и если ты не найдёшь себе пару, боюсь, он превратит твоё доброе и любящее сердце в зверя навеки. Проклятье невозможно снять, дорогой.

— Было время, когда я разделял твой страх. Однако я должен признаться, что мне удавалось контролировать ситуацию рядом с Сабель.

— Управлял своим савидоном с помощью суккуба? Я думаю, это… невероятно. Мне кажется, все эти… — она прижала руку к груди, как женщина, ищущая жемчуг, чтобы схватить его. — …летающие вокруг сексуальные феромоны делают тебя разъярённым зверем.

— Поверь мне. Её аромат его успокаивает. Как и её прикосновения.

— А поддразнивания? Они известны сексуальными пытками.

— У Сабель бывают моменты, поверь. — Он посмотрел на свои руки. — Но она не жестокая. Я нахожу это довольно привлекательным.

— Ну, мы не будем вдаваться в подробности. — Цеферина махнула рукой в воздухе. — Я не говорю, что с Сабель что-то не так. Любая женщина, покорившая твоё сердце, несомненно, достойна. Просто подумай о другом варианте. Ты всё ещё можешь иметь сексуальные отношения с Сабель. Ты мог бы даже продолжать любить её. Чёрт, твой отец в своё время любил многих женщин. В том-то и дело. Распространяй своё семя. Обеспечь жизнеспособность и генетическое разнообразие своего вида. Ты идеальный генофонд, Гевин. Твои дети будут такими же идеальными.

Он встал со стула, обогнул стол и поцеловал её в лоб.

— Если бы я прочесал землю, я не смог бы выбрать матрону лучше. Ты непрестанно сражаешься за нас, и твоё сердце больше, чем само солнце. Однако ты знаешь меня как человека непоколебимых убеждений. Если моё сердце отдано, у меня нет другого выбора.

— А если тебе придётся… если что-то изменится и тебя заставят вернуться в Обсидиус? Что тогда?

— Я сделаю то, что сделал бы любой другой уважающий себя мужчина. Разберусь с последствиями.

— Таков твой ответ. — Её губы сжались, что, как подозревал Гевин, было ещё одним орудием её аргументации. — Но знай… если произойдёт так, как я боюсь, я не сдамся. — Она поднялась со стула и провела рукой по его лицу. — Я сделаю то, что сделала бы любая уважающая себя божественная Матрона. Меня отправили в этот мир, чтобы защитить тебя любой ценой. И это я намерена сделать.

***

Глядя на Зевса с постели Гевина, Сабель хлопнула себя по лбу, пытаясь заставить замолчать голоса, которые играли в её голове всю ночь. Половина из них посоветовали ей хоть раз перестать быть такой ответственной и действовать согласно своим желаниям. Позволить себе влюбиться в Гевина и посмотреть, к чему их приведёт. Дать любви шанс и, возможно, хоть раз получить счастливый конец. Другой же, сказал ей, что семья всегда будет на первом месте, и что связь решит судьбу Деньи. Денья. Черт. Черная Книга где-то затеряна. Суккубы продолжали пропадать, их пока не нашли. Ей придётся как-то спрятать сестру, а Денья будет бороться изо всех сил.

Неудивительно, что Сабель никогда не находила времени для любви. Как она могла, если вся эта чушь постоянно летала у неё в голове?

Рядом с ней зазвонил телефон, и она схватила его, чтобы увидеть, как на экране мелькает имя Деньи.

— Эй, я как раз собиралась тебе позвонить.

— Можем встретиться? Мне действительно нужно с тобой поговорить.

Настойчивость в голосе сестры дернула волосы на затылке Сабелль.

— Что происходит?

— Сабель… Меня выгонят из школы, если я не заплачу за обучение до конца месяца.

В желудке Сабелль полегчало.

— Хорошо, переведи деньги с моего счета. Ты знаешь, как это сделать. Я сказала тебе, бери, когда понадобится. — Сабель хранила деньги на стипендию Деньи на отдельном счёте подземного мира, чтобы ничто не было связано с именем Деньи на случай, если сутенёры начнут шпионить за ней. Люди не могли прикоснуться к нему. Даже договор аренды Деньи был подписан с Сабелль.

— Твой логин заморожен. Там написано, что на счете средства отсутствуют.

Слова ударили ей в живот, как кирпичи, и Сабель вскочила, сжав кулаки, и свесила ноги с края кровати.

— Что?

— Он не позволяет мне ничего переводить на мой школьный счёт. Они пытались добиться оплаты уже месяц. А Гери, хозяин дома, пришедший сегодня в нашу квартиру, сказал, что он тоже не получил оплату. Что происходит?

— Нет, нет. Я… я заплатила Гери. Я помню, как платила ему. Господи, я заплатила ему ещё до того, как купила себе продукты!

— Я не хочу тебя расстраивать, Селли, но у меня впереди трудный семестр, и я нервничаю, что меня вышвырнут на обочину. — Она вздохнула. — Вчера я проезжала мимо твоего дома. Некоторые люди оглядывались по сторонам. Я ни с кем из них не разговаривала, но они выглядели официально, понимаешь?

— Просто… не волнуйся. Я разберусь.

— Ты можешь… я имею в виду, поможет ли тебе Гевин?

— Нет. Нет, я даже не пойду к нему. Я не могу просить его о помощи.

— К черту дом, Сабель. Ты ненавидела жить там. Теперь у тебя появился шанс выбраться оттуда.

— Я не ненавидела там жить, Денья. Мои дети там родились. И я не могу просто так его оставить. — Сабель глубоко вздохнула и потёрла лоб. — Эй, можешь приехать и потусоваться с детьми немного? Они скучают по тебе. — По крайней мере, если бы Сабель смогла отвести её в особняк и поговорить лицом к лицу, ей будет легче убедить её с планом залечь на дно — она не сможет повесить трубку.

— С удовольствием. У меня детский синдром абстиненции. — Она усмехнулась. Конечно, она усмехнулась, пока Сабель боролась с отвратительной задачей придумать другое решение очередной катастрофы. Денье никогда не приходилось долго решать проблемы, потому что Сабель каким-то образом разбиралась с ними.

— Хорошо, я посмотрю, сможет ли Беннет забрать тебя и привезти сюда.

— А я не могу поехать на автобусе?

— Нет. Автобус никогда бы не нашёл это место. — Сабель отвечала коротко, желая позвонить в банк и узнать, что, чёрт возьми, случилось с её счетом.

— Где ты? В крепости в горах?

— Довольно далеко. Я поговорю с тобой через некоторое время. — Сабель повесила трубку и упала на кровать. Дерьмо. Это был лишь вопрос времени, когда банки примут меры, но её убило осознание того, что она облажалась, и Денья отвечает за её ошибки.

Она не могла попросить у Гевина денег. Ни за что. Он уже так много сделал для неё.

Руки её тряслись, она набрала номер в банке и попросила поговорить с её представителем по работе с клиентами.

Знакомый весёлый голос ответил на звонок, как будто она только что не разрушила мечту одного человека и не трахнула утро другого.

— Это Алера.

— Я звоню по поводу своего счета, — сказала Сабель, называя свой логин и контактную информацию.

— Оу. Да. Боюсь, ваш счет арестован.

— Кем?

— Кредитор. Я не могу сказать кто. Ранее к нам обратилась женщина.

— Кто?

— Я тоже не могу этого сказать. Если вы хотите оспорить это, вам придётся предоставить соответствующие документы.

Если бы Сабель могла связаться по телефону, она бы задушила женщину и её спокойный, непринуждённый голос…