Порабощенная душа

— Тварь, может, ты и опытный убийца, но я выросла на улицах Детройта.

Ещё один удар отбросил её назад, и когда она не пошевелилась, Сабель упала на бок и подтолкнула её. Никакого движения. Мать твою. Она нокаутировала её.

— Неплохо, милая. У кого-нибудь есть нюхательная соль? — Она подняла глаза и увидела, как Ксандр вытягивает руки, прислонившись к дверному косяку.

Логан протиснулся мимо него, потирая щетинистый подбородок, и остановился перед ней.

— Ты её вырубила.

— Да, и ей лучше прийти в себя, прежде чем я её прикончу.

— Давай привяжем её. Беспомощность способна заставить любого заговорить.

Ксандр взял с тумбочки сотовый телефон.

— Как ты думаешь, какой бы у тебя был пароль, если бы ты была коварной сукой?

— Иди на хер, — ответила Сабель.

— И ты пошла бы на хуй.

— Попробуй.

Он приподнял бровь.

— Это приглашение?

— Нет. Её пароль. — Сабель указала на телефон. — Попробуй это.

— Ну, учитывая, что я не могу уместить восемь букв, давай попробуем ИНХР. Его лицо просветлело. — Эй, откуда ты узнала? Представь себе, дерьмо случилось. Ты её мысли прочла или что?

— Нет. Она отправляла меня трахнуться как минимум дважды. Я решила, что это её фирменная фраза.

— Ну, всё было зря. Она удалила сообщения.

***

Гевин дважды моргнул, чтобы избежать размытия, поглощающего его взгляд. Потолок. Камень. Подвал? Холодная твёрдость, которая могла быть только бетоном, под его спиной, подтвердила это.

Щелчок потянул его взгляд вниз.

Терриун стоял возле подноса с инструментами и смотрел на длинную зубастую улыбку пилы. Он выдавил бордовую субстанцию на металл, снова просматривая его взглядом. Удовлетворившись, он отложил инструмент в сторону и поднял устрашающую штуковину, напоминающую дрель с ветвящимися крючками. От жужжания инструмента крючки закрутились по спирали, прежде чем звук прекратился.

Он снова взглянул на металл.

— Слишком много боли вызовет у тебя сердечный шок. Необходимо ровно столько, чтобы сохранить тебе жизнь и сознание, — сказал Терриун во время работы.

— Зачем ты это делаешь?

Терриун оглянулся через плечо.

— У меня нет причин. Мне просто нравится убивать. Пытать. И когда я брошу заниматься твоим телом, я всё равно не насыщусь.

Гевин рассмеялся.

— Да, наслаждайся этими моментами. Ибо они будут твоими последними как у личности. — Он включил два быстрых пульсирующих вращения чего-то похожего на адский дремель с шероховатой поверхностью с металлическими зубцами и положил инструмент рядом с остальными.

Гевин покачал головой на бетоне.

— Ты напоминаешь мне Логана.

— Я совсем не похож на вас, ублюдки. Моя радость в жизни настигнет меня, если каждый из вас встретит мой клинок.

— Ну, я просто к слову сказал. — Гевин снова рассмеялся. — Думаю, вы с Логаном два сапога пара.

— Логан из-за этого пострадает больше остальных.

— Ты не знаешь Логана. Ты приставляешь к нему клинок, а он воспринимает это как проявление привязанности.

— Я знаю, что ты пытаешься сделать, и это не сработает. — Терриун подкатил к Гевину поднос, заставленный инструментами, цепями, скотчем, бумагой и солью.

— Для чего соль?

— Охотники так сохраняют шкуру. — Терриун взял с подноса клинок. — Я не собираюсь лгать. Мне плевать на дневник. Скажешь ты мне или нет, я всё равно убью тебя. Медленно. Мучительно.

— Я провёл два тура в обсидиусе, Брат. Развлекайся.

Наклонив голову и подняв клинок, Терриун встал над телом Гевина.

— Где журнал?

— Я понятия не имею. Где Денья?

Первый позрез обжёг бедро Гевина, заставив его напрячь мышцы и дышать сквозь ядовитую лаву, сочившуюся из лезвия. Как только металл отделил его кожу, ожог усилился, распространившись на всю мускулатуру, словно лесной пожар, охвативший лес.

— Говорят, яд растения джузеппа — худший способ умереть. Он разрушает органы изнутри. Разжижаясь, они заполняют пространство между клетками и вызывают кровоизлияние. У тебя буквально вытекает с кровью кишечник изо рта, носа и глазных яблок.

— Если бы ты целился в мои кишки, я бы сказал, что ты сильно промахнулся.

— Я только что заразил им твою бедренную артерию. Потерпи. Требуется время, чтобы распространиться. — Терриун натёр солью рану, и спина Гевина выгнулась, но Гевин по-прежнему отказывался издать звук. — Это редкость в подземном мире. Для выращивания требуется два столетия, и он может расти только в диких джунглях Оркосии. Наши коренные предки приглашали поселенцев на пир и приправляли мясо джузеппой. Через несколько дней они заболевали. А когда они наконец истекали кровью, вся деревня выпивала их разжиженные органы.

— Знаешь, чего мне больше всего не хватает в инфорсерах в обсидиусе? — Гевин склонил голову набок. — Они не так болтливы.

— Я спрошу ещё раз. Где журнал?

— Думаю, я оставил его в ванной — на раковине рядом с твоими трусиками и помадой. Где Денья?

Острая, иррадиирующая боль ударила в другое бедро, и за ним последовал пронзительный гул ротора. Хлюпающие звуки, похожие на разрывающуюся ткань плоти, заставили Гевина крепко зажмуриться и сделать вид, что его бедро не было поражено до увечий. Яд, которым Терриун смазал лезвия, распространился до его лодыжек, и небольшая часть его желала, чтобы ублюдок просто прикончил его. Лезвие замедлилось и остановилось, как будто на нём остановился двигатель, всё ещё оставаясь внутри плоти Гевина. Второй дремель издал мелодию агонии, ударив ему в живот и раздирая там плоть. Гевин громко выругался.

— Поскольку ты не позволил мне закончить. Я забыл сказать тебе. джузеппа усиливает боль. Прогрессируя, то есть, к тому времени, как я закончу с тобой, удар по твоему лицу будет ощущаться так, словно я раздробил тебе скулу. От него, кстати, нет лекарства. — Терриун улыбнулся. — Теперь я спрошу тебя ещё раз. Где журнал?

Глава 35

Сабель ходила по комнате Джессики, почесывая затылок, пока женщина лежала без сознания. С каждой минутой внутри неё росла тревога. С каждой секундой Гевин всё больше отдалялся от неё. Она уже потеряла ребёнка, и будь проклята Сабель, если после всего, через что она прошла, после всего, что мужчина для неё сделал, она позволит кому-то забрать и его у неё. Нет, она не могла представить себе мир, в котором не было бы Гевина. От этой мысли у неё комок подкатил к горлу.

Не время и не место для слёз.

— К черту всё. — Сабель отстранилась и сильно шлёпнула Джессику по лицу.

Её глаза вздрогнули, но она не открыла их. Ещё один сильный шлепок заставил её резко вдохнуть, прежде чем её веки поднялись.

Логан и Ксандр привязали её к кровати и стояли по обе стороны от неё, а Ферно стоял в изножье кровати, скрестив руки, невесело и совершенно безучастно.

Нервы на пределе, Сабель дошла до того, что слетела с катушек. Жизнь Гевина оказалась в опасности, и потеря его в такой момент может полностью разрушить её. Она наклонилась над рыжей.

— Говори.

Ленивое движение глаз Джессики сопровождало отстранённую улыбку. — Иди на хер.

Тревога вырвалась на поверхность, и Сабель выдернула кинжал из кобуры, приставив его к животу женщины.

— Черт тебя дери, скажи мне, где он, или я разрежу тебе живот, как ягненка на заклание. — Она прижала его к ней. — Он умрёт.

По какой-то причине глаза Джессики наполнились слезами, как будто ей вдруг стало не наплевать.

— Он. Что за жалость, да? В конце концов, ни одна из нас не получит его.

— Не еби мне мозг. Я прикажу каждому из этих парней оторвать тебе конечности одну за другой, а я выпотрошу.

Ксандр присвистнул позади неё.

— Моя девочка.

Взгляд Джессики скользнул по братьям, прежде чем снова остановиться на Сабель.

— Старое здание «Глобуса». И когда ты станешь жить спокойно в своей идеальной маленькой семье, просто помни: в начале, он был моим. — Она улыбнулась самодовольно и гордо. — Этот красивый член так сильно меня трахнул. — Она изобразила явную дрожь.

Губы Сабель скривились.

— Он никогда не был твоим, сука. Если бы он был, то твоя одинокая задница не рыдала бы, утопившись в страданиях.

Сабель разрезала путы и отступила назад, вскакивая на ноги с кровати.

— Единственная причина, по которой моя задница однинока, только потому, что вы, вонючие куски дерьма, суккубы, обладаете силой убеждения, которой нет у остальных женщин. Если бы вы, шлюхи, не были такими чертовски манипуляторшами, у вас никогда не было бы силы поставить мужчину на колени.

— Возможно, нет. — Сабель ударила кулаком по скуле женщины, улыбнувшись хрусту, когда она упала на колени, прежде чем поцеловать пол. — Но я думаю, что эволюция отдала предпочтение манипулирующим сукам, а не изменщицам.

***

Все заброшенные здания выглядели одинаково. Темные. Разбитые. Помещения «Глобуса» простирались через Этуотер и Орлеан за забором, который охранял прилегающую, заваленную мусором территорию. Желудок Сабель сжался при виде грязного заброшенного места, где Гевин вполне мог бы провести свои последние минуты в одиночестве. Окна были выбиты, как и большинство разрушенных зданий в Детройте. Граффити украшало стены ненормативной лексикой, хотя растущий мох и виноградная лоза, взбирающаяся на кирпич, мешали его разборчивости.

Она подумала о белой стерильной комнате, где она несколько раз была уверена, что умерла. Будь он белым и бесплодным или тёмным и заброшенным, страх умереть в одиночестве оставался прежним.

Логан выключил свет, прежде чем остановить машину у обочины и, повернувшись на сиденье, указал на Сабель.

— Я голосую за то, чтобы она осталась здесь. Там может оказаться какая-то херня.

Сабель закатила глаза.

— Логан, я ценю, что ты заботишься о моём благополучии, но если Гевин там, я пойду, с твоим разрешением или без него.

— Там может стать опасно, Сабель. Человек, у которого Гевин, — очень могущественный лорд в подземном мире. Там окажется не кучка отверженных байкеров в баре. А обученные убийцы.

— Как Джессика? Я отлично справилась с задачей, надрав ей задницу.

Ухмылка Ксандра растянула его губы. — Я уже говорил, что мне нравится эта женщина?

— Ради меня он прошел бы через ад. Он и прошёл через ад ради меня. Я хочу, чтобы он знал, что я сделаю для него то же самое.

— И было бы очень жаль, если такая хорошая женщина, как ты, умерла. — Ферно не удосужился взглянуть на неё, но его слова всё равно пронзили её.

— Я не умру. — Она вылезла из машины, расстроенная разговором. Да, она поняла — они присматривали за девушкой Гевина — но к чёрту лишнюю трату времени на обсуждение всякой ерунды.

Все четыре демона вышли из машины вслед за ней. Ей-богу, если кто-нибудь из них попытается остановить её…

Логан ворчал, проходя мимо неё, взяв на себя инициативу, и проследовал по периметру в поисках охранников, остальные выстроились в ряд.

— Мы собираемся рассредоточиться. Все мы попадём на первый этаж с разных сторон. А встретимся посередине. — Логан указал на Сабель. — Ты, держись подальше от горячей зоны. Если будет драка, ты куда-нибудь спрячешься, пока она не закончится. Ясно?

Конечно, если только в бою не будет участвовать Гевин.

— Да.

Оба брата и Сабель кивнули, и Логан ударил кулаком в ДСП, прибитую к входу. Внутри высокие стальные балки доходили до высокого потолка, находящегося на высоте трех этажей над землей. На полу валялись осколки стекла и мусор. Вдали виднелась лестница, и, когда братья разошлись, Сабель направилась к ней. Всё в здании, казалось, было сделано из стали, включая конструкцию лестницы, окруженную разрушенным бетоном.

Когда Сабель поднялась по ступенькам, всё казалось тихо. Слишком тихо.

Сабель остановилась наверху, и от грохота она прижалась к стене, едва осмеливаясь вдохнуть, когда вспышка пронеслась по её периферии. Защищённая стальными балками и гниющим, осыпающимся кирпичом, она с трепетом наблюдала, как существо остановилось недалеко от края, глядя на первый этаж.

Он был размером с грузовик, тело покрывал длинный чёрный блестящий панцирь, а хвост загибался вверх, как у скорпиона. Верхняя часть тела представляла собой нечто среднее между демоном и насекомым, с большими чёрными глазами, человеческим туловищем и тончайшими руками, заканчивавшимися когтями.

Сабель глубоко выдохнула и закрыла рот. Чёрт побери, её сердце колотилось в груди, когда она смотрела, как оно преследует демонов на уровень ниже неё, где они собрались в центре здания, Логан покачал головой.

Его тело наклонилось вперёд, словно собиралось спуститься по стене, но не издало ни малейшего звука. Затаив дыхание, Сабель подняла с пола ржавую консервную банку и швырнула её через перила. Банка пролетела по воздуху и приземлилась на уровне земли, позади Ферно, как раз в тот момент, когда существо побежало дальше по стене.

Все четыре демона повернулись.

— О, черт! — крикнул Мэддокс, когда зверь бросился на них.

Вспышка пламени вырвалась из тела Ферно, а пронзительный визг, за которым последовало шипение, подсказал Сабель, что существо ранили.

Она шагнула вперёд в темноту. Что, если другой поджидает рядом? Это не имело значения. Гевин был где-то там. Он мог пострадать.

Она проглотила мысль, что он мог быть уже мёртв, и бродила в тени, высматривая любой намёк на блестящий панцирь. К счастью, отдалённые звуки шипения и визга означали, что демоны, должно быть, взяли верх. В тёмном коридоре она уловила тихое ворчание, доносившееся из одной из комнат впереди. Сабель замедлила шаги, прижавшись к стене. Она повернула ручку и приоткрыла дверь, заметив какое-то движение, ноги свело судорогой, словно в припадке.

Увеличив обзор открыв дверь шире её настиг ужас того, что лежало на другой стороне.

— О, боже, — прошептала она.

***

Логан вытащил кинжал из сердца твари и глубоко вздохнул. Чёрт возьми, прошли годы с тех пор, как он в последний раз сражался со скорпиусом, и эти ублюдки никогда не сдавались легко, но Ферно сумел сохранить свою задницу красивой и обугленной, поэтому несколько отборных парирований и ударов привели к лёгкой победе.

Демон лежал на земле, его жало уже было отрублено и дёргалось рядом.

— Господи Иисусе, — голос Мэддокса звучал достаточно мрачно, чтобы разорвать мгновенное самодовольство Логана.

Он взглянул вверх. Со второго уровня ещё две твари сползли по стене и направились прямо к ним. Логан выпрямился и вытащил дополнительный кинжал из второй кобуры на бедре.

Один из них прыгнул вперёд.

Пиздец.

***

Сабель ворвалась в комнату с кинжалом в руке и разрезала путы, удерживающие обнажённого старика, лежащего на столе. В качестве кляпа использовалась сталь с шипами, и она перерезала провод, выдернув зазубрины из его плоти. Его глаза были закатаны, а кожа казалась холодной, как лёд. Кровь текла из его глаз и уголков рта.

Она удерживала его неподвижно, скользя руками по открытым ранам на его теле. Наконец он перестал извиваться, хотя глаза его по-прежнему закатывались.

— Ты в безопасности. Я здесь не для того, чтобы причинить тебе боль. — Она погладила его по волосам. — Я ищу мужчину. Его зовут Гевин. Он здесь?

Каменно-серые радужки скатились с его век, и его взгляд остановился на ней. Глубокий красный заполнил белый цвет.

— Да, — прохрипел он.

— Как тебя зовут?

— Э… Эгуза.

Она узнала это имя. Лорд, который освободил её из тюрьмы. Боже.

— Братья Гнева здесь. Мы собираемся вытащить тебя отсюда, но мне нужно найти Гевина. Я вернусь за тобой. Я обещаю.

Мужчина разрыдался. Сабель хотелось бы, чтобы у неё было чем-нибудь прикрыть его тело, но вокруг ничего не было. Во всяком случае, она не собиралась накрывать его чем-то грязным.

— Оставайся здесь. Я вернусь.

Его глаза закатились, и Сабель прокралась обратно в коридор.

На цыпочках дошла к другой двери. Она заглянула в трещину и обнаружила лужу крови на полу. Когда жидкость стекла к её ботинку, сердце у неё застряло в горле. Столько крови.

Высокий, здоровый мужчина стоял над телом, распростёртым на бетонном столе, и, сузив глаза, она увидела его лицо в затемненной комнате.

Его.

Мужчина из переулка, который предложил ей деньги и свободу, если уйдет от Гевина. Ужасающий шрам на его лице был выдающимся признаком. Безвредный, как он себя назвал, мясник, каким она его теперь увидела. Она сама почти сдала ему Гевина. Ушла. Сжимание живота не уменьшило волну желчи. Её руки задрожали у губ, когда она боролась с позывом блевоты.

Держись. Позже она сможет забить себя чувством вины.

Инструменты были воткнуты в тело мужчины на столе и, казалось, держали его зияющие раны открытыми. Его мучитель воткнул шприц в шею мужчины, и воздух наполнился рёвом боли. Отчётливый голос заморозил её позвоночник.

Гевин.

Сабель сглотнула, её адреналин зашкаливал, пульс участился. Она упала на пол, а мясник снова повернулся к скамейке, и она поползла по пропитанному кровью полу, пока не оказалась прямо под изуродованным телом Гевина. Склонив голову, она глубоко вздохнула. Всё, что у неё было, это кинжал. У мясника был арсенал. Если она потерпит неудачу, она подведёт и Гевина, и себя.

Но она не могла смириться с мыслью, что после всего, через что она прошла с Гевином, он умрёт от руки незнакомца, лежащим, как кусок мяса, в то время как у неё появилась возможность спасти его. Она не позволит ему умереть. Даже рискуя собственной жизнью, она просто не могла этого допустить.

Стоны Гевина взывали к её инстинктам, её готовности спасти и защитить то, что принадлежало ей. Стиснув зубы, она напрягла мышцы, обползла вокруг стола и тем же инстинктом вонзила ублюдку нож в голень. Он уронил второй шприц на пол, и, даже не зная, что, чёрт возьми, в нём содержится, она воткнула его ему в руку, а он наклонился вперёд, чтобы поднять её.

Влажные чёрные глаза, наполненные яростью, поглощали её взгляд.

— Блядь! Знаешь, что ты натворила? — Он прижал её тело к Гевину. — Блядь!

Отведя руку назад, он поднял кинжал над головой. Когда его взгляд упал на её горло, где висел кулон, подаренный ей Гевином — свисток — его глаза расширились, словно в трансе.

Словно внезапно потеряв рассудок, он ударил ладонями по ушам и вскрикнул. Отступив назад, он уронил клинок, тяжело вздымая грудь, словно он… боялся? Её?

Выпрямившись, Сабель шагнула к нему, и он отступил ещё дальше. Он остановился в дверном проёме, встретив её тупым взглядом, но когда Сабель наклонилась вперёд, чтобы сделать ещё шаг, его губа скривилась, и он рванул подальше от комнаты.

Ну, это было чертовски странно. Хотя ей придётся всё оценить позже. Она развернулась и бросилась к столу, разрезая путы Гевина, но он лежал без сознания.

Она шлёпнула его по щеке.

— Гевин? Очнись, Гевин! Очнись!

Тем не менее, он не очнулся, и она подняла шприц рядом с ним. Прозрачная жидкость внутри не давала никаких намёков на то, что ему могло быть введено. Его лицо стало горячим, тело горело, а кожа покраснела. Засасывание его зияющих ран, пытавшихся закрыться, привлекло её внимание к местам, где в его плоть были воткнуты серебряные инструменты. У него были порезы на лице и шее. Измученный и изувеченный.

Она выдернула инструменты из его ног и живота, швырнула их на пол и вернулась к его лицу.

— Гевин! — Сабель положила голову ему на грудь. Нет сердцебиения. Подняв голову, она изучала его лицо, отчаянно ожидая каких-либо признаков жизни. — Гевин!

Запрокинув ему голову назад, она начала дышать рот в рот, после чего последовала компрессия грудной клетки. Послушала. Сердцебиения по-прежнему не было. Она повторила всё. Послушала ещё раз. Ничего.

На глазах у неё выступили слезы. Нет, только не Гевин. Черт тебя побери, если ты заберёшь его.

— Не умирай. Не умирай, чёрт, Гевин. — Она ударила его в грудь. — Очнись! Давай же! Ты меня слышишь? Я тебя люблю! А я за всю свою жизнь ни одного мужчину не любила, так что ты очнись уже!

Его тело даже не вздрогнуло.

Неверие поглотило её. Гнев и боль сталкивались внутри её внутренностей. Она издала душераздирающий крик, хлопнув руками по ушам, когда он отразился в ответ. Она упала вперёд, прикрывая его избитое туловище, и рыдания вырвались из её груди.

Его слова, сказанные ранее у Джевена, обрушились на неё.

Я пройду сквозь адский огонь, чтобы вернуть Денью… Чего бы это ни стоило. Ради тебя.

Реальность пронзила её сердце, и она сжала пальцы в кулаки в желании ударить что-нибудь.

Нет. Она не позволит этому стать его концом. Он заслуживал лучшего. Он заслужил шанс.

Она вздрогнула и повернулась к лотку с инструментами. Ещё два шприца стояли рядом. В первом, тёмно-бордовая жидкость. В другом, белая. Она обшарила комнату, осматривая глазами, и обнаружила двух крыс, пирующих на чём-то, похожем на куски плоти Гевина. Рядом с мясом неподвижно лежала крыса. Одна из двух приподнялась на задние лапы, как будто в оборонительной стойке, и с визгом упала рядом с другой мёртвой крысой. Сабель подняла её, уклоняясь от его слабой попытки укусить её, и вонзила первую иглу в её тело. Крыса ничего не сделала. Не двигалась. Не визжала. Ничего.

Прошла минута. Ничего.

Сабель воткнула вторую иглу и влила только часть белой жидкости. Крыса дёрнулась в её хватке. Оно свернулось и укусила её за палец.

— Сука! — Сабель бросила грызуна на пол и, вернувшись к плите, воткнула шприц в тело Гевина.

— Очнись! — Она ударила его. — Черт возьми, очнись! — Она снова разрыдалась.

Первая дрожь пробежала по её коже, и Сабель подняла голову. Волосы встали дыбом на её руке, и, приняв предупреждение, она медленно скользнула взглядом по направлению к двери.

Из пустого пространства за ней следили два чёрных глаза-бусинки.

Нет.

Она поднялась с тела Гевина, но чернота вспыхнула, как молния, и схватила Сабель за талию, подняв её в воздух. Она летела через пространство, отделяющее её от зверя, пока не повисла перед ним, как свисающая морковка. Оно облизнуло губы. Эти безжизненные глаза блуждали по её телу. Захват на её талии усилился, и Сабель вскрикнула.

— Тварь!

Она запинала ногами и сгорбилась, впилась зубами в непроницаемый панцирь, но застыла, когда острое жало подняло её подбородок. Малейшее движение пронзило бы ей горло, и его яд означал бы мгновенную смерть.

Существо наклонило голову, как будто с любопытством, и его когтистый палец смахнул её рубашку с плеча. Она захныкала, прорычав бесполезное предупреждение.

Коготь упал ей на грудь, и когда она сильно прикусила язык, её глаза остановились на существе.

Его глаза-бусинки тут же расширились, прежде чем он издал оглушительное шипение, уронив её на пол.

Стоя с его правой стороны, Гевин держал кинжал, воткнутый ему в живот. Однако он не был Гевином. Его тело потемнело до тёмно-красного цвета, глаза бушевали, как алые грозы. Рога торчали из его головы, а мышцы вздулись.

Как красный Халк.

Направляя кинжал вверх, Гевин вовремя повернулся, чтобы поймать размахнувшееся жало и вонзил его в собственное туловище зверя. Визги и шипение отскакивали от стен, а Гевин двигался, словно красная буря, подавляя зверя своими быстрыми движениями и внезапными атаками. Всё равно что наблюдать за чистой яростью и хаосом, наблюдать за тем, как двое соперничают за господство. Гевин наконец нанёс смертельный удар ему в сердце и тварь упала. Он добил его, оторвав хвост от тела.

И тут её наконец осенило.

Гевин был жив.

Он повернулся к ней лицом и был похож не на милого Гевина, которого она знала, а на зверя. Дикий, злой зверь, более свирепый, чем она когда-либо видела, направился прямо к ней.

Что, чёрт возьми, она ему вколола?

Что, если он причинит ей боль? В конце концов, та проклятая крыса её укусила.

Она прижалась спиной к стене и соскользнула на пол, когда он приблизился. Его грудь поднималась и опускалась, глаза пылали красным, ноздри раздувались. Ужасно, но красиво.

Он рухнул камнем ей на колени. Его мышцы дёргались, но глаза оставались закрытыми. Сабель на мгновение поколебалась, а затем погладила его по волосам.

Ферно появился первым, оглядел комнату, прежде чем перешагнуть через скорпиона, лежащего кучей. Он перекинул Гевина через плечо и протянул руку к Сабель.

— Это место кишит ими. Мне придётся сжечь дом.

В коридоре они встретили Логана, Ксандра и Мэддокса. Эгуза висел на плече Логана, прикрытый рубашкой брата. Они прошли по коридору к открытому этажу, где впервые вошли в здание.

Шесть скорпионов лежали кучей, и ещё около дюжины роились. Взрыв за взрывом адского огня вырывался из Ферно, охватывая каждого из зверей, пока они не превратились в пылающие огненные шары, карабкающиеся по полу. Они развернулись и поспешили в том направлении, откуда пришли, но Ферно всё же отступил в коридор, поддерживая устойчивый поток пламени, охвативший дерево.

Мэддокс вырвал Гевина из рук Ферно и перекинул старшего брата себе на плечо.

Ещё два существа выскочили из тени, преградив путь Логану, и Ферно направил на них своё пламя, заставив группу переместиться в соседнюю комнату. Выбив остатки стекла из уже разбитого окна внутри, Логан быстро выглянул наружу и прыгнул в проём.

Как только он упал на землю, он поставил Эгузу рядом с собой. По его зову Сабель прыгнула прямо в ожидающие руки Логана.

Мэддокс и Ксандр последовали за ними, и прошли невыносимые секунды, пока они ждали Ферно.

Взрыв кирпича упал, как фейерверк, когда Ферно врезался в стену, а существо-скорпион пинало ногами воздух над демоном. Как в замедленном фильме, они рухнули на землю.

Ксандр поднял тело Гевина с Мэддокса, и брат схватил за руки Ферно, поднимая на ноги. Ещё один взрыв пламени поджёг существо, когда его жало вонзилось в землю, едва не задев Ферно. Сжавшись, он с шипением отступил обратно в здание.

***

Когда они все погрузились во внедорожник, Сабель погладила Гевина по волосам и шее, пока он неподвижно лежал у неё на коленях. Слёзы наполнили её глаза, когда она слегка провела пальцем по его закрытым векам. Как сильно она хотела, чтобы он их открыл. Оглянулся на неё с той проницательностью, которую он так хорошо носил, и улыбнулся. Она почти потеряла его. При этой мысли её желудок свело тошнотой.

На заднем сиденье Эгуза схватился и заворчал, кровь струйкой текла из его тела, Мэддокс держал его, чтобы тот не поранился. Эгуза издал булькающий, сдавленный звук, от которого губы Сабель сжались.

— Нам придётся отправить его на осмотр к Дрехлеру. — Мэддокс поднял шприц. — Это лежало рядом с ним. Мы попросим врача осмотреть.

Сабель проверила жидкость. Чистая, такая же, как та, которую ввели Гевину. Она рассмотрела его лицо. Если не считать нескольких сохраняющихся зверских черт, кровотечения не было. Его раны начали затягиваться. Она провела пальцем по тому, что было на его груди, и растёрла маслянистую субстанцию между пальцами. Вазолин. То же самое, что она использовала для ран Зика.

Почему яд не подействовал на него таким же образом? Гевин лежал неподвижно. Мирный. Не схватываясь и не кашляя кровью, как продолжал делать Эгуза на заднем сиденье.

— Он проделал отличную работу, защищая свою половинку. — Ферно посмотрел на своего брата с того места, где тот сидел рядом с ней.

Она нежно провела пальцем по порезанной щеке Гевина, стараясь избежать открытых порезов.

— Я думала, он умер.

— Ты ошиблась.

— Я вколола ему что-то. Я думаю, это его изменило.

— Единственное, что может превратить демона в зверя, это если его женщина окажется в опасности.

— Из-за савидона? — спросила она, откидывая прядь со лба Гевина.

— Нет, — сказал Ферно своим обычным неумолимым тоном. — Из-за любви.

Глава 36

Терриун сидел среди руин, дым от сгоревшего дерева проникал на улицу, где демоны подожгли старое здание «Глобуса». Пламя охватило дом, существа внутри шипели и визжали, а Терриун бил себя по голове сжатыми кулаками.

— Нет. Нет. Нет. Нет.

Ему следовало убить Её из-за галлюцинаций, которые мучили его всю ночь. Галлюцинации, которые начались в тот момент, когда он увидел свисток, прилипший к её горлу.

Золотой свисток.

Терриун сосредоточился на пламени, и его разум унёс его на столетия назад, в прошлое.

Мальчик наблюдал, как повстанцы загнали на мельницу последних маленьких детей. Его сердце билось в груди, жалея ничего не подозревающих молодых людей, которые понятия не имели, что с ними будет. Он знал. Как и любая другая деревня, которую они разграбили в поисках королевских наследников, он знал ужасы их судьбы.

Возможно, некоторые из них приветствовали это, видя, как на их глазах жестоко убивали их матерей и отцов.

Что касается остальных, возможно, они думали, что зло их пощадило.

Маленькая блондинка провела свою маленькую сестренку через двери, вытирая слёзы и говоря мягко и доброжелательно, успокаивая её на языке, на котором Терриун не говорил.

Разбойник, прозванный так своими товарищами-повстанцами за свои беспощадные убийства, одетый в кожаные шкуры, закрыл дверь мельницы и запер детей внутри.

Взгляд Терриуна скользнул к мужчине, стоящему позади Разбойника и держащего факел, пылающий адским пламенем. Адский огонь, исходивший из рук Терриуна.

Разбойник принял предложенный факел, и его взгляд упал на Терриуна. Длинными шагами он дошёл до мальчика.

Как хороший воин, Терриун выпрямился и поднял подбородок. Демонстрация гордости. Чести. Разбойник передал факел Терриуну и отошёл в сторону — молчаливое приглашение, которое, если бы он решил отказаться, поставило бы его среди многих, кто вскоре будет молить о пощаде.

В древнем демоническом стиле Разбойник напомнил Терриуну об их заботе: ни один ребёнок, преданный королю, не выживет.

Терриун шагнул вперёд, тяжело дыша, тяжело ступая по камням, которые он переступил и встал возле запертой мельницы. Сквозь небольшую дыру в выветрившемся дереве он увидел взгляд старшей девочки, смотрящий на него.

На один миг он представил, каково было бы поговорить с девушкой. Почувствовать запах чистого мыла в её волосах и сладость её кожи. Почувствовать её хрупкие объятия, которые он мог так легко раздавить своими грубыми руками.

Не жалей их.

Терриун стиснул челюсти и бросил факел на мертвую лозу, пустившую корни у основания мельницы, и она быстро зажглась. Отступив назад, он закрыл глаза, когда крики невинных наполнили почерневший воздух.

Сердце у него болело. Голова у него гудела. Он побежал — в убежище густого леса. Пробираясь сквозь листву, он нашёл утешение среди деревьев — в тишине — где дым снизу растворился до лёгкого аромата мокрых листьев и сырой древесины после недавнего дождя.

Ему хотелось, чтобы пошёл дождь.

Обогнув старую берёзу, он наткнулся на мальчика примерно его возраста. Чёрные волосы, худые и мускулистые, как у мальчика, обученного обращению с оружием. Обучен охоте на дичь. Сильный. Тем не менее, он плакал, стоя на коленях рядом с младшим мальчиком, который лежал неподвижно, с которого, без сомнения, содрали кожу те самые повстанцы, с которыми путешествовал Терриун.

Склонив голову, мальчик встал и обошёл младшего, осторожно поднимая его изуродованную голову и снимая ожерелье с нитками. На своём родном демоническом языке старший мальчик разговаривал с младшим. Или, возможно, с тем богом, которому он поклонялся. Терриун не понял ни одного слова, но почувствовал в них боль.

Убитый мальчик, очевидно, был важен для старшего мужчины, возможно, его брат, и Терриун попытался представить, чтобы кого-нибудь из мужчин, сделавших его одним из своих, причинил ему такую же боль.

Никто. Он не мог себе представить, чтобы он вызвал хоть одну слезу из кого-либо из них.

Мальчик поднёс свисток ко рту. Смертельный призыв, если бы повстанцы его услышали.

Прежде чем он успел издать первый заук, Терриун вышел из кустов и оказался в поле зрения мальчика. Во многом они были похожи. Но разные. На нём не было той же жёсткой или рваной одежды. Его бледно-голубые глаза выражали невинность при виде новых ужасов вместо многострадальных злодеяний, которые Терриун видел за своё короткое время.

Терриун с любопытством наклонил голову, и через пространство два мальчика уставились друг на друга. Его накажут за то, что он отпустил мальчика, но он всё равно это сделал.

Он ушёл.

Впервые Терриун спас жизнь Гавиуса.

Глава 37

Доктор, которого Сабель представили как Дрехлера, уставился в микроскоп, установленный на тумбочке. Рядом с ним, на гостевой кровати, Эгуза продолжал корчиться и кашлять. Как и у персонажа Мери Поппинс, в чёрной сумке доктора, казалось, было всё медицинское оборудование, известное человечеству.

— Джузеппа. — Мрачный тон его голоса предупреждал, что это плохо. — Яд, найденный в джунглях Оркоса. За все столетия моей медицины я видел только один случай. — Он осмелился бросить взгляд через плечо. — Смертельный.

— Я считаю, что тот же яд был введен Гевину, но он не проявляет никаких симптомов. — Сабель поморщилась, когда кровь, сочащаяся изо рта Эгузы, начала вытекать сгустками.

— Если только Гевин не обладает иммунитетом к одному из самых смертоносных коктейлей подземного мира, я сомневаюсь, что ему дали то же самое.

Она подняла шприц, содержащий ту же белую жидкость, которую она вколола Гевину. — Это Джузеппа?

Он бросил быстрый взгляд вверх.

— Нет. Это препарат под названием Кардиген. Как адреналин для демонов, он поддерживает работу сердца, перекачивая кровь. Предотвращает остановку сердца. Повернувшись на стуле, он снова оказался лицом к лицу с Сабель, держа в ладони предметное стекло. — Это просто потрясающе. Вы можете увидеть бордовые пятна в крови, которую я собрал изо рта Эгузы. Он быстро распространяется.

— Бордовые? — Первую жидкость, которую Сабель увидела в шприце в здании «Глобуса». — Неужели нет лекарства?

Если бы глаза Дрехлера потемнели, она бы смотрела на две чёрные дыры на месте его глазных яблок. — Не в этом мире. — Он вытащил из кармана носовой платок и вытер пот со лба. — Я читал, что яд некоторых пород змей может противодействовать эффекту кровотечения, но вам будет сложно найти змею в течение следующего часа, прежде чем этот человек истечет кровью вместе со всеми своими органами.

Сабель замерла. Змей?

— Док, возможно ли… возможно, мы могли бы… видите ли, Гевин был…

— Выкладывай, женщина, я здесь в отчаянии. — Он наклонился вперёд.

— Вы случайно не заметили футбольную команду демонов Гнева, стоящую за дверью и ожидающую, пока я вытащу чудо из своей задницы? Никто из нас не хочет, чтобы в наших руках оказался мёртвый лорд.

— У моего сына есть змея Фиделуза. Несколько дней назад она укусила Гевина. Возможно ли, что яд дал ему некоторую защиту?

Дрехлер тяжело вздохнул.

— На данном этапе стоит попробовать всё. Этот человек собирается выпустить свои органы из всех отверстий в течение часа. У вас здесь та змея?

— Да. Минутку.

Сабель вышла из комнаты для гостей, которую предоставили Эгузе, и, не сказав ни слова, пробежала мимо ожидающих братьев по коридору к комнате Томаса и Джейни. Она вытащила длинную чешуйчатую змею из места её обитания и понесла её по коридору, снова уклоняясь от нахмуренных комков мускулов. Снова войдя внутрь, она поставила Филли к ногам Эгузы и отступила назад.

Змея проползла по его бедру и обвилась на груди мужчины.

Дрехлер снова потёр лоб лорда.

— Господи, эти вещи пугают меня до чертиков.

— Она его не кусает.

— Ну, пусть укусит.

— Он не может двигаться! Как мне заставить укусить его?

— Хватит кричать громко, женщина, время здесь имеет решающее значение! — Дрехлер поднял руку Эгузы и бросил её на змею, отступив назад, когда рептилия отпрянула назад и укусила лорда за руку.

Пальцы самца растопырились, спина выгнулась, и Сабель шагнула вперёд и оторвала Филли от его тела, прежде чем она смогла снова атаковать. Змея уткнулась носом в шею Сабель, наблюдая за Эгузой с явным интересом, покачивая головой взад и вперёд, как она это делала с Гевином.

Эгуза закашлялся, прежде чем его глаза открылись. Его хрипение сменилось длинным и медленным дыханием, и хотя веки закрылись, дыхание осталось сильным.

Дрехлер направил свет в рот Эгузы, в его глаза, а затем проверил пульс лорда на его запястье. Проведя рукой по щеке, доктор улыбнулся, его глаза смягчились от облегчения.

— Леди Сабель, я полагаю, вы только что придумали лекарство от самого смертоносного яда в подземном мире. Я замолвлю за вас словечко перед медицинским сообществом.

— Я не ищу инвесторов. Я просто хотела помочь, вот и всё.

— Вы молодец, мисс. — Он похлопал её по руке, держась на расстоянии от змеи. — Я присмотрю за ним ещё немного. Чтобы убедиться в отсутствии дальнейших последствий. Его органы должны начать восстанавливаться, если предположить, что яд удержит джузеппу на расстоянии.

Когда напряжение с плеч спало, она нырнула в коридор вместе с Филли, кивнув и улыбнувшись ожидающим демонам.

— С ним всё будет в порядке.

— Слава богам. Мне не нужен мёртвый лорд на руках. — Логан расправил плечи и зашагал по коридору в сторону своей спальни.

Сабель вернула Филли в детскую спальню и поцеловала каждого из них — возможно, дюжину за ночь — прежде чем прокрасться обратно по коридору в комнату Гевина.

Он оставался без сознания на кровати, но дышал. Его раны почти зажили, и Сабель положила голову ему на грудь, чтобы убедиться, что его сердце всё ещё бьется в ровном ритме.

Проскользнув на кровать рядом с ним, она свернулась калачиком на его теле, уткнувшись головой в его шею.

— Я хочу, чтобы ты знал: сегодня вечером мне было страшно. Я думала, что потеряла тебя, и на мгновение мне захотелось лечь рядом с тобой и умереть вместе с тобой. Ни один мужчина никогда не заставлял меня чувствовать себя так. Я никогда не знала такой боли от потери того, кого люблю. Как это раздавило меня и лишило меня дыхания. Где бы ты ни был в тот момент, часть меня умерла вместе с тобой. — Она вытерла слезу, прежде чем она упала на его кожу. — Я люблю тебя, Гевин. Я всегда буду любить тебя.

***

Небольшое количество солнечного света проникло через окно спальни, согревая щёки Сабель. Она потянулась и перекатилась в… пустоту.

Её глаза подтвердили: Гевин встал с кровати. В панике часто дыша, она вскочила, но облегчённо выдохнула при звуке льющейся в душе воды.

Сабель могла только представить его состояние — эти раны, всё ещё зияющие, даже после того, как она их промыла. Она соскользнула с края матраса и на цыпочках подошла к двери ванной, медленно повернув ручку. Силуэт Гевина даже не покачнулся за матовым стеклом, когда Сабель подошла ближе. Это, а также его молчание скрутило узлы в её животе, в то время как желание утешить и позаботиться о нём заставило её встать возле душа.

— Гевин? — сказала она тихим голосом, чтобы не напугать его.

— Прости, Сабель. — Мрачный тон его голоса эхом разнёсся из кабинки. — Я хотел привезти её домой, к тебе.

Боги, его слова пронзили её сердце. Тот факт, что он перенёс пытки, боль, пережил всё это и до сих пор беспокоился за неё.

— Мы найдём её. Но сначала нужно выздороветь. Тебе нужно поправиться.

Она сняла рубашку, бюстгальтер и нижнее белье и открыла дверь. Её глаза сканировали его медленно заживающие изуродованные бёдра, шрамы на животе и заживающие раны на груди и лице, когда он стоял лицом к ней в брызгах воды.

Шаг внутрь заставил его отступить.

— Я мало что помню о прошлой ночи. Только воспоминания о ярости.

Она рванулась к нему, остановившись только тогда, когда заметила лёгкий изгиб его руки и сжатые в кулаки руки.

— Ты спас мою жизнь.

— Я был готов встретиться со Стигиусом. Мне трудно поверить, что я сейчас принимаю с тобой душ.

Сабель протянула руку, но Гевин отшатнулся. Она попробовала ещё раз, обвила пальцами его талию и прижалась к нему.

— Пожалуйста. Уйди. — Он отвернулся от неё. То, как он положил голову на плитку, было одновременно завораживающе и душераздирающим. — Я подвёл тебя. Я не сдержал своего обещания.

— Ты не подвёл меня, Гевин. Ты не способен кого-либо подвести.

Прижав оба локтя к стене душа, он спрятал голову между руками.

— Я хочу, чтобы ты знала: я не перестану её искать. Я никогда не перестану её искать. Я верну её тебе. Ради тебя.

— Я знаю. — Сабель потянула его за руку, обвила руками его шею, и, пока он уткнулся носом в её лицо, он, казалось, не хотел отвечать на объятия. — Вот за что я тебя люблю. Ты никогда ни от чего не отказываешься.

— Останься со мной. Останься здесь навсегда. — Он поцеловал её в шею и обвил руками её талию. — Я тебя люблю.

— Насколько я помню, ты принадлежишь мне, демон. Ты порабощён мной. Я не отпущу тебя в ближайшее время.

— Что ты сказала?

Она усмехнулась.

— Шутка. Ну, типа того. — Серьёзное выражение его лица заставило её внезапно почувствовать раскаяние. — А что? Что… я не так сказала?

— Сабель, я кое-что тебе не сказал. — Его опущенное выражение лица вызвало у неё узел в животе. — В моём проклятии мне было дано время до конца моего савидона найти себе пару. Если я свяжусь с женщиной во время савидона, Денья умрёт. Если я не…

Сабель ловила каждое его слово, её сердце колотилось в груди.

— А если нет?

— Моя душа принадлежит Джессике.

— У тебя… у тебя есть связь с другой?

— Точно нет. — Его взгляд встретился с ней. — Сегодня утром у меня прошёл савидон. Денья в безопасности от проклятия.

Её мышцы расслабились от облегчения.

— Гевин, она не имеет никаких прав на твою душу. Она принадлежит мне, пока я не освобожу тебя. Это цена за возвращение души. Это не просто закон подземного мира. Она защищена древней магией, гораздо более мощной, чем та, которую могут вызвать гашлы. Это необходимо для того, чтобы ты выполнил своё соглашение. Так было всегда.

— В таком случае я молю о том, чтобы ты никогда не освобождала меня. — Он поцеловал её, вода текла между их губ.

— Без шансов.

— Ты нужна мне, Сабель. Как луне нужен солнечный свет, чтобы согреть её тёмную душу, так и я жажду твоей страсти и духа. Мне нужно владеть ими. Подари их мне навечно. — Её волосы запутались в его кулаке. — Боги, я думал, что больше никогда не увижу твою улыбку.

— Я почувствовала то же самое, когда увидела, как ты лежишь на том столе, не двигаясь и не издавая ни звука. Меня охватила печаль от того, что я уйду, и у меня не останется ничего, кроме твоего мёртвого лица, преследующего меня вечность. — Она погладила его мокрые волосы, стараясь не прижиматься к его ранам. — Тебе больно?

— Я в порядке. К вечеру они должны закрыться.

— Дрехлер говорит, что тебе вкололи джузеппу.

— Да. Причина номер два, почему я удивлён, что стою здесь.

— Спасибо, Филли. Судя по всему, она и есть желанное лекарство от яда. Эгуза тоже получил его.

— Он…

— С ним всё будет в порядке. — Она поцеловала его в шею, тепло воды поглотило их. — Я думала, что потеряла тебя, Гевин. Я была так напугана. Как будто кто-то вырвал моё бьющееся сердце прямо из груди, когда я увидела тебя лежащим… Никогда в жизни мне не хотелось кого-то убить, как тогда.

— Как ты от него отбилась?

— Мне не пришлось. Он взглянул на свисток и… улетел.

Гевин отстранился от неё с насмешливым выражением лица.

— Улетел?

— Как будто он испугался. Свисток что-то значит для Гнева?

Его взгляд устремился в сторону, брови нахмурились, пока его глаза не смягчились грустью.

— На ум приходит только один демон.

Сабель запустила руки в его волосы. — Возвращайся ко мне в постель.

Гевин кивнул, затем поцеловал её, обхватив её лицо ладонями, прежде чем отстраниться, чтобы схватить полотенце возле душа. Сабель выплеснула воду и высвободила полотенце из его рук, нежно поглаживая его от плеч до лодыжек и обратно, уклоняясь от ран.

Она поцеловала его практически зажившую рану на груди.

— Я могла бы убить его за то, что он с тобой сделал.

— Как вы меня нашли?

— Мы выследили Джессику.

Он закинул полотенце ей за спину и притянул к себе, схватив за волосы. — Моя храбрая девочка.

— Ради тебя я бы прочесала пылающие поземелья ада, Гевин.

— И я бы погиб в этом огне ради тебя.

— Ты пытаешься меня превзойти?

Гевин ухмыльнулся.

— Всегда.

Глава 38

Сабель уставилась на новую работу, которая висела рядом с другими на стене студии, которую Гевин устроил для неё в западном крыле особняка. Свет ударил в голубые глаза, такие навязчивые и грустные, какими она и помнила из своих снов. Пряди тёмных волос падали на его ангельские щеки. Даже если обнажить лицо ребёнка, его черты сохраняли идеальную симметрию, как и у его отца.

— К-кто он, мамочка? — Голос Томаса раздался рядом с ней, разорвав мрачную хватку горя на её сердце.

Нет, она понятия не имела, что была беременна ребёнком Гевина. У неё не было времени задуматься о радостях жизни, растущей внутри неё. Тем не менее, в этих мгновенных воспоминаниях связь существовала ещё до того, как она вырвалась из её рук.

— Я не знаю, сладкий. У меня так и не было возможности встретиться с ним.

— Ой. — Его маленькие плечи опустились с тем милым задумчивым видом, который он иногда приобретал, брови нахмурились и губы плотно сжались, как будто то, что последовало за этим, должно было дать мысленную пищу для размышлений.

— Может быть, когда-нибудь ты сможешь.

Странно, как слова, такие невинные и простые, каким-то образом принесли ей тот уровень комфорта, которого ей не хватало. Напоминание о том, что смерть сама по себе не обязательно должна быть абсолютной. Было нормально верить, что те, кто коснулся наших душ, даже на краткий миг, вполне могут вновь пересечь наши пути, будь то в жизни или смерти.

Сабель взглянула на сына и слегка сжала его маленькую ручку в своей. — Возможно, так и будет, малыш.

Прошло две недели с момента её заключения, а из-за яда её все ещё рвало по ночам. Она слышала, что на то, чтобы покинуть тело, часто уходили месяцы — постоянное напоминание о смерти и утрате, которое вселяло в Сабель надежду на тот день, когда она сможет полностью исцелиться.

— Готова, красавица?

Сабель оглянулась через плечо и увидела приближающегося Гевина, шрамы на его лице зажили, исчезли в безупречности, смотрящей на неё. В его объятиях Джейни мирно спала, положив голову на изгиб его шеи.

Сердце Сабель согрелось, когда она увидела свою дочь такой уютной и естественной в его объятиях. Ей нравилось, как все братья Гевина, казалось, принимали её детей, как полный дом заботливых дядюшек. Особенно Ферно, чьи глаза казались мягче и менее измученными в присутствии Джейни.

— Заснула, пока болтала с Логаном, — сказал он.

Сабель схватила руку Томаса рядом с собой.

— Они оба устали.

Взгляд Гевина задержался на картине, и на его лице промелькнула вспышка боли.

— Иногда я не могу избавиться от этого сходства. Мой брат как будто ожил в этом образе.

Сабель улыбнулась.

— Единственное произведение, которому я дала название. Благословение Легаррода. Именно так я бы назвала ребёнка.

Сжав губы, он кивнул.

— Прекрасное имя.

— Слышно что-нибудь от Зейна?

Гевин покачал головой.

— Однако ты должна знать, что мой брат не остановится, пока не получит хоть что-нибудь.

Она кивнула.

— Я знаю.

***

Сабель поцеловала Томаса и Джейни, а Гевин натянул одеяло, чтобы прикрыть их спящие тела. Магнус лежал в изножье их кровати, положив голову на свои огромные лапы. Гевин не часто впускал его в особняк, но в последнее время пёс, похоже, настояла на том, чтобы спать в детской комнате, что вполне устроило Сабель.

Она погладила его по голове, затем они вышли из комнаты, закрыли дверь до щелки и направились по коридору к комнате Гевина.

Поцеловав её руку, Гевин закрыл за ней дверь спальни.

— Я приготовлю для тебя ванну.

Сабель схватила его за запястье.

— Нет.

— Детка, расслабься сегодня вечером.

Сабель закрыла глаза, не желая ничего, кроме как раствориться в Гевине. Залезть в его объятия и остаться там. Она открыла глаза и увидела мягкое красное сияние на своей периферии, на её лице появилась полуулыбка, когда она увидела, как его глаза расширились.

Перекинув тонкие бретельки платья через плечо, она позволила ему упасть на пол, пока не оказалась перед ним в одних трусиках.

Его глаза, казалось, наслаждались каждой частью её тела, прежде чем он снова встретился с ней взглядом. — Сабель, что ты делаешь?

— Мне нужно. Ты мне нужен. Прямо сейчас.

— Ты не…

Она прервала его слова губами. Руки сомкнулись вокруг неё, и она затрепетала от нехватки дыхания, когда он крепко прижал её к себе, запустив пальцы в её волосы.

— Боги, простите меня за то, что я эгоистичный ублюдок, но я не могу сказать тебе нет. — Он яростно поцеловал её, схватив за лицо, с рычанием в груди, когда он пожирал её губы.

Как она это пропустила. Она скучала по нему и его тёплым, защитным объятиям.

Его хватка усилилась, дыхание участилось.

— Пытаюсь быть нежным.

Его руки отдёрнулись, и Гевин быстро расстегнул белую рубашку. Стремясь ускорить его, она расстегнула его штаны и столкнула их на пол.

Пальцы скользнули по её животу, опасно танцуя вдоль той нити контроля, за которую она цеплялась, когда он нашёл линию её трусиков, целуя её шею.

— Я хочу, чтобы тебе было хорошо.

— Всё, что ты делаешь, прекрасно.

— Ты любишь меня? — он спросил.

— Да.

— Скажи мне.

— Я тебя люблю.

— Ещё.

— Я чертовски люблю тебя, Гевин.

— Каждый твой дюйм принадлежит мне. Моя.

Тихое рычание в его горле вызвало жар, попавший прямо в её сердце, пока далёкие слова не отозвались эхом в её голове.

Шлюха. Пизда. Грязная сука.

Острая боль, в самое сердце, охватила её тело, в то же время паника задушила её дыхание.

Тюремной охранник, который напал на неё. Ментально мучил её.

Она зажмурилась. Нет, нет, нет.

— Сабель? — голос Гевина растворился в ужасающем рычании нападавшего.

Гевин.

Охранник разложенный на столе. Конечности расплавились. Ферно сидящий в углу. Логан уводит её. Лицо Гевина, когда дверь за ней закрылась. Крик.

Мёртв. Убит Гевином.

Слёзы навернулись ей на глаза, и она открыла их для той же отрезвляющей печали, которая отражалась во взгляде Гевина.

— Что такое? В чём дело?

Её спаситель. Тот, кто прогнал её самый тёмный кошмар. Единственный мужчина в мире, которому она когда-либо доверяла.

— Гевин, я тебя не заслуживаю. — Она погладила его по щеке. «Я чувствую себя разбитой», — хотела признаться она, но это напугало её. Вместо этого она сказала: — Скажи мне, как стать достойной тебя.

Не говоря ни слова, Гевин прошёл через комнату к мольберту, а затем вернулся к ней с кистью и палитрой.

— Не думаю, что драка красками — хорошая идея. — Она заставила себя улыбнуться.

Со стоическим лицом Гевин обмакнул кисть в черную краску и, подняв руку, указал вперед.

— Ложись.

Его серьёзное выражение лица сказало ей, что он не собирается объяснять свои действия. С некоторой неохотой и большим замешательством она повернулась и откинулась на кровать.

Кисть скользнула по её груди, и Сабель тихо ахнула, увидев прохладную щетину, танцующую на её коже. Быстрыми движениями он обвёл вторую грудь, зеркально отразив первую, написав слово «Идеальная».

— Тело — мой холст. Здесь я рисую свои самые тёмные желания. Сегодня вечером я хочу, чтобы ты увидела себя моими глазами. Точно знай, почему ты заслуживаешь всего, что делает тебя счастливой. И я пишу это чёрным, а не красным. Потому что это цвет истины.

Её мышцы напряглись, ожидая дискомфорта. Дискомфорт от возможности того, что все её недостатки будут обведены и подчеркнуты — унижение от того, что он думает, что должен её за это успокоить.

На её животе он написал слово «красивая». Его палец провёл по шраму от кесарева сечения близнецов, чуть выше линии трусиков, и поцеловал его.

Вдоль её бедер он настойчиво писал:

На каждой руке он написал «сильная».

На её сердце он написал «Моя».

— Навсегда. — Его бархатистый голос прозвучал как ответ на молитву. Он постоял мгновение, словно любуясь написанными им словами. — Теперь ты видишь?

Всё, что она смогла изобразить, это слезливая улыбка и кивок.

Гевин наполз на неё, прижав её спиной к подушке, и его губы пленили её в поцелуе.

— Я собираюсь заняться с тобой любовью, Сабель. Снова и снова, пока ты не устанешь от всей любви, которая есть у меня внутри. А потом я снова займусь с тобой любовью. — Он провёл рукой по её щеке. — Может быть, тогда ты поверишь мне, когда я скажу, что ты лучшее, что когда-либо случалось со мной.

Глава 39

Сабель распылила духи на запястье, закрыв глаза от аромата, который всегда напоминал ей о Гевине. Она собрала волосы в хвост и вышла из ванной, но всего в одном шаге от спальни она замерла как вкопанная.

Белые розы были повсюду в комнате. На кровати. В вазах, разбросанных по поверхностям. Лепестки на полу.

В центре всего этого стоял Гевин с серьёзным выражением лица.

— Что происходит?

Он прошёл через комнату, остановился перед ней, и когда он опустился на колени, её сердце пропустило удар.

В улыбке Гевина всегда была какая-то проницательность — как у настоящего игрока, который может лишить здравого смысла любого, и тот не заметит.

Однако улыбка, которую он показал сейчас, излучала теплоту, и он показался ей гораздо обнажённее и прямолинейнее, уязвимее, чем она когда-либо видела его, как будто он собирался разрезать себя и обнажить что-то священное и нетронутое.

Он протянул руки с пурпурным лотосом, сложенному в ладонях. — Я… всю ночь думал, как сказать тебе эти слова, Сабель. Что именно я могу тебе сказать, чтобы ты поверила безоговорочно. Вся правда в том, что я люблю тебя. Некоторые мужчины просто желают вечности. Я хочу тебя на всю оставшуюся жизнь, а вечности просто недостаточно. Я хочу, чтобы ты была моей. Моей ташлой. Я встретился с Кэшем и взял официально опеку над Деньей. Если ты соединишься со мной, ты её не потеряешь. Как только мы её отыщем, я составлю контракт, согласно которому она будет с тобой, пока не найдёт себе пару.

— Как ты смог оформить опеку?

— Кэш подписал контракт, согласно которому ему больше не принадлежит ни одна из женщин, перечисленных в Черной книге. Он передал их всех мне.

Она покачала головой.

— Кэш не стал бы такое подписывать. Нет, если только…

— Он не удосужился прочесть мелкий шрифт. — Взгляд Гевина стал серьёзным. — Деньги для меня сейчас не на первом месте.

Её сердце молило сказать «да». Скажи да! На что ещё она могла надеяться?

— Гевин, я… — скажи «да»! Слёзы залили её лицо. — Мне хотелось бы рассказать тебе… что у меня на сердце. Каждый удар отбивает твоё имя.

Чего она ожидала? Это было естественное желание демона установить связь со своей женщиной. В её испорченной ДНК связь была редким явлением, и Сабель ничего не знала о такой степени преданности. Она всегда дразнила Денью за то, что она принадлежала эпохе свободной любви, хотя на самом деле Сабель, вероятно, сама могла бы возглавить движение. Она хотела любить Гевина без ограничений.

Но было ли это справедливо по отношению к нему?

— Что не так? — Когда он поднялся на ноги, его глаза были печальными, как будто он знал, что сейчас последует.

— Мне было двенадцать, когда мой отец ушел. Я помню, как сидела на уроке естествознания, когда вошёл консультант, чтобы поговорить со мной о том, что произошло дома. — Она шмыгнула. — В тот час, когда я сидела в том удушающем, скучном бежевом офисе, единственное, что я помню, мне сказали: всё будет хорошо. — Сабель закатила глаза, чтобы сдержать слёзы. — По какой-то причине я цеплялась за эти слова. Я ждала — год за годом — того, что дела пойдут лучше. И знаешь, что? Она солгала. Села напротив меня и бросила ложь мне в лицо. — Сабель вытерла слезы, пролившиеся на её щеку. — Двенадцать лет меня… обманывал, думая, что он хороший отец. Так ослепленная любовью, я упустила то, что было под поверхностью. Он покинул нас. И даже если я не думаю, что он достоен любви, он разбил сердце моей матери. Настолько, что это разрушило женщину, которой она когда-то была. Уничтожило её. Он сделал её ненавистной и злобной женщиной. И дела никогда не становились лучше. Всё моё детство было ложью, построенной на связи, которая тоже была ложью. — Протерев глаза, я увидела боль на лице Гевина. — Мое сердце хочет тебя. Но моя голова продолжает говорить мне, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой. — Она не могла смотреть на него. Не тогда, когда его глаза впились ей в душу. Боги, она умирала внутри, ненавидя своё детство за то, что она была настолько сломлена, что не могла позволить себе быть счастливой. Не могла себе представить, что свяжется с кем-то столь прекрасным и совершенным, как мужчина, стоящий перед ней.

— Думаю, со временем… мы оба решим, действительно ли мы хотим быть связаны навечно.

— Мне не нужно время. Я уже решил. — Его палец поднял её подбородок, и его глаза уставились на неё — его прекрасные глаза, которые, казалось, погружались прямо в самые глубины её существа. — Каждый раз, когда ты смотришь на меня, я испытываю странное чувство. Как будто я нашёл нечто давно потерянное.

— Гевин, лорды никогда не позволят тебе править подземным миром, будучи в браке с суккубом. Ожидается, что ты распространишь своё семя. И я не королевской крови. Я не могу… я не могу представить, что смогу разделить тебя с кем-то, не говоря уже о всех. Я не смогу.

— Мне плевать на мое первородство. Моё будущее рядом с тобой. Вместе. Я не собираюсь идти по стопам отца.

Освободившись от его напряжённого взгляда, она обратила своё внимание на дверь позади него.

— Возможно, я идиотка, раз у меня остались какие-то сомнения. В конце концов, ты пожертвовал собой, чтобы найти мою сестру. Ты очень ловко освободил меня от моего сутенера. Ты спас меня от заключения и дал моим детям безопасный дом. У меня есть все причины, по которым мне необходимо остаться с тобой. — Её глаза снова наполнились слезами, агония пожирала её сердце. — Сейчас мы влюблены, но что произойдёт, когда любовь угаснет? Я была одной из тех детей, оказавшихся между двумя людьми, которые со временем возненавидели друг друга. Которые разбрасывали свои ругательства через всю комнату, ни разу не задумываясь, куда они приземлятся. А ты? — Она сосредоточилась на плотно сдвинутых бровях, задаваясь вопросом, неуверенность или гнев заставили его выглядеть таким задумчивым. — Ты бы возненавидел меня за то, что я заставила тебя отказаться от того, кем ты был рождён? Чтобы править. Если приближается война, именно ты должен восседать на троне, Гевин. Честный мужчина, с добрым сердцем.

Он поднес обе её руки к своим губам и поцеловал её костяшки пальцев.

— Сабель, я не могу обещать, что не будет дней, когда ты пожалеешь, что вообще повстречала меня. Я не могу обещать, что у нас не будет моментов, когда нам обоим захочется протянуть руку через комнату и задушить друг друга. И я не могу обещать, что когда-нибудь мы не увидим мир по-другому и не станем другими людьми. — Его палец коснулся её щеки, и он скользнул рукой под её волосы, схватив её за затылок.

— Всё, что я могу обещать, это то, что я буду целовать тебя желая спокойной ночи — каждую ночь — и любить тебя с каждым днём всё больше. Я постараюсь быть мужчиной, который заслуживает тебя. И неважно, что произойдёт. Где бы мы ни были или что бы ты ни решила, я всегда буду с тобой. Я никогда не уйду. И я никогда не пожалею, что отказался от королевской власти, чтобы быть с тобой.

Стук в дверь отвлёк внимание Сабель — Мисс Сабель, я подготовил для вас машину. — Приглушенный голос Беннета разнёсся по дому.

— Хотя я знаю, что это будет ещё одна разочаровывающая встреча, мне нужно сообщить новости о Денье моей матери, — объяснила она Гевину. — Возможно, у неё есть какие-то контакты, которые помогут нам найти мою сестру.

— Я с тобой.

— Гевин, со мной всё будет в порядке. В последнее время мне приходилось сталкиваться с довольно устрашающими тварями. Я уверена, что справлюсь со своей матерью. Она опустила взгляд вниз, чтобы его глаза не разорвали её сердце на миллион кусочков. — Дай мне подумать об этом, ладно?

— Я буду в казино, если понадоблюсь. Его ровный тон выдавал разочарование, которое, должно быть, гноилось где-то глубоко в его сердце, несмотря на улыбку, которую он надел. Кончик его пальца коснулся её волос. — Наш разговор ещё не окончен.

Она поднялась на цыпочки и поцеловала его.

— Ты прав. Не закончен.

***

Тошнота бурлила в животе Сабель, когда Беннет припарковал бентли рядом с тем, что осталось от разбитого бордюра перед домом-трейлером её матери. Это место всегда заставляло её нервничать, особенно, когда дети сидели на заднем сиденье. Если добавить к этому стресс от исчезновения Деньи, а также замешательство и печаль, вызванные предложением Гевина, то случилось бы чудо, если к концу визита она не задушит свою мать на смерть.

— Бен, ты не возражаешь, если они останутся с тобой? — Сабель мотнула головой назад, туда, где сидели Томас и Джейни, устремив взгляд в окно.

— Нисколько, мисс. — Хотя его тон, как всегда, оставался ровным, у Сабель сложилось впечатление, что Беннет не особо возражает против детей. Странная черта для тролля.

Она улыбнулась и посмотрела на заднее сиденье, привлекая к себе оба невинных взгляда.

— Мама скоро вернётся. Слушайте Беннета, поняли?

Дети кивнули, и Сабель выскользнула из пассажирского сиденья, уловив движение в маленьком переднем окне трейлера.

Она ненавидела саму идею о сообщении Лоре даже малейших новостей, но её мать была связана с некоторыми сомнительными людьми в подземной секс-сцене, и в приступе ярости Лора могла просто ошибиться и выдать имя. Как-то обидно, что Сабель придётся уговаривать свою маму выдать своих коррумпированных и жестоких друзей только для того, чтобы получить информацию о её собственной грёбаной дочери, но, эй, нет смысла злиться из-за того, что всю жизнь было полно ужасающих открытий в этой женщине.

Под лай со всех сторон собак Сабель шла по дерьму — буквально по их кучам — разбросанным по небольшой траве, заваленный мусором двор её матери.

Дверь распахнулась, и мы увидели Лору, покачивающуюся на ногах, с бутылкой джека, свисающей из её рук так, словно она могла в любую секунду уронить ту на пол.

— Чего ты хочешь?

Сквозь разорванную ширму просочилась вонь от затхлых сигарет и плесени, сморщившая нос Сабель.

— Мне надо поговорить с тобой.

— Я закончила с разговорами с тобой. — Каждое слово звучало невнятно.

— Денья была похищена.

— Что это значит?

Проклятая идиотка.

— Её забрали. Похители. Исчезла. Так достаточно ясно?

Уголок губы Лоры дёрнулся в ухмылке.

— Разве это не дерьмо? Ты молодец, что заботилась о ней.

Напрягая мышцы, Сабелль распахнула ветхую сетчатую дверь и ворвалась внутрь, ударив Лору в плечо на пути внутрь.

— Ты охеренная молодец. Я пришла сюда не для того, чтобы поделиться новостями. Я пришла получить от тебя информацию. У тебя есть связи с местными отморозками. Я хочу знать, кто причастен к сексуальному рабству?

Из уст Лоры вырвался смех.

— Весь мой чертов Ролодекс, дорогая. Выбирай.

— Я только что сказала тебе, что твоя дочь пропала. Твоя дочь. Та, кого ты родила. Та, кого ты просила меня не забирать с собой, когда я уходила.

Ведьма склонила голову, сжав губы настолько задумчиво, насколько это возможно для идиотки.

— Как ты смеешь. Как ты посмела войти сюда… — Она указала на дверь. — …со своей охуительно модной тачкой и скакать здесь в своей проклятой модной одежде, прося меня о помощи.

Сабель рассмеялась, наполненная жалостью и разочарованием.

— Как, мама? Как ты стала такой сукой? Из-за папы? Он сделал тебя стервой? Или целая жизнь, полная неудач и разочарований, сделала тебя такой? Потому что мне хотелось бы знать.

— Ты ни черта не знаешь ни о чём, и ты, блядь, ничего не знаешь о своём отце.

Подняв руки, Сабель пожала плечами.

— Итак, просвети меня.

— Просветить тебя? — Она хмыкнула. — Ничего тебя не просветит. Вы с сестрой думаете, что знали о нём всё. Ну, нет. Подумай, что ты лучше всех остальных только потому, что в тебе есть какой-то ангел. А у тебя его нет.

У Сабель перехватило дыхание.

— Что ты сказала?

— Ты не лучше, чем…

— Не это. Что ты имеешь в виду, ангел? Ты сказала нам, что наш отец был скромным человеком.

Лора опрокинула бутылку джека, пив её несколько секунд, прежде чем вытереть рот тыльной стороной ладони.

— Ах, какого черта? Хочешь знать?

Она прошла мимо Сабель и исчезла в спальне. Звуки разбитого стекла и удары падающих тяжелых предметов вызвали у Сабель бешеное любопытство.

Лора вернулась, размахивая листком бумаги в воздухе.

— Проклятый святой грааль! Письмо от твоего отца.

Нахмурившись, Сабель сжала руки в кулаки по бокам.

— Я думал, ты его сожгла.

— Я соврала. Какого хрена ты хочешь? Извинений? Ты не получишь ни фига. — Она подбросила письмо в воздух, и оно улетело на ковер недалеко от неё. — Твой папа был ангелом. Ангелом-мстителем. Хранителем. Я забеременела тобой, а он предпочёл пасть, а не вернуться на небеса. — Она икнула. — Тупой ублюдок.

Дрожь пробежала по телу Сабель, когда она смотрела на письмо на полу.

— Он… влюбился в тебя?

— Он влюбился в тебя. Не в меня. Я думаю, твоему папе было на меня наплевать. Даже когда он снова меня трахнул, и я забеременела Деньей.

— Тогда я… мы… нефилимы?

— Наполовину люди и ангелы — это нефилимы, тупица. — Она выпила ещё одну порцию. — Ты нечто гораздо худшее. Не так уж много полусуккубов-полуангелов ходит вокруг. Отстойно быть тобой, не так ли? Ты не принимаешь внешность нефилима, как полулюди. Лично я бы хотела, чтобы ты смогла. Возможно, получила бы немного денег за такой внешний вид. Бонус за крылышки.

Она игнорировала её. Боже, Сабель могла бы ударить женщину кулаком по лицу и не почувствовать ни малейшего раскаяния.

— Как, черт возьми, тебе удалось заставить ангела соединиться с тобой?

— Ему нужна была услуга. Я придоставила. Он предложил залог в качестве оплаты.

Сабель схватилась за спинку стула перед ней, ища опору, в то время как ложь всего её детства раскрывалась перед ней.

— Раньше у меня была жизнь. Прежде чем вы, проклятые отродья, пришли и всё испортили. — Лора фыркнула и икнула. — Каждый мужчина желал меня трахнуть. Я была первоклассной киской. — Она споткнулась на ковре, уцепилась за стол, откуда схватила пачку сигарет и закурила. — Я оказалась связана с этим ублюдком, и внезапно я больше не была ничьей. Мой сутенёр оставил меня. Мои друзья. У меня ничего не осталось. Ничего, кроме… него.

— Он влюбился в тебя. Выбрал ад небесам. И ты оставила его?

— Как я и сказала. Ты ничего не знаешь. Суккуб не может трахать другого мужчину, если она связана.

Сабель почесала голову.

— Эта жизнь… ты же её сама выбрала? Ты предпочла эту… грязь и разврат человеку, который… какого черта? Он тебя избивал?

— Нет. — Злой тон голоса Лоры прозвучал как оскорбление. — Он не бил меня. Он не смог бы меня побить, идиотка. Связанный мужчина не может поднять руку на свою половинку. Даже ангел.

Сабель закрыла лицо ладонями и откинула голову назад. Ей хотелось смеяться. Хотелось плакать. Не знала, чего, чёрт возьми, ей хотелось больше.

— Все эти годы я думала, что любовь сделала это с тобой. Я думала, тебя погубил мужчина. Ты саиа выбрала это. Он не виноват. Это было не из-за связи. Даже не из-за нас. Это… проклятое существование — ты сама его выбрала!

— Мы рождены для него. — Она похлопала пальцами, издеваясь над крыльями ангела. — Ты слишком ангельская, чтобы понять.

Сабель подхватила письмо с пола.

— Поверь, дело не в ангелах. Это вопрос порядочности. В хорошей маме. Я бы не выбрала эту жизнь далее как адское наказание.

— Вот почему твоя киска пересохнет. Проклятье мужчин — вот кто ты. Ничего, кроме дыры, куда мужчина может засунуть свой член. Всю жизнь я учила тебя этому, и вижу, ты ни черта не поняла. Тебя ждёт разочарование. — Лукавая улыбка скользнула по лицу Лоры, создавая впечатление, что её слова были скорее пожеланием, чем предсказанием.

— Нет. Не будет. Я не ты. Неважно, с кем я и что я делаю в жизни, теперь я знаю… ни малейшего шанса, что я когда-нибудь стану тобой, мать. Я никогда не брошу своих детей. Выбирать вместо них случайных мужиков. Каждую ночь оставлять их в холоде, голодными, напуганными и одинокими. Я не смогу обречь их жизнь стать настолько несчастной, чтобы они попытались покончить жизнь самоубийством и рисковали жизнью в Обсидиусе вместо жизни с тобой.

Лора указала пальцем.

— Я не имела никакого отношения к тому, что Денья порезала себе запястья.

При упоминании о сестре на глазах Сабелль выступил щит из слёз.

— Ты была главной причиной. — Она сморгнула влагу, затуманивающую её зрение. — Если бы я не оказалась там и не закрыла её раны, она бы умерла той ночью.

Подняв ладони вверх, Лора поклонилась.

— Слава могущественному спасителю, Сабель. Сущий ангел.

Стиснув зубы, Сабель глубоко вздохнула через нос.

— Что случилось с моим отцом?

— Почему бы тебе не спросить своего приятеля Гриффина, что с ним случилось?

Упоминание о Гриффине пронзило её сердце. Хаос, который разразился на прошлой неделе, не дал ей утонуть в печали от потери старого байкера.

— Я спрашиваю тебя.

Лора скрестила руки на груди, небрежно кинула голову в сторону и украла ещё один глоток джека, после чего выпятила губу.

— Нельзя убить сутенёра женщины, не пострадав от последствий.

— Он убил его?

— Неужели от него не осталось ни черта после того, как твой отец с ним расправился? — Если свет не играл с глазами Сабель, похоже, у Лоры навернулись слёзы.

— Пернифис был моим сутенёром. Он выбил из меня всё дерьмо и угрожал убить вас двоих. Донни, он не торопился с ним. Он не хотел, чтобы они тебя забрали, поэтому ушёл.

Донни. Сокращение от Донован. Сабель ни разу не слышала, чтобы её мать произносила имя отца за все годы, прошедшие с тех пор, как он уехал.

Губы Лоры сжались.

— Примерно тогда сюда пришёл твой сутенёр.

При этих словах у Сабелль застыла кровь.

— Джевен? — Она нахмурилась. — При чём здесь он?

— Ну, во-первых, он чертовски плохо отнёсся к тебе. Очень неестественно для сутенёра. И во-вторых, как ты думаешь, кто сдал твоего отца?

Она ещё раз сжала пальцами ось стула. Ещё сильнее, когда комната, казалось, закружилась вокруг неё. Всё имело смысл. Вот почему Джевен боялся её.

— Он… не хотел, чтобы я крала души. Он удерживал меня от реноша. Я не понимала, почему и…

Ленивое движение губ матери обнажило жёлтые и коричневые зубы.

— Ты не создана для того, чтобы забирать невинные человеческие души. Только демонов. Бесполезный суккуб.

Вот почему Сабель не получала энергию от душ. Это не была энергия, которую она получала от использования своих сил для отпора. Она действительно чувствовала страхи своей жертвы. Её тело питалось адреналином действительно плохих душ.

Сабель вспомнила ночь, когда Джевен занимался с ней сексом — вопреки правилам преступного мира, запрещающим сутенёру заниматься сексом с собственным суккубом. Он сделал меня беременной, чтобы ему было чем меня удержать. Он знал, что я никогда не убью отца своих детей.

Осознание этого ударило Сабель в живот.

— Если я не могу забирать души, то… Я вообще никогда не принадлежала Джевену. Он никогда не имел надо мной власти. — Её глаза сузились. — Вот почему ты обиделась на Денью и меня. Благодаря нашему отцу мы родились свободными.

— Убирайся к чёрту из моего дома. Ты получила то, что хотела. — Она затянулась сигаретой. — Что касается твоей сестры… иди и расскажи ангелам. Я уверена, что им будет приятно узнать, что кто-то из них попал в беду.

— Когда-нибудь. Когда-нибудь ты познаешь чувство сожаления.

Челюсть Лоры сжалась.

— Единственное, о чём я сожалею в свой жизни, — это ты.

Лёгкая улыбка тронула губу Сабель.

— А знаешь, мама? На этот раз мы в чём-то оказались согласны.

Спрятав письмо в карман, Сабель попятилась из дома. В основном ощущая онемение.

Ангел.

Свободный.

Подойдя к машине, она вытащила письмо, развернув толстый пергамент и обнаружив шесть простых слов, расположенных в центре страницы.

И в конце концов любовь побеждает.

Слёзы наполнили глаза Сабелль. Татуировка, выгравированная на предплечье её отца. Та, которую она так долго хотела забыть. Простые слова, которые она знала, сколько себя помнила.

Сабель однажды спросила отца, что означают эти слова. Он сказал:

— Это значит, что любовь — сила, которую никакое зло или ненависть не смогут уничтожить. Она сильнее. В конце концов, оно всегда победит.

Он влюбился в её мать. Даже когда она не хотела его, в конце концов, он всё равно сделал немыслимое. Ради неё. Ради любви. Убийство сутенёра означало смерть в коррумпированном и запутанном мире суккубов.

За тот короткий промежуток времени, который она провела с Гевином, столько сил пытались их разлучить. В конце концов они выстояли. В конце концов, они всё равно любили.

Вытерев слёзы, она открыла дверцу машины и забралась внутрь.

Меньше чем за час были получены ответы на вопросы, которые мучили её всю жизнь.

И всё же один остался.

***

Гевин сидел за своим офисным столом в Святая святых, постукивая туда-сюда ручкой — той самой ручкой, которую он должен был использовать, чтобы подписать тонну проклятой документации о делах казино, разбросанной по его столу. От острой боли, пронзившей его рёбра, он вздрогнул и схватился за бок. Чёртов яд. По большей части на него он не влиял, но он чувствовал, как внутри его тела всё ещё бушует битва.

Отчётливый стук в дверь мог принадлежать только одному человеку — охраннику Реду.

— Да?

— Сэр, к вам гость.

Христос. С тех пор, как дела вернулись в обычное русло, у него появилась вращающаяся дверь посетителей. Некоторые приветствовались. Некоторых он хотел бы послать на хрен.

— Можешь попросить кого бы то ни было вернуться завтра? Я тут действительно завален работой. — Его ручка прокатилась по настольному календарю, прежде чем он остановил её левой рукой.

— Боюсь, это срочная встреча, сэр.

Гевин фыркнул. Это всегда было срочно.

— Прекрасно. — Пусть придёт весь чертов Детройт. Он откинулся на спинку стула, выпятив грудь, сказав:

— Лучше пути его побыстрее, прежде чем я решу изменить форму твоих яиц.

Дверь распахнулась, и сердце Гевина застыло в груди.

— Сабель?

Длинные стройные ноги скрещивались друг перед другом, когда она шла к нему в чёрных шпильках, от которых он задрожал, представив, как они обхватили его спину. Её грудь выглядывала из-под чёрного платья, подчеркивающего её стройные формы. Пламя волос танцевало при каждом шаге, ниспадая на её плечи.

Она надела охеренное платье. Какого черта? Она хочет выпотрошить его или что? Свести сразу в могилу?

Её походка не замедлилась, поэтому Гевин встал, чтобы поприветствовать её, сердце бешено заколотилось, когда она прошла мимо стульев, вокруг стола, прямо к нему.

Если бы она не была Сабель, такая решительная прогулка могла бы её убить.

Её губы врезались в его, прежде чем руки обхватили его шею.

Как осёл, руки Гевина осталось по бокам, пока он пытался осознать, что, чёрт возьми, только что произошло.

Когда она отстранилась, его вытянутая губа всё ещё была выпячена, прежде чем он откашлялся и выпрямился.

— Я…

— Мой ответ — да. Давай сделаем это. Лучше раньше, чем позже. У нас будет ещё одна церемония, когда Денья вернется домой. Но я не хочу, чтобы прошла ещё минута, пока я не являюсь твоей ташлой.

— Ты уверена? — Будь он проклят, его сердце билось как большой барабан.

— Я никогда в жизни не была более уверена ни в чём.

Сглотнув, Гевин снова наклонился, на этот раз ощутив каждую частичку её губ на своих.

— Я готов подождать, если хочешь. Но я не могу быть вдали от тебя. Ты мне нужна со мной. Каждое утро я хочу просыпаться с твоим прекрасным лицом и знать, что оно моё. Будь моя, на которую стоит посмотреть. Моя, из-за которой стоит задуматься. Я улыбнусь, когда мне придёт в голову, как мне чертовски повезло, что я жив и привязан к такой красоте.

— Я ждала тебя достаточно долго, Гевин. Я не знала, чего не хватает в моём мире, до того дня, как встретила тебя. — Она провела рукой по его щеке, всё ещё глядя на его губы. — Забавно, я всегда думала, что мне нужен воздух, чтобы вдохнуть в себя жизнь. Оказывается, мне нужен был только ты. — Гевин заметил улыбку, когда она наклонила голову вперёд. — Я не знаю, что произойдет в будущем с твоим правом первородства, но я не хочу оставить его без внимания. Я не хочу отпускать тебя из-за своих сомнений.

— Я намерен посвятить свою жизнь устранению всех сомнений в твоей голове. Я собираюсь позаботиться о тебе. О Томасе и Джейн. Вы никогда ни в чём не будете нуждаться. Я всегда буду защищать вас. Люблю тебя. Хочу только тебя.

— Ты должен знать, я не рассматриваю происходящее как выигрыш в лотерею или что-то в этом роде. Я не жду, что ты расстелишь красную дорожку и будешь кормить меня из серебряной ложки. Я продолжу работать и вносить свой вклад.

Гевин улыбнулся и потёр челюсть. Её упрямый характер был чертовски милым.

— Если ты этого хочешь. Моя единственная просьба: занимайся любимым делом. Возможно, в искусстве. Никаких столиков ожидания.

— И моя единственная просьба — не работать так усердно. Что ты будешь находить время и наслаждаться жизнью.

— Я с нетерпением жду возможности насладиться многим в тебе. — Гевин крепко прижал её к себе, запустил пальцы в её волосы и поцеловал в горло. — Кому я обязан своей благодарностью за внезапное изменение планов?

— Никому. — Сабель отодвинулась назад, пока не появилось её улыбающееся лицо.

Наконец улыбалась.

Оттенки тёплого синего цвета позволили ему парить в облаках чистого блаженства.

— В конце концов, любовь всегда побеждает. Всегда.

***

Восхитительный аромат бергамота и кедра разносился по коридорам, когда Сабель приближалась к спальне Гевина. Надоест ли ей когда-нибудь его аромат? Она вдохнула воздух и открыла дверь, и её встретило зрелище, от которого у нее перехватило дыхание.

— Что такое …? — повернув голову, она увидела красивую улыбку Гевина, когда он встал позади неё, всё ещё одетый в свой костюм, который был в прошлый раз.

— После тебя. — Он провёл её внутрь.

В дополнение к лепесткам, всё ещё разбросанным по полу, на тёмных стенах мерцало тёплое, манящее сияние свечей, расставленных в разных точках комнаты. Тихое пение Нины Симоне играло на заднем плане, а прозрачные занавески за длинными чёрными портьерами танцевали на тёплом летнем ветерке, проникающим через открытую балконную дверь.

Просто и в то же время невероятно романтично.

— Что это? — спросила Сабель, скользя взглядом по мягким, сияющим цветам света на стене, и остановилась в центре комнаты.

Сильные, тёплые руки схватили её за плечи, и Сабель склонила голову набок, позволяя поцелую Гевина проследить её шею.

— Здесь, любовь моя, я завершу установление нашей связи, пока не получу удовольствие выжечь твоё имя на своей плоти.

Дрожь пробежала по спине Сабель.

— Мне нравится как это прозвучало, — прошептала она и повернулась к нему лицом. — На самом деле, я хочу, чтобы я сделала то же самое.

Его глаза, казалось, изучали её, возможно, в поисках юмора. В конце концов, большинство женщин съёживались при виде того, как их мужчин клеймил адский огонь.

— Ты не обязана этого делать, Сабель. Это довольно болезненно. Вечное. Моё имя будет заклеймено…

— Гевин, ты оказываешь мне самую изысканную преданность. — Она приложила кончики пальцев к его щетинистой щеке, любуясь идеальными углами его подбородка. — Ты рисковал своей жизнью ради меня и моих детей. Ты спас меня от моего собственного рабства. Но самое главное, ты научил меня не бояться постоянства. Связь может быть вечной. Он может стать священным, если мы оба пожелаем быть вместе наравне. — Дрожь его пятичасовой тени коснулась её большого пальца. — Большинство из нас рождаются с пятью чувствами, но в течение жизни, если мы откроем своё сердце, мы умрём с шестью. Чтобы узнать родственную душу, нужно не прикосновение, вкус, звук, запах или зрение. Любой из них может исчезнуть в любой момент, но истина всё равно остаётся в наших сердцах. Это врождённое понимание того, что ты нашёл одну душу из миллиардов, которая пройдёт сквозь огонь, чтобы остаться рядом с тобой, и никогда не позволит тебе покинуть этот мир в покое. — Фигура Гевина расплывалась сквозь стеклянный щит, закрывший её глаза. — Я хочу, чтобы ты был запечатлён на моей коже, так же, как ты запечатлён в моей душе. И даже адское пламя не сможет меня напугать.

Обхватив обеими руками её подбородок, Гевин притянул её к себе, тяжело дыша ей в лицо.

— Я не знаю, какие добрые дела могли привести тебя в мой мир, Сабель, но знай, что я не могу позволить тебе уйти сейчас. Ты вечная часть меня. Независимо от того, какие силы попытаются украсть тебя у меня, я призову самые чёрные части своей души, чтобы гарантировать, что ты останешься в безопасности рядом со мной. Du amec, tazschlama.

Сабель немного знала демонический язык, и то, как слова лились из уст Гевина, словно бархат, вызвало на её лице понимающую улыбку. В сущности, «я люблю тебя, жена моя».

— Du amec, servosxma.

Его глаза смягчились в удовлетворении, прежде чем его губы коснулись её губ, и мир вокруг неё вышел из-под контроля, в то время как Гевин оставался сосредоточенным, заземлённым. Она схватила его за руки, твёрдые мышцы под ними едва помещались в её ладонях, и началось головокружение, которое становилось всё сильнее, пока, наконец, он не вырвался.

В спешке он снял с неё платье, бросил его на пол, затем отбросил пиджак, прежде чем приступить к работе над рубашкой на пуговицах. Через несколько секунд Сабель уставилась на его высеченную в камне фигуру, где свет свечей и тени подчеркивали бороздку каждого мускула.

Захватывающий дух.

Сабель провела по его линиям, позволяя пальцам погрузиться в ямки на его груди и пресса. Твёрдые мышцы прошли под кончиками её пальцев, когда она скользнула руками к его плечам, к его затылку и притянула его для нового поцелуя.

Его руки обвили её спину и шею, притягивая её в крепкие объятия. Хлопок ткани дал ей понять, что он расстегнул её бюстгальтер, и Сабель улыбнулась скорости и лёгкости, с которой он выполнил задачу. Гевин справился с тем, с чем большинство мужчин не справляются.

Её бюстгальтер соскользнул с её рук на пол, и Гевин наклонился вперёд, скользя трусиками по её ногам. В ответ на услугу Сабель сунула палец ему в трусы и столкнула их с его мускулистых бёдер.

Боль запульсировала в её сердце при виде его прекрасной эрекции, гордо вставшей между ними. Его губы пленили её, когда Сабель схватила и поглаживала его утолщённый член, улыбнувшись его рычанию на её губах.

Гевин поднял её на руки, как пушинку, прежде чем отнести к кровати.

Он усадил её на мягкий матрас и убрал волосы с её лица.

— Моя красавица.

Ей нравилось, как он использовал слово «моя».

— Гевин, я спросила Анну, сможет ли она присмотреть за детьми всего пару часов. Возможно, мне следует…

— Уже договорились. Анна была рада присмотреть за ними на целую ночь.

— Всю ночь?

— Да. Я намерен заниматься с тобой любовью до утра. — Он перелез через неё и оседлал её тело, руки скользнули вверх по её рукам, пальцы проникли между её пальцами, когда он прижал её руки к кровати. — А потом я снова займусь с тобой любовью. Расслабься. У нас впереди долгая ночь.

Поглаживая её изгибы, его руки нашли её грудь, и её соски сжались от его прикосновения, и она почувствовала его лёгкое дыхание. Она выгнулась к нему, когда потоки экстаза пронзили её сердцевину, и подняла бёдра, прижимаясь к его члену.

Его стон и его хватка за волосы вызвали волну отчаяния в её теле.

— Продолжай в том же духе, и всё закончится, не успев начаться.

— Ты мне нужен.

Он провёл пальцем по её щеке.

— Скоро. Во-первых, я хочу сделать тебя своей. — Он сел на пятки, положив ладони на бёдра, и открытлчть в его взгляде вызвала рой трепета в её животе. — Ты уверена в этом, Сабель? Как только мы начнём, я не смогу вернуть всё назад.

— Я никогда в жизни не была более уверена.

Кивнув, он закрыл глаза и начал шептать заклинание на незнакомом ей языке, возможно, более древнем, чем тот, который она выучила. Как она несколько раз была свидетелем во время его савидона, кожа Гевина потемнела до тёмно-красного цвета, из его головы выступили рога, а когда его кожа сжалась до выступающих костей лица, его губы потемнели до чёрного оттенка.

Он рычал между пением, пока, наконец, не открыл глаза. Глаза светились красным.

Дикий.

Желание ударить его ногой удерживало её мышцы в напряжении, но она оставалась там, где лежала.

Это Гевин.

Под жестокими чертами его зверя скрывался человек, которого она любила. Мужчина, который никогда не причинит ей вреда.

В отличие от резких, поспешных движений, к которым она привыкла из-за его звериной формы, он протянул нежно руку и погладил её лицо.

— Моя Сабель. — Его голос был глубоким гортанным звуком, но его слова и выражение лица оставались нежными.

Она поцеловала его ладонь.

— Мой Гавиус.

Он медленно наклонился над ней и зарылся лицом в её волосы.

— Твой запах… он так и просит, чтобы его поглотили.

Наклонив её голову в сторону, он получил полный доступ к её горлу.

— Я готова. Возьми меня.

Его тело задрожало на ней, и он провёл языком по её коже, ощущение защекотало её сердцевину, прежде чем поцеловать чувствительный изгиб, который заставил её выгнуться к нему.

Острая боль пронзила её шею, и рычание Гевина прогремело ей в ухо.

Вырвался лишь всхлип, прежде чем тепло заглушило боль, распространившись на каждый мускул её тела. Тепло сменилось волнами удовольствия, пульсацией в её венах. Что-то потекло внутри неё, словно крепкий спиртной напиток, заставил комнату закружиться, смягчая, пока её глаза не отяжелели. Опьяненная похотью.

Её колени упали в стороны, сдаваясь, и она лениво улыбнулась трепету, проникнувшему в её сердце. Она извивалась, пока не достигла кончика его твёрдой, как скала, эрекции именно там, где он ей был нужен. Когда он наконец встретился с её влажным входом, в её животе всё запульсировала с новой силой.

— Пожалуйста, — прошептала она ему на ухо.

Тем не менее, он остался на месте.

Она нуждалась в нём внутри себя. Жаждала, чтобы он наполнил её своим толстым членом.

Ещё один рывок за шею заставил её приоткрыть губы с желанием закричать, но она каким-то образом промолчала, в то время как вторая волна волн пробежалась по её телу, как кровяное течение в её венах.

Боль между бёдрами усилилась.

Пожалуйста. Сейчас. Мне нужно, пожалуйста.

Её немая мольба гремела внутри её черепа.

Она извивалась в его объятиях, терсь о его кончик, который он держал вне досягаемости.

Разочарование поглотило её.

Могла ли она потерять сознание от желания?

Жар обжёг её сердцевину, и она снова потянулась к нему, тихий всхлип сорвался с её губ.

Его зубы вышли из её горла, и в нос проник пьянящий аромат. Сырой. Первобытный. Аромат возбуждения. Как будто они трахались часами и лежали в поту и боли в конечностях.

Гевин медленно вошёл в неё, её бедра задрожали от возбуждения, которое вибрировало в её мышцах.

Боги, он заполнил её так, что она ни на мгновение не могла пошевелиться. Контакт между её узкими стенками и его гладким членом почти свёл её с ума. Ощущение, которое она никогда не испытывала в таком состоянии возбуждения. Он добавил ей удовольствия, очертив языком маленькие круги в том месте, где укусил её, создавая волну головокружительной, бессмысленной жажды, вызывая прилив крови к её лицу. Она впилась ногтями в его спину, улыбаясь, когда он прорычал ей на ухо.

Входя и выходя, Гевин раскачивался в её теле в идеальном ритме. Он произнёс эротический монолог на эрадисе ей на ухо, прежде чем уткнуться лицом в её шею и удлинить свои толчки. Медленно. Сводя с ума. Поддразнивая. Его член скользнул по её стенкам, оставляя её живот в постоянном напряжении.

— Быстрее, — прохрипела она, царапая его кожу ногтями от растущего отчаяния. — Пожалуйста, Гевин.

При ускорении темпа его бёдра врезались в её. Пот выступил на его коже. Его мужское ворчание взволновало её сердце, вскипятило её кровь, а влага, покрывающая её, вызывала долгие скольжения чистого удовольствия.

Была разница между траханием и траханием со страстью. Его расчёт времени, его скорость, знание, когда прикоснуться к ней, а когда с пылом врезаться в неё, — всё с такой утончённостью, как чистое искусство в движении. Мужчина был хорош во многих вещах, но был мастером соблазнения. Секс с ним был не просто актом, это был опыт, одновременно прекрасный и ужасающий, потому что никто никогда с ним не сравнится.

— Когда ты кончишь, ты закричишб для меня. Громко. — Низкий тон его голоса донёсся до её ушей, как песня, когда он вошёл в неё.

— Да, — выдохнула она.

Её мышцы напряглись. Сжались. Задрожали.

Оргазм приблизился, и за её веками заплясали пятнышки, словно крошечные молекулы, врезающиеся друг в друга с усиленным обещанием извержения.

Жар обжёг её тело, и ослепительная вспышка ударила ей в глаза, когда удовольствие взорвалось в её венах с мощными импульсами экстаза.

Она открыла рот для беззвучного крика.

Кончи для меня.

Имя Гевина отразилось от стен, а Сабель взлетела прямо в стратосферу, паря в облаках блаженства. Её стенки сжались вокруг него, крошечные спазмы пробежали по её телу, горячие покалывания доходили до кончиков пальцев рук и ног, сжимающие мышцы. Пульс за электризующим импульсом заставлял её сжимать простыни, пока она не закричала.

Последовала череда проклятий, сопровождаемая дрожью от его освобождения, и она застонала и проревела его имя, когда ещё один оргазм обрушился на неё в катаклизме удовольствия, поразив её мышцы, как землетрясение, и разлив лаву по её венам. Плавилась, взрывалась и снова плавилась.

Слабость превратила её кости в кашу. Её голова откинулась на подушку, её взгляд на мгновение расфокусировался, поскольку тьма угрожала унести её в сон. Хорошо, что она уже лежала, потому что Сабель не смогла бы пошевелиться, даже если бы попыталась.

Она хихикнула и лениво хлопнула себя рукой по лицу.

— Я не знаю, что со мной только что произошло, но я никогда в жизни не чувствовала чего-то настолько фантастического.

Гевин рухнул на кровать рядом с ней, представляя собой идеальную бронзовую кожу, чёрные волосы и голубые глаза, которые смотрели на неё с тем же полным удовлетворением.

— Удовлетворённая и счастливая, какой и должны быть. Всегда. — Его хриплый голос ударил по её позвоночнику, как камертон, вызывая волну экстаза прямо до её глубины.

Он притянул её к себе, и ощущение экстаза вновь нахлынуло внутри неё, её тело жаждало его, уже готовое к нему. Требовало его снова.

Желание взять его наполнило её рот слюной.

— Гевин… ты снова мне нужен.

Веки отяжелели, он улыбнулся, наполовину уткнувшись лицом в подушку. Он приподнялся на локте и посмотрел на неё сверху вниз.

— Как пожелаешь, моя прекрасная ташла.

— Мммм, мне нравится, как это слово скатывается с твоего языка.

— Ташла? Или тот факт, что я буду всю ночь исполнять каждую твою потаённую фантазию? — Он поцеловал её за ухом, затем укусил за мочку. — В конце концов, я всё ещё твой раб, — прошептал он, прежде чем его лицо снова появилось в поле зрения, с совершенно белыми зубами за коварной улыбкой.

— Оба. — Она засмеялась, приподняв голову с подушки для еще одного поцелуя. — Я люблю тебя, Гевин. Я сожалею лишь о том, что не могу освободить твою душу от порабощения.

— И я люблю тебя. — Он гладил её по волосам, и голубизна его взгляда излучала тепло. — Может быть, ты и поработила мою душу, Сабель, но ты безвозвратно освободила моё сердце. За это я всегда буду у тебя в долгу.

— Ты мне ничего не должен, демон. Кроме навсегда. Я хочу твою вечность.

— Считай, что она твоя, ангел. — Он притянул её к себе, и она прижала голову к его сердцу. — Ты моя. Навсегда. Бескомпромиссно.

Эпилог

Гевин сидел в баре Святая святых, потягивая абсент, а рядом с ним Ксандр влил себе в глотку пятую часть джека.

Проведя пальцем по рту, ангел принюхался.

— Надо было, чёрт возьми, рассказать кому-нибудь, что ты собрался делать той ночью, вот и всё. Сэкономило бы кучу времени.

Гевин не смог сдержать улыбку.

— Я не могу винить своих братьев за их преданность, но у них есть склонность мешать мне и портить всё. Мне пришлось попытаться вернуть Денью. Но я не глуп. Я точно знал, что делаю. — Он похлопал Ксандра по спине. — Может быть, ты и сомнительный падший ангел, но ты никогда меня не подводил, брат.

Ксандр оттолкнул от себя руку Гевина.

— Иди нахрен отсюда со своей розовой мишурой. — Он улыбнулся и ударил Гевина по руке. — Брат.

В кармане Гевина зазвонил телефон. Неизвестный номер мелькнул перед ним, когда он вытащил его, и он нахмурился, нажав кнопку соединения.

— Гевин. — Голос Зейна был хриплым, низким, как будто он пытался говорить тише. — Я проверяю чаевые. Просто хотел сказать тебе, что я всё еще в деле. Я не отступлю.

— Зейн, где ты?

Телефон замолчал, и Гевин разочарованно зарычал.

Без ведома Сабель Гевин и Ксандр обыскали церковь и школу, где Лахлан вербовал суккубов. Стая Маррика почти всё очистила. Их поиски Деньи продолжались каждую ночь, пока Гевин не привезёт её домой к Сабель. Телефонный звонок от Зейна стал первым почти за месяц после нападения на здание «Глобуса».

— Мудак отключился?

— Ага. — Разочарование Гевина сквозило в его голосе. — Говорит, что у него появилась зацепка.

Ксандр пожал плечами.

— Наверное, это хорошо, если ты его послал. Глядя в эти фиолетовые глаза… неизвестно, что бы я сделал. Вероятно, оставил себе на цепи в качестве домашнего животного. — Он усмехнулся. — Отстойно быть падшим.

Гевин замер.

Образы пронеслись в его голове в быстрой последовательности.

Падший ангел. Домашний питомец. Цепи. Фиолетовые глаза.

Он нахмурился.

— Что ты сказал?

Краем своей периферии Гевин почувствовал взгляд Ксандра, но не мог отвлечься от мучительной мысли, стучавшейся в его череп.

— Суккубы. Их глаза становятся фиолетовыми, когда они достигают реноша.

Видение, которое у него было незадолго до встречи в здании «Глобус». В то время он подумал, что это зловещее предупреждение, чтобы держать его начеку, но события последнего месяца вытеснили его из головы.

Рюмка абсента выпала из рук Гевина и разбилась о стойку.

Видение принадлежало совсем не ему.

А Зейну.

Конец