Посланница Поднебесья

Глава 7 Старые враги

Ларо: прошлое

Я жила. Просто жила. Или делала вид, чтобы родственники, сокурсники и мозгоправ, которого я посещала раз в неделю, ничего не заподозрили. Я училась, не пропуская ни одной лекции, ходила с друзьями в кино и в кафе. Даже записалась на йогу и в кружок книголюбов! Мол, посмотрите, у меня новые увлечения! Я не тоскую, а радуюсь мелочам. Вот только я притворялась. В душе царило всё то же уныние. И горечь. А сердце кровило и кровило. С уходом любовника умерла часть души…

Так прошел год. Год притворства и одиночества.

Я пообещала себе, что буду просто плыть по течению. Спрячусь под панцирем и никому не позволю пробиться. Я сама по себе. Так лучше. Спокойнее. Увы, у судьбы дурное чувство юмора. Это она продемонстрировала во всей красе, доказав, что жизнь коротка, и стоит ценить каждое мгновенье…

Это была идея родителей. Устроить семейный праздник, отметив сразу несколько событий: папино повышение, мамин успех на конференции, победу сестры на конкурсе красоты, новые спортивные достижения брата. Одной мне отмечать было нечего. Да и желание отсутствовало напрочь. Но кого это волновало? Я же отлично притворялась целый год. Никому и в голову не приходило, что я с большим удовольствием пущу себе пулю в лоб, чем буду что-то праздновать за семейным столом.

Однако я сделала вид, что не имею ничего против. Смысл сопротивляться и вызывать подозрения? Откажусь, родители с перепуга позвонят мозгоправу.

За покупками поехали втроем. С братом и сестрой. Сущий ад, на самом деле. Мы всегда ссорились. Из-за сестры и ее чертового характера. Этот раз не стал исключением.

Сестра устроилась рядом с братом на пассажирском сидении. Мне пришлось расположиться сзади и пялиться в окно, чтобы абстрагироваться от болтовни сестрички. Она в красках рассказывала о конкурсе, чем доводила до белого каления не только меня, но и брата. Какому парню, тем более спортсмену-борцу, интересны все эти модельные заморочки. Таких девчонок, как наша сестричка, он считал позерками и пустышками. Сестрица, правда, пустышкой не была. Ума ей небеса отвалили будь здоров. Манипулировала всеми вокруг, включая и родителей, и нас двоих. Но позеркой она была еще какой! Иногда хотелось врезать с разворота, чтобы стереть эту широкую улыбку.

— Заткнись, наконец! — взмолился брат на обратной дороге, когда мы выехали на трассу, ведущую к загородному дому. — Достала болтовней о короне и дефиле!

— Да чтоб ты понимал! — завелась сестричка с полоборота. — Правильно, чурбан вместо башки, как у всех качков, помешанных на «кубиках»!

Зря она это сказала. Брат не считал себя качком. И бесился, когда кто-то пренебрежительно отзывался о спортсменах, называя их пустоголовыми и не способными на иные свершения, кроме как в зале перед зрителями. Он повернулся к сестре с перекошенным лицом, чтобы высказать всё, что накипело, но…

— Осторожнее!

Я первая увидела вылетевшее на встречку авто, и с криком закрыла лицо ладонями. Услышала визг тормозов. Брат успел вывернуть руль, чтобы уйти от столкновения, но машина не удержалась на трассе, улетела в кювет, перевернувшись.

Рассказывали, всё произошло слишком быстро. Водитель другого автомобиля даже не успел прибежать к нам на помощь. Я же потеряла ощущение времени. Лишь несколько деталей врезалось в память навечно. Как я отстегиваю ремень и выползаю из авто, задыхаясь от дыма. Как открываю переднюю дверь со стороны пассажира и тащу по траве бесчувственное тело сестры, сжав зубы от боли. Как взрывается машина, к которой я не успеваю вернуться за братом. Как я сижу и смотрю на окровавленное лицо сестры, не понимая, почему вытащила ее первой. Ведь у меня был выбор. Я могла спасти брата, но вместо этого подписала ему смертный приговор, выбрав ту, которая не заслуживала спасения…

Сара: настоящее

Из зеркала смотрит роковая красотка. Такая, ради которой мужики падают штабелями. Но я ненавижу свою внешность. Лютой ненавистью. И почему я не уродина? Тогда бы ОН не обратил на меня внимания. Не превратил бы в игрушку. В постельную игрушку.

Я сама смогла бы выбирать с кем спать. И кого любить…

Раздается звонок в дверь, и я спешу к ней, подобрав подол красного платья. Странно. Крис всегда пунктуален, приходит минута в минуту. Но сегодня он на двадцать минут раньше. Наверняка, хочет перед выходом в свет обсудить предложение Тины.

— Ты рано… Ох…

Я открываю дверь и замираю. На пороге стоит вовсе не золотко. А Томми Ли Мортон, взирающий щенячьим глазами, в которых при виде меня вмиг отражается восторг.

— Сара, ты прекрасна!

— Что ты тут делаешь? — спрашиваю я строго.

У нас уговор. Со всеми клиентами. Для встреч есть офис. Плюс набирать мой номер разрешено в любое время суток. Но в квартиру я запрещаю являться. Всем. Нынешний вечер исключение. И только для золотка.

— О, Сара! — Томми Ли молитвенно складывает руки. — Я нарисовал твоего секретаря. Этого смазливого мальчика Коула. Получилось так себе. Он не ты. Сара, прошу тебя, попозируй! Спаси мою карьеру! Ты же мой агент! И муза!

Я ощущаю себя в ловушке. Позировать для Томми Ли нельзя ни в коем случае. Для его же блага. И безопасности. Но он не отстанет. Истеричный художник на взводе, раз посмел явиться сюда и выклянчивать то, в чем отказали.

— Томми Ли, — я касаюсь его щеки, и он трется о ладонь, как котенок. — Послушай меня очень внимательно. Мы придумаем, как вернуть тебе вдохновение. Вместе. Но завтра. Приезжай в офис с утра. Я отменю дела и посвящу тебе весь день. А сейчас отправляйся домой и хорошенько выспись. Ты нужен мне бодрым. Договорились?

Томми Ли кивает на протяжении моей речи, но в конце хмурится.

— У тебя свидание, Сара?

— Нет, милый. Деловая встреча.

— Но ты так одета…

— Встреча в особом месте. Томми Ли, — я прикладываю палец к его пухлым губам прежде, чем он успевает возразить. — Тебе пора.

— Но…

— Томми Ли, как ты верно заметил, я твой агент. Ты обязан меня слушаться. Если не отправишься домой и не выспишься, завтра на порог не пущу. Тебе всё ясно?

— Да, мне всё ясно, Сара, — смиряется клиент с неизбежным и, наконец, покидает порог моей квартиры, поджав хвост.

За закрываю за ним дверь и мысленно молюсь, чтобы он не столкнулся с Крисом. Только приступа ревности мне не хватало.

К счастью, золотко появляется только через десять минут. При полном параде. С букетом роз.

— Не стоило, — говорю я холодно, принимая цветы. — И не вздумай говорить о предложении Тины. Оно безумно. И точка.

Золотко вздыхает. Видно, как и любовница, считает меня идеальной кандидаткой в фиктивные жены.

— Обещай, что подумаешь, — просит мягко.

Но я качаю головой.

— Пойдем. Не люблю опаздывать.

Мы выходим на улицу, где ждет черный автомобиль с водителем. Я невольно бросаю взгляд на другую сторону улицы, и сердце прокалывает игла. На тротуаре стоит Томми Ли и взирает на Криса с ненавистью. Паразит не ушел, как я просила. Остался, чтобы проследить, с кем я покину квартиру.

— Всё в порядке? — спрашивает золотко, открывая передо мной дверь авто.

— Да, — отвечаю я, хотя отлично понимаю, что ничего не в порядке, и обиженный Томми Ли доставит еще немало хлопот.

Ларо: настоящее

Мы с Гаем слушали дождь за приоткрытым окном и боялись. Каждый о своём.

Клиент не знал, что делать с перевернувшейся по второму кругу жизнью. Хорошо хоть, больше не плакал и рук на себя наложить не порывался. Только вздыхал тяжело и с тоской смотрел на входную дверь, понимая, что рано или поздно придется покинуть убежище. А я… Я чувствовала себя бабочкой, попавшей в паутину. Пауком же, судя по всему, был Высший Амэй.

А какие ещё выводы я могла сделать? Старец с самого начала знал о моих проблемах и лично приходил навестить, требуя забыть увиденное в момент «рождения». Наверняка именно он и засекретил мою человеческую историю. А ещё Амэй рвался провести эксперимент, чтобы изменить набор нейтралов. Кто сказал, что и на мне он не ставил опыты? Интересно же, как поведёт себя поломанная душа, получив крылья!

После разговора с Бертом я провела собственное расследование, стараясь не афишировать действия. Зная последнее земное имя, потянуть за ниточку труда не составило. Полистала архивные земные данные, а заодно и рапорт о происшествии, то бишь глупом поступке эйлы Иветт Дальенти — девицы двадцати лет. В том, что это я, сомневаться не приходилось. К отчетам следователей прилагалось фото — «до» и «после». Второе особенно впечатляло. Безжизненное тело на асфальте в мерзкой красной луже. И распахнутые глаза, пытающиеся заглянуть в небо. Мертвые глаза, остекленевшие. Но не покидало ощущение, что они высматривают наверху нечто, доступное им одним.

Безумие? О, да!

С другой стороны, история с самого начала не изобиловала логикой.

Роясь в бумагах, оставшихся от моей последней человеческой ипостаси, я выяснила, что Иветт была вполне обычным ребёнком, а потом и среднестатистической девушкой. Но исключительно до момента, пока ей не стукнуло восемнадцать лет. Жизнь дала трещину вмиг, и юная эйла превратилась в заложницу дома для умалишенных. Самое странное, явных причин для сумасшествия не существовало. Не было ни физических травм, ни эмоциональных потрясений. Об этом писал в документах и лечащий врач девицы. Иветт легла спать нормальной, а проснулась глубоко больной, будто в голове кто-то щелкнул переключателем.

Впрочем, может, так оно и было.

Если б мне удалось выяснить, кто из слуг Поднебесья был хранителем моей души! Ангелу, наверняка, многое известно. Но его личность оставалась тайной. Как и всё остальное.

Тревожило меня и другое. Таинственный мужчина из сна. Я не увидела лица, хотя внутри сновидения в деталях его представляла. Но теперь черты размылись, оставив нечеткий образ, как отпечаток на запотевшем стекле.

Нечеткий. Но родной. До дрожи.

И это пугало.

Воспоминания о мужчине стерлись, но я запомнила, что чувствовала к нему. Бесконечную нежность, безграничную страсть, а еще было и осознание, что он и есть моё небо. Я не понимала, как такое возможно, но он — несуществующий — превратился в мою тень. Хотя почему несуществующий? Если мы однажды были вместе, значит, он и сейчас живет в Мире Гор и Туманов — в новом теле. А ещё я точно знала, что встречалась с ним не в облике Иветт Дальенти. Та эйла умерла молоденькой девушкой, а во сне я ощущала себя женщиной. Состоявшейся и привлекательной. Странно, верно? Души всегда сохраняли один и тот же облик, неважно, человек ты или ангел. А я презентабельной внешностью не отличалась. Или это любовь позволяла ощущать себя богиней?

Впрочем, не имело значения, какие у меня сохранились воспоминания и чувства. Как и то, жил ли сейчас мой возлюбленный в нашем земном доме. Мне никогда его не узнать. Не найти. Да и незачем. У посланников Поднебесья нет права заводить отношения с людьми. Подобная опрометчивость в разы страшнее моей выходки с Матильдой. Узнает кто о запретной связи, душе конец.

…Гай Лион в очередной раз несчастно посмотрел на дверь, издал горестный вздох и свернулся калачиком на грязной, пахнущей потом постели. Дрожащие руки нырнули под подушку. Это значило, крепкий сон близко. Спал поросенок так, что пулеметом не разбудишь. И не скажешь, что загремел в неприятности.

Я глянула в окно и с удивлением обнаружила, что дождь закончился. Надо же, как задумалась о забытой любви! Можно лететь к платформе, не опасаясь намочить крылья. Однако выдвигаться не тянуло ни капельки. Да и куда? Матильда во мне не нуждалась, а я после странного сна не стремилась оказаться в Мире Грёз и Обманов. Не дай Небо, опять отключусь. А наблюдать за Эсмеральдой было выше сил. При моей нелюбви к оккультизму, смотреть, как подопечная ни на секунду не расстается с предметами для гадания, сущее издевательство. Я решила, что отправлюсь на выручке эйле Сильвильенти только, если та окажется в смертельной ловушке. А это, судя по показаниям браслета, Виоле Донате пока не грозило.

Кстати, о браслете.

Вредное вспомогательное устройство взяло и без предупреждения отправило в голову голос Торра. Минуя позывную мелодию. Да столь громкий голос, что я дернулась, и висок встретился с оконным стеклом.

— Ларо! Ларо! Ты тут⁈ — вопил воин.

— Нет! — зашипела я рассерженной гусыней. — Это мой призрак! Зачем так кричать⁈

На мгновение повисла пауза, но Торр быстро опомнился и виновато крякнул привычную фразу, если её можно было таковой назвать:

— Так я это… того…

Я возвела глаза к потолку, предчувствуя, что разговор может затянуться.

…Совет, в общем, нужен…

Во как! Я мысленно хихикнула. Не мстительно, а просто чуточку радостно. Мысль, что я не единственная в группе, кто без конца попадает впросак, грела душу. Хотя какие советы я могла дать воину? Торра временно (на первый месяц) определили работать в родном Мире Войны, здраво рассудив, что в других Вселенных без дополнительной подготовки он наворотит дел на столетия вперёд. Эксперимент экспериментом, но и о безопасности людей стоило подумать.

О доме Торра я знала крупицы информации. Слишком уж много там противников, без конца воюющих друг с другом. Простые вояки тоже слабо разбирались в политической ситуации. Когда командир приказывал выступать с дубиной наперевес, те не интересовались — против кого.

— У меня это… обе кнопки красные, — принялся объяснять Торр в обычной манере. — У мужика бой. Укокошат же! Куда ж я⁈ А она тоже того… Ещё мигает! И как же я⁈

Я вздохнула. Да уж, ситуация, и правда, патовая. Бросить подопечного на поле боя чревато крайне печальными последствиями. Но и девушка (вторая клиентка воина в родном Мире) однозначно в беде. Если Торр не откликнется, и подопечная погибнет, Амэй воину голову открутит.

— К наставнику обращался?

— Нет! — Торр уже не говорил, а фактически выл. — Велел самому. Ещё тогда. Вначале. А не лезть по этим… как их… путо… пусто… пустякам!

— О Небо и Миры! — вскричала я и всплеснула руками. — Смертельная опасность — не пустяк. Немедленно вызывай своего Грома! Не монетку же подкидывать, кому лететь на помощь!

— Ага, — несчастно выдохнули в голове и оборвали связь.

Я плотно сжала губы. О кураторе Торра в Поднебесье ходили легенды, правда, отнюдь не геройского происхождения. Поговаривали, изначально у него было другое имя, но из-за взрывного характера и жестокости оно быстро забылось. Первое время Громом ангела называли исключительно за глаза, опасаясь быть битыми. Но выяснилось, что прозвище вояке льстит, и он не прочь присвоить его официально. Я слышала, Гром мог взбелениться из-за пустяка и отдубасить подчиненного за любую провинность. На счету у беспощадного куратора был не один десяток поломанных ангельских крыльев, однако ему многое сходило с рук. Грому благоволил сам Высший Аскольд, ибо тот являлся любимым учеником главы Поднебесья.

Оставалось надеяться, что Торру не влетит от куратора после обращения, и все перья останутся на месте. Но воину, действительно, требовалась помощь, а за призыв старшего ангела по делу, драться не полагалось. Хотя кто разберет этих сыновей Мира Войны. Одни потасовки на уме…

Я еще раз посмотрела на посапывающего клиента, потом на браслет и прикрыла глаза, позволяя себе погрузиться в восстановительный полутранс. Заснуть я не боялась. Подозревала, что присущий людям сон способен завладеть мной лишь в Мире Грёз и Обманов. В самом воздухе той Вселенной присутствовало нечто, странно на меня влияющее. На меня единственную из всех обитателей Поднебесья!

По телу — от макушки до ступней — прошла мягкая волна, позволяя расслабиться и отключиться от тревог. Голова очищалась от мыслей, оставляя место одной картинке — тихому, заросшему камышами озеру под громадой серых облаков. Этому меня (как и всех остальных ангелов) научили в медицинском блоке после «рождения». Спокойная поверхность маленького водоёма — обязательны атрибут восстановления. Нужно сфокусироваться на нём, прогнав всё остальное. Каким именно будет озеро, не имело значения. Главное, чтобы господствовали тишина и покой.

Я почти увидела себя там — в месте, недоступном людям и другим слугам Поднебесья, когда на смену воде, напевающей едва слышную песнь, пришла надвигающаяся на город буря. Та самая — из недавнего сна. Мысль пронзила голову молнией, чтобы вновь поселиться внутри, не спрашивая позволения. Я почти физически почувствовала теплые мужские ладони на озябших плечах, горячее дыхание на шее. Как же сладко… И так невыносимо!

— Где ты? — шепнули губы, будто тот, кто не желал оставлять мыслей, мог услышать и вспомнить о существовании девушки, которая давно умерла, чтобы прожить ещё, как минимум, одну земную жизнь и превратиться в ангела-неудачницу.

Я открыла глаза, прервав пытку. Лучше полечу в Поднебесье. Посижу в классе стажеров и почитаю что-нибудь новое о Мирах, в которых работаю. Делом полезным займусь вместо наблюдений за ушедшими в подполье подопечными или погружений в собственное безумие. Да-да, безумие! А как ещё назвать вспыхнувшую страсть неизвестно к кому⁈

…Тревожное сообщение поступило, когда я почти достигла платформы Перехода. Сердитый голос Тайруса включился в тяжелой из-за прерванной процедуры восстановления голове и вызвал там целую серию громовых раскатов.

— Срочно возвращайся! Предстоит разбор полётов!

От неожиданности я перестала работать крыльями и рухнула метров на тридцать вниз.

— В чём меня обвиняют? — испуганно осведомилась я после того, как остановила неконтролируемое падение и вновь набрала высоту.

— Причём тут ты⁈ — гневно фыркнул бывший наставник. — Будто одна умеешь портить мне репутацию! Шевели крыльями, Ларо, пока Амэй нам всем их не переломал. Высший нынче в великом гневе…

Оказалось, дело в Торре. А точнее, в подопечных, которых воин не уберег.

— Как это убили? — ошалело переспросила я, услышав страшное слово из уст Ши.

— А как, по-твоему, это бывает? — припечатал Кай, впервые заговорив со мной после промаха с Матильдой. — Вечно глупости спрашиваешь.

Я обиделась. Сильно. Но отвечать грубостью на грубость не стала. И так отношения с философом испортились. К тому же, нас позвали в зал для упомянутого Тайрусом «разбора полётов». Не в бирюзовый, где несколько недель назад Высшие решали мою судьбу, а в оранжевый — в два раза меньше.

Действующих лиц, правда, набралось в избытке. Не считая нас — четверых неудачников и бывшего наставника — присутствовала Гала, поменявшая кровавое платье на тёмно-синее, Гром с непробиваемым лицом, словно высеченным из камня, а также Высшие Амэй и Ольвет. И если первый был мрачнее неба перед ураганом тысячелетия, второй не пытался скрывать злорадства — поглаживал длинную бороду и с презрением смотрел на Торра. Сам воин вид имел отнюдь не геройский. Стоял посреди зала с поникшими крыльями и безучастно глядел в пол, смирившись с уготованной участью, какой бы та ни была.

Обличать воина начал Высший Ольвет. Кривился и морщился, словно не об ангеле речь, а о таракане. Оно, конечно, понятно — Торр наворотил дел, но это нечестно. Сами отправили на задание недоучившегося стажёра. А вслушавшись в обвинения, я едва не ахнула. Из слов старца получалось, что воин, будучи непроходимой тупицей, не подумал призвать на помощь куратора, а принял в архисложной ситуации собственное решение — ошибочное на корню. Оставил подопечного в смертельной опасности и ринулся спасать другую клиентку. В результате, потерял обоих.

Небо и Миры! Неужели, Торр не послушал моего совета и побоялся обращаться к Грому? Но в голубых глазах приятеля промелькнула тень обиды, и я всё поняла. Он обращался! Точно обращался! Но куратор либо отказал в помощи, либо сам дал неправильный совет, а теперь преспокойно перекладывал вину на незадачливого новичка. Стоял, надувшись от важности.

— Ну-с, ангелы, — Ольвет поочередно посмотрел на меня, Ши и Кая. — Хочу, чтобы до каждого из вас дошел и прочно засел в головах простой факт: за любой ваш глупый промах люди расплачиваются жизнями. Конечно, вы скажете, что все они рано или поздно умирают. Но вы обязаны быть в курсе (если наставник не забыл вас просветить), что лампочки на браслетах не случайно сигнализируют об опасности. Это значит, что время души покидать тело не пришло. А теперь, ангелы, — Высший оскалился в злокозненной улыбке. — Скажите мне, какие ошибки совершил ваш друг? Я подскажу, — старец театрально вздохнул, демонстрируя, что сомневается в нашей сообразительности. — Ошибок две.

Но мы молчали. Гадко открывать рты.

— Ты! — Ольвет ткнул пальцем в философа. — Говори!

Кай нервно покосился на воина, но всё же ответил Высшему.

— Торру следовало обратиться к куратору.

Я пристально смотрела на проштрафившегося приятеля, но его глаза остекленели, а негодяй Гром довольно крякнул.

— Верный ответ, — кивнул старец. — Но он на поверхности. В чём вторая ошибка? — Ольвет яростно глянул на меня.

Но я не смогла. Не посмела. Хотя и догадывалась, какой ответ будет правильным. Зато Ши решила не провоцировать новую порцию гнева Ольвета, когда настал её черед.

— Торру не стоило лететь к девице. Защищать следовало того, кто находился рядом.

Однако поспешность шимантки не удовлетворила вредного старика. Досталось и нашему бывшему наставнику.

— Какие сообразительные у тебя ученики, Тайрус, — заметил Высший, не без ехидства. — Пока до дела не доходит. Что касается воина, — он повернулся к несчастному Торру, прежде чем наш экс-учитель успел ответить на выпад. — Боюсь, его глупость заслуживает сурового наказания и…

Но Амэй перебил коллегу, подарив недобрую улыбку.

— Ты, кажется, запамятовал, Ольвет, — начал он снисходительно. — Мы не вправе никого карать за проступки в рамках эксперимента. Юноша запомнил урок и впредь будет мудрее.

— Но две жизни загублено! — загрохотал Высший, не придя в восторг от вмешательства.

— Этим за столетия работы может «похвастаться» каждый слуга Поднебесья, — оборвал Амэй. — Глупо отыгрываться на новобранце за первую потерю.

— Предлагаешь, дать ему ещё пару подопечных и отпустить? — усмехнулся Ольвет, но не уследил за движениями руки и нечаянно дернул себя за бороду.

— Нет, только одного, — парировал Амэй, пряча улыбку, пока коллега болезненно морщился. — И не в родной Вселенной, а в Мире Гор и Туманов. Там за ним сможет Тайрус присматривать. И Ларо подстрахует, если потребуется.

Я вздрогнула. Глянула на наставника, но тот стоял с каменным лицом. Не поймешь, как относится к предложению старца. Что до меня… Да, я успела привязаться к сокурснику. Но зная талант Торра превращаться в слона в посудной лавке, работать с ним в паре по собственному желанию не согласилась бы ни за какие коврижки. И без воина нахожу проблемы на каждом шагу. Но выбора явно не предлагали.

— Ладно, — махнул сморщенной рукой Ольвет. И добавил мстительно. — Это твой эксперимент, Амэй. А, значит, твои неприятности.

Пока остальные друг за другом выходили в коридор, не глядя друг на друга, бывший наставник поманил меня пальцем.

— Ты не единственная догадалась о лжи Торра, — шепнул он, когда мы остались одни. — Это в духе Грома — сваливать вину на подопечных. Знает, никто не посмеет жаловаться. Но будь аккуратней, девочка. У тебя все помыслы на лице написаны. Нужно учиться держать себя в руках. Не показывать эмоций.

— Но… — попыталась возразить я, пока в голове крутилось много мыслей сразу.

— Я не собираюсь выступать против Грома, — объявил Тайрус. — И тебе не советую. Не наша весовая категория. Даже Гала с ним не связывается. И это притом, что он её не любит и вредит при каждом удобном случае. Идём. Не ровен час, заподозрят Высшие параноики в очередном сговоре. Можно подумать, тут очереди на их место выстраиваются.

Увлекаемая экс-наставником к выходу, я не смела открывать рот. Судорожно обдумывала услышанное и не сразу сообразила, что в коридоре другие два ангела тоже затеяли тайную беседу. Если, конечно, её можно было так назвать. Ибо светской любезностью там и не пахло. Гром с раскрасневшимся от ярости лицом завис над оскалившейся Галой. Нет, переходить к рукопашной парочка не планировала. Упражнялась исключительно в змеином шипении, чтобы посторонние не расслышали, о чём речь. Впрочем, лично я и сама не стремилась это выяснять. Тайрус, кажется, тоже.

— Какие, однако, нежности, — заметил он небрежно. Но громко.

Ссорящиеся ангелы, не заметившие вторжение, отпрянули друг от друга. Гала поправила платье, а Гром смерил презрительным взглядом нас с Тайрусом и, прежде чем уйти с поля «боя», тряхнув перед носом оппонентки кулаком, и бросил, кривясь от отвращения:

— Не надейся, что я забыл о Филиппе.

Тайрус не стал дожидаться реакции руководительницы особой группы, схватил меня за локоть и потянул прочь. Но я не удержалась, посмотрела на Галу, ожидая прочесть на лице всепоглощающую ярость или, как минимум, ненависть. Но увидела там — О, Небо и Миры — лишь отчаянье. Я и не подозревала, что эта женщина (или, если судить по меркам Перевертыша, мужчина) способна на подобное.

— Тебе неинтересно, кто такой Филипп? — спросил Тайрус провокационным тоном, когда мы миновали аж четыре развилки от оранжевого зала.

— Нет, — быстро сориентировалась я.

— Хороший ответ, — похвалил экс-наставник. — Пусть и лживый. Прежде чем начнешь расспрашивать других, скажу одно: Филипп был ангелом.

— Был? — переспросила я, задохнувшись от волнения, ибо ясно уловила, на какое слово Тайрус сделал ударение.

— Вот именно — был. Он закончил дни в капсуле забвения. Высший Амэй лично нажал на кнопку. Потому советую не произносить его имя в чьем-либо присутствии. А теперь, — Тайрус, наконец, освободил мою руку из плена. — Ступай по своим делам. И следи за подопечными внимательнее. Надоели мне эти бесконечные вызовы на разбирательства!