После него

38. Симфония номер девять

Он не стал ничего говорить — только его губы скользили по чувствительной коже шеи, по ключицам, по обнаженной груди.

Горячий язык по очереди очертил затвердевшие соски.

Я нервно всхлипнула.

— Тимур-р-р-р-р…

Он не отозвался.

Ладони легли на мои бедра и властно их раздвинули. От одного этого жеста можно было бы кончить, но Тимур был не настолько прост.

Его рука накрыла мою промежность поверх тонких трусиков, и пальцы прошлись по всей длине щели, надавливая на нее через ткань.

Я закусила губу, ощущая слишком трение слишком грубой ткани. На контрасте с его поцелуями, легкими касаниями губ, это будоражило.

— Тимур-р-р-р… а другое… платье? — задыхаясь, напомнила я.

В ответ он надавил пальцами сильнее, нашел чувствительную точку, спрятанную в складках моей плоти, и я содрогнулась от внезапной вспышки яркого удовольствия.

— Ай!

Тимур развернул меня лицом к себе, я оседлала его бедра, чувствуя, как вставший под легкими летними брюками член упирается мне прямо между ног.

Темные глаза встретили мой затуманенный взгляд хищным блеском.

Я покосилась на иллюминатор. Он был задернут легким тюлем, но там, снаружи, на прогулочной палубе, мимо проходили люди и стоило им вглядеться чуть внимательнее…

Поняв, о чем я думаю, Тимур потянулся к шторе и дернул ее, окуная каюту в сумрак.

А потом еще и выкрутил ручку корабельного радио, и классическая музыка, мурлыкавшая до этого на грани слышимости, заполнила собой всю каюту.

Никогда еще до того момента меня не ласкали так откровенно под классическую музыку. Я не очень хорошо в ней разбираюсь, не могу назвать сходу композитора, номер симфонии или концерта. Но теперь я точно знала, что эти давно почившие музыканты знали толк в хорошем сексе.

Легкие касания пальцев под скрипки и флейты, глубокое скольжение языка под протяжные ноты виолончелей, яркие вспышки возбуждения под удары литавров и триумфальный оргазм под торжественные звуки труб…

Боюсь, никогда классическая музыка не станет для меня прежней.

Впрочем, для Тимура тоже, потому что в тот момент, когда я соскользнула на пол каюты, чтобы обхватить губами его член, уже дрожащий от близкого оргазма, вступил хор и я наконец-то распознала знакомую мелодию.

— Это Бетховен! — сообщила я восторженно, всего на мгновение выпустив его член изо рта.

Причем в самый критический момент.

Я уверена, что никто в мире еще не кончал под «Оду к радости», одновременно хохоча!

— Ты совсем ненасытный, да? — спросила я, вновь устраиваясь на коленях Тимура и погружая пальцы в его густые волосы. — Сколько можно трахаться, а?

— Столько, сколько ты будешь меня возбуждать, — голос царапался хрипотцой. — И я уверяю, в этом платье ты возбудишь не только меня. Все офицеры этого хренового лайнера будут хотеть поиметь тебя и фантазировать об этом, когда ты будешь проходить мимо!

— Не настолько я горячая штучка! — попыталась сопротивляться я. — Ты меня переоцениваешь!

— Правда? Тогда как ты объяснишь то, что у меня на тебя стоит с самой первой секунды, как я тебя увидел?

— Прямо с самолета? — изумленно уточнила я.

— Именно! — сквозь зубы подтвердил он. — Ты просто решила поздороваться. А у меня в этот момент вся кровь отлила от мозга и прилила к другим местам.

— Не знаю, как объяснить… У тебя к тому времени давно не было секса?

Тимур покачал головой, скрывая ухмылку.

— Да? — я почему-то ощутила себя уязвленной. — И… когда?

— За пару часов до самолета.

Я наморщила нос. И вот этими руками он потом жал мне руку! И этими глазами сначала пялился на какую-то шмару, а потом на меня. И этим членом…

Черт!

Вот меня унесло-то в фантазии!

Вообще-то к моменту, как мы с ним оказались в одной постели, от прикосновений к другой женщины прошло уже около суток.

Нормальный же перерыв?

Я снова сморщила нос.

— Что? Не нравится? — злорадно поинтересовался Тимур.

— Нет, — призналась я.

— А мне не нравится думать о том, что на тебя ночью будет дрочить весь офицерский состав!

— Теперь поняла… — тяжело вздохнула я. — Ну! Тогда другое платье тебе понравится!

Соскочив с его коленей так быстро, что он не успел меня удержать, я вытащила из чемодана последний свой вечерний наряд.

Персиковое строгое платье-футляр. На ладонь выше колена, без рукавов, но с довольно закрытым декольте.

К нему прилагались атласные перчатки и нитка жемчужных бус — чтобы полностью закрепить образ, достойный настоящей леди.

— Застегни, — повернулась я спиной к Тимуру.

Он терпеливо застегнул пару десятков тугих пуговичек, и я отступила на шаг, натягивая перчатки. Собрала волосы и заколола их в гладкий пучок.

Покрутилась на месте.

Тимур смотрел на меня как детсадовец на гороховый суп. Не то чтобы прям с отвращением, все-таки не запеканка, но…

— Да, на это подрочить смогут только отъявленные фетишисты.

— Или любители степфордских жен, — чопорно поправила я.

— Ну вот что тебе точно не грозит — это быть примерной домохозяйкой с бантом в волосах, — утешил меня Тимур. — Снимай эту порнографию.

— У меня больше нет платьев, — призналась я. — Если только не те, что ты уже видел.

— И не только видел, — заметил Тимур. — Нет, они тоже не годятся. Придется купить тебе что-нибудь новенькое.

В мои планы не входил шопинг на круизном лайнере, но раз уж я попала в приличную компанию — надо соответствовать?