После развода. Верну семью снова

Глава 36

После укола я проснулась отдохнувшей. Неделю не спала, если не считать вчерашней ночи, которую не помню. Но там было скорее беспамятство, а не сон. Сегодня я весь день провела в постели, просыпалась и снова проваливалась в спасительный сон.

Сны не снились. И жаль, и не очень, я хоть сил набралась. Беру с тумбочки смартфон и сразу смотрю, не звонил ли Стас. Да, знаю, что больше не позвонит никогда, но жду. И сама порываюсь набрать его номер, в последнюю секунду вспоминая, что если и дозвонюсь, то ответит автоответчик.

Идет следствие и все вещи, найденные на месте взрыва, сейчас находятся в сейфе, в кабинете следователя. Телефон Стаса тоже там, и уже разрядился бы, но сотрудники следственного отдела ищут в нем сообщения с угрозами, письма в электронной почте, или звонки от подозрительных личностей. Поэтому и заряжают его, а недавно мне с него позвонили, спросили про Зою, от которой на днях пришло письмо на почту Стаса.

Это мне дурным знаком показалось. Письмо пришло за два дня до его гибели. А Зойки уже год как нет. И ключ от сейфа в банке он мне принес, и почти тут же погиб. Не знаю, что и думать. Я оставила все на будущее. Когда−нибудь найду в себе силы, чтобы понять эти странности.

Встала с кровати и не знаю, чем заняться. Я бы поехала в дом Стаса, там Егорка и маленький внук. Я так соскучилась по малышне, что тоска усиливается и грызет меня. Боль из душевной трансформируется в физическую. Опускаюсь в кресло и сжимаюсь в комок.

Не поеду. Рано. Пусть Юля осознает, что я не виновата в гибели ее отца. Виновата лишь в том, что не рыдала на похоронах. Не смогла. Дочь знает, из−за чего мы с Исаевым повздорили, и я ушла. Я его просила и предупреждала, что так получится. Влез в болото, вот и…

У меня в руке зажат смартфон, по привычке смотрю на дисплей. Пропущенные только от Кати и Сергея. Сережа… он же утром был здесь. Неужели уехал, не попрощавшись?

Набираю его, хоть так скажу другу спасибо, не бросил меня в трудное время.

− Сереж, а ты где? Ты домой уехал? — спрашиваю, как только слышу его приветствие.

− Домой завтра планировал. Дела были, часа через полтора приеду к тебе, − голос серьезный, непохоже на него. — Ты хоть выспалась?

− Да… спасибо… − слышу звонок в дверь и поднимаюсь с кресла. — Там пришел кто−то, пойду открою.

− В глазок сначала посмотри, если незнакомые, то не открывай, − советует друг и сбрасывает вызов.

Катюшка моя приехала, с будущим мужем. Пакеты с едой привезли. Да, я совсем забыла про холодильник, спускалась вниз только за минералкой.

− Ты со вчерашнего вечера трубку не берешь, − выговаривает Катя, снимая шубку. Руслан помогает, потом вешает ее в шкаф. — Разве так можно пугать? Ладно друг твой ответил, сказал, что ты дома, спишь просто. Но ты и днем не отвечала.

− Я и днем спала. Врачей Сережа вызвал, мне укол поставили. Так что, не ворчи, − улыбаюсь, хоть она обо мне переживает. — Проходите, будем чай пить.

Мы разговариваем на отвлеченные темы, как раньше. Катя рассказывает, что они должны ехать домой, на Алтай. Скоро закрытие сезона на ее горнолыжке, хотят успеть.

− Давай с нами? Осенью мне горы помогли, − упрашивает сестренка, но я качаю головой. — Ну чего ты? Кафе свои продала, тебя ничего здесь не держит.

− Держит. Егорка. Я хочу усыновить его. Стаса нет больше, я только у мальчика осталась.

− Ясно… конечно, ты должна его усыновить. Юля ему сестра, но у нее у самой малыш. Вот усынови, и приезжайте вместе. Руслан тебе дом построит! Да, любимый? — прижимается к плечу Нечаева, а тот ласково смотрит на нее, погладывая округлившийся животик Катюшки.

− Построим. Летом много домов планирую построить. А пока у нас поживешь, места всем хватит, − поддакивает мужчина.

Я соглашаюсь. Не хочу оставаться в этом городе. Горы меня манят. Там единственное кафе осталось, без моего присмотра всю зиму. Через час сестра начинает со мной прощаться, ссылаясь на то, что нужно подготовиться к поездке. Все меня бросают, вот и она уезжает.

Я не успеваю закрыть дверь за гостями, друг выходит из лифта. Он здоровается и тут же прощается с моей сестрой и Русланом, провожаем их, а потом заходим в квартиру. Мне зябко, я кутаюсь в кофту, но все равно колотит, мурашки покрывают руки.

− Простыла чтоль? — с подозрением спрашивает Сергей, прикладывая ладонь к моему лбу. — Горячий. Так, давай−ка в кроватку. Я сейчас градусник принесу, и потом посмотрим, может врача вызовем.

− Не надо, я в порядке, − толкаю бородача в грудь, пытаясь отодвинуть. Нависает надо мной, как гора, даже моя огромная прихожая будто резко уменьшилась, когда он вошел. — Даже если поднялась температура, то это от стресса, выпью таблетку и отлежусь.

− Ладно, тогда я останусь еще на денек. Понаблюдаю за тобой, − он сует мне в руки сверток, а сам снимает куртку. Костяшки на руках сбиты, будто дрался. — Ну, чего встала? Я голоден, вообще−то. Надо быстренько сообразить на ужин…

− Что это? — протягиваю сверток.

− А это ты в баре забыла пачку денежек. Я съездил и забрал.

− А это что? — поднимаю его руку, морщусь от вида ран. — Ты дрался? За эти деньги?

− Ну помахался с барменом и охраной немного, − добродушно сдвигает брови мой добряк. — Потом хозяин приехал и все решил. Бармен тебя опоил, увидел деньги твои, и … вот.

− Да зачем ты… пойдем, надо тебя полечить.

− Я не могу пройти мимо несправедливости. А ты деньгами не раскидывайся, а то так скоро нищей станешь. Там камера есть, все записалось.

− Я не раскидываюсь… так получилось. А с полицией не хочу связываться.

Достаю аптечку и промываю раны, потом пытаюсь забинтовать, но бородач возмущается. Машу рукой на него, пусть так ходит. Разогреваю ужин, который принесла сестра.

− Какие планы на завтра?

− Пока не знаю. Наверное насчет усыновления Егорки начну хлопотать. Там кучу документов и справок собрать нужно, школу приемных родителей окончить. Ну, курсы такие, они месяц длятся, или дольше, потом сертификат выдают, вот он и нужен для усыновления.

− А тебе незамужней отдадут пацана? — переживает друг, подвигая стул ближе ко мне. — Если что, то я готов жениться на тебе.

− Да не надо, − смеюсь, такой серьезный дяденька, на все готов. — Я дама богатая, могу не работать, спокойно воспитывать мальчика. А ты уже готов свою матрешку бросить ради нас?

− Да… то есть, нет матрешки. Я тебе фотку из инета показал, − мнется стеснительно, а меня смех разбирает. Великан, которому стыдно. — Ты не подумай… все эти придирки к тебе и твоей фигуре, я просто оттого, что ты занята была. Нравишься ты мне, хоть и худенькая. Для меня малышка совсем.

− Сережа, хватит, − вскакиваю, понимая, в какую сторону мужчина клонит. — Стаса нет, но я не свободна. А ты мой друг, единственный. И я не хочу терять нашу дружбу.

Мне горько. Если сейчас еще и его потеряю, то вообще, весь мир мраком покроется. Сергей сидит молча, размышляет о чем−то, грустит.

− Ладно, забыли. Ты веришь в дружбу между мужчиной и женщиной, я рушить это не буду. Но если нужно будет тебе выйти замуж, для усыновления, то позвони. Просто это знай.

− Хорошо, − обнимаю большое теплое тело.

Не нужно мне выходить замуж, я уже узнавала. Когда есть деньги в достатке, то ребенка и так отдадут. Мы проговорили весь вечер и потом разошлись спать. Утром я проводила друга на самолет. Сама отвезла в аэропорт, захотелось развеяться.

− Если что, то сразу звони, − в который раз говорит Сергей, и я киваю. — А лучше всего, побыстрее перебирайся в Горноснежинск. Я помогу всегда.

− Посмотрим. Здесь у меня дочь с внуком и мама, как их бросить? Не смогу, скорее всего…

− Твоя дочь… ну да, ее нянькать будешь всю жизнь. Вроде взрослая девка уже, − усмехается, сжимая мои пальцы. Мы сидим в кафе, скоро регистрация на рейс, решили кофе выпить. — Ты еще молодая, Оленька, должна о себе подумать.

− Странный ты, Сережа, − теперь и я усмехаюсь. — Я уже пожила для себя. Даже путешествие устроила. Мне не понравилось жить для себя. Хочу заботиться о своих родных.

− Ну смотри сама, − посмотрев на часы, Сергей стал собираться. Подхватил спортивную сумку, смартфон спрятал в карман.

Проводив друга, я решила заехать в дом Стаса. Если дочь до сих пор дуется, то это ее проблемы. Когда я заехала во двор, на крыльцо выскочила мама. Сердце сжалось от нехорошего предчувствия. Сразу подумала, что с Егоркой что−то случилось.

− Оленька, не доглядели… − плачет мама, а у меня все обмирает в груди. — Не уберегли Егорку… прости, доченька…

− Мама! Что случилось?! Упал? Подавился? В ванне утонул? Что, мама?! — трясу ее за плечи, сходя с ума от страха.

− Да нет, что ты, − всхлипывает, утирая слезы. — Забрали, эти… из органов опеки. Утром приехали, целой толпой и увезли. Уж я упрашивала, тебе звонила, ты трубку не берешь.

− Мама… − от облегчения ноги затряслись. Свалилась на ступеньки, держась за перила. — Ну разве можно так пугать? Да заберем мы малыша, не переживай. Прямо сейчас поеду, разберусь. Надо будет — заплачу.