После развода. Верну семью снова

Глава 7

Ольга

«Я ушел из квартиры, больше мешать тебе не стану, живи спокойно» − читаю смс и не пойму сначала, от кого.

Ах, ну да, без пяти минут бывший муж. Сроду сообщения не писал, всегда звонил. И ведь знает, что не люблю эти письмена, нарочно дразнит. Ну и ладно, поживет у своего дружка закадычного и обратно проситься начнет.

А я не пущу обратно. Предатель. Переманил Зойку на свою сторону, чтобы она ему сына родила. Я же заартачилась, мне одной дочки хватило. Конечно, не он же тогда девять месяцев практически от токсикоза сдыхал, не он рожал, едва концы не отдала.

Мне лично одного раза хватило, чтобы насладиться всеми «прелестями» материнства. Про бессонные ночи даже вспоминать не хочу, дочурка была той еще горлопанкой, я покоя не знала полтора года.

А все эти ветрянки−орви? Жуть!

Юлька больше дома сидела, чем детский сад посещала. Я те годы с содроганием вспоминаю.

Все это вспоминаю, пока еду в такси. Дел по горло, сейчас еду в новую кофейню, посмотреть, как идут дела с ремонтом. Надо рабочих контролировать самой, иначе этот ремонт никогда не закончится, и кофейня никогда не откроется.

И я не знаю, что мне делать с той информацией, которую получила от врача. Пожалеть Стаса? Предложить хорошее обследование? Лечение, если потребуется.

Только все это теперь неактуально. Мы больше не вместе. Между нами пробежала моя подруга Зойка. Я ее в последний раз видела на своем юбилее. Мне тогда тридцать пять стукнуло, и мы сильно поссорились. А нечего нос в мою жизнь совать и командовать!

Я даже скучала по подруге, хотела помириться. А она вон что устроила мне.

Расплачиваюсь с таксистом, вхожу в здание кофейни. Так и знала, рабочие собрались вокруг стола, на котором стоят пластиковые ведра с краской и чайник с закусками, чай гоняют и анекдоты травят.

− Вот как вы работаете! — рявкнула на четырех мужиков и двух женщин в испачканных комбинезонах. — Так и зарплату получите. Анекдот вам расскажу и будьте довольны.

Оглядываю помещение. С позавчерашнего дня не особо продвинулись. Отчитываю таких нерадивых трудяг, не жалея грубых слов.

− Подводим итог — если через три дня покраска и шпаклевка не закончится, ты вы летите к чертям, сейчас нетрудно найти бригаду маляров. Как поняли?

− Да, мы все поняли… мы вас не подведем, Ольга Владимировна, не надо других, − слышится нестройный хор.

− И че стоим? За дело! — командую и кучка рабочих кидается врассыпную, хватая кисти и ведра. — Дизайнер приезжал?

− Я здесь, − слышу робкий голосок из−за угла.

Да уж, Исаев даже нормального дизайнера нанять не мог. Девчонку притащил какую−то, только из универа. Иду на голос.

− Пока маляры и штукатуры не закончили свою работу в общем зале, я решила заняться оформлением вашего кабинета, − девочка-замарашка, в джинсовом комбинезоне и с огромными очками на носу, ведет меня по длинному захламленному коридору. Потом толкает новую дверь, с которой еще не сняли защитную пленку.

Я будто в другой мир попала. Кабинет уже отделан полностью, даже мебель стоит. Так уютно, что стою, открыв рот. Пожалуй, буду здесь жить, зачем мне квартира. Одной.

Слово больно режет сердце. Реально, я теперь одна.

− Кто тебе помогал? — спрашиваю, любуясь пальмами в кадках и стильным угловым диваном, с полочками. Люблю бежевый цвет. И кусты живые люблю, огромные, раскидистые.

− Никто… я сама. Вам не нравится? — испуганно отступает к двери дизайнер.

− Нравится. Очень, − улыбаюсь, понимая, что хмурю брови по привычке. — Ты молодец. Когда успела?

− Ну… я отсюда не ухожу, здесь ночую. Времени много, так что… А, вот я приготовила эскизы для общего зала. Посмотрите?

− Конечно.

Девушка суетится, раскладывает на столе бумажки с набросками, а потом показывает презентацию на ноутбуке. Я в шоке. Так стильно и модно будет выглядеть моя кофейня, что приходит мысль нанять девчушку для обновления моих кафе. Устарела там обстановочка.

− Как тебя зовут?

− Алина… Нечаева.

− А почему живешь здесь? Не страшно?

− Нет, здесь охрана есть. Я из дома ушла, с мамой у меня отношения испортились, она против, чтобы я дизайнером была. Вот и… я квартиру сниму скоро, вы не переживайте.

− Да я не переживаю, − усаживаюсь за шикарный стол, пахнувший деревом, открываю ящики, представляя, как буду складывать в них всякую мелочь и бумаги. — Живи, если нравится, я не против. Когда кофейню закончишь оформлять, то я могу тебе еще работу дать. У меня сеть кафе, которые нужно обновить.

Девчонка повеселела, кивает. И я рада, что договорились. Иду на выход, у меня еще встреча с поставщиками намечена, и два собеседования.

Вечером, уставшая до чертиков открываю дверь своей квартиры. Пусто. И безжизненно. Прохожу в кухню, утром из нее струился аромат любимого омлета, но сейчас стерильно чисто. Исаев прибрался перед уходом, даже мусор выбросил.

Принимаю душ, потом брожу по комнатам, в махровом халате и тюрбане из полотенца. Тишина сводит с ума. Даже поговорить не с кем. Выговорить некому. Стас всегда выслушивал мои претензии, когда я не в духе была. Успокаивал.

Набираю дочке, хоть ее голос услышать.

− Юленька, я так соскучилась…

− Серьезно? Мам, ты заболела? Тебе некогда было скучать по мне, − перебивает дочь и сыплет упреками. — Без папы плохо, да?

− Да нормально. Он сам виноват. Он меня предал! Да еще пацаненка хочет на шею мне повесить, − оправдываюсь зачем−то, даже руками размахиваю.

− Не предавал он тебя. Его подставила твоя же подружка. Два месяца поставила перед фактом, что умирает, и что у папы есть сын. Твоя Зоя украла папин биоматериал, и ничего не сказала. И Егорка ни в чем не виноват! Он не просил его рожать, а потом в детский дом отвозить. А ты эгоистка, вместо того, чтобы помочь папе с малышом, быстрее на развод побежала…

− Откуда ты все так точно знаешь? А, ну да, с папочкой заодно. Может ты ему поможешь братишку воспитывать, раз такая умная? — мне уже не нравится разговор, хочется телефон запулить в стену.

− Может. Есть такая мысль, бросить учебу и приехать папе помогать.

− Я тебе брошу! Только попробуй! Я тут пашу, как конь, чтобы ты ни в чем не нуждалась, а ты вон чего вздумала!

− Мам, а может мне не так уж учеба в Англии нужна за бешеные деньги? — Юля кричит все громче, даже смартфон немного отодвигаю от уха. − Может, я хотела в нашем городе учиться, в обычном универе. Это ты все за меня решила и спровадила. Может быть ты сама сюда приедешь и будешь учиться? Здесь все чужое! А я хочу нормальную семью! А не все это вот, чужое!

− Юля, прекрати истерику, − говорю строго, но меня уже никто не слышит, в ответ несутся гудки.

На душе так плохо… Стараешься, а никто этого не ценит. И я эгоистка, оказывается.

В руке вибрирует телефон. Наверное, дочь не все высказала.

− Чего тебе? — рявкаю, не глядя на дисплей. Пусть знает, что я обиделась.

− Не ори на мать, эгоистка! — слышу раздраженный голос мамы и закрываю глаза. Сговорились. Будто ярлык на меня повесили.

− Привет, мам… извини, я думала это Юля. Что−то случилось? — спрашиваю, делая голос, как можно мягче.

− Я старая, больная, и совсем одна, вот, что случилось. Даже кружку воды подать некому, о себе только думаете. А я вас родила, вырастила…

Я молчу. Это надолго. Пока все обиды не выплеснет, не успокоится. Катю совсем заела, она перестала к матери ездить. Ест ее и ест, что она по врачам бегает, деньги тратит немалые. А сестра ребенка хочет, это ее право.

Только дочь моя могла всегда бабушку утихомирить и развеселить. Но она в Англии. Где все чужие и все чужое. И виновата снова я.

− Мам, я сейчас приеду. Тебе нужно купить что−нибудь? Или в аптеку заехать? — перебиваю поток обид и высказываний.

− Нужно! Забросили меня, даже хлеба нет. Ничего нет. Я−то вас голодными не заставляла сидеть…

− Я сейчас приеду, − сбрасываю вызов.

Голодная, значит. А то, что я вчера доставку заказывала, она уже не помнит. Больше, чем уверена, что холодильник у мамочки трещит по швам от обилия продуктов. А заказать лекарства в аптеке давно сама умеет и практикует.

А я снова эгоистка…