Последняя из рода Оуш (СИ)

ГЛАВА 4 Предчувствие старой шаманки

Вернувшиеся люди с поисков в маленькое поселение, расположенное между двух башен чуть ниже предгорья, были злы и недовольны. Они шли ещё по спящей утренней улице и громко обсуждали случившиеся. Главной темой их разговора угадать было не трудно. Мужчины ругали Патруль непотребными словами, обзывая «олухами» и «лентяями», которым «делать-то им нечего, как запускать в небо красные шары»…

Старая женщина с интересом прислушивалась к их разговору. Она лелеяла надежду, что её сгорбленную фигуру заметят на широком крыльце её дома. Подойдут к ней, поздороваются и она утолит своё любопытство…Этого не произошло. После ночного хождения по лесу, в темноте, да ещё по мокрому снегу, мужчины спешили оказаться в тепле своих домов, возле очага.

Старуха недовольно фыркнула, кряхтя развернулась и бубня себе что-то под нос, вернулась в дом. Она потушила лампу на столе. Утренний свет проникал в окно и освещал небольшой стол, на котором стоял давно остывший в кувшине гельт, местный укрепляющий напиток. В глубине небольшой комнаты, в его углу, стоял широкий почерневший от копоти очаг. Угли ещё светились, отдавая свой свет и последнее тепло этому дому. Старуха, поджав губы, плеснула себе в широкую кружку питьё и направилась к нему. Удобно разместив своё старое и немощное тело на сиденье старого, резного стула и облокотившись на высокое ребро подлокотника, она притихла, забыв о питье. Её тёмные глаза были прикованы к очагу. Взгляд скользил по медленно колышущимся бликам на стенах, потом уплыл на последние хлипкие всполохи огня в самом очаге и застыл. Припухшие веки выдавали её усталые глаза. Дрёма их не брала. В глазах плескалась упрямая мысль, а уголки её губ подёргивались.

Вот уже не одну ночь к старой шаманке Вейде приходили во снах странные образы и картинки давно минувших дней. Они мучали её! Прошлое давно похоронено, забыто, ушло навсегда из её сердца. Так было легче принять, то чем жила последние пятьдесят лет Вейда. Свою нынешнюю жизнь она наполнила до краёв заботами об этих людях, о Белом Когте! Почему сейчас ей снится другая, прошлая и такая чужая для неё жизнь юной девушки, аристократки, магички…Себя ту, далёкую и молодую она уже и не помнит…Что хотят ей сказать боги? О чём просят? Мозаика фрагментов не складывалась в полную историю и картину. Это злило Вейду…

Мягкое тепло очага принесло облегчение продрогшим старым ногам. Плавно скользили последние блики догорающего костра на стене. Это умиротворяло и отвлекало от тревожных мыслей, но они вновь и вновь возвращались… Старая шаманка Вейда каким- то шестым чувством знала, что огонь на Башнях и её сны как-то связаны, но как?!. Мысли её были далеки от родной хижины поселения Белый Коготь. Прошло немало времени, прежде чем, она встрепенулась и её далёкие миражи растаяли. Рука старухи «вспомнила» о кружке, поднесла ко рту и залпом опрокинула её содержимое в себя. Очаг затух окончательно. Она резко встала, подойдя к столу, поставила пустую кружку на широкую столешницу. Постояла, глядя в запотевшее окошко и приняв для себя какое-то решение, направилась в сторону порога входной широкой двери. Быстро натянула на худые ноги тёплые войлочные сапоги, замотала голову шерстяным кушаком и резво выскочила за дверь на улицу, захлопнув за собою плотно дверь.

Крепкий дом старосты был недалеко, на пригорке чуть в стороне от центральной улицы. Вейда добралась быстро. Стук её старческих кулаков, разбудил ещё спящих людей. За дверями раздался ворчливый женский голос: «Кого принесло? Что надо?». Хозяйка дома, услышав низкий, скрипучий голос шаманки, открыла быстро. Вопросов больше не последовало. Она знала, что старая Вейда просто так, без важной причины в дом к жителям деревни не заходит. Эту странность знали все! Пропустив вперёд Вейду и захлопнув за нежданной гостьей дверь, быстро метнулась вглубь дома. Через пару минут к ней из примыкающей комнаты вышел сонный и хмурый мужчина. Он не был стар, но густая шевелюра уже поблёскивала проседью. Обликом своим он был истинным воплощением Валамийца — широкоплеч, приземист и бородат. Его широкие лохматые брови были сведены к переносице носа и прикрывали глубоко посаженные большие серые глаза. Сморщенный лоб выдавал недовольство внезапным визитом. Выразительным жестом он пригласил шаманку присесть, указав на широкую лавку у окна.

— Что привело Вейду в мой дом? Говори. Я слушаю.

Шаманка бросила на старосту колючий взгляд. Пристально, как бы оценивающе, посмотрела на мужчину, будто раздумывая, а стоит ли затевать этот разговор. Поймёт ли он, что ею сейчас движет, что сжигает её разум и слабое старческое сердце? Да-да! Страх! А ещё — тревога. Что-то произойдёт! Вот-вот! Она это чувствует! Как объяснить этому упрямцу, чтобы и он озадачился её тревогой? Как выстроить тактику вступительного диалога со старостой, чтобы направить его решения и дальнейшие действия как нужно ей? Управление действиями других — эту науку она постигала на протяжении всей своей жизни, но с нынешним старостой у Вейды так и не сложилось доверительных отношений. Он расценивал её действия, как посягательство на его статус Старейшины. Все попытки шаманки убедить его в обратном, не помогли. Между ними час от часу нет-нет, да и пробежит чёрная кошка. Разговор предстоял для Вейды не их лёгких….

— Ты уже знаешь новость, что люди призванные в помощь Патрулю вернулись ни с чем. Это меня огорчило. Это меня тревожит. Прорыв случился на наших землях. Патруль слышал Зверя, который в этих местах не появлялся вот уже более тридцати лет! Вспомни, когда наши охотники принесли особь убитого ими монстра? Я напомню, что в той охоте участвовало двадцать человек лучших охотников со всех ближайших поселений, а сколько вернулось с охоты, ты не забыл?

— Я помню, старая ведьма! В этой охоте погиб мой брат! Ты об этом запамятовала? — и мужчина зло вскинул глаза на Вейду. В голосе звучал гнев.

— Не упрекай меня Эргл! Я многих хоронила, омывая их тела перед погребением. Всех и не вспомнить! А вот помнишь ли ты тех, кому я помогла увидеть свет этого дня? Твоим сыновьям я тоже помогла. Старшим ты гордишься теперь. Парень хоть куда! И силой он не обделён, и умом! Слава Семерым! А помнишь ли ты, что Лайра лежала в горячке после родов неделю, и силы её были на исходе… Кто выходил её? Отвечай Эргл!

Мужчина сморщился как от зубной боли и мотнул головой.

— Что ты хочешь от меня, Вейда? Мы не вмешиваемся в дела стражей и Патруля! Это их дело! Ты забыла на чьей земле мы находимся? Зачем нам лишнее внимание императора? Его придворные с нас три шкуры и так дерут! Столько зверья и пушнины отправляем ко двору, что скоро и дичи-то не останется в лесу. Всё идёт на прокорм этих вельмож! Бал, охота, опять охота и опять бал! Мы безропотно выполняем всё, что нам скажут! Мы не можем сказать «хватит!». В поселении перестали рождаться дети. Молодые уходят…

— Всё верно говоришь, Эргл! Но теперь…это дело не Патруля и даже не императора. Я рада, что ты сделал правильные выводы. Ты и сам понимаешь, что Император нас не защитит от Зверя! Мы под ударом! Если Зверь вышел из под горы, он найдёт путь к поселению и тогда… Старейшина, нам придётся уходить из этих мест и искать новую землю. А иначе… здесь не останется в живых даже плешивой собаки! Белый Коготь исчезнет. Он будет убивать скот, а потом примется за людей. И это надо пресечь! Надо искать его по горячим следам! И не забывай — у нас не наберётся и десяти человек охотников, чтоб потом справиться с окрепшим, заматеревшим Зверем, а если эта особь ещё и самка…

— Что ты предлагаешь? — он хмуро сдвинул опять брови. Глаза уже светились заинтересованностью.

— На Совете общины ты опишешь сложившуюся ситуацию. Не забудь упомянуть, что Зверь сейчас ранен и ослаблен. Его легче выследить и убить, но прежде… нужна разведка! Где он прячется? Где его нора? Найдя его тропу приучить к приманке. Одной домашней скотиной в загоне общины окажется меньше, но только в этом случае мы, прикормив зверя, сделаем для него смертельную ловушку.

— Хорошо, старая карга! План так себе. Будем думать ещё, а теперь убирайся! Ты всё сказала! Твоё присутствие в Совете общины необязательно». — и мужчина встал, давая понять, что разговор окончен.

Старая женщина хмыкнула, улыбнулась, и хитровато прищурившись, произнесла: «Я с тобой Эргл! Увидимся! А насчёт Совета….Мне не надо разрешения просить о своём присутствии на Совете, ибо я его создала более сорока лет назад! У тебя тогда ещё и усов-то не было! Мальчишка! Ты мне — не указ! В этот раз я уважу тебя, не приду, как ты и просил» — и за её спиною раздался на удивление моложавый смех…

«Вот старая карга!»- в сердцах выпалил злой Эргл, когда гостья покинула дом Старейшины. Он посмотрел на вошедшую в комнату жену. Она присела на лавку и с укоризной глядя в глаза мужу произнесла: «А Вейда права! Дело говорит! И не фыркай Эргл, а то меня в постели не увидишь до половодья реки!». Эргл удивлённо уставился на жену и процедил сквозь зубы: «Вот же-ж.! У-у! Женское племя!»- и вышел на улицу облегчиться.