Последняя песня упавшей звезды (СИ)

ГЛАВА 7

Королева Тильда ненавидела Лиммер. Еще больше, чем сам Лиммер, она ненавидела его короля Ференца, своего супруга. Это была неприязнь с первого взгляда, такая стойкая, что ее величество готова была на что угодно, лишь бы оказаться как можно дальше от человека, которого ей сулила судьба. Но не могла! Ее брак стал основной для подписания мирного договора. И если она оставит Ференца, Лиммер и Илонд снова захлестнет война. И что таить… Перед подписание мира перевес был на стороне врага.

Тильда сидела в своем будуаре, глядела в зеркало, пока служанка расплетала ее тяжелые русые волосы, а мысли королевы были далеко. В тех днях, когда она была счастлива. Счастье начинаешь ценить, когда его теряешь… Увы, никто не знает, что заберет завтрашний день.

Она покинула Илонд – навсегда. И это «навсегда» не оставляло ее, куда бы она ни шла, с кем бы ни разговаривала, на кого бы не смотрела. А еще в Илонде остался человек, дорогой ее сердцу, которого она теперь тоже никогда не увидит. А здесь, в Лиммере, все было чужим и ненавистным.

Дверь открылась, впуская ее супруга – и мучителя. Ференц выглядел так, будто не правил страной, а шлялся по городу: белая рубашка, черные штаны, простой черный жилет. Волосы небрежно стянуты в светлый хвост. И это король? Да его придворные выглядят лучше! Величественнее.

– Добрый вечер, ваше величество, – сказал Фран, взглянул на служанку, и та, сделав реверанс, исчезла.

– Я не закончила готовиться ко сну, – ответила Тильда холодно, – а вы уже отпустили прислугу, ваше величество.

– Что ж, тогда помогу вам сам, – усмехнулся Ференц, и его лицо сделалось полным яда. Окружающие твердили, что ее муж красив, а сама Тильда считала его блеклым, бесцветным. Только глаза были хороши, но и в них всегда был лед.

Королева развернулась обратно к зеркалу, и ее супруг замер за спиной, заставляя холодок бежать по коже. Раньше она его боялась, теперь бояться перестала, но рядом с ним чувствовала себя в опасности. Страшно повернуться спиной, как к дикому зверю, и все же…

Ледяные пальцы коснулись шеи, аккуратно вынимая одну из шпилек. Тильда поморщилась.

– Слишком тяну за волосы? – поинтересовался Фран.

– Нет, все в порядке, ваше величество, – ответила она. – Просто у вас холодные руки.

– Я гулял.

Гулял он! С ее фрейлинами, небось? То-то они из корсетов выпрыгивают, стоит завидеть короля!

– Надеюсь, прогулка была приятной? – Тильда едва удержала горечь в голосе.

– Более чем, – дыхание Франа коснулось ушка, потому что он наклонился ниже, а затем выпрямился и подхватил очередную шпильку. – Сколько ненужной дребедени!

– Вы умеете делать прически без шпилек, ваше величество?

– Я не вижу смысла в таких сложных конструкциях, ваше величество.

– Так скажите об этом прислуге.

Фран тихо рассмеялся. Он редко себе это позволял, но Тильда готова была признать, что у него хотя бы приятный смех: словно бегущие с гор ручьи. Шпилька со звоном упала на столик, разрушая очарование. Королева вздрогнула, опомнилась. Это Фран. Тот же самый Фран, который увез ее из родного дома. Запер в этом дворце, приходит каждый вечер, портит нервы. Смотрит так, что неясно, готов он ее убить или затащить в первую попавшуюся нишу и…

Тильда покраснела. Вот об этой стороне их отношений ей точно думать не хотелось, потому что она была сложной. Даже слишком!

– Вы ведете себя так, словно я собираюсь вас укусить, – фыркнул король.

– А вы не собираетесь?

– А вы не станете отбиваться?

Тильда не ответила. Станет, конечно. И речь ведь не об укусах… В последний раз супруг целовал ее в храме Лимы в день свадьбы здесь, в Лиммере. А потом…

Пальцы Франа снова задели кожу, очередная шпилька звякнула об стол, а затем шеи Тильды коснулись его теплые губы. Она вздрогнула всем телом и резко отодвинулась:

– Не надо!

Глаза мужа мигом потемнели.

– Не надо что? – резко спросил он. – Прикасаться к собственной жене? Будь ваша воля, вы не видели бы меня и вовсе. Впрочем, я не отказался бы от этого тоже, только престолу нужен наследник, а мое терпение подходит к концу, Тильда. И если бы не мирный договор с вашим отцом, я бы немедленно расторгнул наш брак! Правда, потом пришлось бы хлопать глазами и объяснять, почему моя супруга после полугода брака осталась невинной!

Ференц развернулся и вылетел из комнаты. Впрочем, так обычно и заканчивались их разговоры. Тильда закрыла лицо руками и разрыдалась. Она чувствовала себя совершенно беспомощной, потому что понимала: выхода нет и не будет. И хоть плачь, хоть беги из дворца, она останется супругой Ференца.

Нет, хватит слез! Королева решительно вытерла мокрые глаза. Вот только память возвращала ее в день, когда она впервые ощутила эту жгучую ненависть к практически незнакомому для нее человеку. Дело в том, что Ференца в ее родном Илонде представлял один из его приближенных. Он участвовал в помолвке, он танцевал с Тильдой на балах в честь грядущего бракосочетания, а затем повез ее в Лиммер. Фран не встречал супругу на границе. Он оставался в столице, куда Тильда прибыла накануне свадьбы.

Тильда помнила, как ряд карет въехал в дворцовые ворота. Их встречали со всей помпой, и тогда еще принцесса пыталась угадать, кто же ее супруг, но ни один мужчина не походил на короля.

– Где же его величество? – спросила она у сопровождающего.

– Наверняка, занят государственными делами, – смущенно ответил тот. – Вам лучше отдохнуть с дороги, ваше высочество, а затем уже встретиться с королем Ференцом.

Такое безразличие больно укололо, но Тильда напомнила себе, что находится в чужой стране и не может диктовать правила ее королю. Более того, она знала об основных традициях Лиммера. Представляла, как будет проходить брачный обряд. А вот общение жениха и невесты до свадьбы… Об этом нигде не говорилось. Может, так и надо? И они вообще встретятся завтра в храме? Но почему тогда смутился тер Диллкот? Это проклятущее «тер» – обращение к знати в Лиммере. В Илонде обращались иначе: «ми» – приставка для мужчин, «миа» – для женщин. Пришлось отвыкать. Все чужое, чужое!

Тильду проводили в отведенные ей покои. Те самые, в которых она находилась и сейчас. Они состояли из спальни, будуара, гостиной, кабинета, ванной, уборной и гардероба. К ее комнатам примыкала и крытая галерея, где было очень удобно прогуливаться в холодное время года. Но тогда принцесса разглядела только темную унылую обивку стен, массивную мебель, мрачное небо за окном – стояло начало осени, а такое чувство, что зима.

Служанок, прибывших с ней из Илонда, оттеснили местные ушлые девицы. Тильда хорошо владела языком Лиммера, но девушки щебетали так быстро, что она едва различала слова. Ей помогли вымыться, уложили отдохнуть с дороги, затем, когда она проснулась и поужинала, принесли на примерку свадебное платье. Его прямо на ней подогнали по фигуре, чтобы к утру Тильда была самой красивой невестой в Лиммере. Конечно же, со слов прислуги и портних. Но и тогда его величество до нее не снизошел.

А утром Тильду захлестнула свадебная кутерьма. Ее вертели, словно куклу, причесывали, наряжали. Платье бледно-золотистого цвета было украшено таким количеством золота и каменьев, что принцесса едва могла сделать шаг. Волосы заплели в высокую прическу, украшенную цветами, подкололи фату с длинной вуалью. Тильда старалась не плакать. Не годится, чтобы кто-нибудь видел ее слезы. Надо быть сильной, надо перетерпеть. Но свадьба с человеком, которого она никогда не видела, пугала до безумия. И как справиться со сжимающей горло паникой, принцесса не знала.

Между тем, пришла пора выезжать.

– Его величество будет ждать вас уже в храме, – пояснили Тильде. – Таков обычай.

Да, возможно. Но неужели ему самому настолько безразлично, на ком жениться? Неужели он не смог выделить минуту, чтобы успокоить будущую жену?

Тильде помогли спуститься на первый этаж. Ее уже ждала открытая карета, украшенная розовыми и белыми розами. Их аромат бил в нос, вызывая головную боль, и принцесса подумала, что теперь всегда будет ненавидеть розы. Ей они казались издевательством. Над ней самой, над ее чувствами. И когда карета остановилась, Тильда уже понимала – она ненавидит мужа, еще даже не видев его. Всем сердцем, всей душой. Просто за то, что этот человек лишил ее будущего.

А в храме было светло и душно. Богиня Лима – покровительница Лиммера – изображалась в виде юной девушки, раскинувшей руки, словно крылья. Эта девушка стояла на высоком постаменте, у ее ног располагался алтарь, на котором сейчас лежал кинжал и стояла чаша. Несмотря на то, что в храме было полным-полно людей, Тильда видела из них только одного. Ее будущего супруга. Ее мучителя.

Он стоял у алтаря – спокойный, безразличный. Красивый? О, нет! Блеклый, невзрачный. Тильде нравились другие. Такие, как… Имя ее возлюбленного она гнала из памяти прочь. Но пока жрец читал брачные заклинания, Тильда думала о нем. Том, кто остался так далеко. Кто никогда не простит ей этого брака, разлучившего их навсегда.

– Произнесите брачные клятвы, – попросил жрец.

Принцесса знала, что перед лицом Лимы и жених, и невеста должны говорить от души. Каких-то четких формул нет. Она смотрела на супруга и ждала. Сама заранее заготовила текст клятвы и очень старалась его не забыть.

– Клянусь быть вам достойным супругом и заботиться о вас, – проговорил Ференц.

И все? Тильде на миг показалось, что это шутка. И вместо того, чтобы произнести полный текст клятвы, она тихо ответила:

– Клянусь быть вам достойной и верной супругой.

Губы короля тронула улыбка, будто это все, чего он желал. Жрец уколол сначала палец Ференца, затем ее, и несколько капель крови упали в чашу, а на запястьях супругов появились тонкие брачные браслеты, напоминавшие татуировки. Сухие теплые губы мужа коснулись ее собственных. Вот и все…

Казалось бы, после церемонии должно было стать легче, однако не стало. Тильда с ужасом ждала вечера. Перед отъездом матушка поговорила с ней об этой стороне отношений между мужчиной и женщиной.

– Стране нужен наследник, – напутствовала она дочь. – Да, неприятно в первый раз, но ты должна постараться забеременеть как можно скорее, иначе Ференц отошлет тебя домой и снова развяжет войну.

Тогда Тильде показалось – ну что тут страшного? Со всеми бывает. А на свадебном пиру, украдкой поглядывая на супруга, она была в ужасе от мыслей о том, что будет после. Ей хотелось, чтобы пир и последовавший за ним бал длились вечно. Но все рано или поздно подходит к концу. Вот и настал миг, когда Ференц подал ей руку, и они удалились из бальной залы. Тильда чувствовала, как пол плывет под ногами. Служанки проводили ее в покои, помогли снять тяжелое платье, расплести волосы и переодеться в длинную белую сорочку, а затем удалились. Принцесса… Точнее, уже королева присела на краешек кровати и ждала, как заключенный смертной казни.

Видимо, прислуга доложила Франу, что она готова, поэтому сам король появился достаточно скоро. Он тоже переоделся – на нем были только рубашка и штаны. И без королевского наряда он казался проще, понятнее, однако по-прежнему был абсолютно чужим мужчиной.

Король остановился в дверях и окинул супругу внимательным взглядом. Тильда покраснела. Ей захотелось схватить покрывало и прикрыться. Фран подошел ближе, присел рядом с ней. Молча, все молча… Он вообще хоть что-то говорит? Кроме клятвы, король почти ничего не произнес за весь день, оставив болтовню придворным.

Ференц осторожно коснулся лица Тильды, убирая темно-русый локон. Она вздрогнула, подалась назад. Его пальцы были холодными, как лед, а лицо оставалось бесстрастным. Не человек, кукла. Королева сама не заметила, как по щекам покатились слезы. Отвернулась, вытирая их – некрасиво, как не совсем приличествует королевам.

– Послушайте… – Фран все-таки решил поговорить. – Я понимаю, вы меня совсем не знаете. Я вас тоже. Но нам нужно найти точки соприкосновения, потому что иначе мирный договор между нашими странами пойдет трещинами. Ни я, ни вы этого не желаем. Поэтому доверьтесь мне, Тильда. Я не причиню вам вреда.

– Хорошо… – прошептала она, стараясь взять себя в руки. Если бы здесь был Лейран, он бы никогда не допустил того, что должно было произойти. Но Лейран там, в Илонде, а здесь, рядом, этот холодный и равнодушный мужчина. Ему не нужна Тильда, только мирный договор – ее приданое.

Фран решил, что вопрос исчерпан, потому что придвинулся ближе, приобнял и попытался поцеловать, но Тильда – и откуда только силы взялись – оттолкнула его и подскочила на ноги.

– Нет! – воскликнула она, размазывая слезы по лицу и чувствуя себя до бесконечности жалкой. – Нет, нет, нет…

– Послушайте…

– Нет, это вы послушайте! Я вас не знаю. Я не хочу!

И разрыдалась, хотя еще мгновение назад была полна решимости принять свою участь. Закрыла лицо руками и безнадежно всхлипывала, пока вдруг не услышала хлопок двери. Отняла ладони от лица и поняла, что Фран ушел…

Прошло полгода, а отношения между ними теплее не стали. И Тильда готова была сказать: ее супруг по-прежнему оставался чужим, незнакомым человеком. Она не знала, чем он живет, чем дышит, к чему стремится. Он не пускал ее в свою жизнь, а близость с ним пугала еще больше, чем в первые дни. О своем муже Тильда поняла главное: его сложно назвать хорошим человеком. И почему он все-таки шел ей на уступки и ждал, она не понимала. Думала, у него есть дама сердца, фаворитка, однако нет, не было. Тильда бы только обрадовалась, если бы была! А так казалось, что с ней демон, злой дух, а не человек. Странно, что в этой ситуации ее ближайшей подругой стала королева-мать. Она понимала невестку куда лучше, чем сын, поддерживала, утешала. А Фран… Фран приходил почти каждый вечер, пытался подступиться, получить свое: наследника. Но уж точно не завоевать сердце жены.