Глава 5

Джон О'Рурк подвел ничего не видящую от слез Кейт к своей «вольво» и усадил ее в машину. Затем открыл вторую дверь и впустил Брейнера и Бонни, которые с удовольствием расположились на заднем сиденье и, высунув языки, стали с нетерпением ждать, когда машина тронется.

Джон включил обогреватель салона, и Кейт только сейчас почувствовала, как она замерзла. Она всегда холодела от отчаяния и ужаса, когда представляла себе, что могло произойти с Виллой. В моменты, когда ее пронзала мысль о том, что сестры больше нет, ей хотелось заледенеть и ничего не чувствовать. Однако как только от обогревателя, еще не успевшего полностью остыть, в салоне автомобиля разлилось тепло, Кейт, вопреки своему желанию, начала согреваться.

Из автомагнитолы лилась песня Сьюзан Веги – нежная и печальная. Кейт вспомнила, как Вилла любила эту музыку Обычно она слушала ее в своей спальне, и белые занавески развевались на окнах от дующего с моря ветра. «Она поет об утрате, – говорила Вилла, объясняя старшей сестре смысл песни. – Она знает, что такое потеря, так же, как это знаем мы… Она одна из нас. Я благодарю Бога за то, что у меня есть ты, Кети». «А я благодарю Бога за то, что у меня есть ты», – отвечала шепотом Кейт.

Сейчас, сидя в машине Джона О'Рурка, она старалась прийти в себя и больше не плакать. Ведь от этого разговора зависело все. Адвокат Меррилла был единственным, кто мог помочь ей узнать о судьбе Виллы Кейт, взяв отпуск на работе, приехала сюда с твердым намерением не отступать, пока ей не удастся все выяснить. Она очень любила свою работу в Вашингтоне, но после исчезновения сестры даже думать не могла ни про какие исследования, потому что все ее мысли были только о Вилле.

– Я не могу говорить с вами об этом, – тихо сказал Джон, глядя прямо перед собой.

Кейт еще не чувствовала в себе достаточно сил, чтобы попытаться переубедить его. Она ждала, когда музыка, пробудившая в ней воспоминания, закончится, и она сможет полностью взять себя в руки. Эта печальная мелодия разбередила ее раны и лишила самообладания.

– Грег Меррилл – мой клиент, с моей стороны будет неэтично обсуждать его дело с вами и вообще с кем бы то ни было.

Кейт набрала в легкие побольше воздуха. Песня закончилась, прозвучали последние аккорды гитары. Она закрыла глаза, чтобы унять волнительные эмоции и заставить свой голос звучать спокойно и уверенно. Тщательно подбирая слова, она сказала:

– Я полагаю, что вы ничем не нарушите конфиденциальность ваших отношений с клиентом, если просто выслушаете мои вопросы и поможете мне узнать…

– Я не имею права разглашать сведения, полученные из бесед со своим подзащитным.

– Я все понимаю.

– В таком случае, почему вы пришли ко мне? – спросил Джон. – Вам нужно было обратиться в полицию. Или в прокуратуру. Если у вас есть какие-то подозрения, то, думаю, вам могут помочь именно там.

– Я уже была и в полиции, и в прокуратуре, – ответила Кейт.

– Ну, и что же? Вам там ничем не помогли?

Кейт отрицательно покачала головой и взглянула на прорезающий небо луч маяка. Она уже хорошо изучила карту местности, и поэтому знала, что это был маяк Сильвер Бэй. Башня находилась на мысе, и перед ней тянулся длинный волнолом, построенный из серого камня, добываемого в местном карьере. Волнолом ограждал гавань Сильвер Бэй.

– А ведь он никогда не использовал это место, не так ли? – спросила Кейт.

– Кто это он? И о чем вы говорите?

– Меррилл. Он никогда не прятал тела своих жертв в волноломе Сильвер Бэй. Но ведь вы должны понимать, что, возможно, эти тела просто не были обнаружены. Это место идеально подходило Мерриллу: оно плохо просматривается с берега, легко доступно во время отлива, между камнями много расщелин.

– Все, этот разговор закончен, – сказал Джон О'Рурк, открывая дверь машины.

Обе собаки, поняв, что путешествие не состоится, принялись лаять, выражая свое разочарование.

– Пожалуйста, – промолвила Кейт и, взяв Джона за запястье, удержала его.

Он обернулся и посмотрел ей в глаза. Они были холодными и настороженными. «Мне не следует упоминать имени Меррилла, – подумала Кейт. – Нужно говорить только о Вилле».

Джон собирался выйти из машины и уже поставил на землю одну ногу. Луч маяка снова осветил небо. Кейт заметила, как Джон проследил за этим лучом, а затем перевел взгляд на гостиницу: занавеска на одном из окон слегка зашевелилась, и за ней мелькнул чей-то силуэт.

– Пожалуйста, – повторила Кейт. – Уделите мне пять минут вашего времени.

Джон ничего не ответил, но не стал выходить из машины и захлопнул дверцу. Он еще раз посмотрел на окно, за которым кто-то стоял, дал задний ход, развернулся и поехал по подъездной дорожке, ведущей от гостиницы к шоссе. Брейнер и Бонни, обрадованные предстоящим путешествием, радостно засуетились, завертелись на сиденье и прильнули носами к стеклу. Кейт посмотрела через плечо Джона в окно и увидела, как Фелисити, отдернув занавеску, смотрит им вслед.

– Люди чрезвычайно любопытны, – сказала Кейт. – Спасибо, что вы решили уехать оттуда. Гораздо лучше разговаривать вдали от посторонних глаз.

– Я готов вас выслушать, – произнес Джон. – Но если вы хоть слово скажете о моем клиенте, я тут же отвезу вас обратно в гостиницу.

– Не волнуйтесь, – сказала Кейт. – Вы ничем не нарушите ваш этический кодекс. Просто я хочу узнать кое-что о Меррилле. О, нет-нет, – спохватилась она, – я ничего не спрашиваю о Меррилле, я хочу узнать о своей сестре.

– Тедди мне рассказывал, что с ним вы тоже говорили о ней.

Кейт улыбнулась, вспомнив Тедди О'Рурка.

– Мы с ним во многом похожи. Он, как и я, очень любит свою младшую сестренку.

– Да, это так, – подтвердил Джон.

– Я так сильно любила… люблю, – поправила себя Кейт, – свою сестру. Вилла младше меня на двенадцать лет. Когда она родилась, я восприняла это как подарок лично мне. Она была как настоящая живая кукла. Я не хотела оставлять ее и всегда плакала, когда мне приходилось идти в школу и на целый день расставаться с ней.

– Так же было и с Тедди, – заметил Джон.

Кейт посмотрела на него и увидела, что лицо адвоката немного смягчилось. Ободренная, она продолжила:

– Моя мама всегда говорила, что у нее было две разные семьи: та, в которой росли мы со старшим братом, и та, в которой появилась Вилла. Она называла Виллу своим «нежданным чудом». Маме было сорок пять лет, и она уже не думала о том, что у нее могут быть еще дети. И тут появилась Вилла.

– Что ж, я уже понял, что вы очень любили свою сестру, – сдержанно заметил Джон, давая понять, что нужно поторопиться с рассказом.

– Да, и когда наши родители погибли в автомобильной катастрофе, я взяла на себя все заботы о ней. Вилла всегда говорила, что я ей почти как мать. В то время я уже жила в Вашингтоне, где сначала училась, а потом работала… Вилла переехала ко мне, и на деньги, полученные по страховке, я определила ее в частную школу в Джорджтауне. На выходные мы уезжали домой, на наш родной остров.

– Ну, а что же ваш старший брат? – поинтересовался Джон.

– Понимаете, как бы это сказать… Мэтт (так его зовут) не был готов взять на себя заботу о десятилетнем ребенке. Но мы с Виллой на него никогда не обижались. Он занимается добычей устриц и редко бывает дома. Правда, когда нам с сестрой требовалась его помощь, он всегда приезжал.

– Так что же все-таки произошло, Кейт? – спросил Джон.

Голос его прозвучал холодно и нетерпеливо. Кейт подумала, что сейчас он ее выслушает, скажет, что ничем не может помочь и отвезет обратно в гостиницу. Кейт собрала всю свою волю: она должна все рассказать и заставить Джона помочь, хочет он того или нет. Она еще не знала, как этого добиться, но ей казалось, что рассказ о Вилле должен тронуть сердце даже такого безжалостного юриста, как Джон О'Рурк.

– Полгода назад Вилла уехала в Новую Англию…

– И?

– И исчезла, – закончила Кейт.

Джон продолжал внимательно смотреть на дорогу. Кейт ничего не говорила, и он покачал головой:

– Человек не может просто так исчезнуть. Это невозможно.

– Но Вилла исчезла, – сказала Кейт.

Машина ехала по главной улице маленького городка, и луч маяка, казалось, следовал за ней. Белый шпиль церкви светился в темноте, благодаря подсветке. На черном небе горели яркие звезды. Все вокруг излучало свет. «Хороший знак», – подумала Кейт.

– Возможно, она специально скрывается от вас и не хочет, чтобы ее нашли. А, может быть, с ней что-то случилось. Но, в любом случае, бесследно исчезнуть она не могла. Есть данные о телефонных звонках, голосовая почта, операции с кредитными картами во время путешествия, электронная почта… По всему этому вы можете проследить маршрут ее передвижения.

– Я так и сделала, – сказала Кейт.

– И куда привели вас ваши поиски? – спросил Джон.

– Сюда, – сдавленным голосом ответила женщина.

– Сюда? К Сильвер Бэй?

– Да. Она была здесь полгода назад. Незадолго до того, как… – Кейт беспомощно огляделась вокруг, не желая произносить имени Меррилла, чтобы не давать Джону повода прекратить разговор.

– Незадолго до того, как был арестован мой клиент?

– Да.

Джон молча вел машину. Они уже миновали центр города и сейчас ехали по восточному шоссе вдоль побережья. Воздух в салоне уже сильно нагрелся, и Кейт стало жарко. Она немного опустила окно, вдохнула вечерний воздух и почувствовала едкий запах: после отлива на песке остались гнить мертвые крабы, моллюски и другие обитатели морского дна.

Кейт внимательно следила за лицом Джона, стараясь понять, о чем тот сейчас думает. Может быть, он мысленно перебирает страницы дела, пытаясь вспомнить, не упоминалось ли где-то в материалах следствия имя Виллы? Или же он представляет себе фотографии жертв Меррилла, старясь понять, не было ли среди них девушки, похожей на Кейт, только двенадцатью годами моложе?

– Я не помню, чтобы ее имя встречалось мне в материалах дела, скорее всего, его там вообще нет, – осторожно сказал Джон. – А почему вы сразу не обратились в полицию?

– Потому что тогда я не знала, что она была здесь.

– Я вас не понимаю.

– Сначала Вилла отправилась на Род-Айленд, в Ньюпорт. Она решила уехать из Вашингтона, чтобы прийти в себя после… одной нехорошей любовной истории, – Кейт говорила с трудом, слова застревали у нее в горле. – Она остановилась там в небольшой гостинице, очень похожей на «Восточный ветер».

– Маленький старый дом?

– Да. Он находится на Оушн Драйв, как раз за Бретон Пойнт.

– Она говорила вам, что направляется туда?

Кейт покачала головой.

– Нет, она никому ничего не сказала. Но после того, как она отсутствовала неделю и от нее не было никаких вестей…

– Но неделя – это не вполне достаточный срок, чтобы забыть любовную историю, – резко заметил Джон.

– Да, это так, – ответила Кейт, откинувшись на спинку сиденья. – Но чтобы она не звонила мне целую неделю – такого не было никогда. Я начала беспокоиться уже на второй день, – Кейт тяжело вздохнула, вспомнив весь ужас тех дней, – а на четвертые сутки я стала просто сходить с ума. Я позвонила Мэтту, и он посоветовал мне подождать, дать ей время все обдумать. Понимаете, мы с Виллой поссорились. Такое случалось крайне редко.

Глаза Кейт наполнились слезами, но она успела смахнуть их, прежде чем Джон это заметил.

– А как вы узнали, что она останавливалась в Нью-порте?

– Именно так, как вы говорили: по кредитным картам, которыми она пользовалась во время путешествия. Я обратилась в полицию федерального округа Колумбия, и они предоставили мне информацию об операциях по этим картам. А также данные о звонках, сделанных с ее телефона. Она звонила мужчине, который был причиной ее отъезда. Она уехала, но жить без него не могла. Она звонила ему каждый день.

– Ему, а не вам, – заметил Джон.

Неожиданно его голос стал мягким, и он даже повернул голову, чтобы взглянуть на Кейт. Она почувствовала, что мужчина понимает ее страдания. Лучи маяка скользнули по стеклу машины, осветив глаза Джона.

– Да, не мне. Мне она не позвонила ни разу.

Джон кивнул, и Кейт услышала, как он при этом тяжело выдохнул. Она посмотрела на его руки, державшие руль автомобиля: костяшки его пальцев совсем побелели. Неужели он что-то знает, но не говорит этого? Сердце Кейт учащенно забилось в груди.

– Ну, и что было потом? Куда она отправилась из Нью-порта?

– В полиции сообщили, что в Ньюпорте она остановилась в гостинице «Семь каминов». Это было во вторник пятого апреля. Поздно вечером Вилла позвонила оттуда Эндрю, своему… любовнику. Утром она сделала еще один звонок, ему же. И после этого – ничего. Никаких телефонных звонков, почти никаких операций с кредитными картами. В четверг она пользовалась картой «Тексако» в городе Фэрхейвен, штат Массачусетс. В пятницу – расплачивалась кредиткой «Мастер-Кард» в магазине туристического снаряжения в Провиденсе.

– О Коннектикуте ничего не известно?

– Нет.

– Значит, она не пользовалась здесь кредитными картами и никому отсюда не звонила?

– Да, это так.

– Тогда, – сказал Джон, повернувшись, чтобы посмотреть Кейт в глаза, – почему вы считаете, что мой клиент убил Виллу?

– Потому что она здесь была, – прошептала Кейт.

Слово «убил» прозвучало для нее как удар ножом в сердце. Слышать это о своей сестре ей было просто невыносимо. Кейт опустила руку в карман и вытащила открытку.

– Она прислала мне вот это.

Кейт передала карточку Джону и посмотрела, как тот поставил ее перед собой – так, чтобы можно было читать, не отрываясь от управления машиной. Они ехали по прибрежной дороге, по правую сторону от которой были видны скалы и маяк Сильвер Бэй. Джон читал письмо Виллы, освещенное уличными фонарями. Кейт закрыла глаза и перед ней всплыли строчки, которые она помнила наизусть.


«Привет, Кети!

У меня все в порядке. Как ты? За последнее время у нас произошло много плохого, но теперь это все в прошлом. Я очень сожалею обо всем случившемся и особенно о том, что сейчас заставила тебя волноваться, не давая о себе известий. Я ненавижу себя за то, что причинила тебе столько страданий… Скоро я приеду домой… Бонни здесь очень нравится. Мы живем на морском побережье, здесь много простора, и Бонни очень любит резвиться на берегу. Эти места напоминают мне наш Чинкотиг. Как бы мне хотелось, чтобы ты тоже побывала здесь – когда-нибудь, когда все наладится…

Целую, люблю,

Вилла».


– Она отправила это письмо шестого апреля, – сказал Джон, повернув карточку к свету и рассматривая на ней почтовый штемпель. – Шесть месяцев назад.

– Я это знаю.

– Но я ничего не слышал о вашей сестре. А ведь это было в разгар…

– Активности Меррилла, – закончила Кейт. – Дело в том, что я получила эту открытку совсем недавно.

– Но почему она шла так долго? Вы должны были получить ее давным-давно.

– Она пришла на мой старый адрес. И поскольку это всего лишь открытка, то она просто затерялась в куче рекламных проспектов и каталогов.

– Вы показывали эту карточку в полиции?

– Да, – ответила Кейт, вспоминая свой визит в полицейский участок несколько дней назад. – Но они упорно указывают мне на тот факт, что Вилла пользовалась кредитными картами в Массачусетсе и Род-Айленде уже после того, как открытка была отправлена. Поэтому они считают, что она благополучно отбыла из Коннектикута, чтобы продолжить свое путешествие.

– По делу Меррилла полиция проверяла всех женщин, о пропаже которых было заявлено, – осторожно сказал Джон, и по его тону можно было понять, что этими словами он не нарушает этического кодекса адвоката.

– Да, я знаю, – ответила Кейт. – Но ведь Вилла не оставила никаких следов своего пребывания в Коннектикуте. Поэтому, когда шло следствие по делу Меррилла, ее имя даже не упоминалось.

– Ну, а как же Бонни? – поинтересовался Джон, взглянув в зеркало заднего вида.

Маленькая черная собачка, утомившись после игр на берегу, теперь уютно устроилась рядом с Брейнером, положив свою голову на его золотистую спину.

– Фелисити сразу же вспомнила Бонни, как только мы появились у них в гостинице. Виллу она помнит не очень хорошо, но моя сестра, несомненно, останавливалась у них: в гостевой книге я видела ее подпись.

У Кейт защемило сердце, когда она вспомнила, как увидела подпись, сделанную рукой сестры, и аккуратно написанный ниже ее домашний адрес.

– Я хотел спросить, что случилось с Бонни? Ведь она же была с вашей сестрой. Где вы ее нашли? И когда?

– Пять с половиной месяцев назад – почти сразу после того, как я заявила в полицию об исчезновении Виллы. Получив информацию о том, в каких городах она пользовалась кредитными картами, мы связались со службами защиты животных и нашли Бонни в приюте для бездомных собак в одном маленьком городке к югу от Провиденса. Ошейник и медальон пропали. Работники приюта нам рассказали, что когда Бонни нашли, она была грязная и голодная, – у Кейт перехватило дыхание, когда она все это вспомнила. – Она была так счастлива, когда увидела меня.

– Значит, Бонни осталась одна не в нашем городе, а совсем в другом месте, – произнес Джон.

– Я знаю. И понимаю, куда вы клоните: вы хотите сказать, что из вашего города Вилла уехала, и значит, несчастье случилось с ней где-то в другом месте.

Джон слегка пожал плечами и стал хмуро смотреть на дорогу.

– Но я в этом не уверена. Полученное мной письмо, – Кейт прикоснулась к открытке, все еще лежащей на приборной панели перед Джоном, – заставляет меня думать, что все произошло именно здесь.

– Ну, а у кого эта открытка лежала целых пять месяцев вместе с рекламными журналами и каталогами?

– У моего бывшего мужа, – ответила Кейт.

– У вашего мужа? – с некоторым удивлением переспросил Джон.

– Да, его имя Эндрю, – отозвалась Кейт.

– Но вы говорили, что так зовут…

– Любовника моей сестры, – спокойно закончила Кейт, глядя в окно на черную и блестящую прибрежную равнину и белые волны, набегавшие на песчаную отмель. – Его зовут Эндрю Уэллс.

– У вашего мужа была любовная связь с вашей сестрой?

– Да.

– Мне очень жаль. Вероятно, это было ужасно для вас.

Кейт была не в силах что-то ответить и молчала. В салоне автомобиля повисла напряженная тишина. Джон развернул машину, и они поехали обратно. Сердце Кейт бешено билось в груди, удары его отдавались в ушах и висках. Мать всегда учила их с сестрой, что нельзя посвящать посторонних людей в семейные неурядицы. Но теперь Кейт готова была рассказать все, если только это поможет найти Виллу. Правда, ей показалось довольно странным, что Джон больше заинтересовался изменой ее мужа, чем исчезновением сестры.

Возвращались они той же дорогой. За окном мелькал уже знакомый пейзаж, и обратный путь показался значительно короче. Кейт дышала тяжело, прерывисто, чувствуя боль в груди. Она так долго страдала от неизвестности, что теперь ей временами хотелось просто забыться – отдохнуть от постоянно роившихся в голове ужасных мыслей и ни о чем не думать.

До гостиницы оставалось уже около мили. Когда они миновали живописную, подсвеченную прожектором белую церковь, Джон повернул голову и посмотрел на Кейт. Их взгляды встретились и на несколько мгновений задержались друг на друге. Кейт была потрясена до глубины души: она вдруг интуитивно почувствовала, какую боль носит Джон в своем сердце, не позволяя ей вырваться наружу. В один момент ей все стало ясно без слов: несомненно, он не понаслышке знал, что такое предательство и измена, потому что это произошло с ним самим.

– Это было ужасно для меня, – призналась Кейт.

– Да… – Джон замялся, стараясь подобрать нужные слова, – больнее всего, когда тебя обманывают самые близкие люди – муж и сестра, например, как в вашем случае…

– Да, это так. Но она не виновата в этом.

– Что вы хотите этим сказать?

– Ей было всего двадцать два года. Мой муж сам ее соблазнил… Впрочем, как я узнала потом, – Кейт сделала паузу и поправила себя, – вернее, как я в конце концов призналась себе, у него было много романов на стороне. Мы живем в Вашингтоне – там полно свободных раскованных девушек. Да вы и сами учились в этом городе и, думаю, знаете, как легко там завести интрижку.

– А чем он занимается? Случайно, не политикой?

– Он работает в команде одного из политиков, достаточно влиятельный человек.

Кейт закрыла глаза и представила легкую улыбку на губах Эндрю, смеющиеся глаза, волнистые волосы и его манеру доверительно беседовать с человеком, слегка наклоняясь к нему. Он умел располагать к себе людей и входить к ним в доверие.

– Вы еще женаты?

– А почему вы об этом спрашиваете? Какое это имеет отношение к исчезновению Виллы?

Джон замялся. Кейт взглянула на него и при тусклом свете фонарей увидела, что его сосредоточенный взгляд был устремлен куда-то вдаль, словно он упорно искал ответ на какой-то вопрос, но не находил его.

– Мне просто интересно… может ли брак выжить после измены или же с ним нужно покончить… каким-либо образом.

– Каким-либо образом? – нервно рассмеялась Кейт. – А что еще может положить конец браку, кроме развода? Ну, разве что…

Слово, которое она не смогла произнести, было очевидным; и столь же очевидна была причина, по которой Джон задал свой вопрос: смерть его жены.

Джон ничего не говорил и продолжал напряженно смотреть вперед, на маяк, как будто струящиеся яркие лучи могли осветить всю его жизнь и дать ответ на мучивший его вопрос.

– Мы только что оформили наш развод. Я пришла забрать оставшиеся вещи и обнаружила эту открытку, – сказала Кейт.

В глазах Джона, все это время смотревших с грустью и сочувствием, снова появилась деловая настороженность: внезапное упоминание об открытке вернуло его к реальности. Кейт ясно дала понять, что пора вернуться к разговору об ее сестре.

– Итак, чем я могу вам помочь?

– Я не знаю наверняка.

– Но что-то вы для себя наметили? Не зря же вы решили отправиться в такую даль?

– Да, вы правы, – ответила Кейт и на мгновение почувствовала острую тоску по дому – но не по мраморным монументам столицы, а по соленому запаху моря и устриц, по дюнам и пони Чинкотига.

Они с Виллой очень любили свой родной остров, и никогда надолго не покидали его.

– Ну, так скажите же мне, в конце концов, для чего вы искали встречи со мной?

– Я хотела попросить вас спросить его, – сказала Кейт, не узнавая своего голоса.

– Его?

– Я понимаю, что сейчас вы не можете ничего мне сказать. Но я вас очень прошу, Джон: спросите своего клиента. Вилла очень походит на его типичную жертву: миниатюрная, с каштановыми волосами, ей было всего двадцать два года.

Кейт взглянула на Джона и увидела, что его губы плотно сжаты. Он надавил на газ, и машина поехала быстрее. Они свернули с шоссе и теперь тряслись на ухабах грунтовой дороги, пролегающей между двумя рядами высоких елей и ведущей к гостинице «Восточный ветер», возвышающейся на утесе. Кейт знала, что Джон с нетерпением ждет того момента, когда она покинет его машину. Она представляет для него угрозу, ведь из-за нее он мог нарушить свой этический кодекс. И, кроме того, по его вопросам она догадалась, что когда-то и ему тоже пришлось пережить супружескую измену.

Кейт опустила руку в карман и достала фотографию Виллы. Сегодня утром она хотела оставить ее в доме адвоката О'Рурка. Для этого она и пришла к нему. Но сейчас она не знала, согласится ли он хотя бы взглянуть на эту фотографию. Чувствуя щемящую боль в груди, Кейт в последний раз взглянула на доверчивую улыбку сестры и ее светящиеся от радости зеленые глаза и протянула фотографию Джону.

– Пожалуйста, возьмите, – сказала она. – Покажите ее своему клиенту. Я вас очень прошу.

– Нет, – ответил Джон, обеими руками вцепившись в руль. Он остановил машину возле ярко освещенного входа в «Восточный ветер». В вестибюле гостиницы свет был выключен, но Кейт заметила за занавеской вездесущую тень Фелисити.

– Спасибо, что внимательно выслушали меня, – произнесла Кейт, повернувшись к Джону, и положила перед ним фотографию.

Джон, хотя и не взял ее, но и не попытался заставить Кейт забрать фото.

– Вам остается надеяться только на полицию, – сказал Джон, глядя прямо в глаза Кейт.

– Нет, Джон, на вас.

– Если вы так думаете, значит, вы уже не оставляете себе никакой надежды на благополучный исход.

– Вы так считаете?

Луч маяка скользнул по лицу Джона. Голова его была перевязана, но на виске и каштановых, уже начинающих седеть, волосах были видны следы засохшей крови. При виде этого Кейт невольно вспомнила окровавленную голову Джона, которую она увидела, когда он открыл ей дверь этим утром. Он пострадал из-за того, что защищает Меррилла, и Кейт, досадовавшая на его непреклонность, в то же время не могла не признать, что его преданность интересам клиента заслуживает уважения.

– А вам никогда не хотелось, – медленно начала Кейт, и перед ее глазами возник ее офис в Академии наук, заваленный научными отчетами, графиками солености морской воды, сейсмограммами и данными о квотах на морской промысел, – забыть обо всех правилах и обязательствах и поступить по-своему, руководствуясь личными мотивами и желаниями?

Джон вопросительно посмотрел на женщину. Кейт прикрыла глаза, вспоминая, как был возмущен ее брат и все жители их маленького острова, когда в прошлом году комиссия Национальной академии наук, в составе которой работала Кейт, значительно сократила квоты на ловлю крабов и устриц. Сколько гневных писем приходило тогда в ее адрес! А ведь если бы она проигнорировала тот факт, что численность этих видов катастрофически уменьшается с каждым годом, то все были бы довольны и счастливы.

– Конечно, – ответил, наконец, Джон, и на его лице появилась легкая задумчивая улыбка, означающая, что ему было хорошо знакомо то, о чем говорила Кейт – Желание поступить именно так возникает у меня сто раз на дню. Но дело, которым я занимаюсь, не оставляет мне такой возможности.

– У меня все точно так же, – отозвалась Кейт, и в ее голосе послышались сочувствие и понимание, однако она не отказалась от своего главного намерения и тут же сказала: – И все же я осмелюсь еще раз попросить вас: покажите Мерриллу эту карточку.

Джон напрягся и встряхнул головой, словно отгоняя от себя невидимую пчелу. Чтобы он не успел вернуть ей фотографию, Кейт поспешно выбралась из машины. Открыв заднюю дверцу, она схватила поводок Бонни, потрепала на прощание Брейнера и взбежала по ступенькам на крыльцо гостиницы.

Сердце ее бешено колотилось. Сидя рядом с Джоном О'Рурком, она почувствовала, что он понимает все ее чувства и разделяет их. Этот человек тоже пережил многое из того, что довелось пережить ей.

Внезапно Бонни залаяла, и Кейт решила обернуться, чтобы помахать Джону рукой на прощание. Однако он уже не мог этого видеть. На дороге виднелись задние фары его быстро удалявшегося автомобиля. Должно быть, Джону хотелось как можно скорее уехать подальше от Кейт.

Загрузка...