Повелитель змей

23

Стараясь не удаляться от берега реки, Хети, тем не менее, сделал большой крюк, огибая Аварис и окрестные селения из опасения, что кто-нибудь из ааму узнает в нем убийцу своего жреца. Наконец, ни разу не сбившись с пути, он вышел на широкую, размеченную вехами дорогу, построенную во времена великих фараонов Среднего царства, именуемую дорогой Гора.

Озеро Мензала к тому времени еще не отделилось от моря, и существующий ныне перешеек Кантара был еще частью побережья. В этой местности достаточно выпадало дождей, чтобы здесь процветало виноделие и производились великолепные вина.

Хети шел по дороге Гора меж прекрасных виноградников, где теперь египетские крестьяне собирали урожай, и вдруг заметил какое-то столпотворение. Подойдя ближе, он увидел трех женщин и двоих мужчин, которые с криками суетились вокруг девушки, в беспамятстве метавшейся на земле.

— Не двигайся, лежи спокойно, — уговаривал несчастную один из мужчин. — С каждым движением яд все больше проникает в тебя…

Хети протиснулся между двумя женщинами, которые, воздев руки к небесам, громко призывали на помощь бога Ра. Одного взгляда на девушку было достаточно, чтобы понять, что произошло.

— Девушку укусила змея.

— Да, это так. Но откуда ты знаешь? — спросил один из мужчин.

— Мне достаточно того, что я вижу, — ее лицо побледнело. Давно ли это случилось?

— Только что, — ответил мужчина. — Ее брат побежал в деревню за лекарем, но тот почему-то не торопится. Мы боимся, что лекарь придет слишком поздно, и моя дочь никогда больше не увидит этого прекрасного мира…

Не тратя времени на разговоры, Хети положил на землю свой мешок, бурдюк, дротики, палку и опустился на колени рядом с девушкой. Найти след от укуса возле ее щиколотки оказалось несложно.

— Смотрите: рана воспалилась, а место укуса стало твердым. Значит, ее укусила змея седеб. Это змея маленькая, совсем как ящерка, поэтому кусает обычно в ступню или в щиколотку.

— Мы видели, мы знаем! — со стоном отвечал ему мужчина. — И мы знаем, что ее яд очень быстро отравляет кровь. И еще люди говорят, что ни лекарь, ни колдун не спасут укушенную. Но мы полагаемся на Изиду, великую чарами. И я надеюсь, что лекарь поспеет вовремя и сумеет спасти мою дочь.

— Не сумеет. Каким бы умелым он ни был, он опоздает. Или вовсе не придет, потому что надежды нет. Но Уаджет с тобой, потому что после моего деда, ставшего моим учителем, я — единственный человек, который может спасти твою дочь.

Произнеся эти слова, Хети взял свой нож, открыл рану, чтобы вытекло как можно больше крови, и высосал яд. Он действовал быстро и осторожно и не забыл призвать в помощницы Изиду. Потом он обратился к мужчине, который приходился девушке отцом:

— Далеко ли твой дом?

— Нет, рядом. Я — хозяин этого виноградника.

— Возьми дочь на руки и как можно быстрее перенеси ее на постель, в прохладу дома. Я пойду с тобой.

С тех пор как Хети надел набедренную повязку, символизировавшую переход в мир взрослых, он завел привычку повязывать на талию кожаный пояс, к которому прикрепил небольшой мешочек с противоядиями собственного приготовления и все необходимое для приготовления снадобий, вызывающих рвоту и гасящих жар в крови, возникающий при попадании в организм яда. Как только девушку уложили на постель из листьев и бараньих шкур, он приготовил теплый компресс и рвотное питье. Они оказали свое благотворное воздействие: солнце не успело скрыться за горизонтом, как девушка села на своем ложе и сказала, что чувствует себя лучше. Жгучая боль в ноге исчезла.

Хети оказали такие почести, словно он был лучшим в мире лекарем и чародеем. Отец девушки по имени Сенусрет пригласил молодого человека отдохнуть несколько дней в его доме — попробовать выдержанного вина, а если повезет, то и молодого. Хети ничуть не удивился, услышав, что виноградарь носит имя великих фараонов. В этом и только в этом сходны древние египтяне с мусульманами, которые по прошествии веков обосновались на египетской земле: приверженцы ислама тоже соревнуются в оригинальности, называя сыновей Мохаммедами, Омарами и Али, которые, в порядке перечисления, являлись: первый — основателем их религии, второй — другом основателя, ставшим впоследствии халифом, третий — зятем основателя религии, обожаемым шиитами. Египтяне в древности тоже давали своим детям имена почитаемых божеств и славных царей, надеясь, что это имя послужит ребенку оберегом.

На приглашение Сенусрета Хети ответил согласием, и не только из вежливости — ему хотелось удостовериться, что девушка выздоравливает и с ней все хорошо. И вот на протяжении нескольких дней Хети ухаживал за Неферуджет (так звали дочь виноградаря), ставил ей компрессы и готовил лекарства. Сенусрет рассказал Хети, который и сам это знал, что змеи часто прячутся в теплой земле у самой лозы, поэтому случаи нападения на босоногих сборщиков урожая — дело нередкое.

Хети жил в доме Сенусрета, у которого была супруга, четверо детей, двое — Неферуджет и ее брат (тот самый, который побежал в деревню за лекарем и вернулся через час), жили с родителями, а еще два брата со своими семьями жили по соседству.

Молодого Повелителя змей в семье Сенусрета, да и во всей маленькой деревушке приняли так тепло, что он позабыл о беге времени. Вместе со всеми он собирал виноград, а потом давил из него сок. Для этого спелые грозди складывали в большие чаны из обожженной глины с небольшим отверстием в дне. Потом желающие, преимущественно подростки и молодежь, для которых происходящее было веселой игрой, ополоснув ноги, влезали в емкости с виноградом и принимались танцевать, подпрыгивая и стараясь опуститься с силой. Женщины собирали вытекающий сок в бурдюки, а потом переливали его в большие глиняные сосуды, в которых ему предстояло бродить.

Целый день все жители деревни провели за работой, и никто ни разу не отошел, чтобы поесть, только пили вдоволь воды и виноградного сока. С наступлением вечера все расселись в кружок на расстеленные циновки, чтобы отведать праздничной пищи — гусятины и утятины, свинины и баранины. Началось пиршество с обильного возлияния — подавали прошлогоднее вино.

В этот вечер Сенусрет, выливая из кувшина последние капли вина, щелкнул языком и сказал:

— А этого вина проклятые ааму уж точно не получат!

Хети провел в деревне десять дней, но до этого момента никто и не вспоминал о пришедших из Ханаана дикарях. Сделав вид, что слова гостеприимного хозяина его удивили, он спросил о причине неприязни к ааму.

— Значит, ты не знаешь, что творят эти потомки Сета? Я расскажу тебе, — ответил Сенусрет. — В дни моей юности, когда эта чума еще не пустила корни в нашей земле, писцы его величества брали подать вином. Но они действовали по правилам и знали, сколько нужно взять, а сколько — оставить. Положенное правителю они забирали, но никогда не стремились обобрать нас до нитки. Но с недавних пор, в течение нескольких разливов, закон вершат ааму, потому что номарх этой провинции лижет им ноги. Они приходят, когда виноград уже собран, а его сок успел стать вином, и забирают все, что найдут в доме. Они не умеют ни читать, ни писать, и с трудом понимают наш язык. Наши законы они не соблюдают и забирают все, что находят ценного. Конечно, мы научились хитрить: два года нас грабили, но на третий мы спрятали большую часть сосудов с вином в прохладных пещерах, которых множество в соседних холмах. В первый раз они пришли в ярость и даже избили нас, но мы поклялись именем Маат, что урожай был плохой, потому что виноград съели птицы. Быть может, ты поставишь нам в упрек то, что мы призвали в свидетели богиню справедливости, но при этих дикарях, враждебно относящимся к нашим богам, мы упоминаем Маат, не боясь вызвать ее гнев. Мы им сказали, что до недавних пор к нам приходили писцы его величества, которые знали меру и не брали сверх положенного с каждого урожая, плохого или хорошего. Похоже, ааму нам поверили, но все же увезли все емкости с соком, которые только нашли в домах, и большую часть нашей домашней птицы. На наше счастье свиней они не тронули, потому что испытывают к ним отвращение — мол, у них раздвоенные копыта.

— Как могло случиться, что писцы его величества перестали к вам приходить за податью и вы согласились платить чужестранцам?

— А что нам остается делать? Приходит целый отряд с оружием в руках. Мы вынуждены подчиняться. Тем более что они заявляют, будто их присылает к нам Ренсенеб, правитель нома. Но мы-то знаем, что подчиняются эти злодеи только одному человеку — ааму, которого зовут Зерах.

Услышав имя тестя, Хети насторожился, но ничего не стал рассказывать. Спросил только, кто же это такой.

— В общине ааму у него очень большая власть. Он — глава племени, члены которого поселились в Аварисе много лет тому назад. Все знают, что номарх у Зераха под пятой, поэтому Зерах и делает, что хочет.

— Он сам приходит за податью? — спросил Хети.

— Нет, он присылает своих людей, но во главе отряда всегда стоит один из его сыновей. Оба они — настоящие дети Сета, даже более злые и глупые, чем их отец.

— Не думаю, что его величество разрешил чужеземцам наводить тут свои порядки, — сказал Хети. — Почему вы не дадите им отпор? Почему не идете к номарху с просьбой навести порядок?

— К номарху? Мы к нему ходили. Ренсенеб подтвердил, что подать мы должны отдавать ааму, ибо такова воля и царя, и его самого. А еще он сказал, что мы должны уважать ааму и подчиняться их приказам. И если мы еще раз появимся в его дворце и станем жаловаться, он прикажет побить нас палками, а потом отберет весь наш скот. Что до сопротивления… Разве это возможно? Мы — простые крестьяне, а они приходят, вооруженные мечами и копьями, чтобы мы не вздумали обороняться, и приводят с собой ослов, чтобы увезти наше добро. Что нам, по-твоему, делать?

— Но ведь ты, — вмешался в разговор Антеф, брат Сенусрета, — пришел к нам с оружием. Ты солдат? Солдат его величества?

— Ты прав. Вернее, я командир армии его величества царя Двух Земель Аи Мернеферэ.

— Так вот что я тебе скажу: его величество уже не царь Двух Земель, потому что в наших краях власть давно взяли в свои руки ааму.

— Это я уже понял, Антеф. Сейчас мне нужно попасть в Ретену, куда его величество направил меня с поручением. Но когда я вернусь в Черную Землю, в Великий Город Юга, я непременно расскажу о ваших горестях его величеству, и он пришлет в Аварис войска, чтобы восстановить свою власть и прогнать этих презренных ханаанеев.

— Да услышат тебя Нети и Амон!