Предчувствие любви

6

— Ты куда? — спросил Джералд, войдя вслед за Лорой в кабинет. Он остановился возле стола, глядя с вызовом в темных глазах.

— Мне нужно встретиться с клиентом, — бросила она, застегивая жакет и поправляя шарф на шее. Ей хотелось как можно скорее уйти от него, уйти от мыслей об этом проклятом поцелуе внизу.

— А может, просто сбегаешь, не в силах вынести то, что случилось только что? — Его голос действовал на нее раздражающе.

— А что, собственно, случилось? — спросила она, не глядя на него. Она пошарила в ящике стола в поисках папки с документами, которую приготовила на прошлой неделе, и добавила, прежде чем он успел заговорить: — Мы оба выказали небольшую слабость, вот и все. Это вполне можно пережить.

— Да, конечно. Ведь муки совести никогда не доставляли тебе особых переживаний.

— Как, очевидно, и тебе. Поцелуй — это такая же измена, как и все, что за ним обычно следует. Так что не читай мне нотаций, а вспомни лучше, как сам сбежал в последний момент, когда мы едва не занялись любовью.

— Ты тогда была больна и явно не в себе.

Лора посмотрела на него. Он небрежно оперся бедром на ее письменный стол и скрестил руки на груди в позе прокурора. Она сладко улыбнулась ему.

— Конечно, была. Хорошо, что ты признаешь это. Но в таком случае и женщины, с которыми ты имел дело четыре года, пережили все степени бреда!

— Ты что, вела хронику моих любовных побед? — многозначительно улыбнулся он.

— Трудно было этого не делать, когда в каждой бульварной газетенке на все лады расписывали твое могучее либидо.

— Ну и что? Я не люблю обедать в одиночестве.

— Ты и спать не любишь в одиночестве!

— Газеты преувеличивают…

— Ха-ха! Нет дыма без огня! — Она снова опустила глаза, глядя в ящик стола. — Где же эта чертова папка?

— Хватаешься за вчерашние слухи обо мне? Не можешь придумать ничего более оригинального?

Лора дернула плечом и сердито посмотрела на него.

— К сожалению, нет, Джерри. Это ты сам страдаешь отсутствием оригинальности и весь пропитан ложными представлениями.

— Что это значит?

— А то, что четыре года назад ты поверил, будто у меня есть любовник, в то время как я любила только тебя. Ты отказался выслушать мои объяснения. А если бы выслушал, тебе пришлось бы признать, что мужчины и женщины могут иметь отношения, основанные на дружбе, а не на сексе. Вот это я и называю ложными представлениями. — Она остановилась и сделала нетерпеливый вздох. — Хотя при чем здесь это? Ты просто делаешь так, как тебе удобно…

— А ты плетешь вздор, Лора, — прервал он, тоже потеряв терпение. — Говори по существу.

Она упала в кресло и посмотрела на него безнадежным взглядом. Как все нелепо! Они не должны были допускать, чтобы этот мучительный разговор зашел так далеко.

— Что говорить? Ты сам начал, сначала поцеловав меня внизу, а потом устроив допрос с пристрастием…

— Никакого допроса с пристрастием. Твой добровольный вклад в разговор был гораздо больше моего. Это наводит меня на мысль, что ты хочешь успокоить свою совесть. — Его голос звучал язвительно и непреклонно.

— У меня же, по твоим словам, ее нет, совести, — саркастически бросила Лора. И, найдя наконец папку, помахала ею перед ним. — Вот мой пропуск на свободу на всю вторую половину дня.

— Ты не можешь уйти на вторую половину дня. У нас есть работа, которую мы должны делать вместе, — запротестовал Джералд.

— Ты так героически трудишься здесь, что в моем присутствии нет нужды. Сомневаюсь, что вы с Мэри-Лу заметите, если я вообще исчезну. Но я завтра вернусь.

Проговорив эти слова, она выскользнула из кабинета, не дав ему времени бросить ей ни слова протеста. Но хотя последнее слово осталось за ней, она не чувствовала удовлетворения.

Придя домой, Лора прочла записку Эдвина. Он сообщал, что уехал на несколько дней, а Хиллари должна занести его одежду, которую он поручил той забрать из химчистки.

Она скомкала записку и бросила в мусорное ведро. Хоть бы уж побыстрее Эдвин женился на Хиллари и они зажили вместе. Хиллари все еще жила со своими родителями, но все свое свободное время они обычно проводили здесь, в ее квартире, и Лора была невольной свидетельницей, а зачастую и участницей их личных дел.

Она поставила кофейник на плиту и сбросила туфли.

Хиллари никогда не сомневалась, что между Лорой и ее женихом нет ничего, кроме дружбы. Но Джералд не был таким легковерным. О, если бы он узнал, что Эдвин живет у нее, когда бывает в городе. Его испанские понятия были строги и негибки: мужчина и женщина не могут быть друзьями — они бывают любовниками или никем.

Приняв ванну, Лора уныло оглядела содержимое холодильника. Тут не было ничего, что способно возбудить аппетит. Пока она размышляла, что бы такое достать оттуда, раздался сигнал домофона. Она вздохнула и нажала кнопку, моля, чтобы это была не Хиллари со своими бесконечными разговорами о предстоящей свадьбе. От таких разговоров Лора лишь сильнее начинала чувствовать свое одиночество.

— Лора? Это я.

— Джералд! — невольно вскрикнула она в микрофон. Инстинктивно поправляя на коленях юбку, хотя он, конечно же, не мог ее видеть.

— Я ждал, что ты все же вернешься в офис, Лора, — раздраженно сказал он. — Ты что, задержалась еще где-то?

— А тебе-то что? Чего ты хочешь?

Она быстро взглянула на часы. Судя по всему, Джерри явился к ней прямо с работы. Если так, значит, он пришел вместе с Мэри-Лу. Они всегда уходили из офиса вместе, а если он был по делам в городе, то непременно заезжал за ней после работы.

— Хочу подняться. Я же стою здесь не ради собственного удовольствия, — огрызнулся он.

Ну и ну! Веселый же предстоит вечерок, усмехнулась Лора, впуская его. Она снова поставила кофейник на плиту и пошла к двери, глянув по дороге в зеркало в прихожей. Хорошо что одета она была нормально, а не в махровый халат, как всегда после ванны. Наверное, было какое-то предчувствие, которое заставило ее надеть юбку и мягкую свободную блузку, которая шла к ее распущенным волосам.

— Вот и я, — сказал Джералд, переступая порог, и Лора с облегчением увидела, что он был один. Она отступила назад, давая ему пройти, удивленная горой пакетов и свертков в его руках.

— Что это такое?

— Вино, закуска и портфель, полный работы, которую надо сделать за сегодняшний вечер. А прежде чем начнешь протестовать, знай, что я уезжаю в Барселону завтра утром и не вернусь до следующей недели. Так что если хочешь, чтобы эта груда документов была разобрана, придется потерпеть мое общество несколько часов.

Джералд последовал за ней в гостиную и вывалил все пакеты на стол. Лора посмотрела на него, пожав плечами.

— Ну что ж, у меня в холодильнике ничего нет, даже банки пива. А я бы не хотела, чтобы ты по моей милости отложил поездку в сказочную страну кружевных накидок и боя быков. Значит, в Испанию? По делу или в свадебное путешествие?

Джералд проигнорировал ее сарказм и со щелчком раскрыл свой портфель. Он даже взгляда не бросил на обстановку в квартире — он не интересовался ее жизнью. А квартира была отделана неплохо: в теплых терракотовых тонах, с контрастами синего на подушках и в обивке диванов, что в сочетании с керамическими горшками с папоротником и другой зеленью на окнах придавало ей средиземноморский колорит. Лора вздохнула и принялась разбирать свертки. Да, ей бесполезно рассчитывать хотя бы на капельку теплоты и интереса с его стороны.

— А где Мэри-Лу? — спросила она.

— Занята сегодня вечером.

— Тем лучше для нее, — пробормотала Лора. — Это все из того китайского ресторана за углом?

Джералд поднял на нее хмурые глаза.

— Да, а что? Тебе не нравится?

— Выглядит неплохо. Хотя я никогда не пробовала этого, все как-то оставляла на потом.

Глаза их встретились через стол, и оба отвели взгляд. Интересно, подумал ли он то же самое, что и она? Ведь они брали обычно обеды на дом, когда бывали вместе в прежние времена. Они слишком ценили время, проводимое друг с другом, чтобы тратить его на готовку.

— Где ты хочешь есть? — спросила она. — За столом или с тарелкой на коленях?

Впервые он обвел взглядом обстановку ее квартиры.

— А здесь мило. Светло и просторно. По стилю, правда, не совсем гармонирует с фасадом, но в целом ничего.

— Вот уж не ожидала: все-таки заметил, что в обстановке есть стиль. — Лора зазвенела тарелками и стаканами в буфете. — Это не моя заслуга, — продолжала она. — Квартира была такой, когда я ее купила. Я только добавила несколько безделушек по своему вкусу. А прежде здесь жил дизайнер по интерьерам.

— Ну, этот тип оформления не совсем в моем вкусе, — пробормотал Джералд вполголоса и принялся доставать бумаги из портфеля.

— А ты живешь все там же, у Гайд-парка? — спросила она.

Поскольку Джералд не сказал, где предпочитает ужинать, она поставила упаковки с едой в центре стола, так чтобы они могли передавать их друг другу. Ей нравилась его роскошная квартира — с высокими потолками, лепниной и широкими арочными окнами, но почему-то она не могла представить себе Мэри-Лу, расхаживающую там, звеня своими украшениями.

— Я снял уже весь дом, — сказал он. — В предвидении будущего.

В предвидении семейной жизни с Мэри-Лу. Эта мысль как молния сверкнула в ее мозгу. Она сама могла бы разделить с ним это будущее, если бы… если бы Джералд Костес не был таким заскорузлым в своих понятиях, таким несовременным… ну, в общем, если бы он не был Джералдом Костесом.

— Прекрасно, — пробормотала она.

— Я знаю твое «прекрасно», — сказал он, раскладывая документы между ними на столе. — Ты всегда говоришь так, когда что-то наскучило тебе или просто не интересует.

Лора не могла припомнить, когда ей было скучно или неинтересно с ним. Но возможно, все ее воспоминания были окрашены в розовые тона и не полностью соответствовали действительности. Это была интересная мысль.

— Так и есть, — весело согласилась она. — Твое будущее с Мэри-Лу не интересует меня, Джералд. — Однако ей было мучительно трудно это произнести.

— Забавно, но я даже не упомянул Мэри-Лу.

— Но ведь Мэри-Лу — твое будущее, разве не так? — С этими словами Лора уселась за стол и принялась вертеть в руках бутылку вина.

— Возможно. Дай-ка я открою.

Лора протянула бутылку ему через стол.

— А я помню твое «возможно». Ты обычно используешь его, просто чтобы сменить тему. А в чем дело? Разве у вас с ней какие-то проблемы? Поэтому ты не хочешь говорить со мной об этом?

Он налил по бокалу вина.

— Думаю, ты самый неподходящий человек в мире, с кем стоило бы обсуждать мою личную жизнь, — отрезал он.

Но это не обескуражило Лору, не заставило ее замолчать.

— Значит, вы с Мэри-Лу живете, как два голубка после… после всего? — спросила она.

— После чего «всего»?

Зачем она делала это, зачем пыталась вытащить из него подробности его личной жизни? Это лишь доставляло еще больше мучений, так же как прежде чтение светской хроники в бульварных газетах, где упоминалось о его любовных похождениях. Что это, своего рода мазохизм? Но ее действительно неудержимо тянуло выяснить побольше о них обоих. Она по опыту знала глубину страсти Джералда. Правда, в рабочей обстановке он не выказывал ее Мэри-Лу. Может, берег свой пыл для интимной встречи? Эта мысль болезненно обожгла ее. Мэри-Лу имела все, что по праву должно было принадлежать ей: его любовь и заботу, его страсть и все то, что составляло саму личность Джералда Костеса.

Лора пригубила вино, наблюдая, как он подцепляет вилкой креветки с имбирем с одной из упаковок. Несколько штук он заботливо положил и ей на тарелку.

— Ну так продолжай. Что значит «после всего»?

Она заколебалась. В самом ли деле ей необходимо это знать?

— Ну, нет кольца. Какая-то странная помолвка. К тому же ты уклоняешься от разговора о дате свадьбы. Что-то здесь не так, хотя она явно обожает тебя…

— Она мне благодарна, — поправил он, кладя еще креветок себе на тарелку.

— Полагаю, что все твои женщины были тебе благодарны, — саркастически возразила она. — Но что меня действительно интересует, это твое поведение по отношению к ней. Ты очень любишь ее, я уверена, но…

— Куда ты клонишь, Лора?

— К самой сути дела. Меня начинают интересовать ваши отношения, мне интересно, есть ли они вообще, или ты просто придумал их, чтобы вернуться ко мне. — На самом деле эта мысль только сейчас пришла ей на ум.

Он тонко улыбнулся.

— Мужчины так не поступают.

Поступают, еще как поступают, подумала Лора, но не стала спорить. Она подходила к более интересным ей вещам.

— Я наблюдала за вами и не видела у вас какой-то особой нежности. Когда-то ты был очень страстным любовником. Тебе трудно держать свои руки подальше от меня даже сейчас. — О, это было очень рискованное замечание. Она толкала его на опасную дорожку.

— Я уже объяснял тебе, но ты, кажется, не слишком хорошо поняла.

— О да, теперь я вспомнила, — саркастически протянула она. — Ты «изгоняешь призраков». Но не жди, что добьешься чего-то реального, Джерри. Кто предупрежден — тот вооружен.

— Это предупреждение не слишком помогло тебе, дорогая. — Он холодно улыбнулся. — Ты все еще не можешь устоять, когда я заключаю тебя в объятия.

Она посмотрела на него твердым взглядом, хотя ее бедное сердце колотилось как бешеное.

— Это ничего не значит, — беспомощно пробормотала она.

— Нет, значит. — Его глаза угрожающе прищурились. — Нужны еще доказательства?..

Он был прав, как всегда. И, почувствовав это, она поспешила перевести разговор на другое.

— Итак, что там у нас? — спросила она, вытерев пальцы о салфетку и подтягивая к себе стопку бумаг. Работа прежде всего — ведь именно ради нее он и пришел сюда. Побольше выдержки и не отвлекайся, посоветовала она себе.

Час спустя, покончив с креветками, рисом, цыпленком в каком-то экзотическом соусе, а также с почти целой бутылкой вина, они с головой погрузились в цифры и проекты на следующий год. Но еще через четверть часа Джералд вдруг сказал «хватит» и решительно отодвинул бумаги в сторону. Все еще сидя за столом, он разлил по бокалам оставшееся вино и улыбнулся ей. Он выглядел сейчас более расслабленным, и Лора, конечно, чувствовала себя так же.

— Совсем как в старые времена, — тихо сказал он.

Лора не смела взглянуть на него и сидела, уставившись на свой бокал и пытаясь нерешительной улыбкой смягчить напряженное выражение рта.

— Мог бы сказать и что-то более оригинальное, чем это, — вздохнула она.

Она подняла взгляд, и нежность, которая светилась в его глазах, заставила сжаться сердце.

— Старые пути — это, бывает, единственные пути, — проговорил он, все еще не отрывая от нее задумчивого взгляда.

Но она не поняла, было ли сожаление в его тоне. Казалось, оно видится в его блестящих глазах, но после нескольких бокалов вина можно ли быть в этом уверенной? Одно она знала точно: она глубоко, все более глубоко сожалела о том, что потеряно. Они с Джерри были созданы друг для друга и счастливы тогда, четыре года назад. Так сильно друг в друга влюблены, так хотели друг друга, так много болтали и смеялись, их будущее было таким многообещающим… А сейчас, ужиная вместе, они испытывают не радость, но муку.

— Я приготовлю кофе, — прошептала Лора и встала из-за стола, чтобы прервать неожиданную неловкость, возникшую между ними. Джералд был для нее еще опаснее в этом размягченном настроении. Не доверяла она и своим чувствам в этот момент.

— Ты живешь тут одна? — спросил он и, тоже встав из-за стола, пересел на диван.

Готовя кофе, Лора украдкой взглянула на него. Его размягченное настроение уже исчезло, причем так же быстро, как исчезла его любовь на том ее дне рождения. Он взял с кофейного столика журналы и начал лениво перелистывать их, поглаживая пальцами деревянную статуэтку кошки, которую Эдвин привез из своей поездки в Египет. Потом вдруг начал переключать все каналы на телевизоре, явно без какой-то осознанной цели. Такие беспокойные движения не были раньше свойственны ему. Прежний Джералд Костес не спускал с нее глаз, когда они были вместе, с горечью напомнила она себе.

Поставив поднос на кофейный столик, Лора напомнила себе, что он здесь совсем не ради своего или ее удовольствия. Мэри-Лу ожидала его возвращения в роскошной, элегантной квартире, выходящей окнами в парк.

— Да, представь себе, одна, — наконец ответила она суховато. — Я же говорила тебе, что у меня нет любовника.

Она сказала правду, и не было причины сообщать ему, что Эдвин бывает здесь иногда, потому что он не был ее любовником. Да Джералд и не понял бы этого, даже если бы она ему рассказала. Он не захотел понять их отношений прежде, а теперь… теперь это и вовсе было не его дело.

— У тебя был любовник после меня?

Вопрос прозвучал резко, и Лора взглянула на него с удивлением. Глаза его гневно блестели, и это было совершенно неожиданным для нее. Что могло вызвать этот гнев?

Лора сделала все, что могла, чтобы ее улыбка выглядела вызывающей. Никаких любовников. Ни прежде, ни после. И в будущем не будет наверняка. Был один период в ее жизни, период любви к Джерри, но он кончился. Джералд должен был знать это, но, очевидно, не знал.

— Как ты все же самонадеян, — улыбаясь, сказала она. Села на диван наискосок от него и потянулась, чтобы налить кофе. — Ты, верно, думаешь, что тебя невозможно превзойти.

— Помнится, однажды, в пылу нашей страсти, ты простодушно сказала именно так.

Она бы многое отдала, чтобы жар не приливал к щекам от этого напоминания, но могло ли ее сердце сопротивляться такой боли? Спокойно обсуждать их прошлую любовную связь, стать просто друзьями в конце концов? Но их страсть не могла превратиться в дружбу даже после стольких лет. Место оставалось лишь для горечи. И все же в его тоне ей послышалось сожаление.

— Что ж, я была еще очень неискушенной и слишком поглощена тобой в то время. Теперь я старше и мудрее.

— Однако, кажется, не более опытна.

Лора откинулась на диване с чашкой кофе в руке, отчетливо сознавая, что он сердит ее сейчас нарочно. Работа была окончена — они быстро сделали все, что планировали на вечер. Мэри-Лу, вероятно, еще нет дома. Вот он и подумал, что может позволить это себе: слегка пощекотать нервы забавы ради.

— Я не понимаю тебя, Джерри, — спокойно возразила она. — Конечно, в моей жизни были моменты… случаи…

Хотя на самом деле у нее не было никого. Она даже не допускала мысли, что другой мужчина может войти в ее жизнь, а уж о том, чтобы пустить кого-то к себе в постель… От одной мысли об этом ее переворачивало.

— Я сомневаюсь, что был хотя бы единственный, Лора, — сказал он, словно прочтя ее мысли. — Ты все еще реагируешь на меня так, как прежде, — словно влюбленная девочка. Опыт с мужчинами давно бы вытравил из тебя это. Признайся, что ты никого не впускала в свое сердце после меня.

О, как легко было попасться на эту удочку, наброситься очертя голову на него, дать выход своему раздражению, показав тем самым, что он задел-таки ее своими едкими замечаниями. Но в его тоне прозвучало скорее сожаление, чем злорадство, и потому она улыбнулась и ответила совершенно спокойно:

— Сначала ты решил, что я замужем, в тот первый день, когда пришел ко мне в кабинет. Потом — что я флиртую с парнем в ресторане. А теперь почему-то решил, что я жила без тебя как монахиня. Так проясни, что же ты все-таки думаешь обо мне, Джералд Костес? Правда, твое мнение для меня не так уж важно, — добавила она, пожав плечами. — Но все же, где логика?

Он продолжал пить кофе, не говоря ни слова. Но она видела, что он рассердился. Челюсть его напряглась, взгляд стал немигающим, пальцы крепко сжались вокруг кофейной чашки.

Почему он так рассердился на нее? И зачем дразнил ее минуту назад? Зачем он вообще снова вошел в ее жизнь? Ведь он так легко мог уйти из ее кабинета в тот первый день. Допустим, хотел бросить мимолетный взгляд на свою бывшую любовницу и, убедившись, что у него нет к ней никаких чувств, с удовлетворением тут же уйти. Так почему же он не сделал этого, почему остался?

Чтобы «изгнать призраки прошлого»? Или чтобы отомстить? А может, не мог справиться с собой, потому что она все еще занимает место в его сердце? Однако он привел Мэри-Лу, словно намереваясь посмеяться над ней вместе со своей новой любовницей. Но если это все же месть, он мог бы действовать куда успешнее. Например, открыто выказывая свою любовь к Мэри-Лу. Однако выказывал к той скорее привязанность, чем любовную страсть. Это сбивало ее с толку, совершенно запутывало все…

Джералд поставил чашку на столик и взглянул на часы. Лора и желала, и в то же время не хотела, чтобы он ушел. Умом она понимала, как все безнадежно, но… но надежда не полностью покинула ее сердце.

— Как ты познакомился с Мэри-Лу? — спросила Лора.

Джералд улыбнулся и встал, собираясь уходить.

— Тебя это очень интересует?

— Я любопытна, а она сейчас мне достаточно близка.

— Как невеста друга?.. Ну, ладно, скажи, что ты предпочитаешь: чтобы я помог тебе вымыть посуду или безопаснее и мудрее будет, если я сейчас же уйду? — Он многозначительно посмотрел на нее, хотя Лора и так сразу поняла, на что он намекает.

Она встала и ее пронзила мысль, что если бы все сложилось не так, то было бы так легко… Что легко? Попросить его остаться?.. Джерри здесь, в ее квартире, Джерри в ее постели…

Она быстро собрала кофейные чашки на поднос, ее пальцы при этом дрожали.

— У меня есть посудомоечная машина, — быстро проговорила она, — и я сумею загрузить ее самостоятельно.

— Хорошо. А то ведь я никогда не был очень домовит, не умел управляться с хозяйством.

— Я помню, — пробормотала она, направляясь в кухню. Вспоминать было болезненно. Кончится ли это когда-нибудь? Она загремела чашками и блюдцами, нарочно производя слишком много шума, чтобы заглушить глупые мысли в своей голове. Вернее, голоса, которые настойчиво шептали ей: сделай так, чтобы он остался. — Увидимся завтра утром, — тряхнула она головой. — Хотя нет, ведь ты отправляешься в Барселону.

Сама она никогда не бывала в Барселоне, и если бы он пригласил ее поехать с ним… Отчаяние, Должно быть, отразилось в ее глазах, потому что он подошел к ней и сказал участливым тоном:

— А мы когда-то собирались совершить путешествие в Европу, побывать во Франции, Италии, Испании. Помнишь?

Лора закусила губу. Она подняла на него широко раскрытые, залитые слезами глаза, сердце ее колотилось так бурно, что перехватило дыхание.

— На ковре-самолете, — прошептала она. Как он мог подумать, что она забыла? Он хотел унести ее прочь в романтическое путешествие на волшебном ковре-самолете. — Кажется, у нас сегодня вечер воспоминаний, — грустно добавила она.

— Тяжелых, болезненных воспоминаний, ты хочешь сказать?

— Что было, то прошло, — подняв подбородок и беря себя в руки, сказала она. — И, кажется, воспоминания не слишком тебя угнетали. Все эти женщины…

— Их было не так уж много. Да и среди тех я искал лишь то, что потерял с тобой, Лора.

Ей не понравился высокомерный смысл этих слов.

— Ты ничего вовсе и не потерял, Джерри. Ты просто отбросил это. Надеюсь, что по прошествии стольких лет ты обращаешься с Мэри-Лу более справедливо, чем обошелся со мной.

Он прищурился.

— Ты все еще считаешь себя несправедливо обиженной, не так ли?

— Я и есть несправедливо обиженная! — вскричала она в порыве гнева. — Это ты еще способен вести нормальную жизнь и… — Она осеклась, почти проговорившись, что все еще любит его и не может вести нормальную жизнь.

Джералд схватил ее за руку и грубовато притянул к себе.

— Ты полагаешь, что я веду нормальную жизнь? Ты думаешь, Мэри-Лу может заменить мне тебя? Как мало, как плохо ты знаешь меня, Лора! — с презрением проговорил он. — Если я и женюсь на Мэри-Лу, то не по той же причине, по какой хотел жениться на тебе четыре года назад!

Он оттолкнул ее от себя и отвернулся. Лора видела, как он собирает разбросанные бумаги и запихивает их в портфель. Но ощущала она себя так, словно все происходило во сне, а не в реальности, — голова ее кружилась от его последних слов. Если он и женится на Мэри-Лу… Так он не любит ее! Если он и женится на ней, то не по любви, а из-за чего-то другого. Из-за чего же тогда?

— Ты… ты женишься на ней, чтобы наказать меня? — спросила она едва слышным шепотом, сжав кулаки и с бешено бьющимся пульсом, до того участившимся, что ей едва не стало дурно. Эта мысль была чудовищна. Если это правда, то как же он должен ненавидеть ее!..

Держа в руке портфель, Джералд повернулся и посмотрел на нее своими загадочными и угрожающими глазами. Прежде она умела читать его настроение во взгляде; теперь же он был тайной для нее.

— А это будет тебе наказанием, если я поступлю так? — спросил он.

Лора быстро зажмурила глаза. Как он мог задать такой вопрос? Ведь его брак похоронил бы всякую надежду в ее жизни. Джералд был порядочным человеком; однажды приняв решение, он бы не отказался от него. Любя или нет, но он бы исполнял свой супружеский долг. И она ответила как можно решительнее и спокойнее:

— Твоя женитьба на ком бы то ни было явилась бы для меня желанным освобождением, — холодно сказала она. И добавила про себя: как смерть после долгой, мучительной болезни.

Она двинулась, чтобы пройти мимо него и убрать со стола. Но Джералд не сделал движения посторониться. Она в нерешительности остановилась, и он снова взял ее за руку, но на этот раз мягче, без гнева. Его нежное прикосновение совершенно лишило Лору присутствия духа.

— А для меня — пожизненным заключением, — едва слышно проговорил он.

Сначала эти слова каким-то диссонансом отдались в ее мозгу, но постепенно смысл их сделался более ясным. Глаза ее широко раскрылись, когда он коснулся пальцами ее щеки, а потом взял лицо в ладони и притянул к себе. Его поцелуй был подтверждением верности этих слов, и в ее сердце вновь затеплилась надежда. Лора позволила, чтобы сладкое давление его губ продолжалось и усиливалось. Нет, он не любит Мэри-Лу, он все еще любит ее, Лору, и хочет ее. Он не мог удержаться, чтобы не ранить ее своей жестокостью и враждебностью. Но он и сам был глубоко ранен — он кусался от боли, от душевной муки.

Его губы стали более настойчивыми, а руки, обвившие ее спину, держали так крепко, что невозможно было высвободиться, да она и не хотела быть свободной. Она хотела того, что он предлагал, — еще одного шанса. Она хотела его самого, его любви, его сердца.

На мгновение Джералд отпрянул, чтобы посмотреть на ее вспухшие губы, и, скользнув рукой вниз, расстегнул пуговицы ее блузки. Его пальцы осторожно прошлись по ее обнаженной груди. Лора закрыла глаза и закусила нижнюю губу — сопротивляться этому не было сил. Потом она почувствовала его горячие губы на своих сосках, и дрожь желания пробежала у нее по спине. А удары сердца отдавались в ушах.

— Я думал, ты изменилась, — хрипло прошептал он, прямо в ее разгоряченную кожу. — Но ты все такая же — мягкая, теплая, влекущая. Ты влечешь, ты соблазняешь меня. Ты ведь и сама хочешь этого, дорогая?

Это прозвучало так просто, но было отягощено такими сложностями, что она не нашлась что ответить. Она только чувствовала сейчас, что ей хочется наплевать на все эти сложности и отдаться влечению сердца и плоти, отбросив в сторону все остальное.

— Джерри… Я знаю… — Растерянная, она попыталась отстраниться от него, чтобы навести порядок в своих мыслях и чувствах, но он не позволил ей этого. Он держал ее так крепко, искушая каждой клеточкой тела, что у нее не оставалось уже никаких сил бороться с этим искушением.

— Ты же видишь, что я хочу тебя, — прошептал он. — Страсть все еще здесь, с нами, после стольких лет, и…

— И было бы неправильно поддаться ей, милый, — слабо запротестовала она, но ноги у нее подкашивались, и поделать с этим она ничего не могла. — Я… я тоже хочу тебя, Джерри, но это не для нас.

— Из-за Мэри-Лу?.. А почему же четыре года назад…

Лора опустила кружащуюся голову. Одного упоминания этого имени было достаточно, чтобы ей стало стыдно, чтобы все, что их разделяло, воскресло вновь. Она вскинула руки и уперлась ему в грудь кулачками, маленькими и бессильными против его твердой силы. В ответ он только сжал ее еще сильнее.

— Ты все еще думаешь, что между мной и Эдвином что-то было, — сказала она сквозь сжатые губы, — и никогда не поверишь, что этого не было. Если бы так, я сейчас была бы за ним замужем. А предполагать, что я пойду в постель с тобой сейчас потому, что, якобы, изменяла тебе тогда, — это гадко и достойно презрения. — Она прерывисто вздохнула. — Да, я хочу тебя — как я могу отрицать, когда ты и сам прекрасно это знаешь, — и все же это невозможно, Джерри. У тебя теперь есть Мэри-Лу и…

— Она не носит моего кольца…

Лора попыталась высвободиться и вновь толкнула его в грудь слабым и тщетным движением.

— При чем тут это чертово кольцо? Ни при чем, Джерри. Ты с ней помолвлен, связан обязательством…

— Нет никакой помолвки, — бросил он почти сердито, как если бы именно она была в этом виновата. — Не было еще, — добавил он, прижимаясь к ней так, что она вновь оцепенела, а ее сжатые кулаки ослабели у его груди.

— Я… я не понимаю, — едва слышно прошептала она. Голова ее кружилась. Может, она не расслышала? Глаза Джерри потемнели, и он тут же закрыл их, словно не хотел, чтобы она проникла в его мысли.

— Ты и не должна понимать, Лора, — прошептал он страстно. — Все, что тебе нужно знать, это то, что я хочу заниматься с тобой любовью. Я бы не думал об этом, если бы был связан обязательством с другой женщиной.

— Да, но… — Она все еще не понимала, вернее, не совсем понимала, что он имеет в виду. Ведь он сказал, что помолвлен, — в тот первый раз, когда пришел к ней в кабинет. И вот теперь он говорит, что не помолвлен — «пока еще». Значит, если она ему откажет, он сделает предложение Мэри-Лу?

— Пожалуйста, отпусти меня, Джерри, — прошептала она, ощущая полную сумятицу в мыслях. Неужели он хочет, чтобы она сделала за него этот выбор: она или Мэри-Лу…

— Я не могу отпустить тебя на этот раз, — хрипло проговорил он.

Она попыталась отвернуть голову от него, но он не дал, задержав пальцами ее подбородок. Рыдание вырвалось у нее из горла, и слезы, затуманивая зрение, закипели на глазах.

— О дорогой, — слабо проговорила она. — Что с нами происходит? Что мы сделали и что мы делаем сейчас?

Ответом был его поцелуй, а руки обвились вокруг нее так, словно никогда не отпустят. И она поняла тогда, что в этом не было никакого притворства. Она чувствовала, как страсть поднимается в нем, и знала, что никакие отговорки больше не подействуют.

Лора крепко прижалась к нему, желая, чтобы ничего в мире не существовало, кроме них двоих. Она не будет больше думать о той роковой ночи четыре года назад. Она не будет больше думать о том страдании, которое они оба претерпели с тех пор. Джерри хотел ее, а она его — так что же им делать?..

Внезапно он поднял ее на руки, и она прильнула к нему, уткнувшись лицом в его шею. В полной покорности она прошептала его имя. И это было все, что она только и могла сказать.