Предвидение

Пролог

«Так, это твой выход? Серьезно? Когда становится тяжело, ты смягчаешь все шоколадным молоком и бенье?»

Ник Готье, раздраженный тем, что его потревожили, приподнял бровь в ответ на саркастический тон, который обычно уважал. Но сейчас он не хотел его выслушивать, особенно от нахального предводителя демонов, который должен был вести себя, как его охранник.

Кроме того, Калебу легко осуждать. Лорд Малфас был высоким, поджарым, с шикарной мрачной аурой, которая помогала ему получать все, что он хотел и когда хотел, не используя способности к убеждению.

Естественно, это не относилось к безрассудному каджунскому подростку-полудемону, который пытался закопать свои несчастья под кучей бенье и шоколадного молока.

Так что да… Калеб был прав. Этим Ник и хотел заниматься до конца жизни.

Низко зарычав, Ник потянулся за очередным покрытым сахарной пудрой десертом.

— Тебе разве не надо съесть младенца и затерроризировать деревню?

Скорчив злобное лицо, Калеб вырвал из рук Ника сладость, прежде чем тот успел запихать ее в рот.

Ему повезло, что Ник не оторвал ему руку.

— Ты пытаешься впасть в диабетическую кому? — Калеб посмотрел на шесть тарелок на маленьком круглом столике напротив Ника. Как же расстроен Ник, если проглотил их, как демон Чаронте на трехдневном пиру после недельного воздержания. — Пожалуйста, скажи, что ты не съел все один.

Он бы мог сказать это Калебу, но не хотел врать.

Ник скорчил другу недовольную рожицу.

— Какая тебе разница?

— Мальчик, нам не все равно.

Он поморщился от звука глубокого мелодичного акцента Аэрона, когда древний кельтский бог пробрался через толпу, которая собралась вокруг Ника и Калеба в кафе «Дю Монд», и встал за ним. Высокое, мускулистое светловолосое божество встало рядом с демоном, чтобы посмотреть на него с такой же разочарованной ухмылкой.

Чудесно. Именно это Ник и попросил на Рождество — взаимное призрение двух древних существ, желающих надрать его полудемонический зад за то, что он вел себя, как капризный ребенок.

А почему бы и нет?

Он был готов устроить вечеринку жалости к себе с надувными животными и мороженным.

И к этому всему будут прилагаться клоуны из ада, пытающиеся съесть туристов и убить Ника ради его сил. Если взглянуть правде в лицо, то все его вечеринки так и заканчивались.

— Так что, просто сдашься?

«О, да, это помогает. Подключите подружку. Как будто я ощущаю себя недостаточно бесполезным».

Ник вдохнул, когда Никода Кеннеди подключилась к остальным двоим. Гибкая и изящная, она по-прежнему оставалась самой красивой девушкой, которую он видел в реальной жизни. Коди, со своими каштановыми волосами и ярко зелеными глазами, которые каждый раз загорались, когда она смотрела на него, забрала его сердце с самой первый встречи.

Но сейчас он не хотел ничего выслушивать. Даже от его девушки-ангела.

Опустив голову, он отодвинул стул, чтобы посмотреть на нее.

— Что ты хочешь сказать, Коуд? Ты видела, что я сделал. Все бесполезно. Я уничтожу мир. Не важно, завтра ли или через тысячу лет. Я все равно проиграю. Сорвусь и разорву людей на кусочки… Не важно, что мы пытаемся сделать, мы лишь откладываем неизбежное. Так что я буду сидеть тут и есть, и просто… — его голос сорвался от картины будущего, которая возникла у него в голове в пяти миллионный раз.

Он положит конец всему и всем. Всему, что он любил.

Целый мир однажды падет под напором армии демонов Ника.

Да, так и надо написать в резюме для колледжа. Все заведения выстроятся в ряд, чтобы заполучить его. Кому не нужен такой выпускник? «Мы выпустили сенаторов, президентов, сильных мира сего и демона Малачая, который сожрет весь мир…»

Этой реалии Ник хотел избежать и не мог. Все рано или поздно возвращалось к одному факту, которого не отвергнуть, от которого он бы хотел сбежать, но не мог.

«Мне всего шестнадцать. Я слишком молод, чтобы разбираться с этим дерьмом».

Он должен бы был переживать за оценки, о том, как сделать свою девушку счастливой, о том, как держаться подальше от неприятностей. О том, что его мама может найти порножурналы его друзей у него в комнате, о том, чтобы не опоздать на работу, а потом домой.

И вовсе не об адских вратах и демонах, которые пытаются вырвать глотку его семье и друзьям.

И уж точно не о том, что он был рожден уничтожить всю человеческую расу.

Неожиданно Ник вскочил от того, что его скрутила сильная паническая атака. Не сумев справиться с ней, он пошел к заднему входу в кафе, который вел к Французскому рынку, параллельно с рекой Миссисипи.

К счастью, в это время суток он был совершенно пустым.

Его сердце громко стучало, и не думая о направлении, он рванул к задней аллее, где у скамеек стояли бронзовые статуи. Он пытался выровнять дыхание и найти хоть какое-то подобие здравого смысла в том безумии, которым стала его сложная жизнь.

Пока он бежал, казалось, что статуи смотрели на него своими круглыми мертвыми глазами.

Глупая мысль, но какого черта?

Все равно больше не было ничего нормального.

В конце концов Ривер Волк был границей потусторонней тюрьмы, в которой держали демонов. Так почему бы статуям не ожить? Насколько он знал, стоит Калебу провести над ними рукой, как они начнут паясничать. Чему удивляться, если девушка Ника была призраком, его лучший друг — бессмертным демоном, а новое приобретение его команды — кельтским богом войны, проклятием заключенным в тело пука, которого Ник спас из адской реальности, где он проходил испытание, чтобы спасти жизнь матери.

Да и он был Малачаем…

Да! Его жизнь была сплошной путаницей.

— Ник!

Калеб швырнул его на бетонную дорожку. Блин! Ему и правда нужно объяснять появление новых синяков матери, которая итак уже считала, что его постоянно грабят на улице?

— Отвали от меня! — заревел он демоническим голосом, отпихивая друга.

Но Калеб даже не поморщился. Он прижимал его к земле.

— Что у тебя в башке, Готье?

Ник достал Глаз Ананке из кармана.

— Я видел! — прорычал он. — Все. Все, что приведет к финалу. Как ты не понимаешь? Это безнадежно! Я монстр, а вы все мертвы!

Коди отшатнулась.

На мгновение Калеб побледнел и отпустил его.

— Ты ошибаешься, — но в этот раз в его словах не было уверенности.

Ник швырнул ему медальон.

— Сам посмотри! Я и тебя убью, Кей. И Аэрона. Всех вас!

Калеб взял древний амулет, который выглядел, как страшный зеленый драконий глаз в центре перекошенного помутневшего диска, чтобы поместить его на лоб и увидеть будущее, которое преследовало Ника с того момента, как он по ошибке заглянул в него.

Ник нахмурился, осознав, что поступая так, Калеб лишь признает то, что скрывал от них все это время.

В его венах кровь Бога Судьбы. Иначе амулет уничтожил бы его. Даже Коди не смела к нему прикоснуться. Но Калеб взял его не задумываясь.

Как интересно.

Коди села на скамейку в нескольких футах от них, в ее глазах блестели непролитые слезы.

— Я отказываюсь в это верить. Должен быть способ остановить будущее. Арелимы не вернули бы меня, не будь надежды.

Аэрон сглотнул.

— Ты знаешь космические законы. То, что началось, уже не обратить. Если этому…

— Это не так, — Калеб убрал Глаз и потер лоб, — Есть другие варианты.

Он посмотрел на Коди.

— Но тебе они не понравятся.

Ник посмотрел на Калеба.

— Когда я заглянул в эту штуку, то увидел иное.

Калеб фыркнул в ответ на грубый тон Ника.

— Ты фаталист. Знаешь… Калеб, — он певуче передразнил каджунский акцент Ника, — у меня не головная боль. Это гигантская опухоль разъедает мой мозг. Я точно знаю. Я не ударил палец на ноге, Кей. Я его ампутировал! Смотри! Это не ноготь, а кровоточащий обрубок.

Ник пихнул его.

— Заткнись.

— Ты знаешь, что это правда.

— Ну и каково решение? — спросила Коди.

— Самое простое? — вздохнул Калеб. — То, что назвал Амброуз. Мы сотрем все. Обнулим его скудный мозг и вернем на начальную точку отсчета.

— Нет! — прорычал Ник. — Моя мать не какая-то условная точка отсчета, которую можно убрать! Я вижу другой выход. Я не пожертвую ее жизнью, уж лучше сам умру. Убейте меня и все будет кончено.

Аэрон громко засмеялся от абсурдности предложения.

— Ты вошел в силу Малачая, мальчик, и Адариан мертв. Теперь тебе не умереть, тебя лишь можно поработить. Ну, и как вариант мучать.

— Пока у тебя не появится дитя, — не поленился напомнить Калеб.

— У меня есть брат. Могу я передать ему это, чтобы он стал Малачаем вместо меня?

Калеб покачал головой.

— Корабль покинул порт, когда ты взял меч Малачая и выбрал сарра армии. Теперь ты истинный Малачай, Ник. И с этим ничего не поделать, пока твой сын не убьет тебя ради сил и не назначит собственных генералов.

Ник проклял их всех, прижимая ладони к глазам.

— Почему вы не помешали взять идиотский меч у Ливии?

Калеб встал.

— Как будто ты бы послушал.

— Все может быть.

Коди покачала головой.

— Не послушал бы. Ты никогда не слушаешь.

Тут они были правы. Он просто не хотел слушать.

— Если вы все сотрете, с чем я останусь?

— С мигренью, — тихо процедил Аэрон.

Прежде чем Калеб ответил, статуя рядом с Коди открыла глаза и повернула голову, чтобы посмотреть на Ника.

— Так я и знала!

Они проигнорировали ее дерганье, а Коди отпрыгнула от статуи и настороженно уставилась на нее.

— Малачай, — она зловеще улыбнулась с постамента, а затем направилась к Нику.

Ей отрезали путь Калеб и Аэрон.

Статуя цыкнула на них.

— Все еще прячешься за дружками? Жаль, что ты им не предан так же.

Ник нахмурился, вставая.

— Прости, что? Совершенно не согласен. Я всегда защищаю своих друзей.

— Не соглашайся сколько угодно. Но мы все знаем правду, — статуя протянула руку Нику и раскрыла ее. В ней был святящийся шарик, который показывал союзника, которого они считали погибшим в прошлой битве против демонов, пытавшихся убить Калеба в его собственном доме. — Завид жив, Малачай. Ты просто бросил его. Хватит смелости прийти за ним? Или останешься защищать свою принцессу?

Она многозначительно посмотрела на Коди, затем с ухмылкой повернулась к Нику.

— В конце концов, оставивший Рим его потеряет.

После этих слов шарик испарился, и статуя застыла вновь.

У Ника отпала челюсть.

— Завид не умер?

— Это ловушка, — Калеб повернулся к Нику. — Не слушай.

— Ты знал?

Калеб покачал головой.

— Все не так просто, как ты думаешь. Нойр использовал его тело, чтобы напасть на тебя. Никто не выживет после такого, даже Аамон. Возможно, его душа сейчас у Нойра, но тело — нет.

В этот момент проснулись силы Малачая и дали Нику нужную информацию. Эфир начал нашептывать факты. Он увидел Завида в Нижнем Мире, его пытали в яме, куда Нойр бросал врагов.

Он поморщился и не мог поверить, что никто ему не сказал.

— У меня есть силы, чтобы вернуть и оживить его?

— Опять же, все не так просто.

Ник возмущенно посмотрел на Калеба.

— Как это — не просто?

— Ты пока не изучил свои способности. Да, ты вроде как… — Калеб всегда говорит таким издевательским тоном? — узнал кое-что о некромантии…

— Немножко, — подчеркнула Коди.

— Но пока ты не можешь управлять этими силами, так как не хватает навыков.

— Да, малыш, ты можешь сделать его козлом отпущения.

— Уже сделал это с Мадугом, — пробормотал Ник, затем сказал громче: — но я все исправил и сделал его снова человеком.

— Ну, почти.

Ник закатил глаза от саркастического тона Калеба. Ну разве не может его друг заполучить болезнь Альцгеймера? Он уже достаточно взрослый для старческого маразма.

Но нет же… Он окружен демонами с отличной памятью.

— Ты не очень-то помогаешь, — прорычал Ник. — Я не могу оставить Завида в Азмодеа.

Это была жуткая адская реальность. Он был там лишь однажды и не долго, но впечатление осталось дерьмовое. Калеб скрестил руки на груди и приподнял бровь.

— А я думал, ты больше не сражаешься. Как насчет заесть свое горе бенье?

Ник посмотрел на Коди и Аэрона, затем встретился со взглядом Калеба.

— Это было до того, как я обнаружил, что один из наших у Того-Кто-Хочет-Приковать-Меня-к-Своему-Костяному-Трону. Я не позволяю своим друзьям страдать вместо меня. Особенно Завиду, после того, как он спас мне жизнь и через столькое прошел. Я дал ему обещание и намерен его выполнить.

И с этим словами он направился домой составлять план.

* * *

Коди наблюдала, как Ник опустил голову и перешел на сексуальную походку хищника, как делал всегда, когда нужно было защитить любимых, или когда он просто собирался сражаться. Он даже не осознавал, что так поступал и как шикарно при этом выглядел. Она не могла выполнить свою миссию и убить его из-за этой упрямой каджунской крови и преданного сердца. Поэтому она любила его, хотя однажды он убьет всю ее семью.

Убьет ее.

Было тяжело сопоставить этого надежного парня с чудовищем, с которым она столкнется в битве. Как может кто-то так сильно изменится?

Она бросила взгляд на Калеба.

— Что тебе показал Глаз? Что его изменит?

— Бездушная сука, которая однажды предаст нас всех. Смерть.

Она не смогла удержать одинокую слезу. Калеб был прав. Смерть меняет всех. Каждое воспоминание о ее семье оставляло глубокую дыру в ее сердце, которая не заживала.

У Ника итак была маленькая семья, и Малачаи привыкли к ненависти и жестокости. Его мать с бесконечной любовью — единственное, что не давало ему стать монстром, каким был его отец. Монстром, которым ему суждено стать.

— Значит, Чирайз — это точка отсчёта? — спросила она Калеба. Точки отсчета — это события, которые перекраивали жизни. Предопределенные моменты, вроде смерти или рождения, нельзя было изменить. Все, что происходило между ними, можно было изменить и касалось свободы воли. Люди и остальные создания могли двигать события вокруг точек отсчета и делать тысячи изменений — эти события не были предопределены.

Но точка отсчета…

Она была записана в Божественной Книге Судеб. Ничего не могло ее изменить.

Калеб покачал головой.

— Нет, она не точка. Ее смерть не обязательно должна подтолкнуть его.

— Так мы можем ее спасти?

Он кивнул.

— Ценой нашего будущего. На кону все.

Аэрон поморщился.

— За любое волшебство приходится платить.

— И нельзя нарушать баланс, — вздохнул Калеб, снова заговорив с Коди. — Вы с его матерью были рождены от изначального источника, как баланс Малачаю. Чирайз и ты в будущем — его возможные якоря. Вы не должны были встретиться.

Но Арелимы сыграли не честно и изменили правила. Теперь вселенная пыталась восстановить порядок и исправить их дерзкую попытку поспорить с судьбой и естественным порядком.

Им, как Хранителям Порядка Вселенной следовало бы подумать лучше. К сожалению, отчаявшиеся люди совершают отчаянные поступки.

— А что насчет пророчества? Мы можем его спасти?

Калеб нервно потер шею.

— Возможно. Но все не так просто. Необходима высшая жертва. Абсолютная любовь, чтобы пробиться к нему в темный час… и все равно нет никаких гарантий.

Коди возненавидела последние слова.

Калеб, раздраженный так же, как и она, провел руками по волосам.

— Мы хотели дать Нику мотивацию… но не такую, — он уронил руку. — Он пойдет в Азмодеа, и нам конец.

Она не могла не согласиться. К сожалению, это была не единственная проблемка.

— Мы не сможем его остановить. Он слишком силен.

— Поверь мне, я знаю. Мне везет, что пока я его сдерживаю. Что еще хуже? Я не могу пойти с ним, как и Ксев. Наш отец прикует нас рядом с твоим дядей и скормит нас демонам Нойра, если увидит, как мы защищаем Малачая, — он посмотрел на Аэрона.

— Не стреляй глазками, Малфас. Не знаю, могу я или нет. Можно попытаться выбить приглашение у Торна. Только так я могу попасть в ту реальность. То же самое с Дэгоном. Ты знаешь, что происходит, когда ты рожден от другого пантеона. Они не любят, когда мы играем у них во дворе.

Калеб зарычал.

— Я уже говорил, как ненавижу твоего парня, Коди?

— Всего лишь пару раз за обедом.

— Хорошо. Не хочу, чтобы ты это забыла, — и он пошел по улице рыча.

— Куда ты?

— Снова позволить надрать свой зад. Можешь пойти посмотреть, возможно, тебе даже понравится. Мне-то уж точно нет.

Как бы ей хотелось, чтобы это была шутка. К сожалению, еще задолго до этого, они были готовы подставить свой зад.

И головы тоже.