Предвидение

Глава 1

Ник стоял посреди своей спальни, уставившись на символы на стене. Эти древние знаки Калеб и его тетя Меньяра нарисовали, чтобы не пустить тех, кто желает причинить вред ему и его матери. Впервые он заметил их в детстве и Меньяра сказала, что это особые, прогоняющие монстров украшения, которые она сделала для него. Тогда он почувствовал, что его очень любят и защищают.

Но он и не подозревал, что они были не только для защиты. Эти завитушки должны были ограничить его силу, чтобы он случайно не раскрыл свое происхождение. В результате он не очень-то понимал, кем был на самом деле.

Даже сейчас.

Но пора было это узнать. У него были лишь догадки и интуитивное ощущение. Если он хотел спасти Завида и не попасть в рабство к старому первородному врагу, то нужно было разобраться, на что же он все-таки способен. И он знал человека, который мог на это ответить.

— Ксевикан?

Мистер Пушистые ботиночки привстал с дивана, выгнул спину и зевнул.

Ник фыркнул, глядя на кошачью форму Ксевикана.

— Приятель, ты нужен мне как человек. Сбрось уже кошачью шкуру.

Тот быстро превратился в очень высокого парня. Хотя Ник и не винил его за желание проводить большинство времени в форме ленивого домашнего кота. Он бы тоже не возражал дремать целый день.

Кроме того, на Ксева дурно повлияло проклятие, заставившее его принять этот облик. Вместо того, чтобы оставаться мальчиком-красавчиком, каким он и был рожден, его внешность была испорчена, и это было никак не изменить. Бог знает сколько продукции L’Orйal они перевели, чтобы придать волосам, как у всех готов Северной Америки и Европы вместе взятых, нормальный цвет.

Вместо своего естественного темного цвета, волосы Ксева с одной стороны были ненатурально красными, а с другой кислотно-желтыми. И как будто этого недостаточно — брови его были ярко-голубого цвета, и никак не гармонировали с его зеленовато-голубыми с коричневым глазами.

Но хотя бы в этот период времени он мог изображать из себя эмо, но все же…

Мерзко, когда твоя семья с такой жестокостью обрекает тебя на подобную судьбу.

Ксев, скрестив руки на груди, хмуро смотрел на Ника.

— Ты знал, что Завид все еще жив?

Тот фыркнул.

— Жив — интересное определение по отношению к пожирающей души адской ищейке, которой завладело зло. Но если честно, я вообще об этом не думал.

— Ты не против подключить свои навыки и рассказать, что ты думаешь?

Ксев медленно кивнул.

— Да, учитывая, что его не так-то просто убить, то скорее всего его дух в Асмодее.

— А можно перевести на английский?

Ксев, перед тем как ответить, намеренно потер уголок глаза средним пальцем.

— Помнишь, как твою душу отделили от тела?

Да, это выжгли каленым железом у него в мозгу. Особенно учитывая количество существ, желающих сожрать его, и то, что именно так они и стали связаны друг с другом.

— Такое не просто забыть.

— Ну, то-то и оно.

— Что-то я не понимаю, Живчик, — нахмурился сбитый с толку Ник. Если душу отделяли от тела…

— Тогда он мертв.

— Точно мертв.

Он посмотрел на Ксева, который продолжал напускать туман так, что даже древний бог атлантов Ашерон гордился бы им.

— Можешь прекратишь говорить загадками и ответить на вопрос?

— Я пытаюсь, но это не так просто.

— Вы с Калебом… что между вами? Ты принял сволочные таблетки с утра? Блин, вы же братья. Не понимаю, почему вы не ладите, вы ведь так похожи.

Ксев фыркнул.

— Считаешь нас плохими? Тебе бы познакомиться с нашим отцом. И твой пра-пра-дед тоже был той еще штучкой. Но отвечу на твой вопрос, Ник: Завиду нужно возродиться здесь. Да, ты можешь это сделать. Теоретически, Малачай обладает подобной властью, но это будет дорого тебе стоить. Такое не дается даром, силы вселенной не одобряют подобные действия. Даже если ты можешь, это еще не значит, что ты должен. Самое тяжелое в жизни — знать, когда нужно отойти и позволить судьбе идти, как положено. Хотя это и чертовски сложно.

— А если бы тебя заперли там? Ты все равно был бы за отступление?

— Я и был заперт там многие века. И да, это отстой, — он почесал спину. — Хочешь знать, почему я предпочитаю оставаться котом?

— Ты ненавидишь людей.

Он покачал головой.

— Когда я кот, то не вспоминаю то, что мой собственный отец вырвал мне крылья, злясь на то, чего я не делал. Ты не представляешь, сколько раз я инстинктивно пытался пошевелить ими, только чтобы вспомнить, что их нет. И почему их нет.

Да, наверное, в глубине души было больно. У него самого были крылья, которые ощущались частью самого себя. Это как будто кто-то оторвал тебе руку или ногу.

Ксев пожал плечами.

— У нас всех есть собственные беды, с которыми приходится справляться. И мне жалко Завида, но если пойдешь туда, путь назад будет сложным. Это ловушка, поверь. Нойр завладеет тобой навечно.

— Мой отец сбежал.

— Предав друга. Ты готов на это?

Ник фыркнул.

— Зависит от друга.

Ксев посмотрел на него, как на дурака.

— Остынь, это шутка… в своем роде, — устало вздохнув, Ник посмотрел на часы. — Ладно, мне пора на работу. Присмотришь за мамой?

— Конечно.

— Ладно, до скорого, — он оставил Ксевикана, зная, что древнее существо умрет, но не позволит случиться плохому с Чирайз Готье.

Это единственное хорошее, что принесла иллюзия, в которую превратили их жизнь. Ксев был не просто бессмертным постояльцем Ника, но и проклятым древним богом и его пра-прадедом.

Да, как только он начинал думать об этом, в голове все путалось. Хотя в физическом смысле им не дашь больше пары лет разницы, но Ксев родился на тысячи лет раньше. Он и не знал, что они родственники, пока не спас Ксева и не позволил ему переехать сюда. Впрочем, они оба не знали.

Это стало ясно не сразу, особенно учитывая, что Ксеву пришлось оставить сына, и он его больше никогда не видел. Тот никак не ожидал, что после того, как Ник спасет его, он узнает, что у него есть правнучка, не говоря уж о ее языкастом сыне.

У Малачая очень странная жизнь. Но Ник потихоньку к ней привыкал.

Оставив Ксева, он вышел из квартиры и полез в карман за ключами от машины. Его мама пробудет на работе еще час. Пока к ним не переехал Ксев, Ник переживал, когда она одна возвращалась домой из бара. Но Ксев проводит ее домой, и умрет, но не даст причинить ей вред.

Это единственное, что позволяло Нику как-то держаться в эти дни, особенно учитывая количество существ, желающих оторвать от него кусок. И тех, что желали использовать его маму, чтобы заполучить его.

Папочка, спасибо за происхождение.

Конечно, он винил не только отца. По большей части причина была в его способности бесить всех вокруг, и особенно Жнеца Грима, Войну и саму сущность зла. Этого Ник добился сам, без посторонней помощи.

В идеале, ему следовало бы хорошенько подумать, прежде чем связываться с ними. Но тогда он был немного не в себе и это казалось хорошей идеей.

Но сейчас…

По крайней мере его еще не прибили, не пленили и не убили его мать или Коди. Так что можно считать, что он побеждал. Иногда.

Да, сейчас он собирался придерживаться этой лжи. Она позволяла ему поспать пару часов, пока кто-нибудь не начинал скрестись в стены и окна.

Выкинув это из головы, он направился к Кириану и попытался сосредоточиться на грядущем смертельно-опасном опыте — встречей с бессмертным боссом и дурными вестями.

* * *

— Ник?

Ник заморгал от густого глубокого акцента, принадлежащего никому иному, как Ашерону Партенопайусу. Акцента, который появлялся и исчезал по прихоти Эша, как и причудливый цвет волос, который мог бы конкурировать с кошмаром на голове Ксева. Но в случае Эша — это был личный выбор, как и пирсинг на лице и готическая одежда. Эш так поступал, чтобы запугивать и сбивать с толку.

Хотя ему это и не было нужно с его ростом под два метра. И это не считая десяти сантиметров, которые давали ему армейские ботинки Док Мартенс. Плюс еще и жуткая аура, говорившая, что он скорее вырвет у тебя позвоночник, чем станет с тобой разговаривать.

Нормальный человек с инстинктами самосохранения поспешил бы скрыться.

К счастью, нормальность давно помахала Нику ручкой и забрала с собой разум.

Повернувшись, чтобы посмотреть на Эша, он ухмыльнулся, глядя на размашистый шаг древнего бессмертного, задержал взгляд на его волосах до пояса.

— Приятель, какой миленький оттенок зеленого. Нужно позвонить комиссару Гордону и сказать, что Джокер вернулся в город?

Эш фальшивый тон никак не прокомментировал, закрыл дверь с помощью сверхъестественных способностей и подошел к Нику. Это нервы не успокаивало.

Слава богу Ник привык к причудам Эша, иначе Кириану пришлось бы искать нового помощника, после того, как он бы очистил дорогой ковер от огромного пятна мочи.

Эш остановился около Ника и хмуро посмотрел на него.

— Если я Джокер, то ты…

— Робин.

— И что ты тут делаешь… Дик[1]?

— Ой! Меня только что оскорбили! — Ник рассмеялся, тряся руками, чтобы отвлечь внимание Эша от того, что его застали на террасе Кириана, где его босс хранил древнегреческий статуи трех своих сестер. Они одни из немногих вещей, что остались у Кириана с тех времен, когда он был греческим принцем. И хотя Кириан гордился своим наследием, но почти не хранил воспоминаний о прошлом. Это было слишком невыносимо для него.

Но его сестры — совсем другое дело. Он приходил «их» навестить хотя бы раз за ночь и иногда оставлял цветы у постамента.

Ник поморщился, не желая признаваться, что пришел сюда, чтобы с помощью Глаза разглядеть сцены из прошлого Кириана.

— Ничего.

Эш приподнял бровь, намекая, что знает, что Ник врет, но озвучивать этого не стал.

— Где Роза?

— Ей не очень хорошо. Я заставил ее уйти домой пораньше.

— И каким актом законодательства пришлось ради этого воспользоваться?

Эш не шутил. Вспыльчивая домоправительница никогда не пренебрегала своими обязанностями или Кирианом, которого считала еще одним своим сыном, и очень о нем заботилась. Это единственный мужчина, который имел на нее хоть какое-то влияние…

— Актом Мигеля. Я научился грязной игре. Это когда сын давит на материнский инстинкты.

Эш резко вдохнул.

— Жестко, Готье.

— Да, все ради победы.

— Запомню на будущее, — Эш собрался уходить.

— Эш? — Ник заколебался, когда Эш замер, чтобы посмотреть на него. — Можно тебя спросить кое о чем?

— Конечно, мелкий.

— Как ты живешь, зная будущее?

Эш фыркнул.

— Ух ты, ты прямо к делу, без вступления.

— Ага, я к такому привык. Ты научил меня водить, и я знаю, что я — вечная катастрофа: мусорные баки и пешеходы в опасности.

— И я все еще посещаю психиатра по этому поводу. Одиннадцать тысяч лет без серьезных травм и всего лишь пять месяцев уроков вождения, и у меня посттравматический синдром сильнее, чем после пяти войн.

— Ха-ха.

— Смейся-смейся, — нахмурился Эш. — Я серьезно.

— Я тоже, — Ник очнулся и дотронулся до Глаза в кармане. — Как ты справляешься с тем, что знаешь, что случится со всеми вокруг? Это не сводит с ума?

Эш вздохнул и ответил:

— Я стараюсь не заглядывать туда.

Ник закатил глаза.

— Я серьезно, — повторил он.

— Я тоже. Это все, что можно сделать, потому что когда туда заглядываешь и видишь, что произойдет с близкими, то можешь испортить все.

— Ты о чем?

— Все очень просто. Ты пытаешься избежать этого, и как только приступаешь… то по тебе шарахает неожиданным поворотом событий из-за твоих действий. Поэтому худшие события в моей жизни произошли из-за того, что кто-то пытался помочь мне. Уж лучше пусть те, кто любят, позволят судьбе вершить свое дело, чем попытаются ее изменить. Именно поэтому я стараюсь не вмешиваться в свободу выбора других.

— И получается?

Эш пожал плечами.

— И да и нет. Иногда это больно. Как наблюдать за любимым ребенком на детской площадке и знать, что он упадет. И на долю секунды задумываешься — поймать его или позволить стесать коленки и узнать о гравитации? Врожденный инстинкт заставляет желать уберечь его от боли, но если он не научится сейчас, то последствия могут стать катастрофическими. К сожалению, не знаешь насколько, пока не станет слишком поздно.

— Например, как брак с моей женой.

Ник повернулся, неожиданно услышав голос с греческим акцентом, принадлежавший Кириану. В нем явно слышалась боль. Он редко говорил о Теоне. И его не в чем винить. Его бывшая выкинула номер, когда выдала Кириана его злейшим врагам, чтобы те его пытали, а затем признали предателем Римской империи.

Одно дело читать в школе историю, а другое — общаться с людьми, которые жили в то время, и оно на них повлияло.

Кириан встал рядом с Ником, глядя на Ашерона.

— Ты так напоминаешь мне себя в твоем возрасте, мальчик. Горячая голова, да еще и упрямый. Никто не мог мне ничего сказать, всему приходилось учится самому. Мой отец делал все, чтобы вразумить меня, но я ничего не слушал. Я думал, что он необъективен и старомоден. Застрял на месте. Как глупо с его стороны было судить женщину, которую он не знал, основываясь на занятиях, в которые, как я считал, ее втянули.

Наверное, это не меняло факта, к которому постоянно возвращался Ник:

— Не стоило ей тебя предавать.

— Не стоило мне быть слепцом.

Эш похлопал Кириана по плечу.

— Мы сами выбираем свою правду жизни, всегда видим то, что хотим в других и в себе.

Кириан кивнул.

— И я видел сердечность в жадности, правду там, где ее не было. Легко натворить дел, когда ты молод, — он горько рассмеялся. — Мой отец часто говорил: «Кириан, сын мой, ты подарок лишь для меня и твоей матери. Мы всегда будем любить тебя и целовать землю, по которой ты ходишь. К сожалению, остальная часть мира не будет ценить тебя за то, что ты есть. В тебе видят лишь языкастого парня. Они любят лишь успешных людей, наплевав на их недостатки и проблемы».

Ник поморщился.

— Жестко.

— Но правда. Но до меня не доходило. Я скорее гонялся за спелым яблоком, чтобы обнаружить засушенный горький фрукт на языке, — он дотронулся до руки младшей сестры, как будто все еще мог почувствовать живую плоть. — Можно подумать, что мои вечно ворчащие и указывающие на все мои грехи сестрицы сломали мой дух в молодости, и я не знал никого, кому бы нравилась моя компания.

Ник фыркнул в ответ на его уничижительный юмор, особенно учитывая, что, по его словам, сестры никогда его не критиковали.

— Твоя жена была дурой.

— Нет, Ник, Теона была умной и расчетливой. Она знала, чего хочет и не боялась это получить. Это я дурак, что закрыл глаза на те вещи, что должен был бы разглядеть, — он сузил глаза. — Она была не похожа на твою Коди. Но отвечу на предыдущий вопрос — одинаково тяжело жить с будущем, которое не знаешь и которое знаешь. Неизвестность пугает. Чаще всего тратишь на это свое время впустую. Любит ли она меня? Сделать это или то?

Эш кивнул.

— Кириан прав. Ничто не разрывает душу, как необходимость принять решение, когда не знаешь, чем оно обернется, и с чем останешься, когда все закончится.

— Кроме того, что придется жить с тем, что принял неверное, — пробормотал Ник.

Кириан фыркнул.

— Ух ты, Ашерон, а он нас таки слушает. Кажется, мне страшно. Это знак Апокалипсиса.

Ник показал язык.

— Босс, если больше не будет зомби, то я справлюсь.

Оба застонали от их упоминания.

— Мадуг же больше не программирует?

Ник покачал головой в ответ на вопрос Кириана.

— Мы оттащили его от компьютеров. Пообещали переломать пальцы на ногах и руках и разбить очки.

— Хорошо. Он конечно гений, но сущий кошмар.

— Знаю я. И бедный Бабба. Им с Марком больше некого преследовать. Они застряли на классах по выживанию. Может, мы должны бросить им косточку?

Кириан нахмурился.

— А я вот не против поскучать. А ты, Ашерон?

— Скука… что за иностранные слова ты употребляешь, генерал? Боюсь, они мне не знакомы.

Ник засмеялся. Забавно наблюдать, как Кириан и Ашерон ведут себя как дети.

По крайней мере пока не зазвонил телефон Эша. Извинившись, он отошел, чтобы ответить.

Кириан скрестил руки на груди.

— И что ты тут делаешь?

— Мне было любопытно, — признался Ник. — Знаю, что ты рассказывал о сестрах. Братьев и сестер у меня нет, так что я пытался представить тебя ребенком вместе с ними. Но это в голове не укладывается.

Кириан посмотрел на огромную статую грустным взглядом.

— Жаль, что мы не ценим наше детство, пока не станет слишком поздно. Особенно те, у кого оно было хорошим.

— Ты о чем?

Кириан вздохнул.

— В свое время я считал, что так и должно быть. Не понимал, как мне повезло, пока однажды не покинул дом и не увидел, как растут другие дети.

— Твой друг Юлиан?

Он кивнул.

— Да. Он открыл мне глаза на то, чего я не замечал раньше.

Нику хотелось бы встретиться с наставником Кириана. Чем больше он слышал о древнегреческом генерале Юлиане Македонском, тем больше уважал его.

— Кстати… готов к вечерней тренировке?

— Конечно. Всегда готов к очередной встряске. Сегодня Стоун не запирал меня в шкафчике и не окунал головой в фонтан. Мне даже показалось, что мной пренебрегают.

Кириан засмеялся.

— Парень, ты какой-то неправильный.

— Знаю, и виню в этом маму. Она так крепко обнимала меня в детстве, что перекрывала мне кислород. От этого повредился мозг.

Когда вернулся Эш, на лице его было выражение, которое появлялось у Баббы, когда ему говорили, что зомби не существует. Или что Опра перешла в другое шоу. Дурные новости для всех.

— Что происходит? — спросил Кириан.

— Совет Оруженосцев. Прошлой ночью было несколько случаев смертей.

— Несколько?

Он медленно кивнул.

Нику, как и Кириану это не понравилось.

— Судя по твоему лицу, они не подавились плохо приготовленным рисом с красной фасолью.

— Конечно, нет.

Ник сморщил нос.

— Мне следует это знать?

— Учитывая твою реакцию на прошлого убитого, нет. Но по крайней мере мы не в моей машине, так что мне не надо волноваться, что ты вцепишься в обивку.

— Ты мне это не забудешь?

— Нет, ты оставил пятно на сиденье, — он зыркнул на Кириана. — Как думаешь, если мы его кастрируем, это его успокоит?

Кириан рассмеялся.

— Возможно, но тогда нас кастрирует его мать. Не знаю, как ты, а я дорожу этими частями тела.

— А я бы и без них прожил, — тихонько пробормотал Эш. — К сожалению, чудовище, которое мне приходится терпеть, нет, и она устроит мне ту еще жизнь.

Он глухо зарычал.

— В общем, все плохо, — последние четыре слова он произнес отрывисто и громко. — Они думают, что до них добрались Даймоны.

Ник выпучил глаза.

— Так… что-то мне не нравится, что Даймоны едят Оруженосцев, — пусть он и был Малачаем, но все равно как-то неприятно.

— Не волнуйся, мы не дадим им съесть тебя. По крайней мере живьем.

Ник фыркнул в ответ на сухой тон Кириана.

— Спасибо, босс, — ответил он язвительно. — Хорошо, что я не оставил тебе печенья Розы. Ты его не достоин!

Кириан похлопал его по спине.

— Ничего. До конца вечера отработаешь.

— С чего ты решил?

— Сегодня день оплаты. Артемида кинет ее в мой бассейн. Придется тебе понырять.

Ник сразу ощетинился. Он ненавидел, что древнегреческая богиня Артемида не идет в ногу со временем и не платит Темным Охотникам наличкой или на банковский счет. Нет, она все еще считает, что живет в Средние века, и раз в месяц скидывает на них золотые слитки и драгоценные камни. Печально то, что богиня, знаменитая своей стрельбой из лука, абсолютно не умеет целиться. Она всегда скидывает их в крайне неудобное место. Хотя, скорее всего, она это делает специально.

Он уставился на Кириана.

— Ты… — он остановился, когда понял, что значит выражение лица Кириана. — Нет, только не туда опять. Куда угодно, но не туда.

— О, да… — оплата на дне бассейна на заднем дворе. Желаю повеселиться, когда будешь доставать. Убедись, что в этот раз не прозеваешь бриллианты.

И с этими словами Кириан ушел, злобно хохоча.

— Ненавижу тебя, — крикнул Ник ему в спину. — И я увольняюсь!

— Ты не можешь уволиться. Я владею твоим жалким задом, и твоя мама не позволит тебе уволиться, пока ты не расплатишься за больницу.

Ник передразнил его, пока Ашерон смеялся над ним. Он скорчил рожицу древнему существу.

— Тебе не нужен милый работник в уродливых рубашках?

— Только об этом и мечтаю… Нет.

— Вы оба отстой.

— Ага, для этого и нужны клыки, — Ашерон провел языком по одному из них, чтобы подтвердить свои слова.

Раздраженно вздохнув, Ник покачал головой.

— Ну и ладно. Хотя бы не дайте меня съесть, как других Оруженосцев. Помните, меня нельзя убивать, пока мне не исполнится двадцать четыре. Мы так договорились.

Ашерон пихнул его.

— Ты такой странный.

— И все равно нравлюсь тебе. И о чем это говорит?

— Что я слишком мало выхожу в люди.

Когда Ник пошел к двери, Эш остановил его.

— Помочь тебе с бассейном?

— Неа, сам разберусь. Иди, спасай мир. Но если хочешь выделить мне плавки для купания, то уверен, соседи Кириана это оценят. Иначе пойду в чем мать родила.

Как только он это произнес, на его голове появилась пара плавок.

Ник стащил их, зарычав.

— Теперь я понимаю, в кого Артемида такая меткая. Вы вместе тренировались?

Ашерон пробормотал что-то на атлантстком, уходя. Но в этом не было ничего удивительного. Ник же замер от того, что понял слова, как будто это был английский или каджунский язык.

«Парень, не упоминай Арти. Мне вовсе не хочется иметь с ней дело этой ночью. Не буди рыжего дракона. Она может услышать и прийти на зов».

По крайней мере одна из его способностей Малачая работала как следовало. Но это даже напугало его. Он к такому не привык, обычно все шло наперекосяк или вообще не работало.

Когда он посмотрел на статую, то впервые увидел сестер Кириана не бледными кусками мрамора, а такими, какими они были в его время. Фаедру, которая была моложе всего лишь на год. Она пела ангельским голосом. Алтею — младшую в семье, любимицу Кириана. Он избаловал ее до такой степени, что даже родители возмущались на это. Хотя всю их семью ошеломила его смерть, она восприняла ее хуже всех. Это так ранило ее, что она даже сбрила свои светлые, как у Кириана волосы и отказывалась разговаривать.

И Диану. Эта сестра была так на него похожа, что они постоянно ссорились по всевозможным причинам. Оба были упрямыми и несгибаемыми. Забавно, но в итоге она вышла за одного из его лучших друзей, похожих по темпераменту на Кириана, как будто она так сильно скучала по брату, что искала кого-то, кто бы напоминал его.

Ник не только видел их, но и чувствовал любовь Кириана к ним и их к нему. Она была так сильна, что эфир перенес ее и создал защиту для его босса даже спустя две тысячи лет.

Не удивительно, что Кириан хотел пронести эту память сквозь время.

Кириан прав, его благословили боги. Его семья сделала все, чтобы защитить сына. Даже когда он настоял на том, чтобы сражаться, как солдат, его отец окружил его личной охраной, состоящий из лучших солдат, которых смог отыскать, и отправил его учиться к Юлиану Македонскому — самому опытному и уважаемому греческому командующему того времени. Алкис Фракийский шел на все, чтобы защитить единственного сына. Он бы сделал для Кириана все.

И когда Кириан женился на проститутке против его желания, Алкис всеми силами пытался открыть правду о ней неразумному сыну.

Кириан сопротивлялся. Влюбившись в образ, который она создала для него, в плену ее лжи, он слышал лишь Теону. Ничто не могло заставить его отпустить ее, даже отец, который лишил его наследства, наказав. Теона была его жизнью, и он бросил свои войска, услышав, что она в опасности. Он ехал день и ночь, чтобы спасти ее, а она отдала его врагам, которые мучали и пытали его.

Его семья делала все, чтобы спасти его. Алкис предлагал передать Фракию под контроль римлян. Сестра Кириана Алтея предлагала себя в качестве рабыни ненавистному врагу Валериусу Магнусу Старшему. Это была истинная, не знающая границ любовь. Даже после горьких слов, сказанных Кирианом отцу, король Алкис изо всех сил пытался исправить последствия предательства Теоны.

К сожалению, римляне не собиралась его отпускать. Он был слишком хорошим командующим. Они знали, что если выпустят его, он уничтожит их империю. В исторических хрониках писали, что когда Кириан Фракийский вел свои войска на войну, римляне падали, как подкошенные.

И когда гордый король Алкис узнал о его казни, то убил себя.

Ник смахнул слезы, задыхаясь от горя. Он чувствовал муку и чувство вины, которые испытывал Кириан каждый день. Ища счастье и доверившись вероломной женщине, он уничтожил свою семью и нацию.

Мгновение слепого эгоизма…

Не удивительно, что он об этом не говорил. Не удивительно, что Кириан никому не доверял. Как бы он смог?

Но в том то и загадка жизни. Как понять, что на сердце у другого? Кто живет ради тебя, а кто лишь ради себя. Скорее всего это узнаешь лишь когда тебя повесят, как Кириана.

Ник дотронулся до руки Алтеи. На мгновение ему показалось, что она сжала его пальцы.

Жутковато.

— Не волнуйтесь, — прошептал он им. — Я уберегу вашего брата. Прикрою ему спину ради вас.

«Но кто прикроет твою?»

Ник подпрыгнул, услышав бестелесный голос, шепчущий ему на ухо.

Какого черта?

Он просканировал комнату с помощью демонических глаз.

Ничего. Тишина в эфире. Никакого запаха…

Но он точно слышал женский голос, говоривший на английском.

«Блин», — за последние годы Ник понял одно…

Бестелесные голоса, шепчущие уму на ухо — предвестники беды. И к тому же Война и Смерть объявили ему войну. Жнец Грим сказал ему приготовиться.

Похоже, все началось.