Прекрасное безумие

Глава 12

Есть разница между тоской и жизнью в фантазиях. Существует также разница между желанием близости с кем-то, кто является твоей мечтой, и желанием чего-то, что ты знаешь, плохо кончится для тебя. Мечта или нет, я знаю, что с Келланом это может и не закончится хорошо.

Я стою на месте в течение пяти минут, прежде чем решаю, что кем бы ни был Келлан, он определенно не тот, кого я хочу подпустить слишком близко к себе или своему сердцу.

Во-первых, он слишком симпатичный. Красивые люди всегда уходят насовсем.

И, во-вторых, я уже встретила свою долю плохих парней и, довольно хорошо знакома с их игрой, Келлан выводит ее на совершенно новый уровень.

Он слишком самоуверен в себе.

Он ведет себя так, как будто каждая женщина — честная игра, а мир — его детская площадка. Если он думает, что он только должен позвать, и я буду прыгать на его подножку, он ошибается. Тот факт, что он хочет меня, и не делает из этого ничего секретного, не больше, чем просто развлечение, но делает его совершенно другим видом опасности.

Это все слишком заманчиво.

Я не знаю как бороться с таким, как он.

Держаться подальше от него — это не просто необходимость. Это стало приоритетом, потому что нет никакого способа, что я когда-нибудь превращусь в одну из тех женщин, которых он использовал и бросил.

— Я возвращаюсь в дом, — крикнула я и начала свое восхождение, прежде чем он смог бы остановить меня.

— А как насчет работы? — кричит он.

— Ты можешь сделать это сам. Я не собираюсь оставаться.

— Хорошо. Одевайся. Посмотрим, как долго ты обойдешься без меня.

Вау.

Парень действительно предполагает, что он понадобится мне только потому, что я женщина.

Говоря о сексизме.

— Высокомерный придурок, — говорю я и направляюсь в направлении того места, откуда мы пришли.

— Я слышал тебя, — кричит мне Келлан.

— Надеюсь, что да, — я возвращаюсь к нему, и мой взгляд кипит. — Потому что это мое честное мнение о тебе, — я продолжаю идти со Снайпером, приклеенным к моей лодыжке, несколько раз оглядываясь через плечо, чтобы посмотреть идет ли Келлан за мной. Он и не пытается.

Это прекрасно.

В любом случае, Снайпер — намного лучший компаньон.

Дом находится далеко, это вверх по склону. С того места, где я стою, я даже не вижу его, но я уверена, что едва ли у меня уйдет десять минут, чтобы добраться до него, пятнадцать минут минимум. Я задыхаюсь и стону, когда пробираюсь сквозь грязь, и понимаю, что подниматься по холму намного хуже, чем спускаться вниз. Я едва успела пройти несколько ярдов, когда мне в лицо ударяет порыв ветра. Я теряю равновесие на мгновение и падаю назад.

Я падаю на спину, и крик уходит в горло.

Боль, стреляющая через мою лодыжку, мучительна. Мое зрение размывается. Я сильно кусаю губу, чтобы задушить визг, оказавшийся глубоко в горле. Снайпер лает один раз, затем дважды, а затем убегает, вероятно, испуганный моим криком.

— Блядь! Черт возьми, — бормочу я, пытаясь встать на ноги, но обнаруживаю, что не могу.

Я ощупываю пульсирующую лодыжку. Она горит, когда я касаюсь ее.

— Ты в порядке?

Голос Келлана доносится, прежде чем я вижу его. Я киваю и смотрю на него сквозь завесу ненужных слез, туманящих зрение. Снайпер снова лает. Он стоит рядом с Келланом, глядя на нас обоих.

— Хороший мальчик, — говорит Келлан собаке. — Он пришел, чтобы позвать меня.

— Я в порядке, — говорю сквозь стиснутые зубы. Боль в лодыжке стреляет в коленный сустав. Несмотря на ветер, моя спина мокрая от пота. Я сломала руку, когда мне было пять лет, и у меня удалили миндалины в девять, поэтому я знаю, что такое физическая боль. Тем не менее, это так больно, что я могу просто потерять сознание.

Моей лодыжке кажется, что ее переехал грузовик.

— Я в порядке, — говорю я снова. Поднимаясь на руку, я стараюсь устоять, но безрезультатно.

— Позволь мне посмотреть.

Прежде чем я протестую, Келлан снимает мой ботинок, и его пальцы ощущаются на моей голой коже, проверяя, подталкивая.

Его прикосновение — это пытка.

— Больно, — я задыхаюсь.

— Надеюсь, она не сломана, — бормочет он.

Я поднимаюсь на локти, чтобы лучше рассмотреть, но лучше бы я этого не делала. Большой, пурпурный синяк образуется там, где находится кость, и моя нога выглядит так, будто она вот-вот набухнет.

Келлан нажимает на нее кончиками пальцев, и я хныкаю. Он держит мою лодыжку на месте, затем нажимает еще немного, двигая пальцами.

— Не сломана, — заявляет он, в конце концов. — Я думаю, что это всего лишь незначительное растяжение связок, но это может быть хуже. Я отвезу тебя обратно в дом и перевяжу лодыжку.

— Нет, спасибо, — бормочу я. — Все будет хорошо.

— Ава, ты не в порядке. Ты не можешь ходить. Тебе нужна помощь.

Да, но я все еще сержусь на него.

— Я не хочу твоей помощи, — прошипела я. — Мне не нужна помощь от кого-то, кто не любит меня, но хочет использовать меня для хорошего траха.

Он выдыхает.

— То, что я сказал, не правда. Я не это имел в виду.

Я издеваюсь.

— Да правильно. Какая часть? Та, в которой ты хочешь меня или не нравлюсь тебе?

Вздохнув, он садится рядом со мной.

— Очевидно, есть части тела, которые мне нравятся.

Я смотрю на него с отвращением.

Он говорит о моем теле?

Он звучит так, как будто это хорошо.

— Забудь об этом.

Я делаю попытку встать, но он держит меня.

— Я не знаю тебя, очевидно. Я могу судить только по тому, что я видел до сих пор. Ты вообще симпатичная. Мне нравится твоя компания, иначе я бы послал тебя подальше.

Ему нравится моя компания — эта мысль заставляет меня немного улыбнуться.

— Ты просто так говоришь, потому что ты хочешь мне помочь.

Келлан медленно покачал головой.

— Нет, я говорю, что я забочусь о тебе. Это все. Я считаю, что с этим трудно справиться.

Его слова лишают меня дара речи.

Наши взгляды встречаются, и что-то происходит между нами. Спустя мгновение, еще один толчок боли взмывает вверх по моей лодыжке, и я вздрагиваю.

— Вот и все. Я не беру на себя никакой ответственности, — говорит Келлан, наш странный момент разрушен.

Я киваю и задерживаю дыхание, пока он поднимает меня на руки, как будто я ничего не вешу и я кладу голову ему на плечо, когда он несет меня обратно к сараю.

Боль становится тупой, с постоянной пульсацией, и я прикусываю губу, чтобы сдержать ругательство.

Мы добираемся до сарая, он седлает коня, потом помогает мне подняться. Мои ноги болтаются с одной стороны. Он садится позади меня, одной рукой держа поводья, другую обернув вокруг моей талии, чтобы удержать меня на месте, когда он направляет лошадь.

Хотя это последняя вещь, которую я хочу, я прижимаю ладонь к его бедру, чтобы держаться. Его мышцы тверды и выточены, словно из камня. Широкие от верховой езды, и Бог знает, чего еще. Его грудь как сталь возле моего лица.

— Держись за меня.

Его голос мягкий. Я киваю и делаю, как он просит.

— Готова? — спрашивает он.

Я киваю, и лошадь начинает идти.

Близко он пахнет удивительно. Я вдыхаю смесь тепла и геля для душа, природы и что-то настолько пьянящее, что заставляет меня хотеть прижать мои губы к его коже, чтобы посмотреть, что произойдет.

Хорошо, что он сидит позади меня, не обращая внимания на характер моих мыслей и нерегулярный стук моего сердца.

Где мой контроль?

Он просто парень, хоть и горячий и запретный.

Как говорила моя мама, все женщины проходят фазу симпатичного мальчика… они трахают одного, плачут по другим, а затем выходят замуж за скучного и безопасного бухгалтера по соседству.

Я много раз пробовала себя в отношениях. Большинство ребят, которых я ждала, были скучными, и просто придурками, которые думали, что секс следует вскоре после напитка и является обязательной частью любого первого свидания. Однако ни один из них не был похож на Келлана.

Мои пальцы немного продвигаются — очевидно, нужно за что-то удержаться. Что-то тяжело упирается в мое бедро — я не могу сказать, что это седло, или признак, что эта ситуация возбуждает Келлана.

Мысль становится такой жаркой и волнующей, что я втягиваю воздух. Легкие чувствуют себя лишенными кислорода, и мое дыхание переходит в странные небольшие вздохи. Картина обнаженного и растянутого на кровати Келлана, мгновенно представляется мне. Определенные части его размыты, так как моя фантазия знает, что ничто из того, что я когда-либо видела, не могло соответствовать ему. Я хочу посмотреть, чтобы только увидеть, насколько эта часть его так же вкусна, как и все остальное. Но я отказываюсь подчиняться приказам моего извращенного мозга.