Прекрасное безумие

Глава 14

— Тебе холодно, — говорит Келлан, неверно истолковывая короткую дрожь, сотрясшую мое тело. Или, может быть, он также хочет сменить тему. Я киваю, внезапно видя свой шанс избежать этой ситуации.

Наш разговор.

Его.

— Я отведу тебя в гостиную, — говорит он.

— Не нужно, Келлан.

Игнорируя мой слабый протест, он поднимает меня со стула и ведет внутрь, останавливаясь только, когда мы доходим до дивана. Медленно, он меня подводит, устраивает несколько подушек за моей спиной, а затем обертывает вокруг меня одеяло — движение настолько интимное, что мне неудобно.

Мне не нравится, что парень заботится обо мне, потому что я боюсь, что в один момент, в будущем, я невольно ослаблю свою бдительность, а его все еще будет в силе. Как и любой другой человек, отказом он не согласен со мной.

Невообразимая внешность Келлана не является реальной опасностью для моего внутреннего равновесия. Это все те мелочи, которые он, кажется, делает, и не делает из этого ничего страшного. Например, ехать домой со мной, и убедиться, что я не отморозила свою задницу.

Был там. Сделал это. Больше никогда.

Как и он, у меня есть собственный эмоциональный багаж. Как и он, я не хочу повторять попытку.

— Я принесу тебе что-нибудь выпить, — говорит Келлан и выходит из гостиной, наконец оставляя мне достаточно места, чтобы дышать.

В его отсутствие я расслабляюсь на подушках. Солнце течет сквозь открытые занавески, купая красное дерево в оранжевом свечении.

В этой комнате что-то странное. Она слишком мужественная, слишком грубая. Но есть и нежность. Я решила, что это декор. Нежное женское прикосновение в виде тонкой рамы для картин и пустой стеклянной вазы.

Он жил с кем-то. Этот человек уже ушел.

Мой взгляд невольно упал на изображение белокурой женщины, которую обнаружила Мэнди.

Он сказал, что она его сестра. Он говорил правду? Я думаю о его лучшем друге, солдате. Каковы были шансы, что он был в отношениях с ней до ее смерти?

Он не сказал этого, но я чувствовала, как печаль исходит от него, ему было трудно разговаривать. Как только я проявила сожаление, он закрылся.

Его внезапная смена темы только подтвердила это.

— Извини, что это заняло так много времени, — Келлан ставит стакан на стол возле дивана.

Я не слышала, как он вошел, и поэтому он поймал меня врасплох. Мои мысли не могут быть написаны на моем лбу, и все же я чувствую, что он может видеть меня насквозь и догадается, что я пытаюсь понять его.

— Спасибо, — я хватаю теплый стакан, глядя на желтую жидкость.

— Это рислинг горячий тодди, — отвечает он на мой невысказанный вопрос. — Теплое белое вино с медом, лимоном и кардамоном. Это согреет тебя, — он указывает на мою лодыжку. — Она все еще болит?

Я качаю головой и обнаруживаю, что в какой-то момент пульсация, должно быть, прекратилась.

— Нет.

— Хорошо. Через несколько часов ты сможешь снова ходить.

— Я надеюсь, что это так. Я имею в виду, я не хочу навязываться.

— Не беспокойся об этом, — говорит Келлан и садится рядом со мной. — Как я уже сказал, мне нравится твоя компания. Это приятное изменение.

Я прячу лицо в своем напитке, заставляя себя делать медленные, размеренные глотки. На вкус приятный, сладкий и освежающий.

— Ты живешь здесь один? — я избегаю его взгляда, когда я задаю вопрос, боясь создать впечатление, что меня это волнует.

— Да, — небольшая пауза. — Ты живешь одна в Нью-Йорке?

Как и раньше, он избегает говорить о себе. Либо он любит односложные ответы, либо не хочет, чтобы я слишком много знала о нем. В любом случае, я нахожу его уклончивую природу грубой.

— Я этого не делаю, — я смотрю на него, не желая больше говорить. Если он хочет остаться окутанным тайной, тогда я тоже.

Уголки его губ дергаются.

— Я знаю. Мэнди сказала, что вы живете вместе с первого дня колледжа.

Я гримасничаю.

Что еще ускользнуло из ее большого рта?

— Она также сказала, что на следующей неделе ты занимаешь новую должность, и у тебя нет времени на отношения, — продолжает Келлан, похоже, наслаждаясь своим преимуществом.

— Я никогда не говорила, что у меня нет времени на отношения. Я просто этого не хочу.

Он кивает, будто знает, что я чувствую.

— В прошлом отношения были плохими?

Я глубоко вздохнула и медленно выдохнула. Наконец, я качаю головой.

— Неа. На самом деле, нет.

Это ложь.

Кто-то причинил мне боль, но я не могу сказать ему это. Он не поймет, не тогда, когда я уверена, что он, вероятно, разбил тысячи сердец.

Его брови проявляют явный интерес.

— Не хочешь делиться?

Я снова качаю головой.

Я не буду раскрывать свое романтическое прошлое кому-то вроде него. Если я хочу освободить себя, тогда я послушаю песни Тейлор Свифт, чтобы лучше почувствовать все, что пошло не так в моей жизни.

— Я хороший слушатель, — Келлан наклоняется вперед, локти упираются в колени, как будто его физическая близость может подтвердить его слова.

Я нахмурилась от его внезапного интереса.

— Почему ты хочешь знать?

— Потому что мне нравится знать о моей конкуренции.

Простое утверждение. Именно так, кажется, он думает о конкуренции.

Я смеюсь.

— Я сомневаюсь, что Келлан Бойд знает, что такое конкуренция.

— Ты права. У меня обычно нет конкуренции.

Он колеблется, что дает мне возможность внимательно его рассмотреть, изо всех сил попытаться прочитать внезапную тень, пересекающую его черты. Его зеленый взгляд кажется темнее. Беспокойный. И решительный.

Я прочищаю горло и оглядываюсь, когда его пальцы сжимают мой подбородок, заставляя мои глаза возвратиться к нему.

— Я не боюсь конкуренции, Ава.

— Я никогда не поверю, что она у тебя была.

— Хорошо. Я не буду скрывать, что я всегда получаю женщину, которую хочу. Ты не будешь исключением, Ава.

Его монументальное «эго» вернулось.

Я открываю рот, а затем закрываю, когда его рот приближается ко мне.

Мир вокруг нас, кажется, стоит на месте, пока моя голова становится пустой, мои чувства напрягаются, чтобы настроиться на него. Он так близко. Я чувствую его запах. Я вижу, как свет отражается в его глазах, разбивая его на разные оттенки зеленого — все красивое, все захватывающее.

— Ты другая, — шепчет он.

— Как так?

— Я не знаю. Просто другая.

— Это хорошо или плохо?

— Я тоже не знаю. Разве я не хочу плохого?

— Ты мне скажи, — я склоняю голову, улыбка дергается на моих губах. — В конце концов, ты тот, у кого длинный список завоеваний.

— Ничего из этого не имеет значения, — говорит Келлан. — Никто из них не привлекает мое внимание, так, как ты, — он смотрит на меня. — В тебе что-то такое, что сводит меня с ума.

— Я считаю, что это называется отказом, — его брови поднимаются, поэтому я чувствую необходимость уточнения. — Я отвергла тебя, и теперь ты думаешь, что ты должен меня победить.

Он качает головой.

— Нет, это больше, чем это. Я тебя хочу. Я хочу, чтобы ты хотела, чтобы я никогда больше никого не хотел. Я просто не могу это объяснить… Я не могу тебе объяснить.

У меня дыхание перехватывает, украденное его словами. Когда все это произошло? Однажды он флиртует со мной, затем он говорит что-то вроде этого. Я не уверена, что мне нравится эта перемена.

— Что ты говоришь? — прошептала я, и мой голос дрожит.

— Я говорю… — он колеблется. — Я хочу узнать больше о тебе. Я хочу знать, что заставляет тебя пылать. И, — он опять делает паузу, глаза у меня приклеены к губам — хочу тебя поцеловать. Хочу узнать, такие ли мягкие твои губы, как кажутся.

Весь воздух уходит из моих легких, как будто он просто выбивается из меня. Он ждет моего разрешения, я понимаю.

— Это хорошая идея?

— Есть только один способ выяснить.

Его рука двигается к задней части моего затылка, мягко притягивая меня к нему, а затем его рот встречает меня медленным, восхитительным поцелуем. Несмотря на то, что его губы едва прикоснулись к моим, электрический разряд, проходящий через меня, всепоглощающий. Мои нервные окончания горят. Все мое тело. Он держит меня, как никто другой. Его поцелуй — это бальзам на мою душу.

Кончик его языка скользит между моими губами, и я стою против его рта, звук теряется между нами. Он на вкус мужественный и мятный, его горячее дыхание сжигает меня изнутри. На моих глазах появляется картина губ на сосках — эти губы спускаются по животу, целуя меня. Мои пальцы дрожат, когда они скользят под переднюю часть рубашки, открытая ладонь моей руки оседает в области ниже рёбер. Его тепло просачивается сквозь тонкий материал, обыскивая меня.

Я хочу протолкнуть руку под его одеждой, чтобы чувствовать кожу против кожи. Чтобы попробовать его так, как я хочу, чтобы он пробовал меня. Но я ничего из этого не делаю.

Потому что этот поцелуй — это уже мое уничтожение.

Его губы делают для меня немыслимые вещи, создавая чувства, которых у меня никогда не было. Они напоминают мне о летнем ветерке, мягком и теплом; о зимней сказке, которая завораживает; о крыльях тысячи бабочек, легких и беззвучных, как они трепещут вокруг.

Хотела бы я остановить этот момент, захватить его, потому что я знаю, что это не продлится долго.

Потому что такой парень, как он, не остается в жизни женщины. Он уходит и оставляет только хаос.

Я снова и снова насаживаю на него губы, позволяя своему языку встретить его в медленном танце. И затем я чувствую, как его рука поднимается по внутренней части моего бедра.

Приятный электрический импульс проходит через мой клитор, и я становлюсь моментально влажной между ног, готовясь к тому, что он может предложить. Только я не уверена, готова ли я.

Я сжимаю ноги, но трение только усиливает желание внутри меня.

Слишком быстро Келлан убирает свои губы от меня, его рука исчезает с моего тела.

Я открываю глаза и вижу, как он смотрит на меня. Он так же задыхается, как и я. Глаза у него темные, полные желания. Его взгляд проникает во все слои, достигая моей души.

— Я нетерпеливый человек, Ава. Но я могу подождать, если чего-то стоит ждать.

— Не делай этого.

Мой голос дрожит, когда я отталкиваю его и чувствую себя отвратительно, насколько отчаянной этот человек делает меня. Я должна уйти, но где я могла бы спрятаться, не выглядя, как будто я сбежала от него?

Его пальцы гладят мою руку, и у меня перехватывает дыхание.

— Ты выглядишь, расстроенной. Прости, — шепчет он. — Я не должен был тебя целовать.

От того, как он говорит, его извинения застают меня врасплох. Я хочу сказать ему, что нет необходимости извиняться. Мне понравилось целовать его. Но я не могу. Мне так часто причиняли боль, что открыться — это не вариант. Я провожу кончиками пальцев по моим губам.

Они все еще покалывают, напоминая мне о том, как хорошо он целуется. Они напоминают мне, что его присутствие что-то делает для меня. Моя решимость рушится. Я боюсь, что он подтащит меня к себе, и я сдамся, потому что я скучаю по близости с другим телом рядом со мной, внутри меня.

Прошло слишком много времени.

Притяжение, которое я чувствую к нему, напоминает мне об этом.

Я чувствую изменения.

Это не похоже на то, что я раньше не встречалась с парнями.

Я не хочу, чтобы он надел кольцо на мой палец.

Я свободна. Он свободен. Кроме всего прочего, не так ли? Кто такая блондинка на картинке над камином? Почему я не верю, что она его сестра?

Потому что он не уточнил.

Потому что один человек, которого я любил в прошлом, лгал мне. Сказал мне ту же самую фигню.

— Ава? — голос Келлана восхитительно хриплый.

Что, действительно, может навредить?

Я не лгунья — вот в чем вред. Я не буду делать другим то, что другие делали мне.

— Я была влюблена в кое кого, — шепчу я наконец.

Слова слетают с губ, прежде чем я могу остановить их.

Мой ответ немедленного приводит его во внимание. Его плечи и все его тело напрягаются.

— Он изменял, — продолжаю я, глядя на него. — Он был моей первой любовью. Мой первый во всем. Я отдала ему все свое сердце, а он разбил его, — я беру в руки лицо Келлана, ожидая жалости, но нет ничего небрежного в его выражении. — Теперь ты знаешь, почему я отвергаю тебя. Это потому, что я не буду проходить через что-то подобное снова, — я говорю. — Мне жаль. Это не личное. Это не ты. Это я. Мне так надоели парни, которые играют с моими эмоциями. Я больше никогда не пострадаю.

— Я понятия не имел.

Я пожимаю плечами и поворачиваюсь к нему спиной.

— Это нормально.

— Ты хочешь, чтобы я его избил? Я хорошо с этим справляюсь.

Его вопрос меня удивляет.

— Ты бы это сделал?

— Дай мне его адрес, и я сделаю это, — он улыбается. — Вообще-то, мне даже не нужен его адрес. Его имени достаточно.

Я издаю смешок.

— Ты не можешь быть серьезным.

Он возвращает мне улыбку.

— Ты могла бы сказать это еще раз и увидеть, что произойдет.

Я вздыхаю и прикасаюсь к руке, нежно сжимая ее. Он чувствуется так хорошо, надежно, как будто жизнь его тоже побила.

— Нет, Спасибо. Но я ценю твое предложение.

— Ты уверена? — он взводит бровь. — Ты не говоришь, потому что жалеешь его?

— Все кончено. Определенно. Честно говоря, сейчас я даже не уверена, что увидела в этом парне. Это определенно хорошо, что мы разошлись.

Рука Келлана поднимается к моему лицу, и я задерживаю дыхание, взволнованная перспективой, что он снова поцелует меня. Но он этого не делает.

— Я не знаю, кто он такой, но он чертовски глуп, раз отпустил такую прекрасную женщину, как ты. Это его потеря.

И затем он убирает руку и встает, его взгляд поворачивается к окну.

— Скоро начнется дождь. Я должен завести лошадей.

— Прости, что не могу помочь тебе с работой на ферме. Может, я могу тебе чем-то помочь чем-то еще? — спрашиваю я.

Он пробегает пальцами по волосам и качает головой. Его выражение непринужденное, глаза — два бездонных омута эмоций, которые я не могу прочитать.

Он невозмутимый.

Каким бы ни был наш поцелуй, я не уверена, что это повлияло на него. Или, может быть, он так хорошо скрывает это, потому что часто так делает.

Я не ожидала от него ничего другого. Он ясно дал понять, что не встречается. Он только трахается.

По крайней мере, он честен, в отличие от моего бывшего.

— Тебе нужно отдохнуть. Ты будешь в порядке, и сможешь ходить через несколько часов, — замечает Келлан. — Я вернусь этим вечером.

Он еще раз взглянул на меня, прежде чем отправиться в путь. На мгновение я смотрю на пустое место, которое он только что занял, задаваясь вопросом, как я могу научиться читать парня, который является закрытой книгой.