Преследуя Аделайн

Глава 29

Манипулятор

— Я думаю, что если не сяду на хрен, то рухну. Тебе придется вытаскивать меня из этой грязи.

Я указываю на скамейку.

— Иди и расслабься. Я собираюсь быстро пройти через «Дом Зеркал».

— Прекрасно, у тебя уйдет целая вечность, чтобы выбраться из этой штуки, и пора уходить.

«Дом Зеркал» всегда был одним из моих любимых мест. Это сложный лабиринт из зеркал, из которого очень трудно найти выход. Это одно из самых больших зданий на ярмарке, и они заполнили зеркалами каждый дюйм.

Ярмарка закроется примерно через полчаса. Это маловато, но этого времени должно хватить, чтобы все успеть, если я сосредоточусь.

Дом выкрашен в черный цвет — никаких цветов, мигания огней или дыма. Я всегда считала, что в таком виде все гораздо интереснее. Иногда кажется, что ты находишься в тихой комнате, где нет ничего, кроме твоих мыслей, и тебя преследует твое собственное отражение.

Проходит не более пяти минут, прежде чем я окончательно теряюсь. Я держу руки перед собой, чтобы не врезаться лицом в одно из зеркал.

Я сделал это пару лет назад, и у меня неделю был синяк на носу.

Проходит несколько минут, и я не вижу ничего, кроме собственного отражения. Мой пульс учащается, дыхание становится неровным от волнения. Несмотря на толчки в груди, именно здесь я чувствую себя наиболее… нормально.

Вдалеке я слышу слабое шарканье ног. Сюда приходит не так много людей, особенно в столь позднее время, но любителей принять вызов предостаточно.

Продолжая свой путь, я концентрируюсь на том, куда иду, и вскоре забываю обо всем, что происходит вокруг. Фокус в том, чтобы сосредоточиться на полу, а не на своем отражении.

В тот самый момент, когда я почти врезаюсь лицом в зеркало, я слышу мрачный смешок. Я вскидываю голову, тон смеха звучит зловеще. Искра адреналина разгорается, впрыскивая химическое вещество в мое сердце и еще больше увеличивая скорость.

Неужели сотрудник, переодетый в монстра, пробрался сюда, чтобы поиздеваться надо мной? Я бы не стала с ними церемониться. Они известны тем, что преследуют людей и терроризируют их.

Сглотнув комок в горле, я поворачиваюсь, чтобы сориентироваться. Если здесь есть жуткий монстр, то я бы предпочла, чтобы он не подходил так близко, чтобы мне пришлось смотреть на тысячу его отражений.

Пройдя мимо зеркала, которое чуть не сделало мне операцию на носу, я снова начинаю идти вперед.

— Маленькая мышка. — Шепот, кажется, доносится со всех сторон.

Мои конечности замирают, не уверенные, разыгрывает ли меня воображение или Зед действительно здесь.

Размораживаясь, я заставляю себя двигаться дальше, надеясь, что мне все это только кажется.

— Где ты, маленькая мышка?

Я задыхаюсь, глубокий голос звучит ближе. Снова раздается зловещая усмешка, и, Господи Иисусе, этот человек способен на зло. Ни один здравомыслящий человек так не говорит.

Зажмурив глаза, я делаю три глубоких, успокаивающих вдоха, пытаясь успокоить свое колотящееся сердце.

Он издевается надо мной. Пытается напугать меня. И это чертовски работает, когда я заперта в лабиринте зеркал, а он смеется, как проклятый сумасшедший.

Он не может просто позволить мне провести ночь, не так ли? В кои-то веки я не думала о нем и своих противоречивых чувствах. И хотя Зед не так сильно пугает меня — за исключением, может быть, настоящего момента, — чувства, которые он вызывает во мне, определенно пугают.

Может быть, если я буду молчать, он меня не найдет.

Восстановив свой путь, я ускоряю шаг, пока не начинаю быстро идти по лабиринту зеркал.

Я понятия не имею, как далеко я зашла, но мне кажется, что я не прошла и половины пути.

Именно тогда я вижу Зеда, который отражается в моем зеркале. Одетый во все черное, с лицом, покрытым шрамами, спрятанным глубоко в капюшоне. Я задыхаюсь, оборачиваясь, чтобы найти еще больше его отражений.

Он не позади меня, но где-то близко.

— Прекрати, — выкрикиваю я, страх сжимает мою грудь.

Он не отвечает, и, конечно, этот ублюдок не слушает. Я попала в вихрь, мое тело постоянно движется по кругу, отчаянно пытаясь определить, где именно он находится.

— Ты совсем одна, детка?

Я сглатываю.

— Очевидно, — шепчу я, все еще ища его. Мне кажется, что я не должна была этого говорить.

— Здесь никого нет, чтобы спасти тебя?

Укол тревоги ударяет мне в грудь.

— Какого черта меня нужно спасать, Зед? Ты собираешься причинить мне боль?

И тут он поднимает голову, как раз настолько, чтобы я могла видеть его рот. На губах растянулась злая ухмылка.

Я пытаюсь вспомнить о том, что он не причинит мне вреда. Неделю назад он лежал в моей постели, грустный и уязвимый. Когда я открыла глаза утром, его уже не было, и с тех пор я ничего о нем не слышала.

Но моему мозгу трудно связать то, кем он является сейчас, с тем, кем он был тогда.

Потому что сейчас… он выглядит дикарем.

— Я собираюсь погубить тебя, — поправляет он. Я делаю шаг назад, в горле образуется комок. Его отражение движется, его тело идет в другом направлении. Он приближается? Я не могу сказать. Я делаю еще один шаг назад, адреналин в моем организме поднимается до опасного уровня.

Он пугает меня.

— Беги, — рычит он. Мои легкие сжимаются от гортанного приказа. — Если я тебя поймаю, то трахну тебя.

Глаза расширяются, я слушаю, и мое тело стремительно приходит в движение.

Я бегу.

Здесь я полностью уязвима. Я действительно попала в паутину, а этот сукин сын ядовит.

Его отражение следует за мной повсюду, куда бы я ни пошла. Несколько раз я была уверена, что потеряла его, не видя ничего, кроме собственного отражения. А потом он откуда-то появлялся, разрушая мои надежды.

Через несколько минут я запыхалась. Адреналин и страх берут свое. Моя грудная клетка сдавлена слишком сильно, легкие превратились в струны и больше не способны удерживать кислород.

Я потерялась и оказалась в ловушке с очень опасным человеком, который собирается полностью меня уничтожить. Мне кажется, я бегу уже не от него, а скорее от того, кем я стану, когда он закончит со мной.

Я была готова отдаться ему, когда он появился из дверей моего балкона и подошел ко мне с тяжелым сердцем. Этот человек наложил на меня какое-то заклятие, потому что, когда ему было больно, все, чего я хотела, — это чтобы ему стало лучше. Отдаться ему, если бы это помогло.

Но я знаю, что на следующий день я бы проснулась и возненавидела себя. Потому что я бы переспала с преследователем, убийцей и человеком, который несколько раз принуждал меня к этому. Я бы переспала с мужчиной, который не уважает мои границы, мое личное пространство или слово «нет».

И я знаю без тени сомнения, что именно это сейчас и произойдет. Как мне принять это? Как мне отбросить моральный компас, которым я руководствовалась всю свою жизнь?

Ради человека, которого я должна ненавидеть, но… я не могу. Просто не могу. В нем есть все эти черты, но он также один из самых восхитительных людей, которых я когда-либо встречала. Благодаря его преданности и страсти к спасению женщин и детей, украденных из своих домов и жизней, он делает что-то масштабное в мире и оказывает существенное влияние. Я даже не могу выразить словами то, что он заставляет меня чувствовать.

Он такой гребаный придурок. Противоречивый в самых мучительных аспектах.

И несмотря на его сломанный моральный компас, с ним я чувствую себя в безопасности. Даже сейчас, когда страх перестраивает мой мозг.

Я останавливаюсь, тяжело пыхтя.

Безнадежно.

Вот что значит бежать от Зеда. Блядь. Безнадежно.

Вздыхая, я жду, когда он найдет меня. Очевидно, что я не смогу его обогнать. Мой единственный шанс сбежать — это как-то обезвредить его, а потом попытаться убежать.

Смех подкатывает к моему горлу.

Он тренировал меня именно этому, верно? Моя тень давала мне средства, чтобы защитить себя.

От него.

Горячее дыхание щекочет мое ухо, посылая мурашки по позвоночнику. Я закрываю глаза, прикусывая губу до медного привкуса, когда чувствую, как его тело прижимается к моей спине.

Пока он держит руки при себе, но я знаю, что это ненадолго.

Ни для кого не секрет, как сильно он любит прикасаться ко мне без моего разрешения.

— Я буду кричать, — угрожаю я задыхающимся шепотом.

Его дыхание обдувает мою шею, и я чувствую, как он наклоняется. Мягкие губы касаются раковины моего уха. Мурашки пробегают по моему позвоночнику, как бушующий водопад.

— Какая хорошая маленькая девочка, — отвечает он.

Я оборачиваюсь, готовая отчитать его, но не успеваю произнести ни слова, как мои губы оказываются между его губами, и я оказываюсь лицом к лицу с ним.

Инстинктивно я прикусываю его нижнюю губу. Глубокий стон вырывается у меня изо рта, подстегивая меня укусить сильнее. Взрывы вырываются из наших соединенных ртов, вместе с ароматом мяты и нотками дыма.

Он восхитителен на вкус, и я хочу, чтобы он вышел из моего рта.

Словно услышав мои мысли, его ладонь тянется вверх, чтобы обхватить мой затылок, его пальцы запутываются в глубине моих волос и притягивают меня невероятно близко.

И тогда я делаю что-то очень глупое.

Я втягиваю его нижнюю губу в свой рот, теряясь в его вкусе. Ощущение его губ против моих.

Осознав, что я делаю, я отпускаю его губы, пытаясь отстраниться от него. Его рот — это наркотик, и, как и настоящий, он заставляет меня принимать невероятно глупые решения.

Он не отпускает меня и вместо этого возвращает свои чувства. Засасывает мою губу в рот и делает резкий укус. Я задыхаюсь от боли, предоставляя ему доступ и позволяя ему проникнуть в мой рот.

Моя киска отвечает ему тем же, пульсируя от ощущения его языка. Воспоминания нахлынули на меня, я вспомнила, как этот язык скользил по моему клитору.

Непроизвольный стон вырывается наружу, и в тот момент, когда он чувствует предательство моего тела, его поцелуй становится яростным.

Он полностью поглощает меня, посасывая и облизывая мои губы и язык так, как я никогда не испытывала. Я бессильна остановить его, так же как и бороться с ним.

Еще один рык вырывается из моего рта — единственное предупреждение о его следующем движении. Он хватает меня за талию и поворачивает к зеркалу, прижимая меня к прохладному стеклу своим телом.

— Какая хорошая, блядь, девочка, — хвалит он мой рот, прежде чем обхватить мои распухшие губы еще одним поцелуем.

Задыхаясь, я отвожу голову, втягивая драгоценный кислород. Он зажимает мои щеки между своими большими ладонями и рычит на меня.

— Дай мне эти гребаные губы, — рычит он, проталкивая свой язык обратно в мой рот.

Мои руки вклиниваются между нашими телами, путешествуя вверх по его животу, покрытому мускулами, к его твердой груди. Я грубо отталкиваю его, и наши губы расходятся с громким шлепком.

— Подожди, остановись, — задыхаюсь я, мой разум затуманен и дезорганизован.

— Что я сказал? — резко требует он. Его непохожие глаза ловят мой взгляд в наркотическом плену. Трудно отвести взгляд, когда мне кажется, что я смотрю в глаза хищника.

Он и есть хищник.

— Что? — Я дышу, голова все еще кружится от поцелуя.

— Если я поймаю тебя, то трахну тебя, — повторяет он медленно.

Я открываю рот, но слова выходят медленно.

— Ты не трахнешь меня, — отказываюсь я, сильнее прижимаясь к его груди.

Его губы шепчут по моей щеке, проводят вдоль линии челюсти, а затем опускаются к шее.

— Потому что ты боишься, что тебе это слишком понравится, — заключает он и резко щиплет меня за шею. Моя спина выгибается, по коже бегут мурашки от холода. — Потому что ты знаешь, что станешь такой же зависимой, как я.

— Нет, — отрицаю я шепотом. — Потому что я не хочу этого.

Он поднимает голову, на его губах играет знакомая ухмылка.

— Итак, ты собираешься быть моей плохой девочкой сегодня вечером? Лги мне в лицо и делай вид, что твоя киска не болит от желания наполниться моим членом.

Я чувствую, как кровь приливает к моим щекам, смесь гнева и смущения.

— Не все должно сводиться к физическому влечению, — наконец отвечаю я. — Может, мое тело и хочет тебя, но вот здесь, — я постучала пальцем по виску, — нет.

Он медленно кивает головой, его глаза в задумчивости скользят по моему лицу. Он делает шаг назад, оставляя меня опустошенной и холодной.

Это ощущение похоже на черный саван, закрывающий солнце в жаркий летний день — просто внезапный, леденящий до костей холод.

Он хватает меня за руку и оттаскивает от зеркала. Он вертит меня, пока я не смотрю на бесчисленные отражения, которые окружают нас, повторяя наш образ со всех сторон.

Я смотрю на него через зеркало. Он снова прижимается своим телом к моему, его тепло снова проникает в мои поры. Мой взгляд останавливается на одном зеркале, наши глаза сталкиваются через стекло.

Медленно он наклоняется, пока его рот не оказывается прямо у моего уха, его глаза не отрываются от моих.

— Хочешь знать, почему я люблю зеркальный дом? — прошептал он мне на ухо, вызывая искры во всех моих нервных окончаниях. Его голос полон темных обещаний и опасных начинаний.

Я тяжело сглатываю.

— Почему? — шепчу я.

— Оглянись вокруг, — мягко приказывает он. Я нерешительно отвожу взгляд от его глаз и провожу взглядом по десяткам зеркал. — То, что ты сейчас видишь, я вижу каждый день. Не важно, как далеко я убегаю, как сильно я пытаюсь убежать от тебя — ты везде, куда бы я ни пошел. Ты — все, что я вижу. Любить тебя — все равно что оказаться в зеркальном доме, мышонок. И я никогда не чувствовал себя так дома, когда был так потерян в тебе.

Мое дыхание сбилось, мои глаза вернулись к его глазам.

Мое сердце споткнулось и упало вниз по лестнице в ту секунду, когда слово «любовь» прозвучало из его уст. Слово, которое он произнес так непринужденно, что я не уверена, признание это или нет.

— Я не думаю, что ты знаешь, что такое любовь, — шепчу я.

Он хмыкает от удовольствия.

— Я не думаю, что кто-то знает, детка. Любовь — это загадка, и она переосмысливается каждый раз, когда кто-то говорит об этом.

Я хмурюсь. Все, что я чувствую, это разочарование. Не из-за того, что он сказал, а из-за того, как чертовски легко ему удалось достичь того, что он задумал.

Как он и хотел, безрассудное, импульсивное чувство поглощает меня. Все, что я хочу сделать, это позволить ему обладать мной. Так много ночей, когда он пробирался в мою постель и пользовался моей слабостью — будь то слабость моего тела или мозга — он использовал это против меня снова и снова. Но он никогда не доводил дело до конца, и каждая частичка моего существа ждала этого момента. Предвкушала его.

Я умираю от желания отказать ему, но мне приходится бороться со своим телом, чтобы не повернуться и не втянуть его в себя.

Может быть, только в этот раз…

Я прикусываю губу, перекатывая ушибленную и поврежденную губу между зубами.

Он внимательно наблюдает за мной, изучая каждое движение, словно пытаясь понять мертвый язык, скрытый в линиях моего тела.

— Ты говоришь это только потому, что думаешь, что это сработает? — спрашиваю я, мой голос хриплый и неровный.

Его рот все еще наклонен к моему уху, а глаза смотрят на меня. Медленно, он качает головой, его лицо сурово, а взгляд напряжен.

— Ты говоришь правду? — Я настаиваю, мой голос дрожит от отчаяния, что он просто солжет и скажет мне «нет».

— Да, Аделайн, — шепчет он.

Я закрываю глаза, смирение просачивается из моих пор. Почувствовав перемену, он проводит рукой по моему плоскому животу. Я напрягаюсь от его прикосновения, по коже бегут мурашки.

Его длинные пальцы цепляются за молнию моей толстовки, медленно тянут ее вниз, распарывая материал в болезненном темпе. Звук расходящихся металлических зубцов нарушает звук моего неровного дыхания.

— Не мучай меня, — вырывается у меня, гнев вспыхивает от его нарочито медленного темпа.

Злая улыбка вспыхивает, и даже зеркало не может уменьшить жестокость.

— Бедная маленькая мышка, — насмехается он. — Ты сильно ошибалась, если думала, что я не сделаю тебе больно.